В статье освещается становление и развитие анархизма в Грузии, а также его отношения с другими революционными течениями; предпринимается меппинг основных имён, инициатив и медиа: В. Черкезов, Г. Гогелиа, Н. Каландаришвили и др., газеты საქართველო («Грузия»), ხმა («Голос»), მუშა («Рабочий»), ნობათი («Набат»), Кутаисская группа анархистов-коммунистов «Коммуна», группа анархистов-коммунистов «Интернационал», крестьянские «красные сотни», гурийские и мегрельские крестьяне-революционеры, анархическая коммуна в Гулгуле — лишь некоторые яркие узлы этого альтернативного картографирования, призванного вернуть зримость важнейшим вехам истории любви к свободе и борьбы за неё, и тем самым восстановить историческую справедливость, по обыкновению нарушенную порядками кратической историографии.

Автор: Илья Полонский

В начале ХХ века анархические идеи получили достаточно широкое распространение не только в западных регионах Российской империи, но и в Грузии. Не случайно сам Иосиф Сталин посвятил борьбе с анархизмом серию статей, написанных как раз в годы первой русской революции[1]. Это было достаточно удивительно, так как вплоть до самого рубежа XIX и ХХ вв. в Грузии практически отсутствовало революционное движение. Грузия оставалась периферией Российской империи, и оппозиционные настроения если и проявлялись здесь, то только в форме национализма. Отдельные грузины сочувствовали русскому народничеству, даже принимали участие в народнических кружках, но их деятельность проходила на территории России и собственно Грузию практически не затрагивала[2].

Такая изолированность Грузии от общероссийского революционного движения обусловливалась, прежде всего, крайней малочисленностью гражданской интеллигенции. По традиции, грузинская дворянская молодежь (а учиться в России имели возможность только грузины из дворянских фамилий) направлялась в кадетские корпуса и военные училища. Только в конце 50-х — начале 60-х гг. XIX века первые группы молодых кавказцев поступают в гражданские учебные заведения, но их численность крайне невелика — так, в 1860-е годы в Петербурге высшее образование получало всего лишь около тридцати выходцев из Грузии[3].

Но сам факт обучения грузин в российских университетах уже много значил. Молодые кавказцы вовлекались в общение со своими русскими сверстниками, воспринимали от них радикально-демократические идеи и действовали бок о бок в выступлениях против царизма. Так, грузинские студенты неоднократно участвовали в студенческих выступлениях в столице в 1861 и 1868-1869 гг. В 1861 году к ответственности за участие в студенческих демонстрациях было привлечено 13 грузинских учащихся. За участие в беспорядках 1869 года трое грузинских студентов — Фаддей Бебуришвили, Виссарион Джапаридзе и Николай Орбелиани — были арестованы и 27 марта 1869 года высланы на родину.

Получавших образование в России, «по ту сторону» реки Терек, грузин, в самой Грузии звали тергдалеулеби. Это слово стало синонимом для первого поколения оппозиционно настроенной грузинской интеллигенции. Разумеется, политические взгляды большинства тергдалеулеби не выходили за рамки буржуазного либерализма, лишь меньшая часть грузинских студентов придерживалась более радикальных идей в духе А.И. Герцена.

Тем не менее, об одном из грузинских революционеров поколения «шестидесятников» следует сказать особо. Это — Варлаам Николаевич Черкезов (Черкезишвили, Варлаам Асланович, 1846-1925), которого с полным правом можно считать и старейшим грузинским анархистом[4]. Выходец из обедневшей княжеской семьи, Черкезов успел поучаствовать в кружке Нечаева, а в том же 1876 году, что и Кропоткин, совершить побег из мест заключения и эмигрировать за границу. После Лионского процесса 1882 года, когда Кропоткина заключили в тюрьму во Франции, Черкезов на некоторое время отошел от политической деятельности и отправился странствовать по Восточной Европе, перебиваясь поденными работами. Через Австро-Венгрию, Румынию и Турцию он в 1885 году нелегально пробрался в Грузию и устроился в селе Мухрани учителем детей княгини А.Мухранской. Впрочем, в 1892 году Черкезов снова эмигрировал и поселился в Лондоне, сотрудничая в анархистских журналах и ведя полемику с социал-демократами.

Когда, в самом конце XIX — начале ХХ вв., в среде русской эмиграции в Женеве появились первые анархистские группы, то в них, на общих основаниях, принимали участие и выходцы из Грузии. Так, одним из основателей группы русских анархистов-коммунистов за границей стал грузин Георгий Гогелиа. Георгий Ильич Гогелиа[5] (1878-1924) перебрался за границу после того, как разочаровался в религиозной карьере и бросил Кутаисскую духовную семинарию. Молодого грузина больше привлекала химия, чем теология, и он поступил в Лионское агрономическое училище во Франции, а затем в Женевский университет. В 1900 году он примкнул к анархистскому кружку и стал одним из самых видных деятелей российского и грузинского анархизма начала ХХ века. Прекрасный оратор, он выглядел настоящим горячим горцем-джигитом, когда с трибуны разоблачал нападки на анархизм идеологических и политических противников. Но в кругу товарищей, как отмечали современники, вся эта горячность улетучивалась, и Георгий Гогелиа превращался в интеллигентного и приятного собеседника: «Сдержанно, без задора, развивал он свое мировоззрение, проявляя большую начитанность, глубокую убежденность и убедительность, спокойно и вдумчиво выслушивая возражения»[6].

Гогелиа, как и его соплеменник Черкезов, поддерживал учение Кропоткина. Вдохновленный выходом в 1902 году в Лондоне книги Кропоткина «Хлеб и воля», Гогелиа вместе со своей женой Лидией Владимировной Иконниковой создал летом 1903 года в той же Женеве новый анархистский кружок — Женевскую группу анархистов-коммунистов «Хлеб и воля». Этот кружок, созданный в эмиграции, положил начало ортодоксально-кропоткинскому, «хлебовольческому» направлению в русском анархо-коммунистическом движении.

Но, как и прежде, деятельность грузинских революционеров проходила вдали от родных мест. В самой же Грузии оппозиционно настроенная молодежь тяготела к социал-демократам. Однако именно на базе социал-демократов и произошло возникновение собственно грузинского анархистского движения. Ему предшествовало, во-первых, знакомство части молодых грузинских интеллигентов с программой социалистов-революционеров, которая представлялась им, очевидно, более симпатичной, чем социал-демократическая, а во-вторых — появление в Париже кружка сторонников автономии, объединившегося вокруг газеты «Сакартвело» («Грузия»).

В апреле 1904 года в Женеве состоялась созванная издателями «Сакартвело» конференция оппозиционных групп. Среди ее участников, представлявших весь спектр тогдашней грузинской оппозиции — автономистов, националистов, социал-демократов, было и 4 анархиста. Георгий Гогелиа отмечает, что именно с этой конференции и стоит вести историю грузинского анархистского движения[7]. Анархисты представили на конференции обширные доклады, два из которых — доклад Оргеиани «Новое течение в рабочем движении (Синдикализм)» и Тергели «Революция и революционная тактика», были отпечатаны и доставлены в Грузию. Однако, поскольку в грузинских городах еще не было групп анархистов, доклады эти привели лишь к формированию правильного представления об анархизме среди радикально настроенной интеллигенции. Анархизм получил распространение и среди значительной части активистов созданной по инициативе группы «Сакартвело» Партии социалистов-федералистов Грузии. Эта партия, неоднородная в идеологическом отношении, провозглашала себя «классовой партией трудящегося народа», хотя объединяла, преимущественно, молодых интеллигентов с самыми разными убеждениями — от национализма до народнического социализма и анархизма.

Вплоть до середины 1906 года важную роль в партии играли анархисты, прежде всего Черкезов, Гогелиа, Г.Г. Деканозов и А.Т. Габуния. Габуния и Деканозов представляли социалистов-федералистов на конференции оппозиционных партий в Париже, проходившей с 30 сентября по 4 октября 1904 года. Влияние анархистов в партии было столь велико, что в июле 1906 года вторая партийная конференция в Женеве избрала комиссию для выработки программы в составе двух анархистов и трех максималистов. Проект программы составил Гогелиа, с которым солидаризовалась значительная часть членов партии, придерживавшаяся антигосударственных, антипарламентских и децентралистских идей. Тем не менее, анархизировать ПСФ не удалось и вскоре дороги анархистов и федералистов разошлись.

Первые анархисты на территории Грузии появились в Кутаиси, после того, как приехавшие из Европы товарищи связались с жившим в городе Шалва Гогелиа и приступили к выпуску листовок. Кутаиси был типичным кавказским городом со слаборазвитой промышленностью и малочисленным пролетариатом. Основную массу пролетариев здесь составляли работники пищевой и легкой промышленности. В 1905 году среди рабочих на табачной фабрике Пиралова и на заводе минеральных вод Лагидзе были созданы анархические ячейки, из которых выросла Кутаисская группа анархистов-коммунистов «Коммуна». Свою деятельность она начала с создания собственной типографии, экспроприировав оборудование у одного местного буржуя. На типографии было выпущено 7 прокламаций и воззваний, обращенных к рабочим кутаисских предприятий, ремесленникам и крестьянам, отдельный листок, посвященный захвату квартир во время восстания и несколько брошюр русских и западных анархистов.

Как вспоминает Георгий Гогелиа, в это время кутаисские анархисты, прежде всего Варлаам Черкезов, Шалва Гогелиа и Михако Церетели, в теоретическом плане выдержали натиск всей грузинской социал-демократии, что, впрочем, не было особо сложной задачей, так как теоретическая подготовка местных социал-демократов оставляла желать лучшего[8]. Сказывалось отсутствие выработанного самостоятельного мышления: значительную часть грузинских социал-демократов составляли бывшие семинаристы (семинаристом, как известно, был и будущий «вождь» И.В. Джугашвили-Сталин), у которых привычка зубрить плавно перешла от священного писания к сочинениям классиков марксизма. По сути, вся «теоретическая подготовка» социал-демократов сводилась к умению пересыпать зазубренными цитатами. Разумеется, что анархисты, старавшиеся мыслить самостоятельно, в теоретическом отношении намного выигрывали.

Помимо издательской деятельности, кутаисские анархисты время от времени проводили и боевые операции — экспроприации и террористические акты. В результате боевых вылазок было убито четыре буржуя, в том числе одни из самых богатых кутаисских предпринимателей Мунджиев и Камулларий. Примечательно, что помимо браунингов и маузеров, на вооружении кутаисских анархистов была даже одна полевая пушка[9]. Во время революционных событий, когда Кутаиси, на некоторое время, оказался захвачен восставшим трудовым людом, у анархистов была собственная баррикада.

Немного позднее, чем в Кутаиси, после декабрьского восстания 1905 года, анархические кружки появились в Тбилиси, куда из Швейцарии вернулся Георгий Гогелиа, известный также под псевдонимом Оргеиани. В Тбилиси также перебралась большая часть ведущих анархистов из Кутаиси и, к январю 1906 года, Тбилиси стал интеллектуальным центром грузинского анархизма, хотя по численности и оснащенности пальму первенства все еще держал Кутаиси. В грузинской столице была создана Группа анархистов коммунистов «Интернационал». Наиболее активно участники «Интернационала» действовали в коллективах железнодорожных депо и мастерских, а также среди рабочих мастерских Монташева и Адельханова. Рабочие этих предприятий и составили костяк тбилисских анархистов. Несколько позже к группе «Интернационал» присоединились рабочие-наборщики, вышедшие из социал-демократической партии[10].

Одним из главных направлений деятельности грузинских анархистов в этот период было политическое просвещение широких масс пролетариата и крестьянства. С этой целью было основано издательство, выпустившее на грузинском и русском языках свыше 20 переводных и оригинальных книг. В 1906 году тбилисские анархисты приступили к изданию собственной еженедельной газеты «Нобати» («Призыв»). С 25 марта по 2 мая 1906 года было выпущено 14 номеров «Призыва», после чего издание было закрыто властями. Такая же участь постигла и следующий печатный проект — газету «Хма» («Голос»), издававшуюся с 9 мая 1906 на грузинском языке под редакцией Георгия Гогелиа и Шалва Гогелиа.

Вместо закрытых газет 6 июня 1906 года начался выпуск ежедневной анархической газеты «Муша» («Рабочий»), редактировавшейся все теми же товарищами. С самого начала газета «Муша» вызвала особую ненависть социал-демократов. Прежде всего, они потребовали… сменить название: мол, на использование названия «Рабочий» имеет право лишь одна социал-демократическая партия. А когда, как вспоминает Гогелиа, социал-демократов послали куда подальше словами, которые «не стоит переводить на русский язык»[11], они принялись чинить анархистам всевозможные козни — нападали на разносчиков «Муша», забирали и рвали газеты. Тем не менее, пропаганда велась достаточно успешно.

Тбилисскими анархистами также был проведен ряд террористических вылазок, в том числе убийство буржуя Гамрикалова и нескольких полицейских чиновников. Как самая крупная на территории России анархистская экспроприация вошло в историю ограбление казначейства в городе Душети в октябре 1907 года, откуда анархистами было похищено 250 тысяч рублей — огромная по тем временам сумма.

Вслед за Кутаиси и Тбилиси анархистские группы появились и в других городах Грузии. Часто они формировались из числа бывших социалистов-революционеров, социал-демократов и социалистов-федералистов, разочаровывавшихся в деятельности своих партий и переходивших на анархистские позиции. В качестве примера можно назвать Н.А. Каландаришвили — в Гражданскую прославленного командира восточносибирских партизан, а тогда, в годы первой русской революции, молодого революционера-подпольщика.

Нестор Александрович Каландаришвили (1876-1922) родился в селе Квирикеты Озургетского уезда Кутаисской губернии, в семье обедневших дворян[12]. Кроме него, в семье был еще один сын и трое дочерей. В восьмилетнем возрасте Нестор поступил в сельскую школу. По настоянию учителя, увидевшего в мальчике незаурядные способности и тягу к образованию, Нестора направили учиться в кутаисскую гимназию, благо в Кутаиси жили более состоятельные родственники семьи Каландаришвили. После гимназии он поступил в Тифлисскую учительскую семинарию, откуда в 1895 году был призван на двухгодичную службу в царскую армию, в расквартированный в Тбилиси же Владимирский пехотный полк. Демобилизовавшись, Нестор продолжил учебу, и в 1900 году попал под влияние действовавших в семинарии эсеров.

Очевидно, окончательно Каландаришвили определился с выбором пути профессионального революционера в 1903 году, когда его исключили из семинарии за революционную деятельность. В этом же году Нестор окончил нелегальные военные курсы эсеровской партии по специальности «кавалерист». Покинув Тбилиси, он направился в Батуми, где некоторое время учительствовал, а затем работал конторщиком на одном из заводов Ротшильда. Разочаровавшись в эсеровской партии, в 1904 году Нестор Каландаришвили перешел к социалистам-федералистам. Как член боевой дружины, он участвовал в батумском восстании в 1905 году, а после его разгрома, скрываясь от преследований царской полиции, перебрался в Кутаиси. Здесь, устроившись актером в местный театр, Каландаришвили познакомился с анархистами и, оставив Партию социалистов-федералистов, присоединился к сторонникам безвластия. «Началась памятная для каждого старого революционера жизнь со всеми ее “прелестями”: скрыванием, отстреливанием, лазанием через трубы, перепрыгиванием через заборы и т.д.», — вспоминал он затем в своей автобиографии[13].

Небольшой анархистский отряд, которым руководил Каландаришвили, устраивал нападения на жандармов, экспроприации, террористические акты. За время своей революционной деятельности в Грузии Нестор успел побывать в тюрьмах всех крупных городов Грузии — батумской, кутаисской, сухумской и тбилисской. Но отовсюду ему удавалось выходить на свободу за недостаточностью улик. В конце 1907 года, когда царские войска потопили в крови революционное движение в Грузии, Каландаришвили покинул Кавказ. Как оказалось, навсегда. Ему суждено было продолжить свою революционную деятельность и прославиться на противоположном конце страны — в Восточной Сибири.

Не только в городах, но и в сельской местности грузинские революционеры вставали с оружием в руках против ненавистной царской власти. По всей Грузии вспыхивали крестьянские восстания. Крестьяне объединялись в боевые дружины — «красные сотни», которые наводили ужас на землевладельцев и капиталистов. Красные сотни атаковали полицейские участки, поджигали правительственные учреждения и волостные архивы, терроризировали князей-землевладельцев. В одном из сел красная сотня казнила четырех разоблаченных полицейских шпионов, утопив их в реке.

Одной из наиболее примечательных страниц в истории грузинского революционного движения можно назвать Коммуну в Гулгуле. Анархические идеи получили в этом небольшом горном селении широкое распространение благодаря деятельности одного местного помещика, симпатизировавшего анархизму и раздавшего крестьянам свои земли. Жители прогнали из селения чиновников и объявили об упразднении всякой власти. Земля и собственность были обобществлены — все межи и заборы крестьяне уничтожили, на собранные со всего села деньги приобрели в городе сельскохозяйственные орудия для коллективной обработки земли. За короткое время общими усилиями были построены просторные общественные дома, пекарни и школа. Распределение продуктов, которые поступали в общественную собственность, велось по принципу «каждому — по потребностям». Люди получили возможность трудиться на поле не целый день, а посменно, несколько часов, свободное время, по собственному усмотрению, отдавая отдыху или образованию.

В коммуну вступили все жители Гулгула, за исключением 12 зажиточных собственников-кулаков, которые всячески препятствовали ее деятельности. Вражда между кулаками и коммунарами росла с каждым днем, пока кулаки, окончательно обнаглев, не убили одного из активных участников коммуны. Однако, коммунары решили не отвечать насилием на насилие и в ответ на убийство объявили кулакам полный бойкот. Вскоре кулаки от безысходности и постоянных убытков были вынуждены обратиться с просьбой принять их в коммуну. Анархическая коммуна в Гулгуле просуществовала девять месяцев. Только посланные в Гулгул войсковые подразделения смогли подавить сопротивление коммунаров и занять село. После разгрома коммуны ее организаторы и активные участники были брошены в тюрьмы, а общественные дома превращены в казармы для казачьих частей, которые разместили в селе, чтобы не допустить новых волнений.

На протяжении 1905-1907 гг. в горной Грузии шла настоящая партизанская война «красных сотен» против царского правительства. Полиция и жандармерия были не в силах справиться с революционным движением, и царское правительство направило в Грузию десятитысячный карательный корпус генерал-майора Алиханова-Аварского, который потопил в крови горные селения, вырезав тысячи мирных жителей. Вторжение карателей в западную Грузию современники сравнивали с теми зверствами, которые творили веками раньше персидские и турецкие оккупанты. С той лишь разницей, что и каратели генерала Алиханова, и их жертвы были гражданами одной страны — «тюрьмы народов». В Тбилиси, Кутаиси и других городах среди революционеров производились массовые аресты. Некоторые были вынуждены покинуть страну (Гогелиа), другие были арестованы и приговорены к различным срокам каторжных работ (Гугушвили, Ростомов) или сосланы в Сибирь (Квелиссиани).

Десятилетие между подавлением первой русской революции в 1907 году и Февральской революцией 1917 года часто называют эпохой реакции. Тем не менее, и в эти сложные годы анархисты не прекращали свою деятельность. Так как революционные выступления в Грузии были подавлены с небывалой жестокостью, многим грузинским революционерам пришлось жить и работать за пределами родины. Здесь следует отметить, что доля грузин была традиционно высока в революционном движении соседних с Грузией областей России — в городах Северного Кавказа, на Дону и Кубани. В одной из наиболее активных на Северном Кавказе анархистских групп, действовавшей в Армавире[14], принимали участие грузины А. Гобеджишвили, М. Метревели, Д. Мохналидзе, фактическим же лидером армавирских анархистов-коммунистов был бывший официант Антон Мачаидзе, приговоренный к смертной казни на екатеринодарском процессе[15].

В Ростове-на-Дону доля кавказцев, в том числе и грузин, в некоторых группах анархистов достигала 70%[16]. Одной из групп, действовавшей в первой половине 1908 года и планировавшей убийство руководителя охранного отделения подполковника Карпова, руководил Нестор Сургуладзе, поддерживавший связи с земляками, от которых ожидал подкрепления для осуществления замыслов группы.

Достаточно крупная колония грузинских революционеров, среди которых было много и анархистов, обосновалась в далекой Восточной Сибири, в Иркутске и других городах Иркутской губернии. Но и там они продолжали подпольную работу, вели пропаганду среди рабочих, распространяли нелегальную литературу.

Признанным лидером грузинских революционеров-анархистов в Иркутске и близлежащих городах стал уже упоминавшийся выше Нестор Каландаришвили. В отличие от других своих соплеменников, он не был политическим ссыльным, а прибыл в Сибирь в 1908 году по собственной воле, намереваясь пробраться в Японию, но пределы России покинуть не смог и обосновался в Иркутске. Здесь он женился на Христине Леонтьевне Мкеравали, но, так как их брак не был освящен церковью, его предпочитали не афишировать, и Христина Мкеравали выдавала себя за сестру Нестора. С помощью своего друга С.И. Назьмова Каландаришвили освоил ремесло фотографа, одновременно устроившись работать в местный театр.

Несколько освоившись в Иркутске, Нестор сразу же вышел на связь с местными анархистами и со ссыльными грузинскими революционерами. Один из тогдашних его соратников, бывший кутаисский гимназист М.В. Церетели, сосланный в Черемхово и работавший там шахтером, вспоминал, что Нестор Каландаришвили вел активную агитацию среди черемховских рабочих. На шахтах Черемховского бассейна работало немало ссыльных грузин и осетин — участников революции 1905-1907 гг. и бойцов «красных сотен». Не удивительно, что Каландаришвили часто проведывал земляков, останавливаясь в Черемхово[17].

За годы пребывания в Иркутске Нестор Каландаришвили, продолжавший активную революционную деятельность, арестовывался несколько раз. Несколько раз дело передавалось в суд, но, благодаря умелой защите постоянного адвоката Каландаришвили О.Б. Патушинского, революционеры выходили на свободу за недоказанностью улик. Последний раз Каландаришвили и его соратников Мачавариани, Соломона Орджоникидзе, Горгеладзе, Цейтлина, Томашевича, Завьялова и Белослюдцева судили в мае 1914 года, но, как и прежде, были вынуждены оправдать.

С первых же дней революционных событий 1917 года грузинские анархисты, проживавшие в Иркутской губернии, включились в борьбу. Ими был создан красногвардейский отряд, первоначально состоявший из 60 бойцов. Во главе отряда был поставлен Каландаришвили, его ближайшими помощниками стали Михаил Асатиани — бывший рабочий завода Ротшильда в Батуми и боец красной сотни, сосланный за участие в революции 1905-1907 гг. в Сибирь; участник Гурийского восстания Иосиф Кигурадзе; мегрельский пастух Вано Харчилава; кутаисский гимназист Михаил Церетели; гурийский крестьянин Герасим Зоидзе и другие грузинские революционеры.

Отряду Каландаришвили, впоследствии выросшему в численности до целой партизанской армии, было суждено сыграть особую роль в деле освобождения Восточной Сибири от белогвардейцев и бандформирований местных феодалов. Внеся огромный вклад в разгром белых войск Семенова, Каппеля и Унгерна, Каландаришвили был назначен командующим кавалерии войск Дальневосточной республики. Он погиб в 1922 году, в бою, командуя силами, посланными на ликвидацию белобандитов в Якутии.

Лишь в 1921 году, за год до гибели, Каландаришвили вступил в большевистскую партию. Хотя, скорее всего, сделал это лишь под нажимом большевистских военных руководителей. Тем не менее, этого года пребывания в рядах РКП (б) большевикам хватило для того, чтобы затем, после гибели прославленного революционера, всецело присвоить его партии, оговариваясь об анархизме лишь как об «ошибке молодости». Именем Нестора Каландаришвили названы улицы, в селе Хомутово, на месте его героической гибели, поставлен памятник. Возможно, все это есть лишь потому, что легендарный партизан вовремя погиб. Кто знает, что бы стало с бывшим анархистом, доживи он до времени прихода к власти его куда более знаменитого (печально знаменитого) соотечественника (скорее всего, ждала бы его та же участь, что постигла другого восточносибирского партизанского командира-анархиста латыша Ивана Строда[18], убитого сталинскими палачами в 1938 году)!

Грузинские анархисты, как и десятки, сотни и тысячи их единомышленников в других регионах России, Европы и мира, жертвовали жизнями во имя свободы и справедливости. Знакомство с их деятельностью показывает нам, что не с палачами Сталиным, Серго Орджоникидзе и Берия следует отождествлять историю грузинского революционного движения, а с людьми, вставшими на нелегкий путь революции не ради власти и денег, а ради борьбы за идеал свободы и справедливости.

Впервые опубликовано:https://ibegeo.livejournal.com/4919.html (Илья Полонский, 2008).

Примечания

1. Серия статей И.В. Джугашвили-Сталина «Анархизм или социализм?» была опубликована в 1906-1907 гг. в социал-демократических газетах «Ахали Цховреба» («Новая жизнь»), «Ахали Дроеба» («Новое время»), «Чвени Цховреба» («Наша жизнь») и «Дро» («Время»). См. Сталин И.В. Анархизм или социализм? — Сочинения. М., 1946. Т.1. 1901-1907. Стр. 294-372.

2. Об участии грузин в русском народническом движении см.: Ратиани П.К. Грузинские шестидесятники в русском освободительном движении. Тбилиси, 1968.

3. Ратиани П.К. Грузинские шестидесятники в русском освободительном движении. Тбилиси, 1968. Стр. 229.

4. О Варлааме Черкезове см.: Кривенький В.В. Черкезов Варлаам Николаевич — в энцикл. Политические партии России: Конец ХIХ — первая треть ХХ в. М., 1996.; Николаевский Б. В.Н. Черкезов (1846-1925) — Каторга и ссылка, 1926, № 4.

↑5 О Георгии Гогелиа см.: Гроссман-Рощин И.С. Думы о былом. Георгий Гогелиа (Оргеиани). — Былое, 1925, № 2. Ковальская Е. Мое знакомство с Командо Гогелиа (Оргеиани). — Каторга и ссылка, 1925, № 3 (16); Кривенький В.В. Гогелиа Георгий Ильич — в энцикл. Политические партии России: Конец ХIХ — первая треть ХХ в. М., 1996.

6. Ковальская Е. Мое знакомство с Командо Гогелиа (Оргеиани). — Каторга и ссылка, 1925, № 3 (16). Стр. 212.

7. Оргеиани К. К истории анархического движения в Грузии — Альманах. Сборник по истории анархического движения в России. Том 1. Париж. 1909. Стр. 87.

8. Оргеиани К.Указ. соч. Стр. 88-89.

9. Оргеиани К.Указ. соч. Стр. 89.

10. Рогдаев Н.И. Доклад на Международном анархическом конгрессе 1907 в Амстердаме от 26 августа 1907 г. — Анархисты. Документы и материалы. Т. 1. 1883-1917. М., 1998.

11. Оргеиани К. Указ. соч. Стр. 101.

12. О Несторе Каландаришвили см.: Кожевин В.Е. Легендарный партизан Сибири. Иркутск, 1971; Кривенький В.В. Каландаришвили Н.А. — в энцикл. Политические партии России. Конец XIX — первая треть ХХ в. М., 1996.

13. Кожевин В.Е. Легендарный партизан Сибири. Иркутск, 1971. Стр. 11.

14. Полонский И. Анархисты Армавира. 1906-1908. — Протест, № 13. Ростов-на-Дону, 2006.

15. Карапетян Л.А. К вопросу о деятельности анархистов на Кубани в начале ХХ в. — Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 1997. № 1. Стр. 3-13.

16. Смирнова В.К. Анархисты на Дону: 1905-1921. Дисс.канд.ист.наук. Ростов-на-Дону, 2003. Стр. 103.

17. Подшивалов И. Вожак черемховских шахтеров. — Вольная Сибирь. № 1. Иркутск, 2005.

18. Чемезов В.Н. Строд. Якутск, 1972.