Привет!

«Тихая комната» — это проект психологической поддержки для правозащитни: ц, активист: ок, журналист: ок, преподаватель: ниц, работни: ц НКО и социальной сферы, которые занимаются рискованными делами в условиях авторитарного режима. Мы существуем уже больше года и хотим рассказать о проекте подробнее, заодно подводя итоги работы и осмысляя ее.

Первая часть текста — наши персональные высказывания, вторая — коллективная речь. Идея в том, чтобы представить наши голоса: в начале звучащие на разные лады, а затем — в унисон. Мы выбрали этот подход, потому что именно такой логике обычно следуют наши внутренние процессы: челночное движение от множества к единству. Мы одинаково ценим наши различия и идею солидарности с теми, кто хочет помогать.

Синичка

Привет, это Птичка-Синичка, одна из координатор: ок «Тихой комнаты»! Я занимаюсь административными вопросами, поиском новых специалист: ок и самими заявками. В «Тихой комнате» я с самого начала. Мы с колле: жанками прописывали протоколы работы будущей «Тихой» и много думали о том, для кого мы существуем, зачем и какой именно должна быть наша помощь.

Хотя, вместо слова «помощь» я бы выбрала слово «поддержка». Именно так мне хотелось бы видеть то, чем мы занимаемся: как мягкую поддержку сообщества единомышлен: ниц — всех тех, кто в меру своих сил делает или делал что-то, чтобы хоть немного уменьшить пиздец вокруг. Мне хочется, чтобы люди узнавали себя в этих словах и не боялись нам писать. Думаю, что те, кто сами занимаются помощью, часто задаются вопросом, достаточно ли они делают, могут ли они сами обратиться за поддержкой, важен ли их запрос, если он не связан напрямую с активизмом.

Я понимаю, что это не единственный страх, который может появляться у тех, кто хотел бы обратиться за психологической поддержкой. Мне кажется, что это очень уязвимый момент, который может вызывать большое количество тревог у всех. Но если твоя деятельность связана с активизмом, то, как мне кажется, появляются дополнительные специфические вопросы: будет ли специалист: ка разделять ваши взгляды или уважительно относиться к ним, на какие темы говорить безопасно, будут ли достаточно бережно относиться к вашим персональным данным. Здесь мне кажется очень важным, что мы сами находимся внутри этой среды, разделяем похожие страхи, поэтому готовы говорить о них и искать решения. Я представляю, что мы находимся на равных с нашими заявительницами, а наша поддержка — это солидаризация.  

Мария-Антуанетта

Для меня как для представительницы «Тихой комнаты» со стороны практики, наша инициатива — это в первую очередь эксперимент в области бесплатной клиники. Терапия, которая может быть доступна не только тем, у кого есть средства и кто находится в привилегированном финансовом положении, но и тем, кто этими средствами не располагает, но при этом чувствует себя готовым к разговору с пси-специалист: кой — мы хотим предоставить такую возможность и делаем это своими силами. Наши заявители — это широкое и разрозненное сообщество антивоенных активист: ок, которое находится в крайне уязвимом положении как с точки зрения средств, так и с точки зрения безопасности. Это люди, обнаружившие себя в прямой конфронтации с привычной для них повседневностью, зачастую утратившие банальные точки опоры и все те привилегии, которые дает укорененность в определенном социальном порядке — именно в этой ситуации турбулентности часто требуется чуткое психологическое сопровождение, которое позволит каждому быть услышанным. 

Кроме того, свою задачу я вижу в том, чтобы противостоять репрессиям в адрес психологической практики, риск которых со стороны государства неуклонно растет. Потенциальный идеологический контроль, который могут внедрить в деятельность психологов на территории РФ, обяжет практикующих специалистов к тому, чтобы проверять тех, с кем они работают, на «идеологическую вменяемость» и уводить в сторону от «революционных настроений». Разве это не настоящая катастрофа, за которой стоит уничтожение всего уникального и формирование идеологически верного «типажа», в жертву которому приносится работа психолога и самого субъекта, обращающегося за помощью? В противовес этим тенденциям мы хотим создать свободное пространство, в котором будет место для уникальности каждого. 

Лил

В «Тихой комнате» я пишу тексты для соцсетей проекта. Иногда это анонсы будущих и саммари прошедших семинаров, иногда — посты о поиске специалисток-волонтерок, иногда — тексты на темы, которые кажутся важными мне и команде. В проекте я не так давно, несколько месяцев, но уже очень легко себя чувствую в коллективе. Это важно для меня, потому что это не данность, а заслуга выработанной совместно этики взаимоотношений, с которой я солидарен и которой я благодарен.

Я сам и почти все мои друзья и знакомые часто нуждаемся в поддержке: всем плохо, сложно, для слишком многих целые сферы жизни являются недоступными, исключающими. Образование, работа, активизм, искусство, сфера публичной речи и действия — слишком часто устроены так, что исключают людей с инвалидностью, нейроотличиями, людей в сложных психических состояниях, с опытом расиализации и миграции. Еще отличия от «нормы» сильно стигматизированы — будь то неспособность выдерживать 40-часовую рабочую неделю или участвовать в не-модерируемых публичных дискуссиях или многолюдных митингах. Стигматизированы и большинство тем, касающихся сферы психического: говорим мы о самоповреждении, суицидальном поведении, диагностированных расстройствах или нейроотличиях. Распространенность популярной психологии и ее критики, как мне кажется, не способствует меньшей стигматизации темы ментального здоровья, а скорее наоборот, маргинализирует все это поле. Нам нужны другие способы разговора.

Я нахожу их в активистской и самоадвокативной среде, рассказывающей о нейроотличиях, жизни с хронической болью, невидимыми инвалидностями, в движении за инва-справедливость. Все они находятся в диалоге, иногда критическом, иногда конструктивном, с представитель: ницами медицинской и психологической, психотерапевтической сфер работы. Часто они ищут альтернативы бинарности пациент-клиент, создавая группы поддержки, ридинг-группы, круги горевания (grieving circles) и так далее. Они политизированы, так как у них, по большому счету, нет такой привилегии — не быть политизированными. Мне кажется, у нас очень давно ее тоже нет.

Поэтому мне интересно думать о том, как связаны сферы помощи в области ментального здоровья и политические контексты. Что мы можем делать, чтобы учитывать влияние множества факторов на наше состояние, чтобы быть открытыми к своим и чужим сложностям, горю и слабости. Как практиковать коллективные ответы на то, как по-разному откликается у кажд: ой происходящий каждый день пиздец. Потому что он не закончится, и нужно учиться не только его выдерживать, но и что-то ему противопоставлять: взаимоподдержку, открытость, участие.

Для меня новым в процессе работе в «Тихой» стало чувство легкости, с которым я могу говорить с колле: жанками о разных гранях своей «ненормальности», чувство снятой цензуры.

Интерстеллар 

В «Комнате» я помогаю заявителям найти психотерапевт: ку. Мне посчастливилось работать с невероятными людьми — как в команде «Тихой», так и среди пси-волонтер: ок. Они вдохновляют своим примером и придают сил двигаться дальше. Неважно, с каким опытом или откуда к нам обращаются люди — чаще всего они действуют на пределе своих возможностей, заботясь обо всех, кроме себя. Наша цель — снизить их нагрузку, дать возможность сделать паузу, выдохнуть и получить поддержку. 

Инициатива существует уже около года, и за это время я вижу, как адаптируются и растут участники команды и пси-волонтер: ки. Те, кого мы поддерживаем, каждый день борются с несправедливостью. А наши пси-волонтер: ки — отличный пример того, как можно реализовывать этические принципы психологии, помогая сообществам, которые сталкиваются с высокими рисками, эксплуатацией, маргинализацией и насилием. Чтобы продолжать помогать им, мы тоже развиваемся и ищем более эффективные методы поддержки — расширяем направления, комбинируем методики, организуем открытые семинары. 

Мартышка

Привет! Меня зовут Мартышка. Я одна из координаторок инициативы «Тихая комната». Мы существуем уже год, и, исходя из стремительно меняющейся и мрачнеющей реальности вокруг, пытаемся делать свое крохотное дело, которое, я верю, может поддержать тех, кто к нам приходит, а также тех, кто занимается незаметной и важной практикой поддержки в смежных инициативах.

Этот текст — наша попытка продолжить диалог друг с другом и расширить границы для читательниц и тех, кто к нам обращается с просьбой о поддержке.
Мы не считаем что есть какая-то единая система помощи человеку, но мы верим в то, что поиск разных стратегий в психологической поддержке и процесс мягких изменений в организации этого поля вполне могут быть тем местом, которое вырабатывает безопасные и самостные штуки.

Речь коллектива

— Мы утратили привилегию быть вне политики. Нынешняя ситуация обнажила то, насколько тесно связаны вопросы ментального здоровья и политического контекста. 

— Для нас важна индивидуальность каждого заявителя. Коллективный шок, который был пережит обществом, дал начало в том числе и нашей инициативе. Мы верим в то, что количество способов «совладать-с» равно количеству субъектов. Поэтому для нас важно слушать каждого в отдельности.

— Мы не являемся сообществом эксперт: ок или большим фондом. Мы на равных с заявитель: ницами и зачастую сталкиваемся с теми же рисками и трудностями. Мы точно так же применяем наши навыки для того, чтобы помочь другим. 

— Мы предполагаем взаимную ответственность с теми, кто разделяет наши ценности. Мы ожидаем уважительного подхода к той помощи, которую мы оказываем (это проявляется в таких моментах, как соблюдение договоренностей, уважительное отношение к труду наших специалисток и т. д.).

— Мы хотим, чтобы наши заявитель: ницы не боялись обращаться за помощью и чтобы кажд: ая понимал: а, что он: а может быть услышанн: ой. 

— Безопасность — один из главных приоритетов. Мы делаем все, чтобы ее обеспечить, насколько хватает наших возможностей и навыков в этой сфере.

— Мы предлагаем иные способы разговора о ментальном здоровье, которые включают в себя внимание к маргинальным темам, а также к опыту уязвимых групп. Мы не солидарны с распространением поп-психологии и селф-хелпа, которые уводят от действительно важных вопросов.

— Мы против карательной психологии. Все наши специалисты — профессионалы, прошедшие необходимую подготовку и имеющие психологическое образование. «Вам просто нужно больше отдыхать» или «ну вы же знаете, что всегда есть те, кому хуже» — такие методы работы нам не подходят и мы их не практикуем.

— Для нас очень важна работа в коллективе, мы стараемся сделать ее максимально гибкой и обеспечить хорошие и по возможности прозрачные условия для членов команды и наших волонтер: ок. 

— Мы не рисуем себе долгосрочной программы и не ставим несбыточных целей: наша задача в том, чтобы максимально эффективно существовать «здесь и сейчас», в той точке, где мы можем быть полезными сегодня.