Надо ли отличать ложные воспоминания от истинных и настоящее искусство от поддельного — вопросы, которые ставит дебютная выставка художницы Екатерины Сериковой и куратора Екатерины Павловой.

На следующий день после посещения выставки Екатерины Сериковой «Cute lying memories / Милые ложные воспоминания», выпив бокал красного, я открыл на компе папку с фотографиями выставки, активировал свои ложные о ней воспоминания и принялся за сочинение глубокомысленной и объективной рецензии.

Ложные воспоминания… Воспоминания о событиях, которых не было, о приключениях, которые не случались, об образах, которые не рождались. Говорят, что бывают коллективные ложные воспоминания, но художница обращается к индивидуальным. Фотоархив из детства структурирует прошлое. Фиксирует одни события и пропускает другие. Неясное волнение вызывается невозможностью отличить реальное прошлое от фантазийного.

Залы галереи погружены в полумрак. Лучи света выхватывают каждую работу в отдельности. Просторное помещение даёт возможность экспонатам расползтись по стенам и разделиться на отдельные группы в четырёх залах. Но и создаёт трудности для художника и куратора, развеска получается жидковатая.

В центре первого зала, обозначенного большим кругом на полу, размещены три работы — фотографии на тканях, свисающих с потолка на верёвочках. На круглом коврике лежит гирлянда из зелёных стеклянных листиков с подсветкой. Вокруг на каждой стене по одной живописной работе — портрет уже несуществующего ребёнка в никогда не существовавшей ситуации. Конкретизирующие и нарочито-высокопарные названия сбивают зрителя с толку, заставляя его погрузиться в собственные ложные воспоминания о «водопадах Миссури» и «пещерах Арасена», которых он никогда не видел, но, кажется, хорошо помнит.

Во втором зале конфабуляции трансформируются в абстрактные объекты, объединённые схожим орнаментом. Прорезанный лист пластика с позолоченными цепями подвешен к потолку. Эстетика Tzvetnik’а и ИП Виноградов проникает в галерею в отдалённом московском районе. Вероятно, это самая дальняя её интервенция в глубины спальных кварталов.

Похожий орнамент превращён в картину, напоминающую сине-зелёный витраж с грубым толстым переплётом, непонятно зачем помещённую на фоне полосы ткани. Сквозь висящий под потолком пластиковый лист свет создаёт причудливые тени по всему залу. Тем самым работа включает в себя окружающее пространство и приобретает уникальность, возможную только в конкретных обстоятельствах. Через неё свет падает на картину «Голова», висящую ниже на стене. На ней детское лицо превращается в расплывчатое белое пятно, лишь остатки воспоминаний о чьём-то лице. Повторяющийся узор форматирует и материальные объекты, и разум и сознание персонажей. На соседней стене «Автопортрет» соединяет на металлической основе фотографию и орнамент. А за углом, в закутке, встречает небольшой рисунок — портрет демонически улыбающегося ребёнка. Среди «милых» воспоминаний прорывается что-то страшное, меняя тональность восприятия следующего зала.

Он тоже начинается с жутковатого рисунка, и серия «Портреты» в нём размещённая, становится безмолвно-пугающей. Призраки фотографий и призраки людей, тающих в забвении. Оставшийся в прошлом веке визуальный стиль фото-мыльниц. Сегодня не слишком принято обсуждать качество живописных произведений в подобных проектах, но всё-таки хотелось бы, чтобы картина обладала внутренней целостностью и таким уровнем исполнения, чтобы она могла жить сама по себе, отдельно от конкретного проекта. Завершается выставка комнатушкой, оклеенной специально для неё созданными в технике цифрового коллажа, фотообоями. Парамнезия усиливается. Внутри тотальной инсталляции ты понимаешь, что не можешь освободиться от ложных воспоминаний, вырваться из плена, сконструированного чужими желаниями.

Проект Екатерины Сериковой перекликается с работой Аласдера Хопвуда, его «Архивом ложных воспоминаний», инспирированных исследованиями Элизабет Лофтус из Калифорнийского университета. Хопвуд рассказывал о том, как люди в той или иной степени искажают правду. Серикова показывает, как ложные воспоминания искажают искусство. Дрожание и расплывчатость манифестируется автором уже на афише. И, несмотря на большую проделанную работу и общую продуманность экспозиции, эта расплывчатость сохраняется как основной камертон. Во всех работах чувствуется неуверенность, ведь воспоминания ложные, и каждый мазок вызывает сомнения.

Молодая художница находится в поиске, в тех же размышлениях о том, каким может быть сегодня искусство, о чём она сама может рассказать зрителям, какую выбрать тему для изучения и творчества, как и многие молодые авторы. Первые шаги показывают, что вариантов возможного развития у Екатерины Сериковой достаточно много.

Но хотя тема ложных воспоминаний в этом проекте раскрыта на индивидуальном уровне, обладает ли она той глубиной, которая необходима для того, чтобы увлечь зрителя? Какие элементы могли бы обеспечить точность и выразительность воплощения темы? Психологизм и символизм проекта «Милые ложные воспоминания» не заглядывает дальше общих ощущений. И оставляет открытым вопрос — может ли ложная память стать настоящим искусством?