К выставке “Extension.ir: Тегеран. Столица заглавными буквами” куратор Юлия Аксенова подготовила анализ важных выставок иранских художников, которые прошли по всему миру за последние 15 лет.

Как известно, в глобальном мире не существует идеологической и эстетической непроницаемости современного искусства — схожие проблематики, общие подходы, один и тот же художественный язык используются сегодня в разных регионах земного шара, создавая впечатление абсолютной открытости мировой арт-сцены разнообразию «других». Вместе с тем, инклюзивный характер системы искусства не отменяет одну из главных ее функций — выносить оценку художественному высказыванию, маркировать его значения, определять его в общий контекст. Эстетическое суждение сегодня наделяется политической силой, а вопрос о том, кто его выносит и чем предопределены его оценочные критерии, является одним из ключевых.

Выставка современного искусства, сформированная по принципу национальной принадлежности, — один из самых ярких примеров художественной репрезентации, проявляющей не только властный порядок современного художественного мира, но и то, как этот мир соотносится с глобальным политическим порядком. Особенно явным это становится в отношении так называемых проблемных государств и в частности Ирана, несколько десятилетий выступавшим в роли мирового изгоя и центральным пунктом на «оси зла», прочерченной Джорджем Бушем.

Иранская художественная сцена пережила множество культурных поворотов, ключевым из которых стала иранская революция 1979 года, разделившая историю этой страны на до и после. Начиная с этого момента, интерес к Ирану со стороны западного арт-мира носил маргинальный характер. Однако в конце 90-х ситуация на глобальной художественной сцене стала меняться — происходил активный поиск новых территорий, удаленных от центра художественных локальностей, в представлении которых были заинтересованы ведущие институции Лондона, Нью-Йорка, Парижа.

Одна из первых масштабных экспозиций под названием «Современное иранское искусство» открылась в Барбикан Центре в Лондоне в 2001 году. В ней приняли участие более двадцати художников, работы которых были созданы за последние 40 лет.

Название выставки безусловно носило явную претензию на широкий охват истории современного иранского искусства, и хотя кураторы не артикулировали открыто концептуальную проблематику этого проекта, из текста о нем становится очевидно, что одной из самых важных его задач являлось раскрытие связи между иранскими и западными арт-практиками, а точнее выстраивание восприятия иранского искусства через понятие влияния, которое оказало на него западно-европейская арт-сцена. В рамках такой перспективы локальное искусство репрезентировалась на глобальном уровне через особенности культурной идентичности, специфику национального пластического языка и традиционные формальные приемы. Так, центральный фокус экспозиции был направлен на возникшую в начале 60-х годов школу Saqqakhaneh, художники которой сочетают элементы народного и религиозного искусства доисламского периода с модернистскими подходами.

По мнению одной из участниц проекта в Барбикан Центре, Биты Фаяази, качество выставки не соответствовало ни заявленному статусу полноценной ретроспективы, ни высокому статусу институции, претендующей на объективную репрезентацию основных художественных направлений за последние 40 лет. В экспозицию не были включены не только многие пионеры современного искусства, но и молодые авторы, стратегии которых направлены на осмысление актуальной проблематики Ирана сегодня.

Иной подход в организации выставки, посвященной современной иранской арт-сцене, был использован на выставке Iran Inside Out («Иран наизнанку»), проходившей в 2009 году в Музее искусств Челси, Нью-Йорк. В экспозицию были включены работы пятидесяти четырех ныне живущих иранских художников, многие из которых работают за пределами страны.

Большинство произведений были созданы не просто за несколько лет, но буквально за последние дни до открытия выставки и вывозились напрямую из мастерских. Важно отметить, что открытие проекта совпало с политическими репрессиями, произошедшими после знаменитых протестов Зеленого движения, в которых активное участие принимали представители арт-сцены, подвергнутые после серьезному политическому давлению со стороны власти. Организаторы посчитали необходимым представить художественную рефлексию на эти события, одновременно столкнувшись с множеством проблем, связанных с вывозом работ и приездом самих авторов.

Работая над этой выставкой, кураторы использовали критический подход, в рамках которого они стремились деконструировать конвенциональные представления в отношении иранского искусства и сломать неоориенталистские стереотипы, каким, например, является образ женщины в парандже, ставшей своего рода символом Ирана на Западе. В целом выставка продемонстрировала различие подходов в искусстве художников, живущих в Иране и за его пределами. Она с очевидностью показала, что мигрировавшие из страны авторы чаще апеллируют к культурному наследию прошлого, в то время как молодые художники Тегерана подвергают критическому осмыслению повседневное пространство настоящего.

Вопрос взаимоотношения локальных контекстов с универсалистскими принципами модернизма стал одним из ключевых в художественном дискурсе конца десятилетия. Единая картина мира эпохи «модернити» уступила место тезису о сосуществовании разных современностей, каждой из которых присущ свой уникальный исторический опыт.

Эта проблематика легла в основу выставки Iran Modern («Современный Иран»), открывшейся в 2013 году в Asia Society Museum в Нью-Йорке, и которая стала своевременным откликом на запрос о представлении не западных модернизмов на западной арт-сцене. В музее были представлены работы, созданные в 50-х — 70-х годах, в период активной модернизации страны. Произведения для экспозиции были взяты из крупнейших частных и музейных собраний США, что демонстрировало, как активно иранская сцена этого периода взаимодействовала с западным арт-миром. Иранский модернизм в контексте выставки интерпретируется как полноценный участник глобального движения и одновременно как абсолютно самобытный феномен, глубоко укорененный в локальном контексте. Ключевую мысль проекта может проиллюстрировать цитата профессора Аббаса Милани из статьи каталога: «Если вопрос о современности и демократии может быть исторически и теоретически освобожден от вопроса о западных желаниях и конструкциях для господства, и если ее разнообразные культурные корни могут быть обнаружены, то мы можем начать говорить о новой глобальной современности, которая отмечает и подчеркивает разницу, а не насильственную ассимиляцию» (Abbas Milani, Lost Wisdom: Rethinking Modernity in Iran).

В 2014 году в Музее современного искусства города Парижа открылась выставка «Неотредактированная история. Иран 1960—2014» (Unedited History. Iran 1960—2014), которая была посвящена не только изобразительному искусству, но и кинематографу, театру, графическому дизайну, фотографии, мультипликации, политическому и религиозному агитпропу. Проект был подготовлен группой авторов, в которую входила Катрин Давид, чей кураторский метод основывается на глубоком комплексном исследовании визуального материала и его исторической контекстуализации в рамках экспозиции.

Одной из главных задач организаторов была попытка представить историю современной визуальной культуры Ирана в неразрывной связи с политическим опытом страны. Разделив экспозицию на три раздела (Годы модернизма 1960—1978; Революция и Ирано-Иракская Война 1980—1988; Современные вопросы 1989—2014), кураторы дали явно понять, что понимание истинного смысла художественных практик невозможно без знания всех контекстов, в которых они развивались. Эта задача была решена с помощью представления большого количества текстов и документальных свидетельств, взятых из официальных медиа и частных архивов простых людей.

Другой важной целью выставки была попытка деконструкции однозначных и жестких схем восприятия последствий иранской революции, которая, как принято считать, безвозвратно уничтожила ростки модернизации страны. Вместо безапелляционных заявлений выставка предъявляла зрителю многосложность этого явления и возможность проследить, что безвозвратно ушло из современной культуры Ирана, а что продолжало жить и развиваться в самых разных ее областях на протяжении нескольких десятилетий.

По мнению многих критиков, «Неотредактированная история» стала одной из самых успешных выставок, позволившей смотреть на современное искусство страны и даже шире — на ее историю, не через рыночные клише и модные образы, но через оптику личного взгляда и новых форм знаний, полученных зрителями в ходе изучения представленного материала.

В то время, когда большие ретроспективные экспозиции иранского искусства, курируемые западными кураторами, отличаются довольно обширной тематикой и обобщенными сюжетами, выставки иранских кураторов более конкретны в своей проблематике, что делает художественную жизнь Тегерана невероятно активной и разнообразной.

Одним из таких примеров может служить выставка The Elephant in the Dark («Слон в темной комнате»), проходившей в 2012 году в Devi Art Foundation, Нью-Дели. Художник Амирали Гаcсеми (Amirali Ghassemi), курирующий выставку, направил фокус внимания прежде всего на политические аспекты жизни Ирана, которые пронизывают пространство повседневного существования людей. Опираясь на критическую теорию и личный опыт, в своих работах авторы обращались к таким острым вопросам проживаемой ими истории настоящего, как терроризм и нефтяные войны, протестные движения и политические репрессии, консюмеризм и социальное расслоение общества.

Другой пример — выставка «Субъективная правда из Ирана», куратор Сухраб Кашани (Sohrab Kashani), открывшаяся в 2013 году в Центре Современного Искусства Тбилиси. Основными темами работ являлись нестабильность социальной жизни Ирана, политическая изоляция страны, существование в ситуации постоянного страха войны, проблемы национальной идентичности, положение женщин в государстве. Все эти общие вопросы подвергались рефлексии художниками через их персональный опыт и нередко были представлены в форме автобиографического повествования от первого лица.

Одной из важных тем в искусстве художников, работающих в Тегеране, является город. Как утверждал Лефевр: «Развитие общества можно понять только в городском пространстве и через развитие его публичной жизни», поэтому многие авторы посвящают свои исследования Тегерану, территория которого пронизана политикой, идеологией, коллективными мифами и историями конкретных людей. Этим сюжетам были посвящены выставки: «Один День: коллективное повествование Тегерана» (One Day: A Collective Narrative of Tehran, Intersection for the Arts, Сан-Франциско, 2009), Тегеран моя любовь («Tehran Mon Amour» в Galerie Royal, Мюнхен, 2015). Данная проблематика лежит и в основе выставки «Extension.ir: Тегеран. Столица заглавными буквами» в галерее «Триумф».

Основным источником художественной рефлексии авторов является их личный опыт проживания в городе, в котором память места неразрывно связано с его актуальным настоящим, а сфера воображаемого неотделима от реальной топографии. Через отстранённое наблюдение или прямое действие художники анализируют символическую структуру конкретного места, его публичную сферу, повседневную жизнь обитателей. Работы молодых авторов ставят нами вопросы, которые сегодня волнуют людей, принадлежащих различным частям мира и географическим локальностям, чьи интересы, память, культурная идентичность и системы репрезентаций воплощены в ландшафтах нашего жизненного пространства.