Восхождение Дональда Трампа на американский престол было ознаменовано множеством знаковых заявлений и событий, о которых, впрочем, нет совершенно никакого смысла говорить, поскольку они и без того у всех на слуху. Что особенно важно, так это высказанное им стремление как можно быстрее закончить войну в Украине. Мне специально не хотелось заранее говорить об этом. Однако по истечении времени эта проблема становится всё более насущной, а её решение представляется всё столь же поверхностным.

Всё чаще можно встретить высказывания, что Украине нужен мир. Безусловно. Он был нужен ей как в 2022 году, так и сегодня, и люди, которые желали и желают ей мира, всегда понимали это как нельзя лучше. Но в чём же проблема этих высказываний? Проблема главным образом кроется в том, что за ними ничего не стоит. Как в 2022 году мы все звенели в колокола, требуя остановить войну, так и сегодня мы продолжаем это делать. И мы неспособны ничего этим добиться, потому что у нас нет рычага давления на российский истеблишмент. Оппозиция, которая не обладает гражданской основой, главной силой, интересы которой она должна представлять, попросту не может никак и ничем прижать бенефициаров этой войны, прямых или косвенных. Стало быть, сегодня нам остаётся только лишь надеяться, что ситуация будет разрешена самыми влиятельными державами мира — США и Китаем. И хотя мы признаём очевидность этого факта, это никак не отменяет того, что движениям, стремящимся к коренным преобразованиям государственных институтов, сущностно необходимо взаимодействовать с гражданами России как в самой России, так и за её пределами, работая над концепциями социального освобождения.

Речь, однако, будет идти не о том, каков должен быть этот механизм, это тема для отдельного разговора. Речь идёт о том, какие существуют пути разрешения российско-украинского конфликта с позиции империалистических государств. Важно рассмотреть не только самые общие решения, но и дать им оценку. Какие из этих решений будут наиболее выгодными для долгосрочного мира?

Существует, однако, разница между миром и умиротворением. Пока мы пытаемся узнать, какова формула долгосрочного мира, нужно в первую очередь понимать, чем этот мир характеризуется. И поэтому давайте обратимся к средствам массовой информации, чтобы понять, чувствуется ли эта разница, и если нет, то почему. По сообщениям The Times, выделяется несколько сценариев окончания войны в Украине[1].

Первый сценарий — это поражение Украины. Длительное ведение войны и уклонение России от переговоров, сопряжённое с отсутствием военной поддержки со стороны Соединённых Штатов Америки.

Второй сценарий — подписание мирного договора на условиях России и установление в Украине марионеточного правительства.

Третий сценарий — это прекращение огня на линии соприкосновения с перспективой дальнейших переговоров.

Четвёртый сценарий — подписание мирного договора на условиях Украины. США наделят Украину полномочиями, чтобы она могла участвовать в мирных переговорах с позиции силы.

Хочется заметить, что эта постановка вопроса действительно отражает суть желаемого результата. Российско-украинская война действительно завершится на время. Но ни один из этих сценариев не приведёт к долгосрочному миру. Более того, создаётся лишь мнимая по своей сути дихотомия: либо Украина должна согласиться на условия, которые диктует Россия, либо она будет, так или иначе, сломлена. Все четыре сценария явно говорят об этом, но с разных сторон. В первом случае Украина проигрывает, потому что от неё все отворачиваются. Во втором случае она проигрывает, потому что от неё все отворачиваются и давят на неё с целью предоставить России некие уступки. В третьем случае она проигрывает, потому что России даётся право заморозить конфликт на неопределённых срок и подготовиться к новому наступлению. В четвёртом случае она проигрывает, потому что у США нет прямых механизмов наделить Украину какими бы то ни было полномочиями и позицией силы, и этот вариант просто физически нереализуем.

Как бы мы ни посмотрели на эту ситуацию, мы приходим к тому выводу, что налаживание мира не является для сильных мира сего приоритетной задачей, а совершенно наоборот. Приоритетной задачей служит именно умиротворение — иллюзия мира и иллюзия взаимного соглашения. Мир — это не просто прекращение огня, но и недопущение дальнейшей агрессии, недопущение дальнейшего витка насилия. Можно на время договориться с агрессивным государством, отдав ему всё или почти всё, что дорого, в обмен на краткосрочное прекращение террора, но не будет устранён генезис этого террора, генезис геноцида, генезис насилия.

Задача России в российско-украинской войне заключается не только в навязывании экономических интересов, но и в стирании культурной украинской идентичности. Среди российских идеологов и в СМИ активно продвигается нарратив, что Украины не должно существовать[2], что украинцы должны быть уничтожены (их пассионарная часть), а оставшаяся — ассимилирована[3]. Расширяется и феномен культурной апроприации: украинские песни превращаются по своей сути в русские, причём как на государственном уровне[4], так и на бытовом[5]. Задача российской власти — уничтожить украинский народ как явление.

Зачем России нужны геноцид и ассимиляция? В чём заключается их глубинная роль и сущность?

«Ассимиляция выражает односторонние связи и действия, применяющиеся в отношении социальных групп, в цивилизованных обществах находящихся в статусе рабов и полностью взятых под гегемонию монополиями власти и капитала. Данные связи и действия используются для того, чтобы превратить эти группы в приложение и продолжение монополии. Основным в процессе ассимиляции является формирование легиона рабов с низкой себестоимостью для собственной власти и эксплуатации. Идентичность и противодействие ассимилируемой группы полностью уничтожаются, и сама она превращается в рабов, наиболее подходящих для служения господствующей элите. В данном случае основной функцией ассимилируемого раба становится обязательное уподобление своему господину, утверждение и, тем самым, обретение своего места в системе в виде всевозможных усилий, прилагаемых для превращения в приложение и продолжение своего господина. У раба нет никакого иного выхода. Единственный выбор — это оставить собственную идентичность и наилучшим образом адаптироваться к культуре господ для того, чтобы суметь выжить. Общество, подвергнутое ассимиляции, состоит из самых наивных, работящих людей, соревнующихся в услужливости и лишенных совести, нравственности и разума. У него нет ни одного свободного права принимать решения и осуществлять действия. Человек, предавший все свои социальные ценности, обреченный на существование только ради наполнения своего желудка, превращается в некое животное в одежде. Господствующая элита использует два основных оружия, чтобы навязать ассимилируемому обществу такое существование без собственной идентичности. Первое — это голое физическое насилие. При малейшем волнении и восстании над головой возникает карающий меч. Второе — обречение на голод и безработицу. Господа стараются ввести в действие следующий железный закон: если слуга будет настаивать на своей идентичности и перестанет вести себя так, как того желает господин, то будет обречен на голод или смерть!

Основной механизм, развиваемый для этого господствующей элитой — это закрытие всех путей структурного и нравственного развития, чтобы не дать возможности существования в официальном обществе всех тех, кто проявляет интерес к ассимилируемой культуре и имеет контакт с этой культурой, независимо от того, кто бы это ни был. Подобно тому, как двери государственных органов власти закрываются перед всеми людьми, группами и организациями, независимо от уровня их способностей, которые строят отношения с ассимилируемой культурой, стараются продлить жизнь этой культуры, так же предпринимаются все меры, явные или тайные, мягкие или жесткие, для того, чтобы выдворить их за пределы негосударственного общества. Личности и организации, которые вначале с любительским энтузиазмом работают с проблемами ассимилируемой культуры, по мере развития процесса понимают, что все двери не просто закрыты перед ними, что в случае проявления настойчивости под угрозой находится само их физическое существование. Они или присоединяются к обществу ассимилирующего национального государства, или же, поменяв методы, видят пути выхода в активном сопротивлении и организации действий. Во всех национально-государственных образованиях современного капитализма есть бесчисленные примеры такого рода. Данный механизм применяется не только в отношении угнетенных этнических сообществ и народов. Свою долю последствий ассимиляции получают также различные этнические группы и угнетаемые классы, принадлежащие к господствующей нации: оказываясь перед угрозой утраты своих остающихся еще свободными этнических диалектов и культурных достижений»[6].

Аналогично геноцид служит для физического и культурного устранения непокорённого народа.

«Геноцид как продолжение ассимиляции преследует цель полного физического и культурного уничтожения народов, меньшинств, различных религиозных, конфессиональных и этнических групп, с которыми не удается справиться методом ассимиляции. В зависимости от ситуации возможен один из двух вариантов. Метод физического геноцида в целом применяется в отношении таких культурных групп, которые в сравнении с культурой господствующей элиты или культурой национального государства находятся в более высоком положении. […]

Что касается практики культурного геноцида, являющегося вторым методом массового уничтожения, то он применяется, скорее всего, в отношении народов, этнических сообществ и религиозных групп, которые в сравнении с культурой господствующей элиты и национального государства более слабы и не развиты. Посредством культурного геноцида, являющегося основным механизмом, преследуется цель полной ликвидации этих народов, этнических сообществ и религиозных групп с помощью навязывания языка и культуры господствующей элиты и национального государства. Их пытаются уничтожить, взяв в тиски всевозможных социальных структур, в первую очередь, образовательных учреждений. Культурный геноцид в сравнении с физическим — это более болезненный и длительный метод геноцида. Последствия культурного геноцида более драматичны в сравнении с физическим геноцидом; это самое масштабное бедствие, с которым могут столкнуться в своей жизнедеятельности какое-либо сообщество или народ. Принуждение к отказу от своего бытия, идентичности, всех материальных и духовных ценностей социальной природы равносильно продленному во времени распятию общества»[7].

Здесь нечего добавить по части сути этих определений. Однако следует добавить, что процесс ассимиляции не всегда предшествует геноциду. Геноцид в первую очередь необходим для слома воли народа и уничтожения основных носителей его культуры. И только потом, когда народ сломлен и физически подавлен, захватчик приступает к процессу ассимиляции, стараясь выковать из самосознательных людей нужных ему рабов. Именно по этой причине нацизм, религиозный фундаментализм и прочие тоталитарные убеждения будут находить особый спрос у национальных держателей сверхкапитала. Идея национальной идентичности как таковой заменяется идеей национального государства, и ассимилированные народы превращаются в номинальных представителей титульной нации.

Российско-украинские отношения — это отношения культурного господства и подчинения, и поэтому идея международного соглашения на переговорах не может привести к долгосрочному миру на каких бы то ни было условиях. Такого рода соглашения могли бы сыграть миротворческую роль, будь отношения между Россией и Украиной равноправными. Но они таковыми не являются. По этой причине Трамп и те, кто поддерживает его «формулу мира», предлагают далеко не мир, а своего рода аналог Мюнхенского сговора, когда без участия Украины и без учёта её интересов от неё просто отрежут кусок территории (в лучшем случае), дабы утихомирить агрессора. Равно как Мюнхенский сговор ознаменовал только начало раздела Чехословакии, так и российско-украинский «мирный договор» станет новой вехой в ползучей оккупации Украины и, возможно, других стран Европы.

Решение видится в мерах, на которые сытое европейское общество не хочет соглашаться, потому как само понесёт издержки. Кровеносная система путинского государства — это нефть, а его двигатель — это пропаганда в СМИ. Если российская нефть будет добываться, но не найдёт покупателя, это станет фактором колоссальных политических потрясений, поскольку у России нет никаких иных механизмов и способов получать заграничные средства и контролировать уже перегретую экономику. Стремление самым беззубым образом разрешить этот конфликт приведёт только к ещё большему кровопролитию, так как нет тенденций, которые бы говорили об обратном. И вопрос состоит в следующем: когда эти вещи станут очевидны, не будет ли слишком поздно?

[1] The Times // How could the Russia-Ukraine war end? Four possible scenarios

URL: https://www.thetimes.com/world/russia-ukraine-war/article/how-could-war-end-trump-news-k02l3tcwr

[2] «Нет такой страны, нет истории Украины, нет культуры, нет ничего» — пропагандист Каранухов (2024) URL: https://youtu.be/u6SmjIYvpzI?si=a8Qbx-rEe1mK6knL

[3] «Украинцы — не люди» — пропагандист Сергей Веселовский (ноябрь 2024) URL: https://youtu.be/Pyq-_HL956Y?si=C8rVyWAqgkL9tRAL

[4] Таисия Повалий «Ти ж мене пидманула» (Голубой огонёк 2025) URL: https://youtu.be/OxhgLuY5jbE?si=RNgL2wRgee_anJBB

[5] https://wdfiles.ru/2PHrn/VID_20250127_142058_624.mp4 [для просмотра видео придётся скачать, поскольку нет анонимных видео-хостингов]

[6] Манифест демократического общества. Книга пятая: Курдская проблема и решение модели демократической нации: Защита курдов, находящихся в тисках культурного геноцида / Абдулла Оджалан. — М.: Федеральная национально-культурная автономия курдов РФ, 2016, стр. 44–45

[7] Цит. Соч., стр. 45–46