С конца 1980-х годов российские историки получили возможность впервые за многие десятилетия бесцензурно размышлять о любых проблемах прошлого. Одновременно происходило невиданное открытие архивов. В это время я начал работать над докторской диссертацией «Политический контроль в советской России. 1918–1928 гг.», ставшей первой работой на эту тему. Она была основана в значительной степени на неизвестных материалах, впервые извлеченных из архивов. В том числе, это были документы о ведении перлюстрации (просмотр личной и дипломатической корреспонденции, совершаемый втайне от отправителя и получателя) и тысячи перлюстрационных выписок.

Естественно, пришлось обратиться к истории дореволюционной перлюстрации. Первыми работами, которые я прочитал на эту тему, были статьи Р.М. Кантора, З.И. Перегудовой, А.В. Предтеченского, В.Ю. Черняева. Все они были весьма интересны, информативны, но касались лишь отдельных периодов существования данной системы, или отдельных эпизодов из ее истории. Стало ясно, что в российской историографии нет ни одной обобщающей работы по данной проблеме. Во-вторых, я пришел к полушутливому, полусерьезному выводу, что большевики ничего нового в системе политического контроля не придумали, а лишь придали масштаб и размах тому, что существовало до 1917 года. В частности, если в дореволюционной России перлюстрировалось не более одного миллиона писем в год, то в разоренном войной и революцией СССР в 1924 году было прочитано 5 млн. писем и 8 млн. телеграмм.

В результате появилось желание обратиться к совершенно новому для меня периоду российской истории (до этого я занимался лишь сюжетами советского времени) и новой малоизученной проблеме. Первая моя публикация на эту тему появилась в 1997 году. Таким образом, подготовка книги заняла почти 20 лет. Конечно, в эти годы я писал, публиковал статьи, книги, учебники и на другие темы, но история черных кабинетов» в Российской империи оставалась для меня одной из главных. Сложность была в том, что значительная часть материалов находилась в московских архивах: Архиве внешней политики Российской империи, Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), Российском государственном архиве древних актов (РГАДА), Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА).

Если в дореволюционной России перлюстрировалось не более одного миллиона писем в год, то в разоренном войной и революцией СССР в 1924 году было прочитано 5 млн. писем и 8 млн. телеграмм.

Главной радостью, понятной каждому коллеге, было открывать дела более чем столетней давности, к которым до тебя не прикасался ни один исследователь, и находить там нужные тебе сведения. Одно из открытий пришло почти на заключительном этапе работы. Традиционно считалось, что первые упоминания в печати о существовании перлюстрации в России содержались в записках сенатора И.В. Лопухина (публикация 1860 года) и дневнике А.В. Храповицкого, секретаря Екатерины II, опубликованном полностью в период «оттепели», в 1862 году. Этот дневник частично печатался в журнале «Отечественные записки» еще в 1821–1828 годах, но поскольку в официальных секретных документах вплоть до 1917 года подчеркивалось, что само существование перлюстрации является «непроницаемой тайной», я был уверен, что там убраны все упоминания об этом. Все же я решил обратиться к первоисточнику. Каковы же были мои удивление и радость, когда в 14-ти номерах журнала обнаружились двадцать одно упоминание об интересе императрицы к перлюстрации. Это означало, как нередко бывает в российской истории, что левая рука не ведает, что творит правая. Другим открытием стало обнаружение перлюстрации в российской армии в ходе боевых действий с конца XVIII века, в том числе присутствие специального чиновника в штабе А.В. Суворова во время заграничного похода 1798–1799 годов.

Хочу верить, что мне удалось проследить возникновение, формирование и деятельность системы перлюстрации на протяжении более чем 150 лет; решение ею основных стоящих перед нею задач. К сожалению, почти вне поля моего внимания остались «черные кабинеты» в Великом княжестве Финляндском и Царстве Польском (до 1867 года). Сами массивы перлюстрированной переписки, по моему убеждению, представляют ценнейший материал для изучения общественных настроений и убеждений. Сохранившиеся годовые отчеты службы перлюстрации за 1903 и 1915 годах убедительно показывают нарастание политического и идеологического кризиса империи и опровергают столь любимые некоторыми «теории заговоров». Через эти письма мы слышим само разноликое время. Надеюсь, что книга будет интересна для всех, кто действительно хочет познакомиться с многоцветной картиной российской действительности на протяжении долгого времени.

Книгу Владлена Измозика можно приобрести на сайте издательства «Новое литературное обозрение».