А я и правда, не знаю кто ты, да где живешь… Не поверили….

Света (водитель трамвая) к./ф. Брат (1997).

Однажды, сидя в трамвае, который неспешно колесит по убитой промзоне, вы увидите мужика, размахивающего пистолетом в сторону кавказцев с криками про родственные чувства к братскому народу. Помолитесь, даже если вы атеист, чтобы рядом был оператор с кинокамерой, иначе вы попали в сон. Сон о Русском Мире, которого никогда не существовало, но который беспощадно преследует пространство ⅙ части суши уже несколько сотен лет. В 1997 году случилась эпохальная встреча для постсоветской культуры. На кинопленке, озаглавленной как фильм «Брат», развернулось сражение равное по накалу Курской дуге. На символическом поле битвы сошлись былинная некро-метафизика Алексея Балабанова, снявшего свой самый великий фильм и вселенная, которую нечаянно породил, сыграв свою самую известную роль, Сергей Бодров. Режиссер проникает в ткань своего творения, используя абсолютно все лучшие достижения пост-модернистской кинохирургии. Как и в других своих фильмах Балабанов препарирует материал со страстью патологоанатома, вскрывая грудную клетку сценария с помощью скальпеля цитат и ссылок на сакральные нарративы. Бандиты разговаривают пословицами, бомж на кладбище, как будто, пишет свое Евангелие, главный герой символизирует собой подсознание спящего медведя глубинной российской провинции. Призвав на помощь таких союзников, режиссер смело идет на штурм цитадели искусства, но на пути неожиданно встречает препятствие. Оно становится для него непреодолимым, каждый раз отражая бравые кавалерийские наскоки отряда киногероев.

Данила Багров приезжает в Санкт-Петербург в надежде на новую жизнь. Город сразу встречает его неприветливо. Здесь нет места для жалости к слабым, единственным мерилом жизненной энергии и эквивалентом человеческого достоинства служат только зеленые купюры. Главный герой вначале не сопротивляется такому ходу вещей, внешне принимая правила игры и подстраиваясь под ритм окружающей среды. Война всех против всех, замаскированная под мирное течение обыденной жизни, как нельзя лучше подходит для человека, который приехал из мест, где каждый день был его персональным апокалипсисом. Но личная битва Багрова, которую он привозит прямиком с Северного Кавказа, вступает в резкую конфронтацию с почти стерильным миром криминальных разборок и заказных убийств. Огонь на уничтожение, под прицелом даже собственный брат. Отрешенность и спокойствие, с которыми Данила отправляет на тот свет своих врагов, вызывают мутацию, которая и станет ключевым событием фильма. Убегая от бандитов, раненый Багров запрыгивает в трамвай, который увозит его в мир, превосходящий по масштабности все задумки режиссера.

Санкт-Петербург — личная утопия царя, ставшего императором. Город, построенный на костях и ставший жупелом всей империи, погрязший в мыслях о собственном величии. Мрачный и неприступный, готовый умереть, но не сдаться. Он обречен жить в вечной блокаде, окруженный страной, из которой Петр I сбежал в свой личный Русский мир. Питер переживет все, даже кличку, которую ему дадут большевики. В 1997 году бывшая столица исчезнувшего мира Романовых, кажется, находится в состоянии глубокого нокдауна вместе со всей страной. Провален проект второй империи за триста лет, тело одряхлело, пространство улиц заполнено запахом разложения и моральной деградации. Именно в такой мир и вторгается Балабанов вместе с кинокамерой и неловко улыбающимся носителем чеченского синдрома Данилой. Режиссер сразу обнаруживает свой конфликт с северным городом, но тот расползается за рамки реплик героев в кадре. Васильевский остров, выбранный в качестве основного места действия и ставший декорациями для эпоса 90-х, начинает свой молчаливый бунт. Такому городу, как Санкт-Петербург, и не надо ничего говорить, его молчание и могильная тишина ночных улиц звучат, как неумолимый ультиматум в голове даже очень смелого художника. Выстрелы Багрова знаменуют собой согласие Балабанова на капитуляцию перед моральным превосходством противника.

Северная Пальмира устала от имперских амбиций, она ходит на концерты и кислотные рейвы, питается в макдональдсе и устраивает попойки в старых коммуналках. Устами Данилы режиссер постоянно высказывает свое презрение этому миру чистогана и духовной пустоты. Но Балабанов не угадывает главного, обличая упадок гиганта, он не заметил, что тот не умер, а всего лишь проснулся после долгого сна, того самого кошмара, в котором его преследовали химеры Русского мира. Питер становится отличным местом для человека без прошлого, каким является Данила Багров. Здесь он чувствует себя своим. Несмотря на все попытки режиссера, Сергей Бодров непринужденно сыграл героя, ставшего олицетворением этого пространства, полностью принявшего ударную дозу капитализма, вернувшего город в суровую реальность из сновидений о призрачном великолепии. Отныне, Санкт-Петербург — это портовый город, борющийся за свое существование каждый день и спасающийся только редкими воспоминаниями о былых временах, подобно англоязычному миру, нашедшему свое эстетическое утешение в стимпанке, сохранившем энергию викторианского периода. Питер Данилы Багрова становится уникальным слепком короткой эпохи, в которой Россия смогла немного вздохнуть между имперскими проектами и взглянуть на себя в зеркало.

Парадоксально, что лучшим отражением этого странного времени, получившим название «лихие 90-е», стал фильм, человека, грезящего о возвращении в тот самый великий Русский мир. Балабанов постоянно провоцирует главного героя на конфликт с городом, в котором Багров начал чувствовать себя комфортно, как в коммуналке, где на соседнем этаже пьют водку Бутусов сотоварищи. Режиссер не дает ему ни одного шанса на счастливый исход, отнимая право на любовь и дружбу. Он гонит его прочь в такую понятную Москву, откуда Данила начнет свой карикатурный и неудачный поход в Америку, в попытках отведать чикагских раков. И сам Балабанов позже найдет катарсис в Жмурках, снятых в таком родном провинциальном Нижнем Новгороде, где можно вдоволь предаться сновидениям о Русском мире, защищая аутентичность родных пирожков в борьбе с безбожным западным фаст-фудом. Тем удивительней смотрится фильм «Брат», подаривший нам образец этакого русского стимпанка, рассказа об эпохе, когда Россия оказалась в безвременье, закольцованном Васильевским островом, который хранит на себе отпечаток трехсотлетней истории ушедших в прошлое империй. Короткая экскурсия по гранитным набережным и старым парадным, по сгнившим коммуналкам и красивым кладбищам. Декорации, на фоне которых любой порше или феррари будут смотреться образцами ретрофутуризма.

Выстрел не раздался, помахав пистолетом, русский мужик выходит из трамвая на остановке. Следующая —  конечная. Затем все пассажиры выйдут и отправятся по домам, где по телевизорам им будут рассказывать о новых успехах нашего государства. И после они погрузятся в сладкий сон, где им приснится Русский мир, и где они будут надежно защищены от того времени, в котором жил незамысловатый русский киллер Данила Багров.