Жеральд Броннер убеждён: нет более достоверного портрета человека, чем тот, который предоставляют поисковые запросы в Google. «Наивному» взгляду на человека, испорченного капитализмом и рыночными отношениями, он противопоставляет «реалистичный» взгляд, основанный на больших данных и цифровых следах. Картина, которую они рисуют, неутешительная: имея всю сумму знаний человечества перед собой на расстоянии вытянутой руки, мы интересуемся личной жизнью политиков и знаменитостей, супружескими изменами, скандалами, драками и увеличением пениса, верим фейковым новостям и популистским лозунгам. Что с этим делать? Решение содержится там же, где и источник проблемы — то есть в мозгу.

Голова Горгоны

Если вы посетите Государственную галерею Штутгарта, то сможете воочию увидеть картину Эдварда Бёрн-Джонса «Голова Горгоны». На картине изображён Персей, показывающий своей возлюбленной Андромеде отрубленную голову Медузы. Андромеда знает, что если взглянет Горгоне в глаза, то превратится в камень, поэтому смотрит на отражение чудовищной головы в воде колодца. Картина Бёрн-Джонса служит очень удачной аллегорией когнитивного апокалипсиса, уроки которого нам так трудно принять. Мы боимся взглянуть этой Медузе в лицо, так как она показывает нам нас самих в невыгодном свете. Тем не менее, следуя примеру Андромеды, мы можем посмотреть на самих себя в отражениях, которые предоставляет дерегуляция когнитивного рынка. В этих отражениях мы увидим свою любовь к конфликтам, ненасытную жажду новой информации и стремление к социальной заметности. Мало кто станет отрицать существование этих склонностей, однако их интерпретации очень разнятся. Есть три главных интерпретации: Мизантропическая. Сторонники этой интерпретации признают существование всех упомянутых склонностей. Как следствие, они испытывают презрение к человечеству. Однако, как верно заметил в »Федоне» Платон, подобное презрение является следствием завышенных ожиданий. То есть наивный и излишне оптимистический взгляд на человека порождает чрезмерно пессимистический.Неопопулистская. Некоторые не критикуют, а наоборот, приветствуют свойства человеческой природы, которые обнажает когнитивный апокалипсис. Они апеллируют к большинству и считают, что раз упомянутые свойства присущи большей части человечества, значит они имеют право на жизнь. Антиприродная. Третьи не отрицают приписываемые человеку склонности, но заявляют, что они искусственны и навязаны рынком.

Вкусы французов

Прежде, чем начать, я хотел бы напомнить слова нобелевского лауреата Жана-Батиста Перрена: «Освобождённые наукой люди будут вести счастливую и здоровую жизнь и смогут максимально раскрыть возможности своего мозга». Как мы видели, наука действительно позволила высвободить большое количество времени ума, однако то, как оно используется, идет вразрез с ожиданиями Перрена. Жадность нашего мозга к новой информации не всегда подталкивает нас к умножению наших знаний, и даже когда мы стремимся к знаниям, наши планы разрушаются устройством когнитивного рынка.Ранее мы рассмотрели то, как ведёт себя наш ум, когда предложение соответствует его спонтанным побуждениям. Но что бы мы выбрали, если бы нам было предложено несколько видов развлечений? Развлечения (данная категория включает в себя широкий спектр когнитивных продуктов) — мощный магнит для внимания. Часто приходится слышать, что люди потребляют посредственные культурные продукты потому, что им не предлагается качественных. Скептики же утверждают, что у людей посредственные вкусы, поэтому они просто не способны оценить качественную продукцию. Эти споры не имеют конца.Разобраться, кто прав, нам поможет экскурс в историю телевидения. Телевидение — идеальное поле для исследования, поскольку, с одной стороны позволяет рассмотреть технологии через призму их способности захватывать наше внимание, а с другой, по мнению многочисленных интеллектуалов, оно отупляет людей и промывает им мозги. Стоит лишь напомнить, что Герберт Маркузе считал масс-медиа инструментом манипуляции, выполняющим функцию порабощения людей путём навязывания им культуры эскапизма и развлечений вместо трезвого взгляда на мир. Философ технологии Жак Эллюль опасался, что с ослаблением традиционных социальных связей (семьи, нации и т. д.) влияние средств массовой информации на людей возрастёт. Многие теоретики медиа считают человека гетерономным существом, предпочтениями которого манипулируют.

На протяжении долгого времени ассортимент продуктов, предлагаемых телевидением, строго регулировался. Но теперь, когда хватка государства ослабла, мы можем наблюдать отражение самих себя.

В этой связи стоит упомянуть одну важную дату — 5 ноября 1898 года. Именно в этот день информация впервые преодолела ограничения проводных технологий: Эжен Дюкрете передал послание азбукой Морзе с Эйфелевой башни в Пантеон. В 1926 году появилось телевидение, а в 1930 — первый коммерческий телевизор (первая телепередача вышла в 1935).

Во Франции, начиная с 1945 года, действовала государственная монополия в области радио и телевидения. В 1972 году появился третий телеканал, а в 1975 было реогранизовано Управление французского радиовещания и телевидения, что ознаменовало собой конец государственного контроля. В 1980 году в США Тед Тёрнер основал круглосуточный новостной канал CNN. Примерно в это же время во Франции появились частные телеканалы: Canal+ и La Cinq Сильвио Берлускони. Затем был приватизирован TF1 и появился M6. Позже возникло кабельное, спутниковое и цифровое телевидение. Широкий спектр продуктов, предлагаемых этими каналами, позволяет ответить на вопрос: чего действительно хотят люди? Я выбрал период с понедельника 7 марта по четверг 7 апреля 2011 года, сосредоточившись на прайм-тайме. Вот как выглядят результаты моего исследования в виде графика:

Если разделить все телепродукты на две категории, «развлекательные» и «серьёзные», то расклад однозначно в пользу первых:

В этих результатах нет ничего неожиданного. Однако стоит напомнить, что они основаны на предпочтениях миллионов относительно образованных и обеспеченных людей, выбирающих из многочисленных вариантов. Хотя и предложение, само собой, не сбалансировано. Среди доступных вариантов преобладают развлекательные продукты. В 1920 году вице-президент General Motors Чарльз Кеттеринг сказал: «Ключом к экономическому процветанию является организованное пробуждение неудовлетворённости». Однако идея о том, что предложение формирует желания, кажется мне сомнительной, так как является лишь ещё одним вариантом теории об искажении человеческой природы. В экономике её отстаивал Джон Кеннет Гэлбрейт. В своей книге «Новое индустриальное общество» он утверждал, что крупные компании не столько удовлетворяют существующие потребности, сколько создают новые, чтобы затем удовлетворять их своими товарами. Никто не спорит, что рыночная экономика создаёт новые желания. В то же время, утверждать, будто желания человека создаются ex nihilo кажется мне ошибкой мышления, не позволяющей объективно оценить ситуацию, сложившуюся вследствие дерегуляции когнитивного рынка.Если теория о создании желаний ex nihilo верна, то каждая попытка компаний это сделать должна заканчиваться успехом, так как нет оснований считать, что манипуляция толпой работает в одном случае, но не работает в другом. В действительности же данная теория игнорирует все те продукты, которые так и не находят своей аудитории, и противоречит механизму отбора по Дарвину. Принимая во внимание лишь успешные продукты, она утверждает, будто предложение порождает спрос (особенно если оно подкреплено рекламной кампанией).

Верно, что реклама стимулирует спрос, однако неверно, что она его создаёт. Законы гравитации существовали до того, как их открыл Исаак Ньютон.

Данная ошибка мышления очень схожа с той, которая стоит за представлением, будто эволюция является следствием разумного замысла со стороны природы. Такое представление возникает из-за того, что живые существа идеально приспособлены к своей среде обитания. Однако проблема в том, что мы видим лишь успешные примеры, забывая о том, что 99,9% когда-либо существовавших на Земле видов исчезли. Мы видим лишь чистовик природы, игнорируя многочисленные черновики. Успех продукта на когнитивном рынке зависит от его способности захватывать свободное время ума, и поэтому позволяет составить достаточно точное представление о склонностях нашего ума.Интернет-статистика наглядно показывает, какие темы занимают внимание людей. Что общего у Набиллы Бенаттиа, Дьёдонне Мбала Мбала и Жюли Гайе? Имена этих трёх людей в 2014 году были в топе поисковых запросов в Google во Франции. То есть в том году французы использовали инструмент, позволяющий получить доступ к большей части знаний человечества, для поиска информации о любовнице бывшего президента Франции, комике с праворадикальными взглядами и звезде реалити-ТВ. Я выбрал именно 2014 год потому что в этом году Франция удостоилась двух Нобелевских премий: премию по литературе получил Патрик Модиано, а по экономике — Жан Тироль. По сравнению с предыдущими тремя, количество запросов о них находится примерно на уровне нуля. Большие данные говорят в пользу посредственности наших вкусов.

Бывший исследователь больших данных в Google Сет Стивенс-Давидовиц на протяжении 4 лет тщательно анализировал поисковые запросы американцев и посвятил этому книгу «Все лгут. Поисковики, Big Data и Интернет знают о вас всё» (2018). Вот что он обнаружил. Мужчины одержимы длиной своего пениса — они задают поисковикам больше вопросов об этой части своего тела, чем о любой другой. Американские мужчины также больше интересуются тем, как увеличить свой пенис, чем, например, тем, как поменять покрышку. Женщин, наоборот, мало интересует этот вопрос — лишь 1 женщина на 170 мужчин ищет информацию, связанную с длиной пениса своего партнёра. Что почти одинаково беспокоит и мужчин, и женщин, так это брак без бекса. Запросы об этом встречаются в 3 раза чаще, чем запросы о «несчастливом браке», и в 8 раз чаще, чем запросы о «браке без любви».Запросы также демонстрируют расистские и сексистские предрассудки интернет-пользователей. После массового убийства в Сан-Бернардино, ответственность за которое взяло на себя Исламское государство, резко возросло количество запросов с текстом «убить мусульман», сравнявшись, например, с симптомами мигрени. Количество запросов со словом «негр» (7 миллионов в год) также показывает скрытые предрассудки людей.

Вот она — голова Горгоны Медузы. Мы можем увидеть её отражение в цифровых следах, оставленных нами в сети.

Это отражение также показывает, что мы уделяем куда больше времени и внимания развлечениям, чем важным политическим событиям. Когда в конце августа 2013 года стало известно об использовании Башаром Асадом химического оружия против населения своей страны, стало понятно, что конфликт в Сирии будет важной темой в международной политике. Примерно в это же время состоялась церемония награждения MTV Video Music Awards, которая обычно привлекает внимание американской молодёжи (особенно после поцелуя Мадонны и Бритни Спирс). Сравнение твитов, посвящённых этим двум событиям, красноречиво: сирийскому конфликту было посвящено в среднем 1533 твита в минуту, тогда как твёрку в исполнении Майли Сайрус — 306 100, то есть 200 раз больше.

В условиях высокой конкуренции успех когнитивного продукта определяется не его качеством, а тем, соответствует ли он спонтанным побуждениям нашего ума.

Как пишет исследователь в области эволюции культуры Альберто Ачерби, отчасти успех так называемых фейковых новостей и дезинформации объясняется тем, что они соответствуют предпочтениям большинства людей. Ачерби подчёркивает, что наличие элементов негатива, опасности, секса и неожиданности обеспечивает контенту конкурентное преимущество. Соответственно, утверждает он, фейковые новости стоит рассматривать не как низкосортную информацию, которая распространяется благодаря изъянам в механизмах интернета, а наоборот, как информацию высокого качества (если оценивать с точки зрения эффективности). Качество в данном случае понимается не как правдивость, а как способность привлекать внимание и убеждать.

Испорченный человек

Высвобождение времени ума — важное событие в истории человечества. К сожалению, оно не положило начало обществу, основанному на мудрости и знании. Есть много теорий, объясняющих причины этого несоответствия между желаемым и действительным. Все эти теории оказывают влияние на то, как мы используем свободное время нашего ума. Одной из самых опасных теорий является теория об испорченном человеке. Данная теория гласит, что ставшие явными благодаря когнитивному апокалипсису черты не являются естественными склонностями человека, а были навязаны ему — чаще всего, капитализмом и особенностями современной жизни. Этот нарратив можно встретить у Герберта Маркузе, Теодора Адорно, Макса Хоркхаймера и Антонио Грамши. Маркузе пишет, что «существующий технический аппарат поглощает публич­ное и частное существование во всех сферах общества». Медийное общество лишает нас способности мыслить и сопротивляться, делая нас послушными. Адорно и Хоркхаймер в своём совместном труде «Культурная индустрия. Просвещение как способ обмана масс» преподносят людей как существ, сформированных информационной средой, навязанной им индустриальным капиталистическим обществом. Авторы справедливо отмечают, что экономика превращает культурные блага в товары, что приводит к стандартизации и снижению качества. Однако вместо того, чтобы интерпретировать данный процесс как побочный эффект эластичности спроса и предложения, они видят в нём средство установления господства сильных над слабыми. Изначально, утверждают они, рынок помог освободиться из тисков религии и социальной иерархии, однако в ХХ веке он превратился в орудие угнетения, скрывающее истинную природу общественных отношений. Это очень напоминает теорию о камере-обскуре, которую Маркс и Энгельс излагают в «Немецкой идеологии». Согласно этой теории, наши убеждения обусловлены ассимиляцией господствующей идеологии, которая в свою очередь обусловлена классовыми отношениями. То есть навязанные нам убеждения выгодны правящему классу: «Люди являются производителями своих представлений, идей и т. д., но речь идёт о действительных, действующих людях, обусловленных определённым развитием их производительных сил и соответствующим этому развитию общением, вплоть до его отдалённейших форм … Если во всей идеологии люди и их отношения оказываются поставленными на голову, словно в камере-обскуре, то это явление точно так же проистекает из исторического процесса их жизни, как обратное изображение предметов на сетчатке глаза проистекает из непосредственно физического процесса их жизни».Все так называемые «критические» теории, описывающие логику порабощения, довольно примитивны с аналитической точки зрения. Трудно понять, как именно они переходят от следствий, которые видит каждый из нас, к предполагаемым причинам. Они говорят о каких-то структурах и системах, однако неясно, как устроены эти механизмы порабощения и как именно они отчуждают людей от них самих. Ги Дебор пишет: «Отчуждение зрителя в пользу созерцаемого объекта (который является результатом его собственной бессознательной деятельности) выражается следующим образом: чем больше он созерцает, тем меньше он живёт; чем больше он соглашается признавать себя в господствующих образах потребностей, тем меньше он понимает собственное существование и собственное желание».

Эти теории богаты на метафоры, но бедны на объяснения причинно-следственных связей. Поможем им немного.Самым простым объяснением было бы то, что господствующие группы сознательно стремятся к порабощению людей. Чтобы скрыть ошибку мышления, состоящую в приписывании интенциональности коллективным образованиям, многие авторы прибегают к выражению «всё выглядит так, будто …». Например: «всё выглядит так, будто власти стимулируют рост преступности, чтобы получить повод установить надзор за гражданами». Или: «всё выглядит так, будто СМИ — это инструмент манипуляции, обеспечивающий порабощение людей посредством навязывания им культуры эскапизма и развлечений, вместо того, чтобы показывать мир таким, какой он есть». Социолог Пьер Бурдьё был одним из апологетов данной фразы, хоть и осознавал скрывающуюся за ней ошибку мышления. Вот что он писал о телевидении, которое считал инструментом поддержания символического порядка: «Если ценные минуты эфирного времени используются для того, чтобы говорить подобную ерунду, это значит, что эта ерунда не так уж бессмысленна, поскольку скрывает за собой нечто важное».Ален Аккардо, социолог и ярый сторонник антироста, ссылаясь на Бурдьё, пишет: «Официальные СМИ и их сотрудники — не более чем добровольные инструменты пропаганды, которых правящий класс использует для обеспечения своей гегемонии». Трудно не увидеть здесь ту же логическую ошибку. Идея Бурдьё о стратегическом использовании развлечений является частью почти всех так называемых «критических» теорий СМИ. Не так давно во Франции вышла книга под названием «Развлекать, чтобы властвовать». Название этого бестселлера выдаёт его содержание, полностью состоящее из идей Франкфуртской школы. В книге утверждается, что когнитивный рынок был создан капитализмом для отчуждения человека и навязывания людям идеологии консьюмеризма. Теория о человеке, испорченном рынком, выдвигается прямо и неприкрыто. Цифровая зависимость, булимические отношения с кино и литературой, нарциссизм — всё это, по утверждению авторов, не имеет ничего общего со склонностями человека, а является частью проекта по созданию нового человека, соответствующего интересам капитализма.Более серьёзно (то есть, приводя факты) подошли к теме Ноам Хомский и Эдвард Герман в своей книге »Производство согласия. Политическая экономика средств массовой информации». Примечательно, однако, что Хомский, который заявляет в книге о цензуре и подавлении голосов несогласных в демократии, является одним из наиболее цитируемых мыслителей в мире. Авторы осознают данное противоречие и утверждают, что «система вполне способна ассимилировать определённую долю инакомыслия». Этот аргумент делает их теорию неопровергаемой, и следовательно ненаучной. Сразу напрашивается вопрос: существуют ли конкретные люди, которые определяют допустимую долю инакомыслия, и если да, то по каким критериям? А если таких людей нет, то как всё это устроено? Более того, если Хомский сам принадлежит к тем инакомыслящим, которые ассимилируются системой, значит, идеи, которые он излагает в книге, не являются такими уж смелыми и революционными.

Авторы также утверждают, что редактирование реальности — спланированный процесс, осуществляющийся в интересах власть имущих. Они повторяют тезис Антонио Грамши о существовании медийной клики, которая занимается обеспечением культурной гегемонии буржуазии. В подкрепление своего тезиса они приводят два аргумента, представляющие для нас интерес по той причине, что они содержат описание механизмов, обеспечивающих установления этой гегемонии: Деньги рекламодателей, по словам авторов, используются для продвижения медийных продуктов, соответствующих интересам власть имущих. Практикуя избирательный подход, авторы приводят несколько примеров, подтверждающих, что рекламодатели поддерживают не наиболее популярные продукты, а те, которые отстаивают господствующие ценности. Авторы делают из этого вывод, который опровергается многочисленными фактами: «Свободный рынок предлагает всё, кроме нейтральной системы, в которой предложение определяется спросом».

На самом же деле всё не так. Например, во Франции TF1 имеет широкую аудиторию не потому, что правящая буржуазия так захотела, а потому что канал путём проб и ошибок нашёл продукты, отвечающие вкусам большинства. И именно благодаря этому он получает крупные доходы от рекламы.

Нет необходимости продолжать этот спор о курице и яйце. Достаточно лишь вспомнить, как устроена реклама в интернете. Каждому известно, что персонализация — один из ключевых элементов современного рынка рекламы и что она связана скорее с эластичностью спроса и предложения, чем с интересами правящего класса. Что ещё хуже для теории об испорченном человеке, подбор рекламы сегодня осуществляется алгоритмами, которые принимают решения на основе цифровых следов интернет-пользователей.

Манипулирование информацией становится возможным благодаря концентрации капитала в медийной среде. Это действительно так, и я разделяю мнение о том, что это тревожный для демократии факт. Во многих странах, в том числе во Франции, частные СМИ находятся в руках горстки миллиардеров. Тем не менее, концентрация капитала ещё не означает, что журналисты выполняют указания владельцев.

Прежде всего, контролировать весь журналистский коллектив не так-то просто. Попытки повлиять на журналистов редко заканчиваются успехом — более того, часто порождают эффект Стрейзанд. В 2003 году фотограф Кеннет Адельман сделал серию фотографий побережья Малибу в рамках проекта по изучению береговой эрозии. Проблема заключалась в том, что на одной из фотографий был запечатлён роскошный особняк Барбары Стрейзанд. Звезда обратилась в суд в надежде ограничить распространение снимка. Однако произошло наоборот. За месяц изображение просмотрело более 420 тысяч человек. Попытки ограничить распространение информации только способствуют её распространению.В определённом смысле, все авторы, отстаивающие теорию об испорченности человека — это последователи Руссо, родоначальника этого наивного взгляда на человека. Руссо считал, что человека портит большинство. Можно предположить, что он презирал свою эпоху и мечтал, как говорится в его «Рассуждении о происхождении неравенства между людьми», о естественном состоянии, предшествовавшем возникновению цивилизации, когда человек был самодостаточным. Тема самодостаточности, которая является важной частью идеологии антироста — это симптом презрения к современному миру с его разделением труда, механизацией и даже алгоритмизацией нашего поведения.Все подобные авторы отвергают уроки когнитивного апокалипсиса, который показывает, что нам самим присущи многие из презираемых нами склонностей. Они не хотят, чтобы мир был таким, какой он есть. Их нарратив очень напоминает нарратив религиозный, отвергающий тот факт, что людей очень интересует секс. Не желая принять эту часть человеческой природы, религии изобрели изначальное состояние блаженства и испорченность человеческой природы вследствие первородного греха. Вместо того, чтобы пытаться умерить потенциально вредные склонности, они предпочитают отрицать естественные.Помимо этого у сторонников теории об испорченности человека есть также идеологическая повестка, помогающая объяснить, почему капитализм, вопреки предсказаниям Маркса, до сих пор не потерпел крах. Дело в том, утверждают они, что у капитализма есть несколько тузов в рукаве, главный из которых — господство над умами, заставляющее подчинённые классы поддерживать порабощающую их систему. Этот эсхатологический нарратив неопровержим. Постулируемое могущество противника объясняет то, почему он до сих пор не повержен.

Ложь с глазу на глаз, правда на публику

Все помнят террористические акты в Париже 13 ноября 2015 года, но кто помнит теракты, произошедшие днём ранее в Бейруте и приведшие к гибели 43 человек? Точно так же, неодинакового внимания удостоились теракт в Лахоре 2016 года (70 погибших, в том числе много детей) и теракты в Брюсселе (32 погибших). Однако сколько бы пользователи соцсетей ни возмущались по поводу асимметричности освещения событий в СМИ, правда в том, что большинство из них не читают материалы, посвящённые событиям, произошедшим далеко от них. Журналист Макс Фишер приводит показательную историю из своей жизни. В 2010 году он написал статью о теракте в Багдаде, жертвами которого стали 85 человек, и отправил её шеф-редактору сайта The Atlantic с вопросом о том, как лучше оформить текст и какие выбрать фотографии. Тот ответил, что это не имеет никакого значения, поскольку статью всё равно никто не будет читать. И он оказался прав. Несмотря на то, что статья размещалась несколько раз и в разных вариантах, ею так почти никто и не заинтересовался.

То, что мы считаем важным в приватной жизни, противоречит следам, которые мы оставляем в публичном пространстве. Под следами в данном случае подразумевается свободное время ума, которое мы готовы посвятить тому или иному материалу и которое определяет его судьбу.

Профессор журналистики из Венского университета Фолькер Хануш говорит: «Сегодняшние методы измерения аудитории предоставляют неопровержимые доказательства. Если прежде можно было обвинять журналистов в том, что они руководствуются собственными стереотипами, то сегодня, вооружённые данными, они могут ответить, что ориентируются на особенности человеческой природы».Сочетание доступности данных об аудитории с нашим нежеланием признавать собственные истинные предпочтения переворачивает с ног на голову классический политический принцип: правда с глазу на глаз, ложь на публику. Зачастую люди на публику приписывают себе тот или иной благородный принцип, который в повседневной жизни постоянно нарушают. Некоторые, несомненно, поступают так из лицемерия. Однако в мизантропической интерпретации нет необходимости. Достаточно вспомнить, что конфликты свойственны самому нашему мозгу. Чтобы разрешить эти конфликты, часто нужно отказаться от сиюминутного вознаграждения в пользу долгосрочных целей. Профессор когнитивной науки Массимо Пьятелли-Пальмарини описывает эксперимент, в рамках которого участников, разделённых на две группы, попросили спланировать свой обед. Участники из первой группы должны были спланировать, что они будут есть через месяц, а участники из второй группы — что они будут есть в тот же день. В результате в первой группе преобладала здоровая и сбалансированная пища, тогда как во второй — нездоровая. То есть, если нас спрашивают, что мы хотим на обед, когда мы голодны, мы невольно отдаём предпочтение жирному или сладкому. Если же нас спрашивают о будущем, нам легче сделать ответственный выбор. Так же обстоит дело и с культурными продуктами.

Трое психологов провели эксперимент, который это доказал. Участникам предложили выбрать фильм для просмотра вечером того же или следующего дня. Выбрать можно было из двух категорий: сугубо развлекательных фильмов (например, «Маска») и более серьёзных (например, »Аромат зелёной папайи»). Большинство участников выбрали для просмотра вечером того же дня развлекательные фильмы, а следующего — более серьёзные. В 2009 году экономисты Катрин Милкман, Тодд Роджерс и Макс Базерман решили сравнить списки желаний пользователей онлайн-кинотеатров с фильмами, которые те на смотрели самом деле. Оказалось, что в списках желаний преобладали авторские и документальные фильмы, тогда как смотрели пользователи преимущественно блокбастеры. Одним словом, все исследования дают один и тот же результат: опрошенные заявляют о том, что предпочитают серьёзные фильмы и программы, независимо от того, какие культурные продукты они на самом деле потребляют (во Франции люди утверждают, что любят Arte, однако смотрят TF1). Сегодня, в эпоху интернета, использование данных о наших реальных предпочтениях порождает новую проблему: информация, которая нам предлагается в соцсетях, онлайн-библиотеках и кинотеатрах, обуславливается следами, которые мы оставляем в цифровом пространстве. То есть алгоритмы лишь усугубляют посредственность наших вкусов и ограничивают нас, вместо того, чтобы способствовать нашему развитию.Когнитивный апокалипсис, таким образом, предоставляет искажённое, карикатурное изображение нас самих. Однако поскольку, как и всякая карикатура, она показывает действительные, наиболее характерные черты, её вполне можно считать нашим достоверным портретом. Все наши склонности, которые оказались выдвинуты на передний план благодаря мировому эффекту коктейльной вечеринки, вполне реальны. Но не всё безнадёжно.

Неопопулисты

Исследования общественного мнения во многих демократических странах (и особенно во Франции) показывают, что люди не доверяют представителям власти и политикам. Последние всё чаще вызывают у рядовых граждан «отвращение» и «брезгливость». В этом нет ничего удивительного, так как в демократических режимах изначально заложено подозрение, что политическая элита в любой момент может предать народ. По словам участника Великой французской революции Анахарсиса Клоотса, народ должен контролировать власть и быть как многоглазый великан древнегреческой мифологии Аргус, который всё видит и никогда не дремлет. Современные технологии сделали видение Клоотса возможным.

Недоверие к власти является неотъемлемой частью демократии. Поэтому не стоит удивляться тому влиянию, которое демагогические речи имеют на граждан.

Мы видим последствия этого в результатах выборов во многих странах. Страны эти по-прежнему остаются демократическими, однако их лидеры отрицают, среди прочего, глобальное потепление и эффективность вакцинации. Это и есть популизм — достаточно бедная с концептуальной точки зрения идеология, в основе которой лежит идея о том, что коррумпированные элиты предали честный народ, а исправить ситуацию можно лишь непосредственным участием народа в политической жизни. Поскольку данная идея представляет собой скорее политический лозунг, чем программу, к ней обращаются как левые, так и правые. Популизм имеет протеевскую природу, однако основан на трёх столпах: Идее о единой коллективной единице — народеУтверждении, что народ должен осуществлять свою власть без посредниковДогмате о злонамеренности элитПопулизм часто подразумевает демагогию. Стандартное определение демагогии звучит так: словесное воздействие на людей, основанное на лести и апелляции к эмоциям масс (гневу, ненависти и т. д.). Однако демагоги также могут апеллировать к положительным эмоциям и логике. Возьмём знаменитый пример. Почему нацистский лозунг «500 тысяч безработных — 400 тысяч евреев» был таким эффективным? Отчасти его успех объясняется смешением совпадения с причинностью, то есть классической логической ошибкой. Идеологи часто пользуются нашей склонностью верить в то, что совпадение двух явлений во времени является верным признаком причинно-следственной связи между ними. Данная ошибка лежит в основе самых разных теорий заговора, которые зачастую состоят из длинного списка никак не связанных между собой аргументов, имеющих целью посеять смятение в умах людей. Некоторые из этих аргументов звучат убедительно даже несмотря на то, что они неверны. Хорошо известный аргумент is fecit cui prodest («кому выгодно данное преступление?»), без которого не обходится ни одна теория заговора, особенно характерен для демагогии, процветающей в современном мире.

Демагогия — идеальный способ привести человека от недовольства к популизму.

Исследование, тревожные результаты которого были опубликованы в авторитетном научном журнале PNAS, показывает, основываясь на данных компьютерной лингвистики, что уровень дискурса американских политиков на протяжении ХХ века стабильно снижался. Одновременно, уровень их уверенности постоянно рос. Это однозначный признак демагогии. Анализ риторики Дональда Трампа показал, что, по сравнению со всеми своими предшественниками, он меньше мыслит аналитически и ведёт себя более безрассудно. Другими словами, Трамп — это не историческая аномалия, а продолжение общего тренда.

Апелляция к спонтанным склонностям ума создаёт иллюзию политической близости. Антрополог Эдвард Твитчелл Холл подразумевает под близостью минимальное расстояние между собеседниками. В нашем случае «политическая близость» означает скорее символическое расстояние, а не расстояние в пространстве. Когда избиратели и избранные имеют искажённое представление друг о друге, политическая близость оказывается под угрозой.Когда возникает данная ситуация, как правило, предлагается два решения: Повышение прозрачности, которое должно исправить недопонимание между гражданами и представителями власти. Реформирование политической системы в сторону партиципативной демократии.Оба этих решения вполне разумны, однако проблематичны с точки зрения их реализации. Можем ли мы с уверенностью сказать, что-то, что мы одобряем в принципе, будет иметь положительные последствия на практике? Неопопулизм стремится восстановить политическую близость при помощи демагогии и современных технологий. Журналист Дэвид Фон Дреле из журнала «Тайм» в ходе президентской кампании 2016 года отмечал, что стратегия Дональда Трампа заключалась в дезинтермедиации. Будь то в Италии, Бразилии или любой другой стране, где практикуется неопопулизм, соцсети неизменно используются для того, чтобы обращаться к «народу» напрямую, минуя традиционных посредников: партии, синдикаты и СМИ.В начале президентской кампании у Трампа было 12 миллионов подписчиков в соцсетях, а сегодня их около 83 миллионов только в Twitter. Он постит по любому поводу и ни с кем не советуясь. За один только 2018 год, например, он сделал 3578 твитов и ретвитов, а в следующем году эта цифра удвоилась. Это почти 20 твитов в день — при должности, которая должна не оставлять ему времени на подобные вещи.

Ещё один представитель неопопулизма, Маттео Сальвини, как-то сказал, что планшет стал продолжением его пальцев. А бывшая министр Надин Морано, которая любила говорить от имени народа, однажды написала в Twitter: «Я печатаю быстрее, чем мои пальцы». Красноречивые слова. Неопопулизм апеллирует к автоматической части нашего мозга, которую психолог Даниэль Канеман называет Системой 1 (в противовес более медленной и аналитической Системе 2). Жан-Люк Меланшон в январе 2018 года объявил о запуске собственного новостного сайта, Le Média, который, правда, не имел успеха.Попытки устранить посредников не всегда заканчиваются провалом. В 2019 году комик Владимир Зеленский одержал триумфальную победу на президентских выборах, набрав целых 73% голосов, несмотря на то, что проводил свою кампанию исключительно через соцсети, отказываясь от общения с прессой. Его оружием был катарсический смех над политическими конкурентами, действующим президентом Петром Порошенко и экс-премьер-министром Юлией Тимошенко, а также над коррупцией и бюрократией.

Смех создаёт иллюзорное ощущение близости. Это идеальный инструмент дезинтермедиации.

Дональд Трамп и Жаир Болсонару также не стесняются отвешивать шутки и оскорбления, нацеленные на то, чтобы вызвать у своих сторонников ощущение торжества справедливости. Осуществляя дезинтермедиацию, неопопулисты способствуют эластичности спроса и предложения на когнитивном рынке. Оказавшись лицом к лицу с ужасной головой Медузы Горгоны, неопопулисты не говорят (в отличие от сторонников мифа об испорченном человеке): «Это иллюзия», а наоборот: «Вот правда о человеке, и мы должны её принять. Таков глас народа». Подобная логика ведёт к политической модели, превращающей нас в заложников петлей зависимости, автоматизма и рефлекторных реакций, власть которых над нами усиливается по мере усиления дерегуляции когнитивного рынка. Неопопулисты легитимизируют негативные черты когнитивного рынка, а те, в свою очередь, усиливают их электоральные позиции. Вот почему мы раз за разом становимся свидетелями того, как «здравый смысл» противопоставляется «цинизму» специалистов. Именно на этой волне в разгар локдауна приобрёл популярность Дидье Рауль. В ходе одного интервью, посвящённого шумихе вокруг применения гидроксихлорохина, этот марсельский врач-инфекционист в отставке предложил провести опрос, чтобы определить, кто прав — он или министр здравоохранения Оливье Веран. Что касается гидроксихлорохина, то в апреле 2020 года Французский институт общественного мнения провёл опрос об эффективности данного препарата против коронавируса. Оказалось, что почти все респонденты (98%) слышали о гидроксихлорохине; 59% назвали его эффективным, а 21% — неэффективным. Всего 20% воздержались — что, учитывая дефицит исследований, было наиболее разумной позицией.

Неопределённость является необходимой предпосылкой смешения веры с желанием — когда сомневаешься, верь в то, что хочешь, чтобы оказалось правдой. Нам всем хотелось, чтобы гидроксихлорохин оправдал ожидания. Однако очень скоро появились сомнения в его эффективности, и одного желания стало недостаточно для поддержания веры. Несмотря на это, популисты от медицины продолжали заявлять о действенности препарата. Одно исследование показало, что люди с интуитивным (в противовес аналитическому) складом ума намного чаще соглашались с утверждениями марсельского врача. Прежде почти не известный широкой публике, Рауль очень быстро превратился в героическую фигуру, «ренегата» (как он сам себя называл), олицетворяющего народ в противостоянии с недобросовестной элитой, Марсель против Парижа. Опрос Французского института общественного мнения также показал, что сторонники партий Непокорённая Франция и Национальное объединение чаще других верили в эффективность гидроксихлорохина. Препарат стал олицетворением оппозиции к власти. Это наглядно иллюстрирует тот факт, что больше всего его сторонников было среди »жёлтых жилетов» (80%). Вполне предсказуемо, теории о гидроксихлорохине скоро смешались с конспирологическими теориями. «Жёлтые жилеты» начали обвинять фармакологические компании в попытках помешать людям использовать препарат для лечения от вируса, который сами же эти компании создали.То, что популисты называют «народом» — это признаки эффективности демагогии, являющиеся следствием эластичности спроса и предложения на когнитивном рынке. Они не всегда принимают форму политической силы, но когда это происходит, они оборачиваются неожиданным и молниеносным событием — как избрание Дональда Трампа в 2016 году или движение «жёлтых жилетов» в 2018. Объединяет все эти политические явления то, что они зарождаются незаметно и плохо поддаются контролю.

Битва нарративов

В 2018 году в Антарктиде один мужчина заколол другого за то, что тот рассказал ему окончание романа. Чувство одиночества в ледяной пустыне наверняка сыграло свою роль в этой истории (как и употребление водки). Однако это не отменяет того факта, что сегодня людей во всём мире раздражает «спойлеризм». Предупреждения о спойлерах ныне повсюду. Во Франции показу блокбастера «Звёздные войны: Пробуждение силы» предшествовал небывалый факт: накануне премьеры газета Le Monde объявила, что не будет публиковать обзор фильма, потому что прокатчики выставили неприемлемые условия для допуска к предпросмотру. Самым необычным из этих условий было обязательство воздерживаться от раскрытия фабулы. Подчёркивалось, что его нарушение могло стать поводом для судебного разбирательства.

Это был первый прецедент в истории, когда разглашение спойлеров считалось достаточным основанием для судебного иска.

Данный пример показывает, какое важное место вымысел занимает в нашей жизни. Большая часть высвобождённого времени ума сегодня посвящается романам, фильмам, телесериалам, комиксам и видеоиграм. Последний сезон «Игры престолов» стал самым обсуждаемым событием 2019 года. Чтобы избежать преждевременного раскрытия финала, были приняты невиданные прежде меры. Мы наблюдаем зарождение нового катехизиса в данной области. Однако если есть табу, то находятся и те, кто их нарушает. После выхода последней серии сезона некий житель Бордо развесил по всему городу плакаты, раскрывающие ключевые элементы фабулы. Вердикт пользователей соцсетей был однозначным: он заслуживает смерти.За последние несколько столетий среднее количество времени, которое люди посвящают вымышленным историям, существенно выросло. В этом нет ничего удивительного, поскольку мы наделены врождённой страстью к историям, которые служат жизненно важной пищей для нашего ума. Учёный Джонатан Готтшалл, работающий на пересечении литературы и теории эволюции, пишет, что люди — «нарративные животные», для которых истории так же важны, как вода для рыбы. Неудовлетворённость, которую мы испытываем перед лицом незавершённости — наиболее красноречивый симптом нашей страсти к историям. Нет таких загадок, которые наш ум не пытался бы разгадать. Вымысел — это отражение нашей навязчивой потребности искать смысл в событиях. Вымысел имеет сложные взаимоотношения с реальностью, в которую регулярно вмешивается. Иногда вымысел удивительным образом предвосхищает реальность. Новелла американского фантаста Моргана Робертсона »Тщетность, или крушение Титана» (1898) — один из текстов, которые всегда будоражили воображение сторонников псевдонауки. Новелла рассказывает о самом большом в мире лайнере, который постигла схожая с «Титаником» судьба. Робертсон описывает столкновение судна с айсбергом, очень напоминающее катастрофу, произошедшую 14 лет спустя. Те, кто верит в существование авторов-провидцев, часто забывают, что эти авторы также написали множество других книг. Поэтому нет ничего удивительного в том, что некоторые их книги содержат описание событий, позже имевших место в действительности. Ещё менее удивительным данный факт делает то, что такие авторы часто одержимы технологическими достижениями. Именно так было с Робертсоном, который был сыном капитана корабля и на протяжении 10 лет служил юнгой на кораблях торгового флота. Пример из недавнего прошлого: как известно, в мае 2018 года правительство Китая внедрило »систему социального рейтинга», которая может либо облегчать, либо сильно усложнять жизнь граждан. Отныне за критику китайской экономики или переход улицы без позволительного сигнала рейтинг гражданина понижается, что делает для него обыденные вещи вроде покупки билета или доступа к интернету более трудными. Всё это напоминает серию «Чёрного зеркала» под названием »Нырок», которая повествует о злоключениях девушки в антиутопическом обществе, напоминающем китайское. В этом случае совпадение с реальностью тоже едва ли удивительно, так как создатели «Чёрного зеркала» специально придумывают самые ужасные сценарии применения современных технологий.

Иногда вымышленные истории задают тон реальным событиям. Особенно часто так происходит в области технологий. Многие предприниматели вдохновлялись научной фантастикой. Изобретатель сотового телефона Мартин Купер не скрывал, что почерпнул идею из сериала «Звёздный путь». Майкл Абраш, занимающийся разработкой устройств виртуальной реальности в компании Facebook, любит рассказывать, что на него оказал влияние роман Нила Стивенсона «Виртуальный самурай» (1992). Можно также вспомнить, что пользовательский интерфейс iPhone был скопирован из фильма »Особое мнение».И, наконец, вымысел может редактировать реальность. Как опора поддерживает растения, так вымысел помогает нам выстраивать нарратив из разрозненных фактов. Можно сказать, что он подготавливает наше коллективное внимание. Гипотеза древних космонавтов, например, не стала бы настолько популярной, если бы не была ранее разработана несколькими авторами. Данная гипотеза гласит, что инопланетяне создали человечество и помогли нашим предкам основать первые цивилизации и построить гигантские сооружения (пирамиду Хеопса, Тиуанако и т. д.), которые невозможно было возвести без инопланетных технологий. Религии, по словам сторонников гипотезы палеоконтакта — лишь искажённые изложения воспоминаний о тех событиях, а боги — наши далёкие космические прародители. Во Франции подобные идеи разрабатывали такие авторы, как Робер Шарру в «Неизвестной истории человечества за 100 000 лет» и Луи Повельс в «Заре магов». Однако наибольший успех имели книги Эриха фон Дэникена (во всём мире продано 40 миллионов экземпляров). Как объясняет антрополог Виктор Сточковски, всемирной известности этой теории способствовал бум научно-фантастических историй, которые содержали полный набор элементов, составляющих гипотезу древних космонавтов. То же самое можно сказать и о вере в спиритизм, которая была подготовлена фантастическими историями 1830-х годов, или вере в летающие тарелки, начало которой положила научная фантастика 1930-х годов.

Помогая нам представить немыслимое, литература делает его менее невероятным.

Следующий пример показывает, как устроены подобные самоисполняющиеся пророчества.Астрология, по утверждению некоторых, способна предсказывать черты характера людей. Чтобы это проверить, психолог и астролог провели увлекательное совместное исследование. Первый, Ганс Юрген Айзенк, наиболее цитируемый в научных журналах психолог 1990-х годов, разработал набор тестов для определения психотипов участников. Второй, Джефф Майо, знаменитый британский астролог и основатель успешной школы астрологии, попросил 2 тысячи своих клиентов и учеников пройти эти тесты. Результат разочаровал рационалистов и обрадовал астрологов: по большей части, главные черты совпали. Сторонники астрологии начали трубить о результатах эксперимента на каждом углу, заявляя, что теперь у них есть научные доказательства своей правоты. Однако они забыли о том, то участники эксперимента были хорошо знакомы с астрологическими теориями и верили в них. Это и сыграло решающую роль. Чтобы продемонстрировать это, Айзенк также предложил пройти тесты двум группам людей, не знакомых с астрологией. В первую вошла 1 тысяча детей, никогда не слышавших об астрологии (в этом случае не было никакой корреляции между характеристиками знаков зодиака и чертами характера участников). Во вторую вошли взрослые, и именно здесь были получены самые интересные результаты. Было обнаружено чёткое разделение между теми, кто был хорошо знаком с астрологией, и теми, кто ничего о ней не знал. У последних были выявлены черты характера, не имевшие ничего общего с их знаками зодиака. Истории, которые мы рассказываем, или с которыми мы хорошо знакомы благодаря литературе или их присутствию в публичном пространстве, направляют наше внимание, обуславливают наше мышление и наши убеждения, иногда вопреки фактам. Так, связная история воспринимается нами как более убедительная, чем опровергающие её сухие статистические данные.

Мы более восприимчивы к объективным данным, когда они представлены в форме истории.

Миф об испорченном человеке и лозунги неопопулизма искажают публичную дискуссию и наш взгляд на мир. Им необходимо противостоять во-первых потому что они создают ложное представление о человеческой природе, а во-вторых потому что они не позволяют нам извлечь урок из когнитивного апокалипсиса, что может иметь далеко идущие политические последствия.Битва нарративов разворачивается у нас на глазах. Каждый раз, когда происходит какое-либо заслуживающее внимания событие, в СМИ и соцсетях разгорается противостояние. Одно из таких противостояний мы могли наблюдать во время пандемии коронавируса. Неопопулисты, по большей части, отрицали само существование вируса или, по крайней мере, преуменьшали его опасность. Они решительно возражали против локдауна, против ношения масок и даже против тестов, а также верили в лечение нетрадиционными средствами. Пальма первенства в этом отношении принадлежит президенту Беларуси Александру Лукашенко, который вопреки всем данным отрицал распространение вируса в своей стране. Он советовал народу не паниковать и пить водку, чтобы защититься от Covid-19.

Сторонники идеи об испорченном человеке, в свою очередь, воспользовались пандемией для продвижения идеи о том, что современный мир сбился с пути и необходимо вернуться назад. Они наперебой предсказывали наступление новой эпохи с новыми приоритетами. Одни — в их числе Николя Юло и писатель-фантаст Бернар Вербер — видели в пандемии наказание природы, тогда как другие — например, философ и сторонник антироста Доминик Бур — считали Covid-19 началом конца. Коллапсологи, предвещавшие скорый конец цивилизации, признавались, что не ожидали увидеть исполнение своих прогнозов так скоро, и напоминали нам о том, что это шанс вернуться ко времени, когда человек был самодостаточен и жил в гармонии с самим собой. Одним словом, и те, и другие продемонстрировали идеологический оппортунизм и безнравственность, учитывая, что пандемия привела к смерти сотен тысяч людей. Что объединяет оба нарратива, так это презрение к разуму.

Финальная битва

«Мысль — это всего только молния в ночи. Но в этой молнии — всё».Анри ПуанкареТрудно сказать, ожидал ли лауреат Нобелевской премии по физике 1938 года Энрико Ферми, что вопрос, который он задал однажды за обедом со своими коллегами из Лос-Аламосской национальной лаборатории, будет иметь далеко идущие последствия и ляжет в основу названного в честь учёного парадокса. Вопрос звучал так: «Ну и где они в таком случае?».В те времена в США только и говорили, что об инопланетянах. Всё началось с того, что 24 июня 1947 года американский бизнесмен Кеннет Арнольд заявил, что, пролетая на своём самолёте над Каскадными горами, он наблюдал девять инопланетных кораблей необычной формы: дискоидальной спереди и треугольной сзади. Они двигались со скоростью около 2000 километров в час и «летели, как летит пущенное по воде блюдце». Его история обошла весь мир. Примечательная деталь: он никогда не говорил о том, что наблюдал «летающие тарелки». Однако именно об увиденных летающих тарелках (а не объектках, соответствующих описанию Арнольда) после этого случая заявили тысячи людей по всему миру. Энрико Ферми, как и каждый, кто читал газеты, был поражён количеством случаев наблюдения инопланетных летающих аппаратов. Не факт, что он принимал эти истории за чистую монету, однако он всё же задался вопросом: «Ну и где они (наши предположительные соседи-инопланетяне) в таком случае?».Ферми полагал, что, учитывая число звёзд в нашей галактике, окружающих их планетных систем и планет, способных поддерживать жизнь, количество внеземных цивилизаций, которые могли бы нанести нам визит, должно быть довольно большим. Его расчёты были примерными, но всё же позволяли задать вопрос, который позже получил название парадокса Ферми: если должно существовать так много внеземных цивилизаций, почему они до сих пор не установили с нами контакт и почему у нас до сих пор нет убедительных доказательств их существования? Этот вопрос положил начало проекту SETI — проекту по поиску сигналов от внеземных цивилизаций.К настоящему моменту, сканирование космоса не позволило обнаружить никаких следов существования внеземных цивилизаций. Из всех гипотез, выдвинутых для объяснения данного парадокса, наибольшей популярностью пользуется гипотеза о том, что ни одной цивилизации пока не удалось достичь стадии развития, необходимой для исследования космоса.

Чтобы определить число цивилизаций, с которыми человечество потенциально может вступить в контакт, астроном Фрэнк Дрейк придумал формулу, известную как уравнение Дрейка: где: N — количество разумных цивилизаций, готовых вступить в контакт;
R — количество звёзд, образующихся ежегодно в нашей галактике; fp — доля солнцеподобных звёзд, обладающих планетами; ne — среднее количество планет (и спутников) с подходящими условиями для зарождения цивилизации; fi — вероятность зарождения жизни на планете с подходящими условиями; fi — вероятность возникновения разумных форм жизни на планете, на которой есть жизнь; fc — отношение количества планет, разумные жители которых способны к контакту и ищут его, к количеству планет, на которых есть разумная жизнь; L — время, в течение которого разумная жизнь существует, может вступить в контакт и хочет этого.Развитие науки показало, что первые переменные уравнения важнее, чем ранее считалось. Недавнее открытие многочисленных экзопланет, например, говорит в пользу существования иных форм жизни. Поэтому наиболее вероятным решением парадокса кажется гипотеза Александра Делега: раз космос молчит, значит все цивилизации, которым удалось достичь уровня развития, сопоставимого с нашим, уже исчезли.В уравнении Дрейка средняя продолжительность существования цивилизации составляет 10 тысяч лет. Физик Габриэль Шарден считает этот срок достаточным, чтобы цивилизация достигла такого уровня технологического развития, который позволяет исследовать соседние солнечные системы. Однако эта цифра сильно превышает среднюю продолжительность существования земных цивилизаций. Майкл Шермер выделил около 60 цивилизаций и подсчитал, что в среднем каждая просуществовала 420 лет. Главная причина, считает он, в том, что эволюция подготовила человека к жизни в сообществах численностью не более 200 человек. Мы не обладаем навыками, необходимыми для управления количеством людей, которое подразумевает цивилизация.Историк Джозеф Тейнтер, изучающий крушение сложных сообществ, отмечает, что повышение сложности общественного устройства сопровождается повышением количества ресурсов, необходимых для содержания общества. На определённом этапе преимущества дальнейшего повышения сложности общества перестают оправдывать издержки. Тогда определённые группы решают отделиться.Над нашим обществом нависли самые разные угрозы: климатическая катастрофа, истощение природных ресурсов, возможность самоуничтожения при помощи оружия, симптомы когнитивного апокалипсиса и другие риски, о которых мы пока не знаем.

Вполне возможно, что продолжительность существования цивилизации имеет потолок, но нет причин считать, что его нельзя преодолеть. Наша ситуация уникальна.

Например, мы единственная цивилизация, которая начала исследовать космос и создала институты для урегилирования международных конфликтов. Поэтому на нас лежит особая ответственность — мы не можем допустить крушения нашей цивилизации. Нет никаких сомнений, что преодолеть цивилизационный потолок можно лишь при помощи наших интеллектуальных ресурсов, то есть посредством создания архитектуры коллективного интеллекта, которая бы позволила нам преодолеть ограничения отдельных умов. У нас уже есть многочисленные примеры в виде общественных институтов, так что это выполнимая задача, однако она требует сверхчеловеческих усилий. Совершенно точно потребуется наш главный ресурс — свободное время ума. Именно это делает его самым ценным в мире сокровищем.Но данный ресурс ограничен. Именно поэтому мы должны пользоваться им мудро и пресекать попытки украсть наше внимание. Одно из главных препятствий, мешающих преодолению цивилизационного потолка, является побочным эффектом дерегуляции когнитивного рынка: из-за эластичности спроса и предложения мы остаёмся один на один с петлями зависимости, укоренёнными в нашей природе. Приведём в качестве примера лишь одну из опасностей, нависших над бесценным сокровищем нашего внимания: что произойдёт, когда соблазны цифрового мира смогут конкурировать с соблазнами мира реального? Можно обоснованно предположить, что виртуальная реальность в ближайшее время достигнет значительного прогресса и станет представлять собой более мощный магнит для нашего внимания, чем видеоигры.

Откуда возьмутся новые Ньютоны, Эйнштейны и Дарвины, если люди не смогут посвящать исследованиям весь свой интеллектуальный потенциал, так как часть их внимания будет занята развлечениями?

В романе Эрнеста Клайна, по мотивам которого Стивен Спилберг снял фильм »Первому игроку приготовиться» (2018), обитатели Земли пренебрегают реальной жизнью ради развлечений в виртуальной реальности. Любопытно, что история заканчивается решением героев останавливать игру на два дня в неделю. Хоть автор книги и был гиком, он прекрасно осознавал опасность игры, превосходящей по своей увлекательности реальную жизнь.

Это лишь один из многих соблазнов, с которыми столкнутся наши умы в ближайшем будущем. Экраны уже сейчас претендуют на часть нашего капитала внимания. Каждую паузу в общественном транспорте, зале ожидания и даже собственной постели (как по пробуждении, так и перед сном), мы заполняем использованием гаджетов. Пустота и скука — словно пытка для нашего ума. Исследование, опубликованное в 2014 году в журнале Science, показало, что люди предпочитают электрический разряд 15 минутам тишины. Телефоны, планшеты и компьютеры постоянно манят нас обещанием потенциального события. Очень важно сохранить моменты тишины и размеренности. Наши творческие способности, которые ставят нас выше не только всех других живых существ, но и искусственного интеллекта, должны иметь возможность вырваться из петли зависимости от сиюминутных удовольствий.

Любое сокращение времени, посвящённого размышлениям — это утраченный шанс для человечества преодолеть цивилизационный потолок.

Один из симптомов этого утраченного шанса — нетерпеливость, порождённая эластичностью спроса и предложения. Социологи из Англии продемонстрировали, что в случае с некоторыми заданиями продолжительность концентрации внимания у молодых людей в 3 раза ниже, чем у других возрастных групп, а у самых младших — на 35% ниже, чем поколением ранее.Известно, что ключ к успеху в любом деле — это способность к отложенному вознаграждению. Наш мозг запрограммирован переключаться между краткосрочными и долгосрочными целями. Поэтому тирания петель зависимости и попытки украсть наше внимание — не приговор. Необходимо отвергнуть дискурс, легитимизирующий самые губительные склонности нашего ума. Популистский фатализм не следует путать с уважением к воле народа.

Сложность нашего мозга — наше самое мощное оружие.

Наша повседневная жизнь состоит из череды выборов: между краткосрочными и долгосрочными целями, совершением и не совершением определённых действий, уделением и не уделением внимания текстам, звукам, отрыкам разговоров. Наш мозг помогает нам маневрировать в этой вселенной возможностей. Способность делать выбор между несколькими конкурирующими вариантами, то есть одновременно исследовать несколько взаимоисключающих путей, является одной из отличительных особенностей человеческого мозга.Кто знает, что человечество потеряло вместе с потраченными впустую миллиардами часов свободного времени ума? Сколько времени ума понадобится, чтобы преодолеть цивилизационный потолок, если это вообще возможно? Приоритетом для каждой цивилизации должно быть максимально эффективное использование этого сокровища и мобилизация всех доступных ресурсов для раскрытия талантов.

©Gérald Bronner

Оригинал можно почитать тут.