Российский университетский активизм переживает не лучшие времена. Это связано не только с общей политической обстановкой и усилением репрессий в университетах, но и с отсутствием механизмов передачи опыта. Недавно поступившие студент: ки или новые сотрудни: цы могут просто не знать о богатой традиции сопротивления в своем университете, потому что эту историю некому рассказать. Опытные активист: ки уехали из страны, разочаровались в активизме, окончили университет или ушли из академии. Координатор Университетской платформы Феликс Левин поговорил с политиком, математиком и бывшим доцентом МГУ Михаилом Лобановым, объявленным иностранным агентом и незаконно уволенным из университета, об истории инициативной группы МГУ. Участни: цы группы, активные студент: ки и преподаватель: ницы: на протяжении десяти лет успешно боролись за студенческое самоуправление и улучшение условий в своем университете. Из интервью вы узнаете, каким образом была создана инициативная группа, как она проводила кампании и привлекала студент: ок на свою сторону и насколько возможно воспроизвести опыт студенческого самоуправления в текущих условиях и в других университетах.  

Можешь рассказать, как вы пришли к идее создания инициативной группы? Как  такая идея родилась?

На всякий случай напомню, что у инициативной группы есть сайт. По-моему, он еще живой. C 2012 г. люди пытались восстановить историю инициативной группы по каким-то первоисточникам, интернет-форумам, что-то исследовать. Существовала инициативная группа 2006 года. Тогда произошел пожар в Сталинской высотке, главном здании МГУ.  Там было минимум 5000 проживающих. Это взбудоражило людей. В основном это аспиранты всех факультетов и старшие курсы естественно-научных факультетов. Фактор наличия относительно взрослых людей, повидавших университет, компактно проживающих, и форума как площадки, на которой сидело несколько сотен человек, повлиял на появление первой инициативной группы. Я тогда не участвовал, у меня была защита диплома, поэтому я решил, что подключусь через пару недель после, чтобы не завалить его. Инициативная группа возникла через форум. На нем составили письмо со списком требований к администрации (проведение ремонта этажей общежития в соответствие с требованиями противопожарной безопасности; подключение общежития к официальному интернету; снабжение всех жилых блоков огнетушителями). Письмо собрало 3000 подписей, я тоже поставил подпись. Администрация взбудоражилась, испугалась этого, подключили к обсуждению официальные студороганизации, которых в МГУ довольно много, и этот протест успешно быстро заболтало. Студенты в итоге согласилась на встречу, где было много людей из тех организаций, которые на стороне администрации. Что делать дальше кроме того, как собрать подписи, отнести их и попросить о разговоре, они не придумали. Все замерло, администрация стала закручивать гайки. 

Спустя время выяснилось, что инициативная группа быстро умерла. Однако это запомнилось, и  когда в очередной раз администрация начинала закручивать гайки, поднималась волна недовольства на форуме. Появилась идея собрать новую инициативную группу. В 2009 году, когда администрация сделала новую попытку ужесточения правил прохода, на объявленную встречу пришли несколько десятков людей. Некоторые успели поучаствовать в событиях 2006 г. В голове у нас и так сидело, что хорошо бы, чтобы были профсоюзы, инициативные группы. В этот раз  пошло реальное движение снизу, и мы стали это движение поддерживать, чтобы оно не затухло, как в 2006 г.

Кстати, почему вы  решили создавать инициативную группу, а не представлять свои интересы через студсовет? Когда я учился (это было на несколько лет позже), и мы выступали против слияния исторического и философского факультета СПбГУ, нам тоже не приходила мысль в голову, что можно как-то использовать студсовет. Мы пытались самоорганизовываться. 

Мы считали, что нужно самоорганизоваться и пытаться заниматься всем самим, чем что-то делать через студсовет. Когда возникла инициативная группа, в МГУ студсоветов не было: не было избираемых органов.  Было три студенческих организации, три в общежитии: Студенческий союз — проадминистративная организация, которая пилила деньги, Студенческая комиссия профкома —  это советский профсоюз, там были карьеристы,  Студенческий комитет, тоже карьеристы, которые в рамках студенческого союза не поделили сферы влияния. Ни в одной из организаций реальных выборов не было. В результате формирования инициативной группы в университете появились различные точки притяжения: студенческие организации, которые привлекали к себе желающих сделать административную карьеру, и наша инициативная группа, выступавшая за самоуправление, коллективное действие, протесты. Была реальная площадка для борьбы. Мы постоянно проводили кампании, призывали выходить, информировали о своей деятельности. ​​​​​​​

А как вы информировали?

У инициативной группы был большой паблик ВКонтакте. В ней мы призывали присоединяться к нам. Было необходимо заполнить гугл-анкету, закрепленную в ссылках. После заполнения анкеты с человеком кто-то встречался,  разговаривал, потом приглашали на какую-нибудь встречу и так далее.

А как студенты выходили на эту группу ВКонтакте?

Она несколько лет существовала как один из основных источников новостей об МГУ: это был крупный и динамичный паблик. У нас уже была репутация, все знали о том, что есть паблик,  в котором активно ругают администрацию, транслируют критический взгляд на университет и сообщают о каких-то кампаниях. 

Мы сделали аккаунт инициативной группы во ВКонтакте. На аватарке был логотип группы, был интересный профиль. Этот аккаунт постил что-то связанное с университетом. При помощи этого аккаунта мы просто обходили группы курсов. За день можно было постучаться к 40-50 людям.  Через 12 часов это обновлялось и мы снова добавлялись. Отклик тех, кто добавлялся в друзья, был не меньше 70%. Когда подходил лимит 10 000 друзей, мы создавали новый аккаунт и снова начинали добавлять в друзья, тем самым  расширяя свою аудиторию. Мы распределяли обязанности, вводили дежурства, кто-то все время сидел на этом аккаунте и добавлялся в друзья, кто-то постил новости. Эту технологию мы советовали движениям из других университетов. Они брали символику, иногда ничего не переделывая, и  пытались что-то делать.

Ситуация менялась год от года. Группа активно существовала в течение 11 лет, и за это время сменилось несколько поколений участников. Одни приходили лишь раз, а другие оставались надолго. Было несколько крупных успешных кампаний, во время которых к инициативе присоединялись сразу несколько десятков активных  участников. Эти люди продолжали активно участвовать как в период учебы, так и в течение нескольких лет после выпуска. Например, в 2009 году состоялся масштабный обход общежитий с целью сбора подписей и расклейки листовок. Кроме того, многие активно следили за новостями группы на форуме. В то время о деятельности инициативной группы знали практически все жители двух крупных общежитий. После крупных событий как внутри университета, так и на общефедеральном уровне в 2011–2012 годах, кампании стали более масштабными. Можно было увидеть раздачу листовок у метро и в учебных корпусах.

А сколько факультетов участвовало в инициативной группе? 

Разные факультеты. Правда, участие или неучастие в нашей группе определялись  закономерностями, которые уходят в толщу еще советских десятилетий.  В книге "Оттепель, заморозки и студенты московского университета" Ольга Герасимова пишет, что еще в 1950–60-е годы кураторы из КГБ считали, что мехмат и философский факультеты — это рассадники всего нехорошего, а на геологическом и химическом хорошо поставлена воспитательная работа. Это совпало с десятыми годами. Мехмат и философский факультет оставались самыми активными и "бурлящими", в то время как у геологов была жесткая дисциплина, и среди них было мало участников каких-либо инициатив. Более того, на геологическом факультете была выстроена внутренняя корпоративная структура, и существовала группировка при замдекане по общежитиям, которую использовали для подавления протестов с целью запугивания участников.

А в политическом плане у вас была плюралистичная инициативная группа?

Да. На момент возникновения группы ключевую роль играли несколько людей с выраженно левыми взглядами.

В моём представлении, это типичная ситуация для 2000–2010-х годов. Если какая-то инициатива просуществовала хотя бы полгода, в её ядре, скорее всего, были несколько человек с левыми взглядами, так как они имели сильную политическую мотивацию для участия. Хотя в нашей группе были люди с различными убеждениями, придерживавшиеся либертарианских или либеральных взглядов.  Их активная роль автоматически притягивала новых сторонников левых идей, и левые студенты часто воспринимали нашу группу как нечто близкое им идеологически.

А в группе были люди, которые мало интересовались политикой? 

Были. У нас были кампании против ужесточения правила прохода в общежитие. Такие штуки нравятся не всем. Относительно аполитичные студенты могли включаться, а дальше приобрести определенный взгляд. Иногда у нас были дискуссии по поводу того, не перебираем ли мы с внешними темами, такими как митинги или защита политических заключенных. Были люди активные, которые говорили, что нам нужно больше заниматься чисто МГУшными делами, и они надеялись, что политически активные студенты переключатся на чисто университетскую повестку. Но мне было понятно, что так не будет работать. Политизированные студенты не будут делать монотонную скучную работу внутри университета. 

Мы выдерживали такую линию: мы за университет, за самоуправление, за интересы студентов и преподавателей, а дальше мы за всё и против всего, чего угодно — против Путина, против капитализма, за бесплатное образование и так далее.

Эти вопросы высвечивались через университет и тем самым это становилось выигрышной позицией.

То есть в МГУ не было ощущения, что любой протест по своей природе политический и наказуем, поэтому лучше воздерживаться от участия в каких-либо кампаниях во избежание проблем?

У нас акцент был сделан на самоидентификацию с университетом. Чем более известен вуз, тем больше значение придаётся принадлежности к конкретному факультету, и университет становится важной частью жизни студентов. Эта самоидентификация играла ключевую роль в создании политического сообщества. Исходя из неё, можно было многого достичь.

Мы фокусировались на том, чтобы привлекать людей, которые хотели видеть свой университет или факультет лучшим. Это создавало мощную базу поддержки как среди тех, кто был заинтересован в улучшении учебного процесса, так и среди активистов. Оба эти круга политизировались и набирали необходимый опыт. Одни начинали смотреть на более общие вопросы через призму обсуждений проблем университета, а другие приобретали опыт конкретных действий на уровне своей учебы или работы. В МГУ нам удалось удачно сочетать эти подходы, создавая прочную основу для политической и социальной активности.

У нас были репрессии на соцфаке, но про это мало кто знал. Я  много отвечал на вопросы, касающиеся рисков. На профсоюзных тренингах всегда объясняют, что если человек боится, то с ним надо обсудить, какие есть риски, на что человек готов, а на что нет. К примеру, в случае сбора подписей можно объяснить, что если вы соберете более 4000 подписей, то вряд ли отчислят или уволят всех. Иногда на некоторые роли, вроде модерации митинга, мы выставляли выпускников, то есть людей, у которых нет особых рисков. В 2013 году была успешная кампания в мою защиту, когда меня увольняли за эту инициативную группу, и мы выиграли. Так или иначе, кто-то участвовал открыто в инициативной группе и соглашался быть ее представителем, а кто-то вовлекался на теневом уровне. 

А какие примеры удачных кампаний ты бы привел?

Было много кампаний. Например, против ограничения прохода в общежитие в 2009 года. Двумя годами позднее — против введения турникетов, с митингами, оккупированием ректората. Там были переговоры, в которых участвовали проживающие, проректора, деканы. И мы победили, причем получили больше, чем хотели, в плане улучшения ситуации в общежитии.

В 2015–2016 годах была кампания, в рамках которой протестовали младшие курсы ВМК и мехмата против несправедливого распределения мест в новом общежитии. Строительство нового общежития сильно затягивалось, а когда оно было наконец завершено, начался лоббизм со стороны коммерциализированных факультетов, которые стремились использовать его в своих финансовых интересах. Ими предлагалось сдавать комнаты студентам на коммерческой основе, оставив бюджетников в старом общежитии, где условия были значительно хуже. Это общежитие, где я жил, уже давно обещали снести, планируя построить что-то другое на его месте. В результате младшие курсы мехмата и ВМК оказались в положении "козлов отпущения". 

Инициативная группа распространила информацию об этом, что вызвало возмущение среди студентов. Мы провели листовочную кампанию, к нам присоединились студенты ВМК и мехмата. Опытные участники активно помогали: модерировали собрания, делились рабочими стратегиями прошлых кампаний. В итоге образовалась рабочая группа, которая сосредоточилась именно на этом вопросе. Они снова распространили листовки, собирали подписи, организовывали протесты и оккупировали ректорат. В результате кампании удалось добиться переселения всех бюджетных студентов в новое общежитие, и мы победили.

Была история с объединением двух конкурирующих комбинатов питания. В какой-то момент появился проректор, который до этого "пилил" деньги в мэрии. Его попросили из мэрии уйти и пристроили в университет. Он решил отдать комбинат питания МГУ своей знакомой, которая возглавляла комбинат питания на Петровке в МВД. Один из комбинатов отдали под руководство ей, и пытались сделать тоже самое со вторым. Он  был сильно лучше, и это возмутило студентов.  В итоге его отстояли и слияния не произошло. 

Была общефедеральная история, когда принимали новый закон об образовании в 2013 году. В нем, например, исчезло ограничение на оплату общежития, 5% от академической стипендии. Мы "шумели" по этому поводу еще в 2011 г. После робких попыток в МГУ поднять стоимость за общежитие, мы их настолько напугали, что администрация согласилась оставить  5% от стипендии. Потом мы стали помогать "шуметь" в других университетах, где цены стали взлетать.

На выборах, пока власти с администрацией не догадались убрать избирательные участки из университета, мы добивались того, чтобы право голоса дали студентам всех московских вузов (в 2011 г.). На участках в МГУ организовывали наблюдения, то есть администрация отвечала за подставных членов комиссии, а мы выдвигали себя от оппозиционных партий и, соответственно, уменьшали фальсификацию. Это было резонансно. На участке в главном здании МГУ в 2011 г. Единая Россия заняла третье место, несмотря на мобилизацию строителей, которые строили корпуса МГУ.

Была большая кампания против размещения фанзоны напротив Главного здания МГУ к чемпионату мира по футболу 2018 г. Она была частично успешной.  В 2018 году там выстроилось в живой щит 300 человек: они как бы защищали университет. При наличии автозаков и полиции  — это было круто. В итоге от планов сократить семестр обучения из-за чемпионата мира отказались, а фанзону отодвинули  на 300 метров от здания. Мы хотели, чтобы просто все убрали к Воробьевым горам, но ее просто отодвинули.

Была успешная кампания за освобождение Дмитрия Богатова в 2017 г. Это выпускник Мехмата. Формально он уже не был связан с МГУ,  когда попал в СИЗО. Он преподавал в другом ВУЗе математику и был программистом. Он попал в СИЗО, потому что у него была система ТОР выходная. Мы развели очень большую активность в университете. 

В 2015 году была кампания против установки 24-метрового памятника князю Владимиру (он должен был стать российской версией статуи Иисуса в Рио-де-Жанейро) на Смотровой площадке Воробьевых гор. Я думал, что ничего не удастся, но считал, что все равно нужно обозначить свое отношение. В итоге памятник неожиданно перенесли на Боровицкую площадь. В этом не только мы участвовали. Была подписная кампания на change.org. Но что для них какие-то подписи после Крыма! Была поддержка со стороны муниципальных депутатов и активистских сообществ Гагаринского и Раменок, которые прилегают к кампусу МГУ. Если что-то и повлияло, то вот именно то, что кипел университет. Был митинг на ступеньках  университета был, пусть и не очень большой, но в какой-то момент они отступили.

Была ситуация с Ми-банком (Международный инвестиционный банк), через который студенты-контрактники оплачивали обучение. У него было 3 отделения, одно — на территории МГУ. Банк обанкротился, и оплата студентов за семестр не прошла. Это случилось у нескольких тысяч человек. Далее ректорат дает неофициальное  распоряжение учебным частям, чтобы они заставили студентов сделать повторную оплату через какой-нибудь другой банк. А студенты пусть сами решают вопрос с зависшим платежом: по всем правилам это проблема университета — это они должны добиваться от банка этого платежа. Мы оценивали ситуацию, есть шанс здесь провести кампанию. Платные студенты почти не участвовали в деятельности инициативной группы. Их было сложнее вовлечь, чем бюджетников, во многом из-за того, что для них университет не был важной частью самоидентификации. Тогда мы просто подняли шум в СМИ. Подключился Артем Хромов, Уполномоченный по правам студентов в России. Ему нравились все истории с университетскими протестами, и он их поддерживал. Он помог быстро вынести это в СМИ, и в какой-то момент процесс остановился. МГУ стал сам решать эту проблему.

В 2011 году были протесты против вступления студенческого союза МГУ в общенародный фронт Единой России. Его председатель должен был получить проходное место в Госдуму в обмен на это участие. В результате протестов удалось создать избираемые студенческие советы. На первом этапе мы боролись, чтобы сделать правила избрания и функционирования чуть более адекватными. Администрация предлагала, чтобы с каждого факультета был один представитель. А ректор МГУ Садовничий в 1990-е и в 2000-е насоздавал маленькие факультеты. И у вас есть факультет, на который на первый курс набирают 400 бюджетников, а есть другой, где на первый курс 5 бюджетников и 30 платников. Такие факультеты хорошо контролировались местной администрацией. В условиях "факультет — один голос" администрация могла легко продавить желаемое решение за счет подконтрольных малых факультетов. Нам удалось внести некоторые ограничения. Во-первых, нельзя было избираться больше двух сроков. Во-вторых, удалось добиться, чтобы от шести крупных факультетов было по 2 представителя. В итоге была борьба за студсовет. Был проадминистративный кандидат, в поддержку которого использовался админресурс. Был кандидат, который фактически выдвигался от инициативной группы.  Из студсовета часто переходили в нашу инициативную группу. Администрация пыталась продвигать всякие непопулярные меры, вроде поднятия цен в общежитиях, через студсовет, но наша фракция всякий раз поднимала шум. 

Саша Запольская на нашем стриме про университетский активизм связывала успехи инициативной группы с другим контекстом 2010-х. Как думаешь, университет после 2022 — совсем другая реальность? 

Сейчас, конечно, другой общий климат, но я думаю, что повторить наши успехи в современных условиях вполне реалистично. Например, в 2022 году нам удалось отменить уже принятое решение об отчислении двух студенток журфака. Их отчисление лоббировали структуры, связанные с Владимиром Соловьёвым и зет-тусовкой, но мы одержали победу. Это, очевидно, стало возможным благодаря нашей предыдущей репутации и тому, что Садовничий понимал, что связываться с нами опасно. Мы сделали те же шаги, что и раньше:  и в результате студентки смогли продолжить учёбу.

Значит, с твоей точки зрения, МГУ 2020-х не сильно отличается от МГУ 2010-х?  

МГУ не стал более репрессивным. С 2000-х власти все сильнее давили на ректорат и руководство университета. Садовничий отдал полномочия наверх, Путину, иначе бы не сохранил должность, но этот процесс был постепенный, и мы понимали, как можно было действовать в такой ситуации. На самом деле сейчас бы в университете тоже все было. Там традиция прервалась из-за внутреннего кризиса, наложившегося во время ковида и  во время дистанта. Все замерло. Когда нужно было возрождать, началась война. На мой взгляд подобная деятельность возможна и в других вузах. Достаточно двух-трех человек, хорошо погруженных в ситуацию внутри университета, понимающих, как организовывать компании. Для успеха  нужен определенный опыт и интуиция. Нужно выстроить базу, а для этого нужно много работать. Необходимо некоторое количество людей, которые готовы этим жить несколько лет, которые хорошо интегрированы в жизнь внутри университета.

Университетские кампании могут заходить там, где нахождение в университете важная часть идентичности.

Это, может быть, неизвестный на всю страну ВУЗ, например, академия Штиглица. В своей среде ее могут знать, а вот большая часть населения России о ней, как правило, не слышали. Надо стараться активность инспирировать, если вы понимаете, что есть шансы на успех. Лучше людей поддержать, провести что-нибудь просветительское, что-нибудь профсоюзное. Пусть у студентов и преподавателей эта оптика появится, если они в какой-то момент увидят ситуацию, в которой будет подъем, они смогут эту ситуацию использовать. А если и не будет, то у них этот опыт всплывет уже не в ВУЗе, а на их рабочем месте.

Как думаешь, может ли инициативная группа являться альтернативой студенческому совету в современных реалиях? 

Опыт в районе 2012 года показывал, что, с одной стороны, было возможно сделать среду, которая воспроизводилась больше десяти лет и меняла университет. Однако наш опыт не так просто было воспроизвести в других университетах. Через полгода люди уставали, им просто надоедало, терялась мотивация. Надо исходить из того, какое может быть послание к университетскому сообществу. Сейчас больше студентов, которые знают про студенческие активности в мире. Но, может быть, не стоит торопиться, выбирать любую тему кампании и развешивать листовки. Вы можете попробовать посмотреть у себя в университете, а нельзя ли сделать какие-то сообщества, которые будут самовоспроизводиться и ждать момента, когда можно будет по настоящему включиться, когда у движения будет потенциал. Вы можете для себя сейчас поискать, как найти товарищей, с которыми вы готовы вести подготовительный этап работы, картографировать университет, узнавать его, сделать какую-то форму киноклуба, дискуссионного клуба, которую считаете безопасной, и там концентрировать своих единомышленников и отслеживать ситуацию. Может оказаться, что в какой-то момент у вас из-за плохих действий администрации появится повод, который вы как группа сможете развить и стать важным элементом кампании. Но может оказаться, что такого не будет. Может захотеться оккупировать ректорат или еще-что, но в итоге если кампания не продумана, участники могут получить неприятности, ничего при этом не добившись, и это вряд ли будет ободряющий опыт. Тогда вам нужно площадку передавать следующим поколениям. Кто-то должен накапливать опыт, консультировать новеньких и так далее. Сейчас надо помогать людям, у которых есть запрос на самореализацию, их надо сориентировать на то, чтобы они искали друг друга и создавали какие-то неформальные сообщества, но без иллюзии, что нужно обязательно ложиться на амбразуру. Да, вы видите, что администрация делает что-то не то,  но вам сейчас не обязательно приковывать себя цепью, выходить с плакатом, садиться в автозак и отчисляться ради самопожертвования.  Возможно, стоит наладить коммуникацию и найти подготовительные форматы, которые не разочаруют вас и дадут необходимый опыт. Тогда, если возникнет волна перемен, вы сможете не упустить ее, а включиться в нее как организованная группа и во многом повлиять на успех ситуации.