«Если кто-то как ты, заботы больше не проявит, станет ли мир от того лучше? Не станет.» 

«Unless someone like you cares a whole awful lot, nothing is going to get better. It’s not.»

Утопический и антиутопический сценарии в «Лораксе» проиллюстрированы принципиально реальными и в обоих случаях являются закономерным следствием человеческой деятельности. Город Всемнужвиль, окруженный единой стеной, представляет из себя идеальное «безопасное место», которое полностью утоляет потребности горожан. В городе нет привычного взаимодействия машинерии и природы. Всё квазиприродное в той или иной мере является производным синтетического.

В мультфильме 2012 года, в отличие от первоисточника, книги Доктора Сьюза, появляется де-факто завладевший городом капиталист О’Гер, делающий деньги буквально из воздуха, а также небольшая биографическая предыстория персонажа Находкинса, который изображен здесь гораздо менее таинственным.

Истории молодого Находкинса и олигарха О’Гера объединены общими нарративами «права сильного» и условной «американской мечты». Меритократический принцип, основанный на власти достойных, выглядит в «Лораксе» нарочитым, ведь отрицательные персонажи определяют достойность через потенцию отсутствия. Такой принцип часто выражается фразами вроде «я не отнимаю, а возвращаю то, что принадлежит мне», то есть через подобную логику нейтрализуется субъективная несправедливость, понимаемая в качестве отдельно примененной в отношении конкретного человека.

Маркетологи в кабинете О’Гера предлагают продавать чистый воздух в пластиковых бутылках — в таком виде люди станут покупать товар чаще, говорит статистика. О’Гер, бывший дворником, после уничтожения всех трюфельных деревьев реагирует на спрос и создает свой капитал на предоставлении чистого воздуха. Сюжет настоящего разворачивается в мире, в котором люди считают плату за чистый воздух совершенно нормальной и реагируют на слова о том, что когда-то воздух был бесплатным, как на бред. Соблазн капиталиста, который поначалу может действовать из собственных субъективно понимаемых благих намерений, закрывая своей идеей ключевую человеческую потребность, в том, чтобы не начать со временем искусственно поддерживать необходимость в общедоступном благе в качестве товара, за который он вынуждает платить. Во Всемнужвиле именно таким образом воздух становится платным.

Мультфильм расширяет представление о жизни юного Находкинса до обнаружения леса с трюфельными деревьями. Образ семьи, в особенности то, какой представлена его мать, несколько размывает личную ответственность Находкинса в случившемся. В оригинальном тексте персонаж носит имя «The Once-Ler». На русском также встречается буквальный перевод «Однажд-Лер», а также переводы «Находкинс» или «Раз-и-Готово». Семантика указывает на ключевую роль персонажа; на момент в его судьбе, разделяющий жизнь на до и после. Это весьма важный нюанс текста, ведь внимание наше фокусируется на про-активную диспозицию героя. Выводя семейство Находкинса из тени, мультфильм перекладывает часть ответственности на мать, которая готова вспоминать о сыне только при условии достижения им успеха и совсем в него не верит. Это классический портрет патологии личности из психоанализа, который тут и там вылезает ежегодно в популярной культуре (взять хотя бы недавний сериал «Пингвин»). Так Находкинс оказывается и жертвой дурного воспитания; будучи нежеланным и непринимаемым ребенком он вынужден быть гипертрофированным в своем стремлении возыметь широкое внимание толпы.

Тем не менее именно Находкинс приходит в лес, то есть становится фигурой навязывания, привнесения цивилизующей логики в установившийся допроизводственный мир. Не зря для повествования становятся особенными моменты сруба первого и последнего деревьев. Момент, когда человек позволил себе совсем чуть-чуть, и момент, когда человек забывшись исчерпал (не)дозволенное. Ведь и всемнужка как вещь реализуется, навязывая отсутствующее благо. Она заменяет собой головной убор, половую тряпку, мочалку, шарф и многое другое; стимулирует потребление, отводя фокус от того, за счет чего потребление стимулируется.

Фигура Лоракса не просто встроена в сюжет, чтобы сотворить чудеса повсеместно, устранив чужие ошибки. Чудо Лесного Духа, защитника деревьев, здесь лишь в предостережении. Так и текст, и фильм обращают наше внимание на то, что утопический и антиутопический сценарии становятся реальными только через человеческое действие. Лоракс не пользуется волшебством, чтобы всё вернуть вспять. Он призывает к осторожности, указывает на отсутствие меры и взывает к добродетелям, давая право Находкинсу выбирать, что он хочет делать. Руки человека в этом мультфильме разрушают место, полное жизни. Эти же руки дарят надежду на его возрождение.

В конце, когда мальчик Тед, выполняющий мессианскую функцию по посадке последнего семени трюфельного дерева, сталкивается с враждебностью жителей Всемнужвиля и решает сломать окружающую город стену аналогом бульдозера, зритель становится свидетелем превращения утопического сценария в реальный. Этот чрезвычайно прямой образ, — разрушение стены между идеальным синтетическим Всемнужвилем и оскудевшей природой, окунувшейся во тьму, — оказывается очень кстати в «Лораксе». Нормальное и ненормальное вновь меняются местами, предоставляя жителям обширную зону ответственности и действия, а значит, свободы.