Пространство «делай культуру» в Милютинском переулке создавалось не только как бар, но и как своеобразный коммьюнити-центр, формирующий и поддерживающий локальное культурно-активистское сообщество. Сейчас дк, как и другие точки общепита, вынужденно закрыт на карантин, но его команда не отчаивается и продолжает готовить, ставить музыку и пропагандировать свои идеи — теперь в интернете.

Со-основательница этого важного московского места, где и редакция сигмы бывает регулярно, Марийка Семененко рассказала об истории и эволюции проекта, его разных итерациях, преодоленных конфликтах и неясном будущем, в котором дк продолжит свое существование, пусть, возможно, и в иных формах.

Поддержать проект можно по ссылке — delaikulturu.ru

«Делай сам» и DIY-урбанизм

У дк было три жизни. Прародитель нынешнего «делай культуру» назывался ДК «Делай Сам/а» и располагался на бывшем комбинате газеты «Правда». До этого существовало еще два связанных с ним проекта — марафон городских действий «Делай сам» и конференция «Делай саммит». Они стали частью волны DIY-урбанизма, которая настигла Россию в 2010 году — открылась «Стрелка», появились городские активисты, низовые инициативы становились все более популярными. Многие поверили, что город можно латать по-своему и если ты горожанин, то можешь сам участвовать в решении его локальных проблем.

Смысл «Делай саммита» заключался в том, что каждый желающий мог подать заявку и рассказать, как его/ее проект улучшил город или помог обществу. Было важно, чтобы проект не был изначально согласован с городскими властями, что это была инициатива снизу, в рамках которой горожане реализовывали свою идею на практике и привлекали внимание к той или иной проблеме. В организации конференции участвовали разные ребята, рабочая группа была открытой структурой — любой/ая мог/ла присоединиться, чтобы организовать тот или иной формат мероприятий в рамках саммита. Со временем оформился основной оргкомитет, куда входили участники проекта «Партизанинг», Даша Федотова, Таня Каргина, Маша Лисина, Маша Мускевич. Я присоединилась к рабочей группе в 2014 году — участвовала в организации фестиваля документального активистского кино «Делай Фильм». Эти проекты были для нас чем-то вроде хобби, а «делай сам» — выражением философии копилефта. У нас не было главных, задачи и ответственность за их выполнение распределялась между всеми участниками рабочей группы. К сожалению, это система работала с некоторыми погрешностями. Самым ответственным приходилось перехватывать задачи тех участников, которые не выполняли свою часть работы. Гонорары мы не получали, или же это были очень небольшие и чисто символические суммы.

При Капкове «Делай саммит» активно взаимодействовал с властями — нам предоставляли площадку для проведения фестиваля. А потом наступил 2014 год, поднялась волна авторитаризма. Мы показали фильм «Дети-404» про группу Вконтакте, которая оказывала психологическую помощь ЛГБТ-подросткам, после фестиваля к администрации культурного центра «ЗИЛ» пришли сотрудники ФСБ, интересовались прошедшим у них событием. Так из активистов, которые пытались поддерживать диалог с властью, мы превратились в нежелательных контрагентов. Параллельно я работала в Оргкомитете Московского Урбанистического Форума, но в 2015 году ушла оттуда, потому что Форум превратился в пиар-отдел нынешнего мэра Москвы Сергея Собянина.

ДК «Делай Сам\а» и культурный активизм

Для меня встал вопрос — что делать дальше? Я начала сотрудничать с Дашей Федотовой, которая на тот момент тоже оказалась без работы. Мы хотели реализовать идею с коммьюнити-центром в Москве — местом, где без цензуры можно было бы провести свое событие, не используя для этого личные связи или общую тусовку, а просто подав заявку. Нам удалось это сделать летом 2016 года, когда мы вместе с частью команды «Делай Саммита» запустили ДК «Делай Сам\а» на «Правде». Подразумевалось, что для нас с Дашей это будет постоянной работой, в то время как другие ребята будут подключаться по мере своего желания и наличия свободного времени.

Мы нашли немного средств, которых хватило на пару месяцев аренды, — их дали фонд Белля и Пражский центр. В качестве открытия мы решили провести последний в истории «Делай Саммит», командой делали ремонт. Потом было самое сложное время — команда стала заниматься своими делами, и мы остались с Дашей вдвоем в пустом пространстве и без средств для продолжения работы. Денег не было, про площадку никто не знал, и было не очень понятно, как ей заниматься каждый день. Пытались сделать кафе, хотели найти партнеров, но все отказывались и говорили, что локация слишком далеко и непонятно зачем в нее вкладываться.

К нам стали приходить заявки независимых гражданских, городских и культурных проектов. События проходили в дк почти каждый день, площадка показала свою востребованность

К осени мы смогли концептуально оформить наш проект так, что к нам стали приходить заявки независимых гражданских, городских и культурных проектов. События проходили в дк почти каждый день, площадка показала свою востребованность. В ноябре 2016 года мы получили зарубежный институциональный грант. И тут к нам стали возвращаться все те ребята, которые до этого благополучно слились. Поговорив с ними, я узнала, что оказывается «делай сам» — это не определенная философия, а бренд, что существует некий общий символический капитал, в который все вкладывались и на котором мы с Дашей теперь выезжаем, и что раз появились деньги, то каждому причитается своя доля. В общем, возник конфликт: я сказала, что странно делить деньги на проект, который является лишь площадкой для низовых инициатив разных сообществ, и что мы с Дашей получаем фиксированные гонорары только потому, что 24 часа в сутки над ним работаем. Те ребята, кто остался не согласен, написали публичное письмо «почему мы прекращаем сотрудничество с ДК делай сам\а», но ни во что дальше оно не вылилось.

На меня эта история оказала сильное влияние. Многих ребят я считала своими друзьями, думала, что мы делаем общее дело. Такой их поступок мне было сложно пережить, я испытала сильный стресс, начала болеть. До сих пор не могу избавиться от ощущения «самозванки», когда говорю о чем-то, что связано с «делай сам», хотя письмо написала только небольшая часть команды. Были и те, кто поддержал меня с Дашей в этой истории, в действиях ребят они увидели нарушение первоначальной философии, которую все разделяли. С другой стороны, я думаю, что такой результат был логичным. Обеспечивать ежедневное функционирование площадки — не то же самое, что делать фестивали. Это была уже другая ступень развития, не все были к ней готовы. Мне только печально, что мы разошлись нецивилизованно, в очередной раз разобщив и так не особо сплоченное активистско-культурное сообщество, назовем его так.

В тот же момент нам стали предъявлять претензии люди из администрации «Правды». Они говорили: «Девочки, мы думали, что вы урбанистикой занимаетесь, а вы пацифистки, анархистки, к вам фсбшники ходят». К нам действительно два раза приходили из ФСБ — один раз искали бомбу во время «Школы журналистских расследований», второй раз пришли перед встречей с политзаключенными по «болотному делу». После этого администрация кластера отказалась продлевать с нами договор аренды, и нам пришлось съехать.

Надо было срочно искать новое помещение, и в апреле 2017 года мы переехали на «Хлебозавод», где однажды уже проводили фестиваль «Делай фильм». Там нам сделали скидку на аренду, но сказали, что мы не можем быть ни кафе, ни баром, потому что у них таких заведений на территории уже полно. Как в этих условиях платить деньги за аренду было непонятно, но мы решили попробовать. Открывшись, мы сменили название проекта на «делай культуру». Это было связано с уже описанным конфликтом внутри команды. Мы с Дашей решили, что хотим от всего этого дистанцироваться. Я придумала «делай культуру» — название, которое сохраняло связь с прошлым, но уже было новым. Работали в основном мы с Дашей, и время от времени нам помогали те из ребят, кто занял в том конфликте нашу сторону.

На «Хлебозаводе» все было достаточно тухло — мы очевидно не вписывались в это довольно стерильное пространство. Заявок на проведение мероприятий было мало, нам приходилось сдавать помещение под корпоративы, что разрушало всю атмосферу места. Один раз мы бесплатно организовали площадку для граффитчиков, чтобы они показали там свой фильм. Пришло человек 500, и они так этим фильмом вдохновились, что покрыли граффити всю Бутырскую улицу. «Хлебозавод» в итоге выкатил нам за это счет за покрытие ущерба.

«делай культуру» и бар-фонд

В какой-то момент мы думали, что нужно закрываться совсем. Тем не менее решили попробовать еще раз. У нас оставался институциональный грант, но мы стали активно думать о том, как проект мог бы самоокупаться, когда грант закончится. История со сдачей помещения в коммерческую аренду нам очень не понравилась. Единственный вариант, который и я, и Даша посчитали приемлемым — сделать бар. На «Хлебозаводе» мы не могли реализовать эту идею в полной мере. Мне было очевидно, что нужно ехать в границы Бульварного кольца, куда-нибудь в район Покровки. Так и поступили. После 6 месяцев поисков мы нашли помещение в Милютинском переулке и в сентябре 2018 года переоткрыли дк уже как бар. Встал вопрос о том, как быть одновременно бизнесом и не бизнесом, особенно в контексте отчетности перед грантодателем. Мы решили, что, во-первых, сохраним историю с заявками, то есть продолжим работать как независимая культурная площадка, а во-вторых, при фиксированной зарплате вся прибыль от бара будет направляться на поддержку сторонних проектов, то есть отдаваться сообществу. Фонд на такие условия согласился.

Мы начали набирать команду — барменов и поваров. За год команда сменилась несколько раз и только к весне сформировалась окончательно. Этой же весной у нас начали ухудшаться отношения с Дашей. Здесь стоит сказать, что в новом дк существовала некоторая иерархия: мы с Дашей вдвоем принимали основные решения и уже потом обсуждали их с остальной командой. При этом изначально сложилось так, что Даша занималась в основном финансовой частью и документооборотом, а я отвечала за общую концепцию. Постепенно ребята из команды стали больше вовлекаться в проект, брать на себя больше задач — Вася делал закупки пива, потому что хорошо в нем разбирался, Аксинья стала помогать мне с заявками, вместе мы начали вести телеграм-канал #явдк. Командой мы запустили youtube-канал и снимаем теперь много разных видео о всем том, что нас окружает. Так у нас появился свой «телевизор» ДК ТВ — еще один канал для трансляции наших идей в мир. И поскольку я больше общалась с командой, чем Даша, то так получилось, что в какой-то момент она оказалась исключенной из творческого процесса.

Летом наш с Дашей конфликт углубился. По ее словам, ей было неинтересно заниматься только бумажками. В силу стихийно сложившегося разделения обязанностей между нами я не могла и не хотела передавать ей свою роль идейного лидера. Команда ощущала на себе конфликт, поскольку к тому времени ребята идейно стали уже сильно вовлечены в проект. Они поддержали меня и высказали готовность разделить со мной финансово-бумажную работу после того, как мы с Дашей приняли решение, что кто-то должен покинуть проект. Это решение мы приняли с помощью медиаторов. Я предложила обратиться к третьей стороне, так как не видела в себе ресурсы, чтобы решать конфликт самостоятельно. Кроме того, мне было важно разойтись цивилизованно. В течение целого месяца мы решали этот вопрос. Даша ушла из проекта в конце августа 2019 года.

Мы с помощью бара обеспечиваем жизнедеятельность дк, а прибыль направляем на поддержку других независимых проектов

Мы с Дашей стояли на диаметрально противоположных позициях относительно того, какая финансовая компенсация ей причитается. Если бы дк был обычным бизнесом, то мы могли бы поделить деньги поровну. Так Даша и хотела. Я же была против, ведь изначально мы запускали дк как некоммерческий проект, собственных инвестиций никто из нас в него не вкладывал. Мы запустили бар на грантовые деньги, подписавшись под условием, что отказываемся от личного обогащения, берем себе фиксированные зарплаты и не увеличиваем их в случае, если бизнес начинает получать прибыль. То есть мы с помощью бара обеспечиваем жизнедеятельность дк, а прибыль направляем на поддержку других независимых проектов. Кроме того, пока дк не был баром, не давал выручку, у нас все равно были зарплаты, которые мы брали из гранта. В бизнесе дело обстоит по-другому — ты можешь долго не иметь зарплату, пока бизнес не выйдет в плюс. Более того, на момент нашего разрыва с Дашей дк работал в минус, то есть был убыточным. Даша же считала, что поскольку она со-основательница проекта, то независимо от всех вышеперечисленных обстоятельств должна забрать половину т.н. «накопительного капитала» — объединенные грантовые деньги и нашу выручку на конец августа. С помощью медиаторов мы долго обсуждали этот вопрос. В итоге нашли компромисс — поделить деньги дк на три части: Дашина часть, моя часть и часть дк. Моя часть и часть дк — общее. В результате мы так и разошлись.

Концепция дк, нормы и политика

Осенью 2018 года, когда мы только открылись, нам было неясно как соединить бизнес и наши ценности, работу бара и мероприятия с определенной идеей и принципами, как найти нужный баланс. О новом дк люди еще не знали, в будние дни к нам вообще никто не приходил, и, соответственно, необходимо было набирать аудиторию. Поэтому изначально мы подписывались под любые вечеринки и давали положительный ответ фактически на любые входящие заявки. Так нам удавалось зарабатывать достаточно денег, но сами вечеринки часто не несли какой-то особой идеи, важной для общества. На них собирались люди, которые не особо понимали миссию дк. Не понимали, что бар мы здесь делаем только для того, чтобы обеспечить себе свободу для реализации собственных культурных амбиций.

Сейчас мы оформились концептуально. Чтобы самоокупаться, нам, конечно, по-прежнему важна выручка, но она не в приоритете. Если заявка на событие, по-нашему мнению, не несет никакой важной идеи для общества, не является экспериментом, а становится просто тусовкой ради тусовки, мы отказываемся от ее проведения. Мы стали строги к заявкам, решили создавать больше своего контента. Дк — это не бар в привычном понимании, нам важнее экспериментировать и искать новые идеи, вещи, смыслы. Теперь, если ты хочешь ставить попсу, то проблем нет, но от тебя нужен ответ на вопрос о том, почему мы должны четыре часа ее слушать, то есть у мероприятия должна быть определенная концепция. Нам важно, какой смысл организаторы вкладывают в мероприятие, что они тем самым говорят и создают.

Если говорить о связи дк с политикой, то важно прояснить следующее: для меня политика — это не создание партий и не Путин. Мне на него все равно, пока он не приходит ко мне, а он время от времени ко мне приходит в лице фсбшников. Я считаю, что политика — это создание новых поведенческих норм, и именно в этом заключается цель существования дк. И когда ты создаешь новые нормы, ты тем самым выводишь людей из зоны комфорта, ответная агрессия — это их первая реакция. Я не против того, чтобы существовать рядом со всеми этими околомафиозными заведениями вокруг дк до момента, пока они не начинают подвергать нас насилию, с которым, конечно, уже нужно что-то делать.

Я лично вообще выгоняю и не обслуживаю тех, кто приходит и говорит: «Налейте мне бабский напиток». Я его не обслуживаю по идейным соображениям. В таких ситуациях нам отвечают: «Вы че там ебанутые, вам че, деньги не нужны?». Их деньги нам действительно не нужны. Еще нам принципиально важно самим подметать окурки на улице, а не нанимать для этого мигранта или мигрантку. Потому что если улицу будет подметать привычный для москвичей мигрант, то люди будут ему окурки на голову кидать, под ноги уж точно, его труд не будет цениться вообще никак. То же самое с пивными бутылками — нам принципиально важно их собирать и сдавать в переработку. Мы отдельно платим за вывоз мусора, который везет банки, стекло и картон в переработку, то есть несем дополнительный расход. Еще в дк мы никому специально не улыбаемся, бармен может продавать пиво как хочет. Нас восемь человек, работы очень много, мы пребываем в разных эмоциональных состояниях — когда-то мы уставшие, когда-то мы на энтузиазме, когда-то огорчены, и специально ни для кого улыбаться мы не будем.

Мы ни с кем не боремся, мы не антагонисты путинского режима, — когда путинский режим закончится, мы останемся

Если мы переходим в область публичной политики, то для меня важно, чтобы происходила какая-то рефлексия, а не простая манифестация своей позиции. Например, мы не пустили в дк выставку «Осень Пахана», я посмотрела одну картину, которую они хотели вешать, а там Путин и Сталин, обвитые колючей проволокой. Мы обсудили это с командой и решили, что для нас это эксплуатация современного политического контекста без какой-либо рефлексии. Когда ты изображаешь Сталина и Путина в колючей проволоке — это просто бессмысленная провокация. Более того, к тебе точно придут. Я не видела смысла под такое подписываться. А, например, ребята из DOXA постоянно у нас тут тусуются и делают свои ивенты. Студенты сопротивляются авторитарному режиму и получают от нас площадку для своей деятельности.

Сами мы в открытую никогда не говорим, что боремся с режимом, мы ни с кем не боремся, мы не антагонисты путинского режима, — когда путинский режим закончится, мы останемся. Да, всё хуево, мы живем в авторитарном обществе, нам все запрещают, но важно создавать пространство, где ты можешь, во-первых, выплеснуть всю эту негативную энергию, эмоции, а во-вторых, сможешь над этим сыронизировать, потому что только с помощью юмора можно выжить и создать что-то новое.

Карантин и адаптация к новым условиям

Сейчас «делай культуру» закрылся на карантин и ушел в киберпространство. Пока до 30 апреля, но это неточно. Мы решили, что нам важно сохранить дк как команду, а уже после — как помещение и бар. Мы постарались оплатить все счета, ждем решения собственницы помещения относительно аренды, договорились перейти в режим личной экономии, отказавшись от мартовских зарплат, взяв из общего бюджета деньги на аренду съемных комнат и по 7 тысяч каждому/ой. Мы теперь производим не выручку, а взаимовыручку, придумываем разные активности онлайн, чтобы помочь друг другу пережить карантин.

В телеграм-канале #явдк мы начали вести онлайн-дневник нашего дкарантина. На радио дк мы ведем подкасты: обсуждаем сны, опыты и последствия самоизоляции. Повары дк ведут свой кухонный подкаст. По пятницам и субботам мы делаем музыкальные вечера, которые тоже транслируем на радио. Продолжаем снимать много разных видео, пишем тексты, чтобы потом выпустить зин.

С точки зрения нашего бизнеса, мы не можем работать в привычной для нас модели. До карантина мы делали «панк-доставку», чтобы развести оставшееся в дк пиво, сейчас мы считаем важным соблюдать карантин и сидим дома.

Мы всегда очень рады и благодарны нашей аудитории за поддержку, которая помогает нам в нашей 30-дневной остановке. Мы сделали «пивник» за 500 рублей, который потом можно обналичить в работающем посткарантинном дк. На нашем сайте также действует копилка «Хрюша соберет», куда можно перевести любую сумму.

Если карантин продлится не месяц и не два, а больше, то мы будем переформатировать проект, адаптироваться к новым условиям и строить себе новый быт. Насколько кардинально — неизвестно, но думаем, что нужно быть готовыми если не ко всему, то ко многому.

Над текстом работали Кирилл Роженцов, Сергей Киприянов, Костя Корягин