Первая мировая война. Мобилизация глазами русского крестьянина. Часть II
За первые полгода войны русская армия серьёзно обескровила, ведя беспрерывные оборонительные и наступательные операции против германских и
Одна из главных проблем русской армии в рассматриваемый период, связанная с системой организации, заключалась в непропорциональном «разбухании» тыла действующих армий — нестроевого элемента, что приводило — по словам генерала М.В. Алексеева — к тому, что "одного бойца обслуживают два тыловых человека… ибо каждая войсковая часть имеет свои негласные склады, обслуживаемые людьми из строя, каждая имеет немало людей в пути, посланных за покупками, с разбитою повозкою, в различных мастерских. Все это создает безотрадную картину нашего положения. Нам из центра говорят, что дали действующей армии 14 миллионов, убыло их 6, что армия располагает 8 миллионами, а мы все продолжаем просить ввиду сильного некомплекта в строевых частях пехоты".
К мобилизационной волне 1 января 1915 года, благодаря предпринятым экстренным мерам, касавшихся вопросов снабжения, развёртывания войск и оптимизации инфраструктурных и мобилизационных процессов, состав действующей армии был пополнен до 3,5 миллионов человек — полтора миллиона новобранцев и ратников. Среди ратников этой волны оказался Иван Яковлевич Юров: на тот момент — 28-летний крестьянин из Вологодской губернии. К декабрю 1914 года, когда Иван Яковлевич получил извещение о мобилизации, он успел поработать отходником в Московской губернии, в Тверской, в Петербурге, на Вологодской лесопилке, в Архангельске, трудился портным в родных краях. Он был крестьянином-самоучкой с пытливым умом, который, следуя в жестоком русле жизни простого народа, прожив сполна эту жизнь, увлекся левой повесткой, чтением запрещенной литературы, приветствовал революцию 1905 года. К тому моменту, когда Иван Юров получил извещение о мобилизации, на его ответственности была семья из трёх человек: жена Евдокия, малолетний сын Фёдор и дочь Анна, которой, когда её отец покинул родной дом, было всего несколько месяцев.
Ещё будучи на работах в Архангельске, Иван Яковлевич с сыном и женой пошли посмотреть на отправление мобилизованных на фронт:
«Огромная толпа простонародья — мужчин, женщин и детей. У многих мужчин, как они ни крепились, из глаз лились слёзы, а все женщины истерически рыдали или скулили каким-то нечеловеческим голосом, держась обеими руками за своих мужей. Мужчины каким-то помертвевшим взглядом смотрели на оставляемых жён и детей. Глядя на всё это, хотелось и самому завыть по-звериному от бессилья против этого великого и ужасного бедствия. И больше всего было больно от сознания, что это бедствие подготовлено и обрушено на головы народных масс кучкой бесчувственных к народному горю людей.
Такую же картину нам пришлось увидеть при проезде домой в Устюге. Тогда, в момент перехода от мирной жизни к кошмару войны, как-то сильнее чувствовали люди ужас происходящего, потом они как бы одеревенели. В Устюге нам рассказывали, как женщина, имевшая пятерых детей, прощаясь с мужем, сошла с ума, а муж, видя это, от отчаяния удавился».
Первую повестку Иван Яковлевич получил в октябре 1914 года — в это время на
«В октябре мой год ратников ополчения потребовали. Собрав всё необходимое в котомку, я отправился. Шли мы до Устюга пешком. Но в Устюге военные власти, забрав несколько более молодых годов, наш год отпустили домой.
Это обрадовало не только нас, но и население. Всем виделось в этом приближение конца войны: уж раз вернули из Устюга домой, значит не нужно больше увеличения армии, значит скоро, по-видимому, заключат мир. Хотелось так думать и мне, но из газет этого не было видно, и я ожидал, что скоро меня вновь потребуют». Война продлится до 1918 года, а на фронт Иван Яковлевич отправится 5 января 1915 года.
