На афише премьерного «Гамлета» у Большого театра — человек без головы. Руки, горестно охватившие щеки и виски, остались, а лицо исчезло. После просмотра балета кажется, что это своеобразная по-смертная маска, составленная пальцами и ладонями. А как иначе точнее рекламировать балет, персонажи которого пытаются вытанцевать, вытолкнуть из себя безумие, граничащее с переходом в небытие?

Специально для Москвы (Большой гордо презентует не просто новый спектакль, а мировую премьеру) английский режиссёр Деклан Доннеллан и украинский хореограф Раду Поклитару (оба известны российскому зрителю — «Мера за меру» Доннелана недавно пополнила репертуар театра им. Пушкина, в конце прошлого сезона привозили милитаризованное и изрядно переписанное «Лебединое озеро», поставленное Поклитару для его труппы «Киев модерн-балет») и сочинили свою версию шекспировского сюжета. История рассказана сверхлинейно, «с самого начала», которое у Шекспира мельком упоминается или рассказано как свершившийся уже факт. Новых философских глубин или нарочитых пересечений с современностью не нашли, ограничившись педалированием темы безумия заглавного героя. По воле постановщиков он нескончаемо проваливается либо в глубины собственной памяти, либо в галлюцинации, уже не испытывая мучительных сомнений — рассудок слишком слаб для подобных экзерсисов.

Впрочем, весь мир «Гамлета» — почти призрак. Пышная зала в классицистских колоннах, гербах и амурах, лишь кажущихся объёмными, персонажи в мундирах и пышных ньюлуковских платьях из тафты шанжан — всё это напоминает осколки империй начала века. Настоящее королевство, хоть и более близкое нам по времени. Наполнено оно полулюдьми-полумарионетками, движущимися резко и обрыви-сто, будто кто-то тянет их за рычаг, выходящий из позвоночника. При-дворные Гертруды и Клавдия напоминают идеальную гидру слаженностью и короткими «кадровыми» застываниями — единая «масса» шевелится, выпуская руки-щупальца, перекатывается по сцене, окружает, создавая почти осязаемую безвоздушность, замкнутость Эльсино-ра.

Хореография Поклитару экспрессивна, довольно эмоциональна и хорошо передаёт внутреннюю разорванность, нервозность персонажей, но малоизобретальна: есть интересные, запоминающиеся моменты, например, высоко поднятые руки Гертруды с судорожно дрожащими пальцами, ввинчивающиеся, стелющиеся движения Гамлета и его же «крест» — секундное зависание на одной ноге в полупадении, будто кто-то посторонний неожиданно потянул остальные конечности в разные стороны, но это тонет среди бесконечных конвульсивных по-дёргиваний. То же можно сказать об общем решении — временами оно любопытно, но на всю историю не хватает напряжения. Пожалуй, лучшей совместной находкой хореографа и режиссёра стали двойники родных и возлюбленной, преследующие Гамлета, и чуть изменённая сцена похорон Офелии, в которой танцевать в руках принца начинает уже безжизненное, совершенно мягкое, как бескостное, тело его несостоявшейся невесты.

Здесь все уже мертвы и, возможно, поэтому несколько безвольны и расслаблены пластически. Жители Эльсинора переобщались со своими почившими «соседями», видимо, часто их навещающими (ведь «ад» — всего лишь за камином, того и гляди, ложная стена поднимется и заберёт кого-то), и лишь воспроизводят давнюю историю. Кажется, «обезглавлены», как и Гамлет с афиши, они давно, только почему-то остались бродить по старой зале и тщетно пытаться напугать своими кровавыми рассказами заходящих на огонёк.

Март 2015 года.