Делаем шаг от научной фантастики к реальности разворачивающейся цифровой революции и учимся трезво смотреть на себя, сеть и на сетевое будущее.

Ком значений Common Sense

Большинство публикаций о будущем и настоящем цифровых технологий, которые готовятся в научно-популярной среде, похожи на красочную фантастику. Зачастую эти высказывания ничего не объясняют про создаваемые инструменты или их разработку. Они скорее выглядят как описание самоочевидных вещей, хотя на самом деле все, что связано с цифрой, довольно сложно.

Безусловно, можно объяснить специфику конкретных инструментов через конкретные задачи, для решения которых они используются. Но в целом цифра связана с математической реальностью, с инженерной реальностью, требует понимания физики передачи информации и того, как устроены социальные, культурные, политические и экономические эффекты в контексте этой среды.

Я задалась вопросом: почему спрос на легкие, красочные, наукообразные (но не научные) футурологические повествования выше, чем на какие-то практические рекомендации, лайфхаки или хотя бы на образовательные программы, чье содержание обладает потенциалом просвещения, а не только развлечения?

Проблема в том, что современный человек одновременно знакомится с образами цифровых инноваций, формируемыми СМИ и медиа, и знанием о цифре, возникающей из его/ее реальной практики пользователя. Можно быть постоянными читателями Habrahabr или других изданий, но каждый из нас так или иначе общается с мобильными технологиями, взаимодействует с социальными сетями, практикует какие-то элементы удаленной финансовой активности — то есть, обобщая, является цифровым гражданином. Рефлексия нашей онлайн деятельности не менее значима, чем мнение сторонних экспертов. Именно эта рефлексия связана с т.н. «здравым смыслом» как совокупностью представлений, которые разделяют многие и которыми они в действительности руководствуются. И это большой вопрос, что для пользователя важнее в реальности взаимодействия с цифрой: комментарии неких экспертов или непосредственно наличествующий опыт.

Что такое этот «здравый смысл»?

Часто приходится слышать, что в философии и, шире, в социогуманитарном знании, под «здравым смыслом» понимается некое стереотипное восприятие. Его даже можно рассматривать как пред-рассудочное, возникающее до критического осмысления происходящего, до или вне попытки это происходящее осмыслить и отрефлексировать.

На самом деле «здравый смысл» — это более сложный концепт. И, прежде, чем говорить о связи между футурологией и стратегиями пользовательского определения своих повседневных цифровых практик, необходимо разобраться с этим понятием.

________________________________________________

Ханна Арендт в своей книге «Жизнь ума» пишет о том, что:

«Оно [мышление] не создает ценностей, оно не выясняет раз и навсегда, что есть «благо», и оно не подтверждает, а скорее разрушает принятые правила поведения».

Но если мы говорим, что здравый смысл это совокупности суждений, которые разделяются всеми, тогда можем ли мы говорить об этом конструкте как порождении стереотипного, не чувствительного к непонятным особенностям, мышления? Ведь само мышление по Арендт приводит практикующих его людей к тому, чтобы задаваться собственными вопросами, которые эти стереотипы и клише разрушают.

София Розенфельд, современная исследовательница феномена здравого смысла, в своей книге «Common Sense: A Political History» рассуждает о том, что «здравый смысл» — уже в рамках шотландской школы здравого смысла (Джон Локк, Дэвид Юм) — обладает «демократизирующим» потенциалом. Он стал ответом на очевидную проблему распределения в обществе знания о самом этом обществе.

«Здравый смысл» как common sense указывает на то, что принципы построения данного общества должны легитимироваться, в конечном счете, общераспространенностью самих этих принципов в данном обществе, их самоочевидностью, «конституционной статьей», обнаруживаемой в уме каждого — самого грубого и необразованного — гражданина». (цит. по Дмитрий Кралечкин «Арендт, Кант и Facebook»)

Так что если мы используем «здравый смысл» в общеупотребительном значении стереотипного мышления, мы тоже следуем клише. Следованием здравому смыслу нельзя оправдать отсутствие рефлексии при взгляде на окружающую действительно и предпочтение тривиальных выводов. Политическая философия и философская традиция говорят о том, что мышление само по себе заставляет человека видеть различия. Когда мы совершаем поступок или принимаем какое-либо решение, мы видим себя не в рамках стереотипизации. Это «Я» совершаю поступок, это «Я» веду себя каким-то конкретным образом, это «Я» принимаю какое-то решение и занимаю ту или иную позицию определенным образом. Значит, я уже веду себя не как все, выделяю себя из коллективного «Мы».

________________________________________________

Здравый смысл — это не какие-то общие размышления или слова, а совокупность принципов, установок и повесток, на которые опирается данное общество и с помощью которых определяет само себя — даже на уровне индидуальностей, которые объединяются в коллектив.

Например, можно говорить о том, что толерантность как социальная, культурная, политическая практика вошла в повседневность западного человека как история про «здравый смысл». Если мы рассмотрим практики толерантности, то увидим, что они строятся на принципах терпимости и уважения (к другим, к инаковым, к живущим незнакомым образом). И эти практики, как и стоящие за ними идеи, утверждаются, становятся нормой благодаря определенным инструментам и стратегиям их применения. Практически в любой среде можно обнаружить маячки и ярлыки политкорректности (включая прайд-лайки в Facebook и язык политкорректности в публичной коммуникации вообще). Толерантность значит нормативность. Это и есть тот здравый смысл, который транслируется вовне как матрица нормативного поведения человека западного (и не только) мира.

Все вышесказанное позволяет утверждать, что на самом деле «здравый смысл» — не про клише, а про систему диалогически определяемых установок и правил, на которых зиждется сообщество и которые являются для него базовыми. Это такие реперные точки существования комьюнити, которые человек, считающий себя гражданином, должен разделять, чтобы быть принятым.

Именно поэтому, как мне кажется, мы имеем полное право противопоставить высказывания журналистов, политиков, программистов и других экспертов тому, что мы сами формируем как норму пользования и понимания. Поскольку наша рефлексия для существования коллективного понимания digital ничуть не менее важна, чем мнения экспертов. Например, я неоднократно рассказывала про культуру троллинга и хейтерства.

Обычно все эксперты более или менее солидарны в оценке этих явлений: это неэкологичная коммуникация, которая при этом является одной из вполне стандартных, хотя и не поддерживаемых критиками стратегий общения в сети.

Но если посмотреть на повседневность фейсбука или другой соцсети, то увидите, что эти высказывания не всегда получают поддержку пользователей. Их здравый смысл подсказывает, что именно такая коммуникация функциональна, эффективна и нормативна. «Я ощущаю себя счастливым не тогда, когда я белый и пушистый, а когда прямым текстом отправляю собеседника, которого считаю идеологическим противником или просто радикально неправым, куда следует. Потому что в другой среде и в другом месте я этого сделать не могу».

Футурология в примерах

Блокчейн. Бигдата. Квантовые компьютеры. AR и VR. Чат-боты. Робототехника. Технологическая сингулярность. Что-то еще?

Эти и многие другие слова фигурируют иногда в популярных и специализированных текстах. Они указывают на «хайпогенность» темы digital, на которой можно заработать экономический и символический капитал; в связке с ними можно говорить практически на любую тему; такие материалы здорово «заходят», когда речь идет о контенте лонгридов или содержании публичных мероприятий.

Но как digital-понятия включаются в тексты? Что именно эти тексты и сценарии их построения, их нарратив говорят читателю?

1. Про интернет вещей

«Цифровой век в самом расцвете. На сегодняшний день по всему миру зарегистрировано около 7 млрд пользователей интернета. По оценкам Cisco Systems в апреле 2014 года в мире использовалось приблизительно 12,1 млрд подключенных к интернету устройств, а к 2020 году эта цифра превысит 50 млрд. В конце концов 99% физических объектов станут частью одной сети. Вместе и по отдельности эти устройства предоставляют новые функции и совершенно новые возможности для компаний и потребителей. Интернет вещей позволяет эпидемиологам отслеживать распространение вирусов практически в реальном времени. Производители одежды оценивают, как меняются вкусы, а в моде появляются новые тренды. Городские коммунальные службы обрабатывают данные, полученные с измерительных приборов и прочих систем, чтобы регулировать пробки на дорогах, убирать мусор, управлять работой сетей, контролировать потребление природных ресурсов и т.д. Интернет вещей затронет все отрасли без исключения. Технологии повышают уровень интеллекта и развивают способности к обучению у всевозможных физических и виртуальных систем».

(Сэмюэль Грингард, писатель, «Интернет вещей», MIT, Альпина Паблишер, 2015-2017)

Замечательное будущее: интернет вещей захватит этот мир, при этом нет никаких пояснений о том, на основании каких технологических возможностей все эти 99% вещей будут взаимодействовать. Не очень понятно, почему автор предлагает оптимистично смотреть на такую реальность. Ведь когда все объекты включены в одну сеть и эта сеть падает, сценарии выхода из подобной ситуации отнюдь не ясны. Как, например, разблокировать умные замки после обновления ПО? И самое главное — не ясно, в каких отношениях эти предсказания находятся с нашей нынешней реальностью.

Да, с точки зрения автора, это будущее, которое нас всех ждет и которое, возможно, уже представлено в нашем настоящем в виде единичных изобретений и прототипов. Однако детальное описание know-how, благодаря которым можно понять специфику этих технологических инноваций, проанализировать их эффекты — как позитивные, так и негативные — фактически отсутствует. Это классический пример кибероптимизма: примите технологию и настанет счастье, а если не примете — будете выброшены из современности. То есть это оптимизм с угрозой.

2. Про ИИ

«Поговорим о второй волне революционных технологий искусственного интеллекта — той, что придет, когда мы сумеем разработать искусственный интеллект человеческого уровня. Социальные, юридические и политические проблемы развитых специализированных технологий ИИ огромны, но мы, без сомнения, сможем как-нибудь разобраться с ними и стать лучшим, более зрелым обществом с меньшим количеством проблем. Но перспективы и опасность машинного суперинтеллекта намного масштабнее. Любые меры безопасности неидеальны. Например, почему бы опасный ИИ просто не отключить? Такая наивная стратегия обречена на провал. Сегодня выполнение крупных и сложных программ часто распределено среди многих компьютеров, размещенных не в одном месте. Чтобы остановить опасный ИИ, придется выключить все компьютеры мира. Более того, опасный ИИ, скорее всего, будет защищаться. Он будет защищаться настолько, насколько это необходимо для своего существования. Проблема была лаконично выражена Елиезером Юдковским, плодовитым блогером и энтузиастом исследования безопасного суперинтеллекта: “ИИ не испытывает к вам ни чувства ненависти, ни чувства любви, но вы состоите из атомов, которые он может использовать для других целей”».

(Мюрей Шанахан, профессор когнитивной робототехники Имперского колледжа Лондона, «Технологическая сингулярность», MIT, Альпина Паблишер, 2015-2017)

Читая этот отрывок, неизбежно задаешься вопросами: мы говорим про высокоразвитый ИИ человеческого уровня? Что это вообще такое? И что такое интеллект as it is? Про какой интеллект мы говорим — если смотрим на эту историю с позиции биологов, нейроученых, философов?

Здесь отчетливо видна позиция киберпессимизма: когда-нибудь все наши изобретения выйдут из–под контроля и мы получим технологический апокалипсис. Эта риторика понятна, во многом она является ответом на работы Рея Куцвейла и плавно перетекает в литературу со статусом научно-популярной. В итоге тексты, которые по идее содержат простые объяснения важных феноменов, оказываются полны мрачных формулировок, создающих в итоге пугающую картинку будущего.

3. Про биты и информацию

«Физик из IBM Рольф Ланауэр писал: “Информация — это не бесплотная абстрактная сущность”. Он доказал, что обработка информации поглощает энергию и что возможно измерить количество энергии, используемой для удаления одного бита информации (бит — единица измерения количества информации, информация как разность энтропий). Так что информация это продукт, который существует как вещество. Биты реально существуют: они потребляют энергию, выделяют тепло и требуют места для хранения».

(Пол Мейсон, «Посткапитализм. Путеводитель по нашему будущему», Ад Маргинем, 2016)

Если вы начнете думать о том, бит — это физическая или математическая субстанция, то ощутите, что за видимым образом интернета стоит невероятное количество субстанций, явлений, которые вы не понимаете. Это довольно неприятное ощущение — понимать, что то, чем ты пользуешься, остается непознаваемым. От этого ощущения недалеко до подозрения, что цифровые технологии созданы для манипуляции данными пользователя, для недобросовестного использования чужих личных данных (и это, кстати, не безосновательно). Далее можно перейти к отказу от пользования сервисами типа систем дистанционной оплаты и т.п. Почему? Потому что небезопасно.

Существуя в логике подозрений, человек становится потенциальным носителем разнообразных теорий заговора. А их перспективы выступать в качестве рационального объяснения чего-либо крайне туманны.

4. Про нейроинтерфейсы

«Российская компания “Нейрочат» разработала в 2017 году гарнитуру для текстового общения «силой мысли» — устройство регистрирует электрическую активность мозга и преобразовывает ее в команды. Технологию можно использовать, чтобы, например, парализованные пациенты могли общаться с окружающим миром. Активное внедрение интерфейсов «мозг-компьютер» сделает жизнь миллионов людей лучше и одновременно с этим неизбежно поставит вопрос об их безопасности. Если сегодня мы используем пароли для защиты персональных данных, то в будущем придется защищать собственные мысли. Возможно ли, что сотни тысяч человек с подключенными к интернету имплантами станут мишенью для злоумышленников? А главное, смогут ли мошенники получить доступ к мозговой активности своих жертв? Ведь тогда любимые сайты, политические пристрастия, история покупок, пароли и пин-коды станут доступны посторонним и всю эту информацию придется защищать. Исследователи из Вашингтонского университета описали один из возможных сценариев «нейрохакинга» будущего. Злоумышленники смогут вставлять изображения в компьютерные игры, в которые играет пользователь интерфейса «мозг-компьютер”, замеряя его подсознательную реакцию на определенные бренды или образы. Полученную таким образом информацию можно будет использовать для шантажа, мошенничества или кибербуллинга. Правительства, в свою очередь, смогут использовать эти технологии, чтобы выявлять сторонников оппозиции и влиять на предпочтения избирателей».

(Екатерина Бельц, «Возможно ли взломать мозг для получения информации?», The Runet)

Здесь собраны все кошмары, которые можно актуализировать в связи с алармизмом по отношение к «цифре»: «большой брат» в виде государства, угроза для сторонников оппозиции, история про использование систем изучения персональных данных для борьбы за кибербезопасность — так как ее понимает государство, например история про возможное использование данных Alipay в Китае.

Эта публикация с огромным количеством следов узнаваемого алармизма — почти классическая для медиасреды, и не только российской. А теперь представьте себе, что вы, как потребитель, постоянно находитесь в пространстве такого разговора.

Правильное сопротивление футурологии

Проблема сопротивления футурологии — это проблема наращивания здравого смысла. Иными словами, это проблема производства таких индивидуальных пользовательских практик, которые своим наличием доказывают витальность реалий другого рода — отличных от описываемых в почти художественных текстах футурологов.

Существует большое количество рекомендаций по поводу того, как быть грамотным пользователем. Эти рекомендации не являются сложными, но их слабая сторона в том, что, по сравнению с медийным контентом, они занудны и увязают в деталях.

Я остановлю внимание на концепции Дугласа Белшоу, чей подход одновременно академичен, популярен, заземлен в реальные практики и прост для понимания. Эти рекомендации далеки от педалирования идеи технологической просвещенности пользователи и хороши тем, что не претендуют на статус ultimate guides.

Дуглас Белшоу — исследователь цифровой реальности и педагог. Это симптоматично, потому что педагоги и преподаватели первыми сталкиваются с новыми и по-иному мыслящими поколениями.

Первое, что говорит Белшоу: нужно понимать, что существует цифровая грамотность как некоторые правила корректного поведения, навыки пользования инструментами, устройствами и информацией.

Изменение устройств и форматы предоставления данных идут рука об руку. Если раньше, говоря об информационной грамотности, эксперты чаще рассуждали о необходимости научения аудитории правилам проверки и верификации сообщений, то теперь акцент делается на специфике взаимодействия человека с миром, где очень много визуальной и вербальной информации, которая во многом становится доступна пользователям посредством взаимодействия с машинами.

Когда в ответ на какой-либо вопрос в мессенджере тебе присылают гифку, ты интуитивно понимаешь смысл сообщения. Так мы сталкиваемся с новым коммуникационным кодом, особым подходом к визуализации вербального. С этими инновациями тоже надо уметь взаимодействовать. Тем самым человек человеку воспитывает в себе некую коммуникативную культуру для эпохи, когда люди перестают переписываться и начинают общаться гифками. Это постоянно меняющаяся и обновляющаяся практика.

Цифровая грамотность — это умение качественно пользоваться цифровой средой, начиная от физического носителя и заканчивая содержанием того, что вы в цифровом пространстве делаете. И, кстати, за его пределами то же.

Так что Белшоу обращает внимание на одну важнейшую характеристику цифры: в ее пределах нет единой цифровой грамотности. Да, вы можете использовать онлайн и цифровые действия в любых своих практиках: в работе, в досуге и любых других аспектах современной жизни. Но вы не впадаете в ступор от необходимости использования цифровых инструментов. Но одновременно вы признаете, что существуют и другие цифровые привычки. А то, что делаю я, может быть непривычно другому.

Мой сетевой этикет общения может сильно отличаться от представлений о коммуникации даже у моих собеседников. Я активно пишу рабочие сообщения, пользуясь мессенджерами. Другие считают, что рабочим письмам место только в сервисах электронной почты. Я считаю, что обмен аудиосообщениями крайне раздражителен — почему бы не написать простое письмо или не позвонить? В то же время многие мои студенты полагают, что так мы экономим время, не растрачивая его на письмо и при этом соблюдая личное пространство того, кому сообщение отправляем.

Имея разный бэкграунд, мы должны договариваться. Так что нельзя воспринимать цифровую среду в ситуации «дано». В случае установки приложения, игры или системы для работы с проектами простое следование за трендами не самая лучшая стратегия. Во-первых, таким образом вы поддерживаете существование монополистов, во-вторых, не формулируете никакую собственную индивидуальную, уникальную практику цифрового присутствия. Цифра же предлагает огромное количество возможностей и вариантов активностей. В поисках того, что удобно лично вам, можно обнаружить уникальные инструменты и сильно изменить свое качество жизни.

________________________________________________

По Белшоу, у цифровой грамотности есть несколько аспектов или режимов:

Культурный аспект
Существуют разные культурные контексты цифры вообще и разный индивидуальный опыт пользователя. Платформы для онлайн-обучения устроены не так, как RPG. А стиль общения из World of Warcraft не стоит привносить в Facebook. Быть грамотным значит понимать эту разницу, чувствовать и уважать ее в коммуникации или, например, в ситуации обнаружения нового для себя сервиса, культурный код которого оказывается незнакомым.

Когнитивный аспект
Все приходят в сеть со своей индивидуальностью и своими особенностями. Не следует никого делить на более правильных или неправильных пользователей. Не следует стигматизировать тех, кто ведет себя, скажем не очень корректно (если это, конечно, не сознательная позиция). Также не совсем корректно выделять отдельное поколение «digital natives» и тех, кто старше и кому [не]повезло быть рожденным в докомпьютерную/доцифровую эпоху, кто как будто обречен всегда быть недостаточно подкованным в общении с компьютерами. В действительности и те и другие — пользователи, и с точки зрения рынка они обладают равными возможностями.

Конструктивный аспект
Можно запустить краудфандинговые проекты, заработать в сети на культурные и социальные инициативы, найти таким образом реальные решения реальной проблемы. Сеть устроена так, что в ней всегда можно найти сообщества, близкие к вам по интересам и внимательные к вашим потребностям. С одной стороны это печально: современная культура во многом существует в логике атомизации субъектов. С другой стороны, это означает, что никто более не одинок — не с точки зрения эмоциональных переживаний, но в контексте обнаружения партнеров для любых проектов, идей.

Креативный аспект
Цифра позволяет создавать объекты для себя как для цифрового гражданина и творить объекты для оффлайн-реальности. Инструменты digital существуют в том числе для поддержки, интенсификации творческого импульса. Вы будете приятно удивлены, если посмотрите, как в сети развивается рынок микроуслуг. Люди, которые раньше были связаны жесткими узами профессий, обнаруживают в себя скрытые таланты и монетизируют их — например, «поговорю с вашим бывшей или бывшим за 300р.», «помогу сделать резюме» и т.д. Рождается совершенно другая культура экономического взаимодействия.

Коммуникативный аспект
Общение в сети бывает разным, и это нужно понимать. Если вы приходите в сегмент, где развита токсичная коммуникация, то, вероятно, она закреплена в этом пространстве в качестве нормы. Но можно найти «локации» и с более экологичными стратегиями общения. Кроме того, понимание коммуникативных аспектов позволяет настроить удобные удаленные формы взаимодействий, и другие элементы профессиональной цифровой жизни (например, грамотную информационную политику своего проекта).

Гражданский аспект
Люди могут лучше организовываться для решения задач разного уровня. Использование «цифры» для самоорганизации помогает бороться с общественными угрозами или смягчать их последствия. Яркий пример: после недавних терактов в Санкт-Петербурге люди с помощью мобильных приложений помогали друг другу преодолевать транспортный коллапс, информировали о своем состоянии родных и близких, сообща помогали пострадавшим.

Режим рефлексии
Никогда нельзя забывать о цифровом неравенстве — ситуации, при которой далеко не все население земного шара включено в потребление цифровых продуктов и услуг. Есть люди, которые исключены из онлайн-коммуникаций. Надо помнить, что все наша искусственная реальность и среда обитания, которую мы создаем, и то, на каких правилах пребывания там мы настаиваем — это высказывания одного сообщества, которое должно прислушиваться и к другим мнениям — например, цифровых луддитов. На самом деле не существует никакого конечного понимания цифровой среды. Поэтому если мы не хотим быть обречены на знакомство с постоянной футурологией, то имеет смысл задавать вопрос о том, какие конкретные практики знакомы мне, а что — пока — остается за пределами моего понимания, внимания и интересов. Всегда имеет смысл быть любопытным.

Режим уверенного пользователя
Человек, существующий в подобном режиме, понимает, что цифровая среда постепенно срастается с оффлайн активностями. При этом онлайн и оффлайн далеки от полного взаимного «отзеркаливания» нормативностей и режимов существования, дисциплинирования субъектов. Есть интересный пример: именно в цифровой коммуникации есть понятие «undo» (отмена чего-либо), которое поддерживается технологической возможностью откатить назад любое действие. С этой точки зрения в современных медиа можно наблюдать возрастание количества ошибок и неточностей (в публикуемом контенте, например) именно потому, что раньше ответственность за производимые и подчас неотменяемые действия — в данном случае за вычитывание текстов — была гораздо выше. Сейчас же,когда вы знаете, что можете безопасно ошибиться, возникает потенциал бесконечного производства ошибок. Однако именно поэтому цифра требует от пользователя повышенной внимательности и аккуратности. Появляется контур дополнительной ответственности и контроля за тем, что я делаю.
________________________________________________

Каждый из этих пунктов можно назвать описанием идеологических основ digital, но за ними стоит определенная реальность программного обеспечения, устройств, техник. Так, надо не просто знать что-то про особенности коммуникации в сети, но и владеть определенными инструментами. Такой подход позволяет нам резюмировать: цифровая грамотность может быть построена только на постоянном самообразовании и наращивании пользовательского опыта. Без подобного отношения к цифре владение какими-то конкретными возможностями будет постоянно морально устаревать, и грамотное цифровое присутствие останется недостижимым идеалом.

Я далека от желания стигматизировать людей, которые предпочитают футурологию анализу собственного опыта. Фантастические картинки про то, как будет существовать цифровая среда, тоже нужны — они представляют определенные сценарии, дискурсы и нарративы, объясняющие художественным языком то, что наука демонстрирует через посредством невероятно сложных терминов и наблюдений. Но ни одно изобретение человечества, придуманное с определенной целью, не было использовано для реализации только этой цели — всегда возникало зонтичное употребление инструмента. Так что даже когда футурологи создают свои красочные тексты на основе современных представлений о будущем и современного состояния технологической реальности, надо помнить: что бы ни говорили футурологи, будущее может быть совсем иным.

Впрочем, и здравый опыт сам по себе не является спасением: в конце концов, мы знаем, что индивидуальный опыт недостаточен для анализа реальности в целом. Так что наблюдайте, будьте любознательны, не отказывайте другим в создании рассказов о настоящем и будущем. Возможно, кто-то из нас окажется прав.

Почитать еще:

Энафизм и нормы цифровой грамотности

Как не бесить друг друга в интернете?

Страхи киберпанка