Zeilen van Vrijheid (Паруса свободы — нидерландский) — группа волонтеров, которые покупают и доставляют в Украину медицинские и другие спецавтомобили, а также гуманитарную помощь. Проект основала Вероника Муцей — украинка, которая несколько лет назад переехала в Нидерланды. C начала войны волонтерам из Zeilen van Vrijheid удалось отправить Украине 75 машин. Это и простые грузовики, и автомобили с дорогим и сложным медицинским оборудованием. Мы поговорили с Вероникой и спросили у нее, где вообще покупают такие машины, сложно ли это сделать, кто и как доставляет их в Украину и какие трудности ребятам встречаются на пути. Рассказ Вероники от первого лица — в материале Reshim.

Где-то в районе восьми вечера я укладываю дочь спать. Потом я достаю свой второй ноутбук и начинаю вторую жизнь. В моих сутках больше 24-х часов. Я вполне могу быть на нескольких встречах одновременно. Я привыкла жить в таком режиме, привыкла, что иногда нужно заканчивать дела вовремя, потому что так надо.

Худший день в жизни

Сейчас я живу в Нидерландах, мы переехали сюда с мужем из Киева четыре года назад. Искали лучшее место для наших будущих детей. Мы оба IT-специалисты, так что нам было относительно несложно найти работу. Здесь у нас родилась дочь, и все шло нормально, пока не наступило 24 февраля. Наверное это худший день в моей жизни. Каждый раз, когда я вспоминаю его, мне сложно не разрыдаться.

Помню муж разбудил меня в 5 утра и сказал, дорогая, просыпайся, началась война.

С тех пор я пыталась собрать себя заново. Мы ходили на протесты. Пикетировали российское посольство в Гааге, требовали остановить агрессию. Тогда казалось, что все закончится за 3-5 дней. Ведь с нами же весь мир, все встанут на нашу защиту. Я ходила на разные сборы, марши, протесты. Как бывший журналист я верю, что митинги — это хороший способ выразить позицию, продемонстрировать поддержку.

Я ходила на протесты первые три дня. Потом стало понятно, что всю эту энергию можно направить на что-то более полезное.

За два дня тебе приходят 20 тыс. евро

Начали с того, что стали искать тактическое снаряжение. Это непросто сделать в Нидерландах. Есть много нюансов, ограничений. Допустим, если вам нужен бронежилет, то можно купить один или два. Но если нужна сотня, то ничего не получится без лицензии. Тогда мы сосредоточились на гуманитарке.

Мне стали закидывать донаты прямо на личный счет. Это безумие. За два дня тебе приходит 20 тыс. евро. А люди все шлют и шлют. Потому что знают — ты из Украины, а значит придумаешь как помочь своей стране.

Впервую неделю войны я наездила на машине 3 тысячи километров. Нам много чего жертвовали. У нас работали пункты приема. Один был прямо у меня дома. Гуманитарка лежала в спальне, на заднем дворе.

Потом появились еще ребята, которые собирали медикаменты.

Мы стали вместе думать, как максимально быстро доставить все это в Украину. И сошлись на том, что лучше всего сделать это на скорой помощи.

Что значит непонятно где купить скорую?

Первые две машины мы купили в Бельгии. 5 тысяч евро за каждую. Чтобы оформить все документы понадобилось четыре дня. Что значит непонятно где купить скорую? Берете и гуглите.

Это были уже списанные машины, которые больше не использовали для медицинских целей. Их часто переделывают в кемперы. У этих машин мощные двигатели, пневмоподвеска, они устойчивые, вместительные. В общем идеальный кемпер.

Так мы и отправили нашу первую помощь в Украину. Две машины скорой помощи до верху набитые медикаментами. Сели и поехали прямо на них.

Кстати в одной из машин тогда ехал журналист Time. Я узнала об этом спустя полтора месяца. Так что первая статья про наш фонд вышла еще до его официального появления.

Те первые две машины до сих пор на службе в одной из частей в Киеве. На них эвакуируют людей и подвозят гуманитарку. У них нет каталок или чего-то такого внутри. Просто две большие желтые машины.

Сама не представляю, как нам это удалось

После этого мы поняли, что нельзя и дальше собирать деньги на личных счетах. В Нидерландах очень строго с налогами, нужно отчитываться за каждый цент. Поэтому мы основали фонд. Хотелось работать открыто и прозрачно. Мы боялись, что нам начнут присылать более крупные суммы. Что тогда?

Но открыть собственный фонд — непростая задача. В Нидерландах это может занять не одну неделю. Столько же времени нужно, чтобы заработал счет. Но нам повезло, благодаря «миллиону рукопожатий» мы сделали все очень быстро.

Просто для понимания — сначала мы покупали машины за 5 тыс. евро, потом за 15. Они уже были больше, лучше, новее. Потом мы начали покупать машины с медицинским оборудованием. Так что цена выросла до 25-30 тыс. евро за штуку. Но на такой машине уже можно спасать жизни.

На сегодняшний день (лето 2022) мы отправили в Украину 75 машин скорой помощи и пожарных автомобилей, а также 20 единиц другого транспорта. Сама до конца не представляю, как нам это удалось.

Нельзя купить 75 машин на донаты

С появлением фонда появились и спонсоры. Мне позвонил друг, который работает в крупной фирме. Он сказал, что они хотят помочь. В итоге мы получили от них денег на четыре машины.

Для меня потратить 60 тыс. евро за раз было чем-то невероятным. Тут важно сказать, что это фактически нереальная задача купить 75 машин на донаты. Многие почему-то этого не понимают.

Так что сразу скажу, мы не сами купили все 75 машин, нам помогли и это не секрет. Кто-то из спонсоров узнал о нас в интернете, кто-то из СМИ. Не зря я ходила на радио и раздавала интервью.

Так наши конвои стали все больше и больше. В машинах начало появляться сложное оборудование. Мы вышли на новый уровень.

Кроме скорых были и другие проекты. С одним из спонсоров мы купили «Кобзар» — огромный пожарный грузовик, который отправился в Северодонецк. На нем был изображен Тарас Шевченко и написана цитата «Огонь запеклих не пече».

Когда грузовик пересек границу, ребята военные смотрели на него и плакали. Тогда я поняла ради чего мы работаем. Кроме того, что мы достаем реально нужную и дорогую технику, мы также поддерживаем в людях ощущение того, что они не одни, что им помогает весь мир.

Коробка инсулина на весь Харьков

Когда мы отправляли второй конвой, то я поехала сама. Тогда уходили пять машин. Все были загружены медикаментами. Это было самое начало войны, уже шли перебои с поставками. Больницы остались даже без парацетамола. Ту партию помощи мы везли специально для Харькова. У меня там друг волонтер. И он написал в инстаграме, что у них нет даже спреев для носа.

Люди отправляли медикаменты и другую помощь во Львов. Но те, кто был у самой линии фронта остались ни с чем. Так что мы загрузили в конвой, взяли все что можно и отправили это в Харьков. В том конвое была коробка инсулина. Мы тогда еще об этом не знали, но на тот момент это оказался вообще весь инсулин на весь Харьков. После этого мы стали отправлять больше и больше помощи именно туда.

После всего времени войны в Украине вообще все в дефиците. Иногда нас просят специальные лекарства, которые нужны на передовой. А иногда что-то очень простое. Я очень удивилась, когда главврач медцентра в Краматорске попросила привезти парацетамол и ибупрофен. Аптеки перестали работать, а эти препараты нужны всем.

Я была в конвое уже четыре раза и очень хочу еще

Всего у нас семь главных координаторов, остальные как получится. Также у нас человек 50 водителей из разных стран. Сама я отвечаю за работу со спонсорами, за закупку машин и за контакты с теми, для кого мы их покупаем. Наши волонтеры гонят машины до Украины. Сначала до пункта «Краковец — Корчева». Затем пересекают границу и передают транспорт и документы украинским ребятам.

Если в конвое больше 10 машин, то я еду сама. Правила на границе меняются постоянно. Я не могу отправлять волонтеров непонятно куда. Нужно удостовериться, что все под контролем. Я знаю местность, говорю немного по-польски, могу поругаться с пограничниками, если надо. Я не такая любезная как нидерландцы.

Мне уже пришлось пересекать границу четыре раза и я очень хочу поехать еще раз. Но если конвой не особо большой, то от меня больше пользы дома.

Пока самый наш большой конвой — это двадцать машин. Мы собрали его в конце мая. Самый маленький — одна машина. Но она была очень нужна уничтоженному во время оккупации Ирпеньскому госпиталю.

Когда идет война все меняется слишком быстро

Однажды нам отправили запрос из Минздрава Украины. Попросили помочь с машиной неонатальной скорой помощи. Война войной, а жизнь продолжается, люди появляются на свет. Из–за стресса женщины рожают раньше срока. А таких машин очень мало. В общем нас попросили помочь с машиной, которая может перевозить недоношенных детей. То есть в ней должен быть инкубатор.

Сама машина — не проблема, но вот оборудование. В ней два аппарата, которые в общей сложности стоят 30 тыс. евро. Это специальный ИВЛ для новорожденных и монитор с дефибриллятором. Мы запустили сбор денег, начали просить помощи. Потом мне позвонил один из наших спонсоров и спросил, сколько стоит такая машина? Я ответила — 62 — 65 тыс. евро. На утро у нас были эти деньги.

В конце концов мы отправили три неонатальных машины. Еще две на подходе.

Время в таких вопросах — очень важный фактор. Если ты собираешь деньги скажем три недели, то к концу этого срока у страны уже будут совсем другие нужды. Когда идет война все меняется слишком быстро.

Поэтому мы постоянно поддерживали связь с Украиной. Общаемся с ведомствами, врачами, с чиновниками, чтобы понимать картину.

Однажды у нас угнали скорую прямо из больницы

Мы сталкивались с невероятными инцидентами. К примеру у нас однажды увели скорую, прямо из больницы. В конце концов мы ее нашли, там был экстренный случай, но все равно нужно быть очень внимательным. С гуманитаркой вообще очень много сложностей, именно с логистической точки зрения. Были случаи, когда она просто застревала в Польше и так и не попадала в Украину. Люди, которые ее собирали были бы в шоке, если бы им довелось это увидеть.

Поэтому мы отправляем наши машины прямо к конечным точкам. Не разгружаем их, не оставляем нигде. Просто везем сразу туда, где их ждут.

Сейчас сложнее собирать деньги, так как люди привыкли к войне. Европейцы многие вообще о ней забыли. Но мы все равно делаем все, что в наших силах. Ведь в начале войны мы пытались найти средства хотя бы на одну скорую. Никто не мог и представить, что в итоге мы добудем денег на 75.

Кто-то убегает от войны, а кто-то едет навстречу

Помню мы ехали с конвоем в Украину, это был где-то десятый день войны. Тогда из страны все еще шла огромная волна беженцев. В итоге наша машина сломалась где-то посреди Польши, пришлось вызывать эвакуатор, торчать в автомастерской.

Потом мы с девочкой из Польши Жужаной заселились в отель. В нем было очень много беженцев. Весь отель — только мы и они. И я тогда еще подумала: «вот так бывает кто-то убегает от войны, а мы наооборот движемся к ней навстречу».

Я знаю, что вскоре нас ждут трудности, что поток денег будет иссякать, что люди переключатся на что-то другое. Но я украинка, я все равно продолжу делать все, что в моих силах, искать новые решения. Честно говоря, вообще не понимаю людей, которые могут жить обычной жизнью, в то время, когда враг бомбит их родину.