28 мая 2023-го

Наткнулась сегодня вечером на любопытную заметку в канале «Женщина, жизнь, свобода» о том, как курдские партизаны чтят память падших мучеников, присваивая себе их имена:

«Тут, перед тем как ты возьмёшься за оружие, тебе дадут новое имя. И имя это обязательно — имя погибшей.

Ты больше не Лиза. Ты теперь продолжаешь путь той, которая погибла до тебя. Ты будешь просыпаться среди ночи под шепот сослуживцев, которые будут звать тебя не твоим именем. Пожимая руку новому товарищу ты назовешь ему не своё имя, как, впрочем, и он тоже своё настоящее имя не скажет.

Ты будешь слышать песни про партизанку с таким же именем, какое теперь у тебя. Или встречать людей, которые, едва услышав твое имя замрут на мгновение и задумчиво скажут: «Ах… Я знал её».

Детей в деревнях под Раккой будут удивительным образом звать как и тебя. И они будут заинтересованно поглядывать, подозревая, что их назвали в честь тебя. Но нет.

Их, как и тебя назвали в честь неё: воительницы, сестры, подруги, соратницы, дочери, возлюбленной, революционерки… Она погибла, но её путь не закончен. Как не будет закончен и твой, когда ты погибнешь.

Будь уверена, моя дорогая, твоим настоящим именем будут тоже называть горы в Курдистане, музыкальные коллективы, и даже у детей в деревнях под Раккой будет заморское имя Лиза. А пока продолжай путь той, которая сама уже не может, но которая проторила этот путь, чтобы тебе не пришлось начинать с самого начала.

***

Мне написали ребята с просьбой показать вам проект, который они делают: они собирают информацию, работы, тексты про своих погибших товарищей. Они делают это так же заботливо и бережно, как и я, когда трясущимися руками собирала по всей базе все записочки, кофты, любимые ложки Текошера, когда он погиб.

На разделе про Диму Петрова и анархистку Ольгу «Тишу» я разрыдалась. Кажется, придумала имя на следующую революцию.

https://t.me/anarchistmemorial/3

Не забывайте тех, кто погиб. Не говорите: «Они живут в наших сердцах». Этого недостаточно. Живите так, как если бы это были они».

Она вызвала у меня очень интересную и необычную реакцию. С одной стороны, эта идея крайне сплачивающая. А с другой стороны, совершенно отчуждающая. Не секрет, что в восточных обществах коллективизм есть весьма неоднозначная культурная особенность, и в общем-то я писала об этом ещё в тематической заметке, посвящённой конкретно этой особенности.

С другой стороны, можно подумать, что я восхваляю ближневосточный коллективизм. На самом деле, я скорее вижу в нём эгалитарные перспективы. Однако как и любая культурная особенность, она не столь эклектична, а потому нравственность, свойственная европейскому обществу, не всегда верным образом доходит до тех обществ, чья нравственность построена по иным лекалам. Иначе говоря, если европейский человек ценит независимость и самость и доводит эту логику до абсурда, заботясь только о своём благе и проявляя примитивный эготизм, то люди Ближнего Востока не ценят индивидуальное вообще. Настолько не ценят, что готовы отчуждать имена, данные людям (или даже выбранные самими людьми) для того, чтобы скрепить узы партизанского братства. Либертарное общество нельзя построить на подобном отчуждении, и хотя самопожертвование всегда было тем, что почитается у анархистов, мы не можем забрать имя человека и вынудить его проживать жизнь за другую личность.

Наша личность — это уникальное явление. Мы не обязаны проживать свою жизнь за других, даже если эти люди нам дороги, потому что в противном случае, когда умрём мы, другой такой же товарищ будет вынужден жить нашу жизнь, которая при всём при этом не была нашей. Это замкнутый круг бесконечного самопожертвования и отчуждения, усреднённого бытия борьбы на основе какого-то унифицированного образа партизана-освободителя. Возможно, в условиях войны такое отчуждение играет роль психологической защиты. Но отчуждение — это не механизм либертарной структуры, это механизм авторитарных общественных отношений. Если курдские товарищи хотят строить свободное общество, они должны разучиться культивировать мученичество. Мученичество — это благородно, но это не то, ради чего борец сражается. Он сражается не ради того, чтобы стать мучеником, которого увековечат товарищи и которые будут поклоняться ему. Он сражается для того, чтобы все — он, она, вы, я — стали свободными. А свобода начинается с осознания себя. С принятия себя. И с принятия другого как равного себе.