Дискуссия о русской вине за этот год пережила все обычные стадии любых острых политических дискуссий.

1) Удушливая истерия что сводит с ума, если споришь. Но поскольку тебе это важно, и нужно, то не спорить не получается. Седеющие волосы.

2) Понимание отчужденности дискуссии от реальной трагедии. Осознание что финальной жертве тебе уже не помочь. Есть люди, которым в миллион раз хуже, чем тебе. Тебе повезло,как сказали бы сейчас «досталась привилегия» спорить об этом, а не переживать непосредственно. Тихие слёзы пока не видят домашние, чтобы им не пришлось тебя успокаивать. Сами на нервах.

3) Сомнение в честности основных сторон диспута. Для тех, кто представляет тренд ты — материал для построения их политических амбиций. Одни дергают за рукав, говоря «кайся и тогда может быть тебе что-то кто-то пообещает», другие трясут за грудки уверяя «они заставят тебя стоять на коленях, а потому пошли убьём ещё больше народу». Прекрасные предложения — и сделки интересные. Подписываем две сразу?

4) Бессильный гнев на абсолютные величины. На Бога или, например, на человека как такового, или, вернее на его свободу воли творить зло. Грозишь им кулаком, и тут же они тебе объяснят, что за соревнование с ними — надо платить цену, которую ты не потянешь. Сильно заболеешь тем, чем никогда не болел. Или жизнь разведёт тебя с кем-то дорогим, и вы заочно поссоритесь, что всегда отвратительнее публичного разрыва. Вообще выяснится, что у куда более могучей, чем любые тираны силы — есть миллион способов напомнить тебе твоё человеческое место.

5) Финальный вывод, который ты сообщаешь городу и миру в своём телеграмм-канале, в котором все не наберется 500 подписчиков…

Вы — не виноваты. И это не сложение с себя ответственности — это необходимость отнестись к энтропии всерьёз.

Моему поколению было от десяти до ещё нерождения к тому моменту, как Борис Ельцин расстрелял свободу из танков 3 октября 1993 года. Да и нет уверенности, что за Белый Дом слабо бились те, чьи годы подходили для этого, ровно как нет ощущения, что защитники могли одержать победу. На самом деле — все самое страшное случилось уже тогда, просто от почерневшего Белого дома до почерневшего Мариуполя — была отстрочка в 29 лет.

Во время этого длинного «добавочного дня» можно было льстить мыслью, что «участвую в борьбе с режимом»: ходить на митинги, донатить на Роспил или независимые медиа. И вообще-то наверное это по своему интересно, таким образом создавались семьи и рушились семьи. Они были то против, то за режим, и это почти сейчас почти неважно: они были счастливы и несчастливы по-своему.

Прожитый нами год доказывает нам не бессмысленность так называемой «оппозиционной деятельности» — без неё было бы хуже. Но надежды с ней связанные оказались разрушены в одно утро. Все, во что пока зримо конвертировалась антипутинская деятельность за почти 23 года — массовый отъезд людей из родного дома. Потому и я призываю вас отнестись к энтропии всерьёз.

В конечном счёте не важно, что ты думал в 2014, а что в 2022 году.

Даже Игорь Стрелков, называющий себя «спусковым крючком украинской войны» обманывает других и себя ровно также, как и тот, кто винит себя за то что не пошел на умное голосование. Феминистское антивоенное сопротивление и ДШРГ «Русич» имеют всего одно сходство: ни они приняли то роковое решение в тот февраль, который нам теперь не забыть.

Не им было выступать на прошлогоднем совбезе, траектория их движения после тоже не имела решающего значения.

Но государственные люди что там были, и ещё с тысячу другую, что потворствовали чёрной и злой воле — бессмысленные трусы, ничтожества и близко не заслуживающие своих «исторических ролей».

У них наверняка был шанс это остановить, но они этого не сделали — и за это кара, и вечное проклятие их имени.

Кому многое дано — с того многое спросится. И есть все остальные, подавляющие большинство, которым увы, было так мало дано по независимым от них причинам.

Любой из нас, кто открыто выступил против этого безбрежного моря горя, или даже не согласился тише, все равно понимал обречённость этого поступка или позиции, и потому это ещё ценнее.

Этот человек несопоставимо свободнее любого владельца рублевского особняка. И в миллион счастливее провоенного активиста, которому его свобода никакого счастья ни за что не принесёт.

При том надо также понять, что все равно отвечать придётся, несмотря на все сказанное выше. Сначала отвечать за то, что назовут «победой», но вы «плохо поддержали страну в тяжелую минуту», а за тем нести наказание за то, что именно вы были «главным фашистом на Руси». Путин это сделает или уже Антипутин — детали для историков.

Потому что по всем бумагам вы и виноваты-с.

Да, это так, и звучит вполне безнадёжно. Но среди своих мы должны понимать следующее. У нас не обвинение, а назначение — у каждого своё, но сливающееся в общее. Что тут ещё скажешь?

Меня зовут Андрей, мне 25 лет, и в преддверии страшной годовщины, опрокинувшей нас в нынешнее падение, я могу сказать вам лишь самое важное:

Я вас люблю

И я в вас верю. И обнял бы все миллионы из вас, если бы мог.

Держитесь и помогайте друг другу, как помогают друг другу люди, которые может быть и терпеть друг друга не могли, но вот случилось землетрясение — и стало не так уж важно. Гребите завал и доставайте людей сколько сможете, не разбираясь справедливо ли по вашей морали упала на него это перекрытие.

Дышите в последнюю щель, и зовите на помощь пока есть голос.

У вас есть причины выжить и перенести ещё грядущие беды.

Помните: ничто и никогда не потеряно, и всякая энтропия обязательно уступает негэнтропии, а в ней есть точка стасиса, момент подлинной свободы, где нет разницы между персональной и общей судьбой, и можно верить, и творить.

И 24-ое февраля прошлого года таким моментом не было, как бы об этом не кричали с «высоких трибун», не им говорить финальное слово. Они себя от нас навсегда отделили, и нет ни одной разумной причины считать иначе.

Также мои свежие заметки вы можете читать в моем телеграмм-канале .