Оригинал статьи опубликован в газете Haaretz 12.12.23

Нельзя не отметить антисемитский подтекст и настрой у многих из тех, кто восхваляет Израиль. Словенский католик в письме, направленном в защиту Израиля от моей критики, пишет, что главная проблема Израиля — 'не ХАМАС и не Царь северный, как называется в Новом Завете следующий великий противник Израиля (Россия-Иран-Турция), а  упорство жить в грехе и вдали от Божьего пути, потому что в настоящее время Израиль — самая атеистическая страна в мире'.

Повезло вам с такими сторонниками! Неудивительно, что даже крайне правые, известные своим антисемитизмом, такие как Марин Ле Пен во Франции, теперь безоговорочно поддерживают Израиль.

Таков парадоксально извращенный контекст, на фоне которого можно судить о реакции множества тех, кто критикует Израиль за то, что он ведет себя так, будто имеет полное право уничтожить ХАМАС (я утверждал то же самое два месяца назад на Франкфуртской книжной ярмарке). Я полностью солидаризируюсь с жертвами этого нападения, а также с теми евреями, у которых оно пробудило воспоминания об антисемитизме и заставило столкнуться с новыми антисемитскими угрозами. Я четко заявил, что Израиль имеет право на самозащиту.

Однако при этом я не поддерживаю действия Израиля и его нынешнего правительства. Полагаю, именно по этой причине Ева Иллуз неверно истолковала мою позицию и обвинила меня в том, что я игнорирую ужасы происшедшего нападения, используя то, что она назвала небрежной интеллектуальной стратегией, в своей критике реакции левых сил в мире на события 7 октября в статье в Haaretz в прошлом месяце.

Действительно ли этим я занимаюсь? Как уже не раз случалось за последние несколько недель, Иллуз критикует меня за то, что я отношусь к событию 7 октября исходя из релятивистской перспективы, просто потому, что придаю произошедшему нападению исторический контекст.

Иллуз же в свою очередь утверждает обратное. 'Я отказываюсь контекстуализировать боль палестинцев от потери своей земли', — пишет она. 'Чтобы по-настоящему оценить и понять их трагедию, чтобы полностью уважить их потерю, мне нужно отбросить контекст… Многие арабы, как внутри Израиля, так и за его пределами, проявили сострадание, которого так поразительно не хватает представителям левой мысли. Они встали на нашу сторону'. 

Такая деконтекстуализированная ссылка на внеконтекстуальный шок и горе — на мой взгляд, слишком упрощает ситуацию. Мое выступление на Франкфуртской книжной ярмарке вызвало бурную реакцию. Это было 17 октября, всего через 10 дней после начала войны. Израиль бомбил Газу, и число жертв среди палестинцев превысило число жертв среди евреев. Война свирепствовала. Потрясение и скорбь привели к принятию важнейших (и зачастую сомнительных) политических решений и военных действий. Стало ясно, что помимо шока и горя, о которых говорила Иллуз, необходим четкий политический анализ ситуации.

Я согласен с Иллуз в том, что простые люди 'настаивают на конкретной уникальности собственного опыта' и что 'и палестинцы, и израильтяне чувствуют, что их страдания нельзя сравнивать — то бишь преуменьшать — со страданиями других'. Я также согласен с ее утверждением, что 'евреи особенно чувствительны к зверствам событий 7 октября: запах горелых тел, беспорядочное убийство детей и стариков, улицы, усеянные трупами'.

Да, это действительно так. Однако палестинцы и (не только) мусульмане всего мира буквально засыпаны изображениями разрушений и смерти в Газе, и их ярость близка к тому, чтобы перелиться через край. Как можно сохранять спокойствие, когда дети в Газе вырезают ножами на своих телах имена, чтобы их останки можно было опознать? Здесь не может быть никакого простого решения. Можно только поставить эти травматические переживания на одну ступень.

Если это так, то почему результаты резни, устроенной ХАМАС, и израильских бомбардировок Газы так травмируют? Именно из-за исторического контекста: убийство ХАМАС невинных еврейских граждан воскрешает память о Холокосте, а палестинцы переживают бомбардировку Газы как вторую Накбу.

В XX веке творились зверства и похуже, чем-то, что случилось 7 октября. Достаточно упомянуть чудовищные эксперименты, которые проводил Сиро Исии над десятками тысяч китайских пленных в печально известном Отряде 731 в Маньчжурии во время Второй мировой войны (кстати, Исии мирно прожил остаток жизни. Соединенные Штаты, желая получить результаты его экспериментов, предоставили ему полный иммунитет в обмен на его "исследовательские" документы).

Тем же самым учетом исторического контекста объясняется и реакция на бомбардировку Гамбурга союзниками во время Второй мировой войны. Атака в последнюю неделю июля 1943 года, получившая кодовое название операция Гоморра, вызвала один из крупнейших огненных штормов, устроенных британскими Королевскими ВВС и ВВС армии США в ходе бомбардировок. В Гамбурге погибло около 37 000 человек, 180 000 получили ранения, а 60% домов города были разрушены.

Выжившим было особенно горько оттого, что союзники сосредоточились на уничтожении районов, где жили представители рабочего класса, а не вилл богачей, которые они занимали, когда оккупировали город. Хотя это злодеяние, безусловно, заслуживает 'изъятия из контекста', как выражается Иллуз, из-за шока и горя, которые оно вызвало. Оно не было задумано таким по понятным причинам, которые являются тем самым контекстом, который привел к нападению: союзники боролись с нацистами — абсолютным злом.

Диспозиция, в которой говорится о шоке и горе людей без учета контекста, является ограниченной. Неудивительно, что, затронув эту тему, Иллуз переходит от призыва поддержать Израиль в состоянии шока и скорби к юридической аргументации. Она пишет: 'Сопутствующий ущерб — леденящее душу безличное выражение — морально и юридически отличается от обезглавливания детей комбатантами в силу степени преднамеренности и прямой ответственности'.

'Отрицание сего различия, — утверждает она, — равносильно отрицанию основ нашей правовой системы. Аналогичным образом, категория одиозное преступление относится к преступлениям, которые человеческие сообщества признают особенно отличительными в силу их злодейской природы. Количественного подсчета смертей никогда не будет достаточно, чтобы определить, насколько морально отвратителен тот или иной акт убийства, потому что преступления не одинаковы по своему намерению, ответственности и гнусности'.

Коротко говоря, если смотреть на это с моральной и юридической точки зрения, то кажется, что даже если ЦАХАЛ на данный момент убил около 17 000 палестинцев в Газе, это отличается (то есть, менее плохо) от убийства 1200 евреев ХАМАС. На абстрактном уровне в этом утверждении есть доля истины. Но важно то, что сопутствующий ущерб сам по себе является сомнительным термином. Это леденящее душу безличное выражение, как говорит Иллуз, которое описывает ужасные страдания тысяч детей в качестве непреднамеренного последствия. Однако тот факт, что это последствие является непреднамеренным, не делает его менее проблематичным. В каком-то смысле эта непреднамеренность даже хуже, поскольку сводится к дегуманизации жертвы.

Проведенное Иллуз различие между атакой ХАМАС 7 октября и израильскими бомбардировками Газы, согласно которому первая представляет собой преднамеренную жестокость, а вторая — непреднамеренный сопутствующий ущерб, мягко говоря, представляется весьма проблематичным.

Во-первых, какова вариативность допустимого диапазона сопутствующего ущерба? (даже если полностью осудить, как это делаю я, использование ХАМАС палестинских гражданских лиц в качестве живого щита)? Во-вторых, пусть даже гибель жителей Газы является непреднамеренной (что не согласуется с заявлениями высокопоставленных израильских чиновников), она вполне ожидаема. Мы все слишком хорошо знаем, что происходит, когда бомбят густонаселенный мирный район. Основное заблуждение Иллуз относительно меня заключается в том, что я представляю палестинскую и израильскую истории как идущие параллельно и отображающие друг друга — таким образом, я считаю тех и других в равной степени ответственными за нынешнее кризисное положение. Она иронизирует над моей позицией, говоря, что ´для танго нужны двое´.

На это я отвечаю: да, я согласен, но пара, обнимающая друг друга в танце, — это не Израиль и Палестина, а два заклятых врага, которые зависят друг от друга и в то же время полны решимости уничтожить друг друга. Эти заклятые враги — нынешнее израильское правительство и ХАМАС. Они не являются чем-то идентичным, скорее попросту обвиваются друг вокруг друга в извращенном танце танго, который позволяет прояснить все, что нам нужно знать о контексте, приведшем к войне в Газе.

Поскольку жертвы имеют фундаментальное право на ответную реакцию, война позволяет Израилю проводить этнические чистки на всей территории Израиля, а возможно, и в секторе Газа. Министр финансов Бецалель Смотрич заявил, что 'добровольная эмиграция' палестинцев из Газы — это правильное  решение с гуманитарной точки зрения для Газы и для всего региона. Отвечая на вопрос о войне, член кабинета безопасности и министр сельского хозяйства Ави Дихтер обозначил текущие события как 'Накба 2023. Ей все и должно закончится' — это есть не что иное, как позиция, которая, по справедливому утверждению палестинских чиновников, равносильна проведению этнической чистки.

Теперь давайте вернемся к сравнению между поэтапной этнической чисткой на Западном берегу реки Иордан и жестокой и внезапной резней, устроенной ХАМАС. Оно наглядно продемонстрирует разницу между первым и третьим миром. В первом, развитом мире, нападения извне чаще всего происходят в виде внезапных событий, шокирующих своей жестокостью (теракты 9/11, бойня в парижском театре Bataclan в 2015 году и атака ХАМАС 7 октября). После нападений повседневная рутина быстро возобновляется, а общество преследуют травмирующие воспоминания.

В странах третьего мира, зверства и жестокости представляют собой в основном долгий и болезненный процесс, который иногда длится поколениями и становится частью жизненной рутины (как, например, в Конго). Население впадает в отчаяние, что делает возвращение к нормальной жизни чем-то нереальным.

Разве не так обстоит дело на Западном берегу, где местное палестинское большинство уже много лет подвергается насилию разного рода, ранжирующегося от бюрократической суеты вплоть до актов убийства? Именно поэтому неуместно пытаться сравнивать страдания тех, кого уничтожил ХАМАС в Израиле, и палестинцев на Западном берегу как более или менее чудовищные. Страдания, длящиеся поколениями, могут привести к полному отчаянию тысячи людей. Группы еврейских поселенцев регулярно рассылают палестинским семьям угрожающие сообщения, в которых говорится, что они должны покинуть свои дома в течение 24 часов. Когда палестинцы не подчиняются, поселенцы приезжают и избивают или даже убивают их.

Двое палестинцев были убиты таким образом после того, как поселенцы открыли огонь по похоронной процессии в районе Кусры, к югу от Наблуса. Машины скорой помощи везли тела четырех палестинцев, которые были застрелены накануне, предположительно также поселенцами. Как сообщил Себастьян Бен-Даниэль в статье на иврите в газете Haaretz, поселенцы, прибывшие на место происшествия, попытались остановить процессию. Один из водителей скорой помощи рассказал, что поселенцы ждали у ворот, заблокировали дорогу и открыли огонь по тем, кто присутствовал на похоронах.

И какова же была официальная реакция? ЦАХАЛ заявил, что несколько палестинцев были убиты в ходе столкновений между еврейскими поселенцами и палестинцами в деревне, где должны были состояться похороны, и что ведется расследование. Неужто это единичный случай? За последний год произошло несколько аналогичных инцидентов, когда молодые еврейские поселенцы совершали жестокие налеты на деревни, в результате которых погибли несколько палестинцев, десятки получили ранения и был нанесен значительный материальный ущерб. Нападавших редко задерживают, не говоря уже о судебном преследовании. Если это не форма терроризма, то данное слово потеряло всякий смысл.

Состояний шока и скорби, сопровождаемых юридическими объяснениями, вне всякого исторического контекста, просто недостаточно. Необходимо рассмотреть общую историческую картину, которая включает в себя оба этих аспекта. Эта общая основа или всецело объемлющая история — не колонизация (говоря во Франкфурте, я не использовал этот термин, прекрасно понимая, что иммиграцию в Израиль нельзя сводить к колониализму).

История, о которой я говорю, не ограничивается одним нарративом, будь то колонизация или же отказ террористов принять возвращение еврейского народа на родину, а подлинная и трагическая история, которая включает в себя противоречивые заявления и предложения, и в которой нет полностью правых или виноватых.

Иллуз права в своем утверждении, что человек может сказать: 'Мне отвратительна резня, случившаясь 7 октября, и я хочу, чтобы у палестинцев было свое государство'. Может быть, подобное утверждение действительно легко произвести, но на самом деле это есть самая сложная позиция, поскольку она отражает положение, которое одновременно и необходимо, и невозможно. Выбор одной из сторон был бы этической и политической катастрофой. На карту поставлены не только права палестинцев, но и вопрос о том, как Израилю избежать превращения в соучастника разжигания глобального антисемитизма.

Такая опасность вполне реальна. В воскресенье, 29 октября, толпа в преимущественно мусульманском Дагестане ворвалась в аэропорт Махачкалы в поисках еврейских пассажиров, прибывших рейсом из Израиля. Позднее в тот же день местные жители осадили гостиницу в поисках постояльцев-евреев после того, как стало известно, что в городе вот-вот приземлится рейс из Тель-Авива. Пассажирам пришлось прятаться в самолетах или в аэропорту, опасаясь нападения.

Не предвещает ли это новой вспышки антисемитизма по всему миру, распространение которой ограничиться не только Европой и Ближним Востоком? Существует реальная опасность, что возникнет новый глобальный нарратив, в котором критика прав ЛГБТ вкупе с антисемитизмом будут восприниматься как различные формы борьбы с западным неоколониализмом.

Параллель между Украиной и Палестиной многому нас может научить. Одним из катастрофических глобальных последствий продолжающейся войны на Ближнем Востоке является размывание некоторых основных различий: произраильский Запад (в особенности США) представляет защиту Украины от российской агрессии и Израиля от ХАМАС как примеры одноименной глобальной войны, будто бы Израиль похож на Украину. Как я уже писал, логичнее думать о Палестине как об Украине.

Но сторонники радикальных псевдо-левых кругов уже утверждают, что атаки (России и ХАМАС) — это оправданная оборона, ставшая следствием долгой истории их угнетения. Короче говоря, Донецк — это российский Западный берег реки Иордан. Таким образом, складывается новый мировой порядок, и война в Газе подобна узлу, узловой точке, в которой сконцентрирован весь антагонизм, существующий в нашем мире, — месту, где все решится. Сегодня Палестина — это мощный и яркий символ. Конкретная универсалия, сочетающая в себе противоположные смыслы: символ всех колониальных грехов Европы (евреи заселили Палестину), а также место, откуда возникает антисемитизм.

Катастрофа заключается в том, что Израиль, который был создан вследствие колоссального чувства вины Европы после Холокоста в отчаянной попытке дать евреям безопасное убежище, теперь становится символом европейского угнетения и колониализма. Первородный грех есть грех западноевропейских стран, которые пытались искупить вину за Холокост, предоставив евреям кусок земли, большая часть которой была обжита и заселена другими людьми на протяжении сотен лет.

Неудивительно, что прогнозы относительно последствий войны в Газе колеблются между двумя крайностями. Большинство воспринимает текущее столкновение как начало глобальной катастрофы. Надежды на мир ушли в прошлое; единственным победителем в этой войне будет сама война. Однако есть меньшинство, которое считает, что война в Газе открывает новые перспективы для мира. Они рассуждают так: война в конечном итоге докажет несостоятельность концепции чисто военного решения и заставит обе стороны любыми способами прийти к миру.

В настоящее время представляется, что первый шаг должен быть сделан на стороне Израиля. Ему придется немедленно прекратить ежедневный террор против палестинцев на Западном берегу, оказать широкую гуманитарную помощь гражданскому населению Газы и отказаться от любых претензий на исключительный суверенитет над Западным берегом реки Иордан. Два этих сценария будущего — не просто две вероятности. Таковы накладывающиеся друг на друга детерминанты нашего будущего, которые, по выражению Жан-Пьера Дюпюи, в случае реализации будут выглядеть как необходимости. Это не значит, что существуют только две возможности — катастрофа или восстановление. Такая формула слишком проста. Перед нами две взаимоналоженные необходимости.

Война в Газе обязательно должна закончиться глобальной катастрофой, потому что вся наша история движется в этом направлении, в той же равнообязательной степени необходимо, дабы возникло решение. Когда эти две необходимости рухнут, будет реализована только одна, так что в любом случае наша история станет носить характер необходимости (или же окажется таковой). 'Альтернативных возможных вариантов будущего не существует, поскольку будущее носит характер необходимого', — пишет Дюпюи в своей книге The War That Must Not Occur.

'Вместо исключающей дизъюнкции существует суперпозиция состояний [superposition of states]. Как эскалация до крайности, так и ее отсутствие являются частью фиксированного будущего: именно потому, что в нем работает первое (эскалация — прим. пер.), у сдерживания есть шанс осуществиться. И именно благодаря второму (отсутствию эскалации — прим. пер.) противники не обязаны уничтожать друг друга. Только будущее, когда оно наступит, поведает результат'.

Однако одно можно предсказать с уверенностью уже сейчас. Мысля из переспективы мировой геополитики, самой большой жертвой войны в Газе станет Европа (точнее, Европейский союз). Европа упустила возможность заявить о себе, когда присоединилась (с некоторыми оговорками) к Соединенным Штатам в оказании безоговорочной поддержки Израилю.

Если на следующих выборах в США победит Дональд Трамп, Европа перестанет быть одним из сильнейших игроков на мировой карте. Она станет младшим партнером изолированного Запада, который будет окружен, и не только странами-членами организации БРИКС (Россия, Китай, Индия, Бразилия и Южная Африка). Если Трамп победит, Соединенные Штаты просто станут одним из членов БРИКС, которые, ради того, что они называют истинным мультицентричным миром, будут мирно сносить преступления друг друга.

Когда в заключение Иллуз заявляет, что евреи снова чувствуют себя очень одинокими в наше время, я не могу удержаться от того, чтобы не добавить два момента. Да, одинокими, но деляет они его с крупными западными СМИ и державами, полностью стоящими на их стороне. Насколько же одинокими должны чувствовать себя палестинцы Западного берега реки Иордан, не имеющие государственной власти, защищающей их от нападений, с постоянно уменьшающейся территорией?

Действительно, после 7 октября невозможно просто жить дальше. Но это суждение справедливо и для палестинок Западного берега и Газы. Это приводит нас к маленькому лучику надежды, забрезжившему в Израиле: медленный рост солидарности между палестинскими гражданами Израиля и евреями, выступающими против всеразрушающей тотальной войны. Таким образом, решение заключается не в противоборстве моральных суждений, а в подлинном политическом акте создания новой социальной реальности.

Быть может, вместо того чтобы стирать преследующие их исторические травмы, евреи и палестинцы должны объединиться в солидарности, потому что они были (и остаются) жертвами западного расизма.

перевод: георгий ливаднов