В шорт-лист премии «Просветитель» вошли восемь авторов, четыре — в номинации «Естественные науки», четыре — в номинации «Гуманитарные науки». На «Сигме» будут опубликованы интервью с номинантами премии, а также отрывки из их книг.

Книгу «Императорская Россия» Евгения Анисимова можно приобрести на сайте издательства «Питер». Публикуем короткое интервью с автором издания.

— Расскажите о своей писательской рутине. Как (постоянная) работа над текстами влияет на вашу жизнь? И наоборот.

— Плохо влияет — жизнь прошла! Но без работы и ее рутины невозможно жить, наука осмысляет жизнь. Извините, для простоты приведу кусок из своей речи на выпуске ЕУ в СПб в 2012 году, широко пошедшей по сети: «Я считаю, что наука — увлекательнейшее занятие, это лучший способ незаметно для себя, быстро и безболезненно, прожить жизнь от рождения до смерти. И многие тяготы жизни, невыносимые и мучительные для других, очень мало волнуют ученого, они остаются где-то в стороне. Все эти долгие годы какая-то часть мозга не подчиняется мерзостям окружающей жизни, работает в особом, собственном режиме, будто независимо от самого человека. При этом можно сидеть в очереди, толкаться в метро, ссориться с домашними, слушать музыку, но в какой-то сладостный момент что-то там, в голове, щелкает и прежде неясное и сумбурное вдруг становится необыкновенно ясным и стройным. Из хаоса непонятого рождается мысль, текст и нужно спешить за компьютер, чтобы записать его. И в этом состоит огромное удовольствие. Наука необыкновенно увлекательна, она тянет за собой в то виртуальное пространство, где ты испытываешь уют и покой, где ты — «в замке король»».

— Что такое идеальная книга? О чем и как она должна быть написана?

— Что за глупый вопрос? Идеальная книга одна — Библия, может, еще Конституция США.

— Ваша любимая научно-популярная книга. Почему каждый человек должен ее прочитать?

— Не понимаю понятие «любимая научно-популярная книга», то ли дело женщина, страна. Словом, трудно отвечать на этот «девочкин вопрос» (ваш любимый цвет, запах, имя). Я прочитал десятки хороших научно-популярных книг, но редко их перечитываю (у меня хорошая память), если только это для чего-то надо. Причем читаю книги из разных областей знания, но не запоминаю их названий. Помню, что несколько лет назад я прочитал научно-популярную книгу о насекомых. Оказывается, они летают, кружат не только из прагматических целей (охота, питание, размножение), но и просто так, в силу радости жизни, играют друг с другом не для того, чтобы уестествить или сожрать, а просто так, кружатся из удовольствия, скользят (со смехом?) по листику как мы зимой на ледовых прогалинах вдоль нашего пути. Как прекрасен мир! И благодаря этой книге (кажется, что она называется «За гранью вражды») я поглядел на мир иными глазами. После этого я даже стал гуманнее относиться и к комарам — вдруг он не сосать мою кровь летит, а просто подружится.

Если сказать о последней книге, которая мне понравилась (я ее местами прочитал даже второй раз), то это книга Дональда Рейфилда «Жизнь Антона Чехова». Великолепная книга, научная и популярная, умная и легкая, честная и остроумная, а главное — она лишена присущего нашему литературоведению ханжества, стремления что-то подправить, замазать из биографии всеми так любимого нашего Антона Павловича. Почему-то думают они, что если мы узнаем, как милый Чехов любил посещать бордели, то разлюбим его или — О, Боже! — в условиях вражеской блокады нанесем ущерб престижу России. Вместе с тем, эта книга именно популярная, почти художественная. В научной книжке ты вряд ли напишешь «Купец Павел Егорович был некудышный», а тут это уместно. Хорошо, это почти роман, посвященный Чехову и окружающим его людям с постижением автором характеров, с тонкими, умными характеристиками. После этого любовь к Чехову у меня стала еще круче — читал Чехова, все подряд.

— Зачем вы пишете? У вас есть что-то вроде миссии или идеологии?

— Хороший вопрос! Бывает, оторвешься от компа, почешешь лысину и думаешь: «Зачем я тут сижу, проходит, как поезд за окном, жизнь одна, единственная, и кому эта писанина нужна! На волю!» Бросишь все, уйдешь, но кандалы науки, вытертые до блеска, мешают упиваться кабаком, бездельем, скучны карты, женщины, рулетка, отвратительна водка. И вдруг в метро видишь человека, который внимательно читает твою книжку. Сижу напротив него и читаю по его глазам. Вдруг он усмехнулся, улыбнулся, с нетерпением перевернул страницу — отлично! Не зря это я писал. А сколь приятны встречи с читателями, кажется, что мы так хорошо знаем друг друга, они будто взяли часть моего сердца и отдают мне часть своего. Получается, что это миссия давать людям то, что ты можешь. Но сколь приятна эта миссия, ибо наука приносит мне, гедонисту, огромное удовольствие, а если еще меня читают — то двойное удовольствие.

— Если бы перед вами стояла задача раскритиковать науку и научное сообщество, что бы вы сказали в первую очередь?

— Да уж, самое время критиковать нашу несчастную науку, лишенную финансирования, стремительно отстающую от мирового уровня под натиском воров, попов и невежд. Почти полстолетия пребывая в науке, я убежден в ее незаменимости, в невозможности обществу жить без нее. Будем критиковать Солнце, без которого нет жизни. Так и наука. Сообщество же также критиковать не буду. Это не рота, не дружный коллектив зерносовхоза, это совокупность индивидуальностей, не борцов, а мыслителей, у каждого свое мнение, свой мир, исчезающий со смертью ученого. Ничего не надо требовать от этого головастика в очках, пусть он думает и пишет. Если он становится борцом, то перестает быть ученым, если он полез в начальники, он уже не ученый.