Учёный, предсказавший политический кризис 2020-х годов в США, излагает главные принципы своей теории и называет ключевые предпосылки возникновения нестабильности в обществе. Книга года по версии The Times и The Guardian.

ЭЛИТЫ, ПЕРЕПРОИЗВОДСТВО ЭЛИТ И ПУТЬ К КРИЗИСУ

Кто такие элиты? Источники социальной власти

В Америке власть и богатство тесно взаимосвязаны. Следовательно, нетрудно определить, кто наделён наибольшей властью в обществе. Американцы, чьё состояние составляет от 1 до 2 миллионов долларов, принадлежат к 10 процентам самых богатых людей и низшему слою элит. Большинство людей, относящихся к данной категории, не обладают значительной властью над другими в том смысле, что не имеют большого количества подчинённых, которым они могли бы отдавать приказы. Тем не менее, несколько миллионов долларов предоставляют им ощутимую степень контроля над собственной жизнью. Такие люди могут позволить себе отказаться от работы, которая им не по душе, плохо оплачивается или требует переезда в другое, не подходящее им место. Или же они могут вовсе покинуть «крысиные бега».

Взаимосвязь между богатством и властью становится более тесной в случае с теми, чьё состояние исчисляется десятками и сотнями миллионов долларов. К этой категории принадлежат исполнительные директора крупных корпораций, имеющие сотни и тысячи подчинённых, а также многие влиятельные политики. (Около 50 членов Конгресса имеют состояние, превышающее 10 миллионов долларов.) Богатство и политическая власть не всегда взаимосвязаны. Девять американских президентов имели менее 1 миллиона долларов (в пересчёте на сегодняшние деньги). В их числе Гарри Трумэн, Вудро Вильсон и Авраам Линкольн. Однако большинство президентов принадлежали к 1 проценту богатейших американцев, а до 1850 года — все.

Важно также учитывать, что бедные люди, приобретающие власть в Америке, не остаются бедными надолго. Билл Клинтон вырос в бедной семье в Арканзасе, а его отчим был склонным к насилию алкоголиком. Сегодня же состояние Клинтона оценивается в 120 миллионов долларов. Отчасти тесная взаимосвязь между богатством и политической властью в Америке объясняется тем, что многие политики, которые были бедными в начале своей карьеры, становятся богачами после ухода с государственной службы. Но также верно и то, что очень богатые намного чаще получают государственные должности, чем простые люди. Взять, к примеру, династии Рузвельтов и Кеннеди, Росса Перо, Майкла Блумберга и Трампа.

И всё же, даже в Америке богатство и власть не всегда взаимосвязаны. Поэтому поговорим о других видах власти. Наиболее примитивный вид социальной власти — это принуждение (сила или угроза применения силы). Люди, наделённые данным видом власти — например, генералы армии и офицеры полиции — как правило, подчиняются людям, наделённым другими видами власти. Исключения встречаются редко (например, Джон Эдгар Гувер, который был первым и самым могущественным директором ФБР).

Второй вид власти — это богатство (или, точнее, накопленные материальные ресурсы). Богатые люди могут нанимать других людей для выполнения любой (в определённых пределах) работы.

Третий и самый непрямой вид власти — это бюрократическая или административная власть. Современные люди принадлежат к самым разным организациям. У нас есть много «начальников», чьим приказам мы подчиняемся. Разумеется, в этих отношениях есть элемент принуждения, поскольку невыполнение приказов может повлечь за собой увольнение, штраф или арест. Однако в большинстве случаев мы подчиняемся просто потому, что так предписывают общественные нормы.

Четвёртый и самый «мягкий» вид власти — это идеологическая власть, или сила убеждения. При помощи силы убеждения можно оказывать влияние на миллионы людей. Ей обладают властители дум: публичные интеллектуалы, колумнисты в крупных газетах и инфлюэнсеры в соцсетях.

Как мы видим, на вопрос о том, кто такие элиты, нет простого ответа.

Горячие стулья

Поведение элит имеет несколько уровней.

Во-первых, в том, что касается богатства, нет чёткого разграничения между элитами и неэлитами. Десятипроцентники (миллионеры) имеют высокую степень контроля над собственной жизнью, однопроцентники (декамиллионеры) имеют высокую степень контроля над жизнями других людей, а сентимиллионеры и миллиардеры обладают ещё большей властью. Но нет чёткого разграничения между десяти- и однопроцентниками.

Во-вторых, разные виды элит специализируются на разных видах власти. Генералы, адмиралы и начальники полиции специализируются на принуждении; исполнительные директора и богачи — на экономической власти; сенаторы и министры — на административной власти; телеведущие и авторы подкастов — на убеждении. В каждом виде власти есть своя иерархия. Это наиболее очевидно в случае с военными, однако иерархии есть и в более мягких видах власти.

В-третьих, как возникают элиты? Чтобы понять перепроизводство элит, мы сначала должны понять воспроизведение элит. Полезно будет провести различие между людьми, которые уже принадлежат к элите — состоявшимися элитами, и теми, кто стремится стать частью элиты — претендентами на вхождение в элиту.

Большинство лейтенантов стремятся стать майорами, большинство майоров — полковниками, а большинство полковников — генералами. Точно так же, декамиллионеры стремятся стать сентимиллионерами, а сентимиллионеры — миллиардерами.

Мест всегда меньше, чем претендентов на них. Поэтому неизбежно есть те, кто потерпел неудачу — разочарованные претенденты на вхождение в элиту. Перепроизводство элит возникает, когда спрос на влиятельные позиции существенно превышает предложение.

В 1980-х годах количество сверхбогатых американцев (обладающих состоянием, превышающим 10 миллионов долларов) начало резко расти. В 1983 году их было всего 66 000, а в 2019 стало аж 630 000. За этот же период число домохозяйств выросло на 53 процента, то есть число декамиллионеров выросло с 0,08 до 0,54 процента населения. Тогда как число декамиллионеров выросло в 10 раз, число домохозяйств с состоянием 5 и более миллионов выросло в 7 раз, а с состоянием 1 миллион и более — в 4 раза. В целом, чем больше состояние, тем больший рост наблюдается за последние 40 лет.

На первый взгляд, рост числа богатых людей может показаться переменой к лучшему. Не в этом ли заключается суть американской мечты? Однако у данного тренда есть два недостатка. Во-первых, раздутие категории сверхбогатых не произошло в отрыве от состояния остальной части населения. Тогда как число сверхбогатых умножилось, доходы обычных американских семей упали. Именно разница в финансовом положении между простыми американцами и богатыми элитами стала причиной обострения экономического неравенства, о котором так много говорят в последние годы.

Второй недостаток часто упускается из виду. Когда верхушка социальной пирамиды становится непропорционально тяжёлой, это негативно отражается на стабильности всего общества. Чтобы понять почему, проведём аналогию с игрой. В мюзикле »Эвита» (1978) офицеры аргентинской армии играют в музыкальные стулья. Правила таковы: когда начинает играть музыка, офицеры начинают ходить вокруг расставленных заранее стульев. Когда музыка останавливается, каждый должен найти себе стул и сесть на него. Однако игроков больше, чем стульев, поэтому одному места всегда не хватает, и он выбывает из игры. Игра продолжается до тех пор, пока не останется только один игрок. В «Эвите» победителем становится полковник Хуан Перон, будущий президент Аргентины и лидер перонистского движения.

В игре претендентов на вхождение в элиту вместо того, чтобы уменьшать количество стульев, уменьшается количество игроков. В начале игры есть 10 стульев, символизирующих 10 позиций при власти. В первом раунде принимают участие 11 игроков (претендентов). Десять из них становятся частью состоявшихся элит, а проигравший — разочарованным претендентом. В последующих раундах количество игроков увеличивается (вдвое и втрое), тогда как количество стульев остаётся неизменным. Число победителей, таким образом, является постоянным, тогда как число разочарованных претендентов растёт от раунда к раунду. Только представьте, сколько хаоса и конфликтов порождает такая игра. И не забывайте, что каждый раз, когда количество игроков увеличивается вдвое, число разочарованных претендентов увеличивается в 10 или даже 20 раз.

В теории игр игроки вырабатывают выигрышные стратегии в рамках установленных правил. Однако в реальной жизни люди постоянно жульничают. По мере того, как число претендентов на одну позицию растёт, все больше участников решают играть не по правилам. Например, можно приостановиться возле стула или даже стоять рядом с ним и отпихивать других игроков до тех пор, пока музыка не остановится. Так возникает контрэлита, представители которой готовы нарушать правила, чтобы выиграть. К сожалению, другие тогда начинают поступать точно так же. Очень скоро за каждый стул развязывается драка.

Как мы видели, за последние 40 лет число богачей увеличилось в 4, 7 и даже 10 раз. Некоторые из них решат потратить часть своего состояния на избирательную кампанию, чтобы попытаться заполучить место в Палате представителей или Сенате, губернаторское или даже президентское кресло.

Количество мест при власти на протяжении последних четырёх десятилетий не изменилось, тогда как число претендентов на них резко выросло, а число разочарованных претендентов выросло даже больше, чем число богачей.

Это позволяет понять причины определённых трендов, характеризующих избирательный процесс в США. Первый из них — это то, что число кандидатов-самовыдвиженцев после 1990-х годов начало расти. На выборах в Конгресс 2000 года было 19 кандидатов, которые потратили на свою кампанию не менее 1 миллиона долларов из собственных средств. На следующих выборах таких богатых претендентов на место в Конгрессе было уже 22. Через 20 лет их число удвоилось: 41 и 36 в 2018 и 2020 годах соответственно.

Ещё более красноречивый показатель — затраты на проведение успешной избирательной кампании. По данным организации Center for Responsive Politics, средние затраты победителя на выборах в Палату представителей с 1990 по 2020 год выросли с 400 тысяч до 2,35 миллиона долларов, а на выборах в Сенат — с 3,9 миллионов до 27 миллионов.

Последние 40 лет мы играем в игру перепроизводства элит каждые 2 года. По мере увеличения количества игроков растёт и вероятность нарушения правил. Неудивительно, что правила игры — общественные нормы и демократические институты — переживают кризис.

Однако перепроизводство элит — это лишь половина проблемы. Пора ввести вторую переменную нашей модели: обнищание населения.

Обнищание населения

ВВП — относительно надёжный показатель общего капитала, который ежегодно генерирует та или иная страна. Этот капитал растёт по мере экономического развития, однако он не может расти бесконечно. Поэтому очень важно то, как он распределяется между государственным аппаратом, элитами и всеми остальными.

За чей счёт элиты увеличили своё состояние в последние годы? Чтобы состояние элит росло, часть растущего ВВП должна доставаться им. Доля ВВП, которая расходуется на государственный аппарат, за последние 40 лет почти не изменилась. Проигравшими оказались прежде всего рядовые американцы.

В 1930-х годах реальные доходы американских рабочих начали расти. Стабильный рост продолжался на протяжении двух поколений и позволил достичь беспрецедентного уровня благосостояния. Однако в 1970-х рост реальных доходов остановился. Экономика в целом продолжала расти, но доля капитала, припадающего на долю рядовых рабочих, начала сокращаться. Ещё в 1960-х относительные доходы уверенно росли, а с началом следующего десятилетия начали снижаться, и к 2010 году упали почти наполовину. Одновременно, состояние самых богатых увеличилось.

Это эффект Матфея: если забирать у бедных и отдавать богатым, то богатые будут богатеть, а бедные — беднеть.

Вступление Америки в эпоху снижения доходов повлияло не только на экономические, но и на биологические и социальные показатели. Продолжительность жизни начала снижаться задолго до пандемии COVID-19. Количество «смертей отчаяния» (от самоубийств, алкоголизма и передозировки наркотиками) резко подскочило среди американцев без высшего образования в период с 2000 по 2016 год, тогда как среди образованных осталось на прежнем уровне. Именно так выглядят последствия обнищания населениия.

Массовое обнищание порождает недовольство, которое со временем перерастает в злобу. Массовое недовольство и большое число претендентов на вхождение в элиту — это взрывоопасная смесь.

Трамп: неожиданный президент

Дональд Трамп был исключением из правил. Он стал первым американским президентом, никогда прежде не занимавшим государственные должности. В 2014 году никто, включая самого Трампа, не мог подумать, что он станет главой самой могущественной страны в мире. Его головокружительный взлёт на вершину власти был настолько неожиданным, что многие рядовые американцы и правящие элиты были убеждены, что он пришёл к власти нечестным путём. Некоторые поверили в теорию заговора о том, что победа Трампа стала следствием вмешательства России.

Наш мозг запрограммирован видеть везде агентность. Нам так трудно осмыслить многие важные события не потому что за ними стоят неизвестные заговорщики, а потому что они являются следствием безличных социальных сил. Чтобы понять, почему Трамп пришёл к власти — а также почему Америка переживает кризис — нам нужна не теория заговора, а научная теория.

Чтобы понять, почему Дональд Трамп стал 45-м президентом США, мы должны учитывать не столько его личные качества и приёмы, сколько основополагающие социальные силы, благодаря которым он оказался на вершине. Трамп был маленькой лодкой на гребне высокой волны.

Двумя главными социальными силами, из-за которых Трамп стал президентом, а Америка оказалась на грани распада государства, были перепроизводство элит и обнищание населения.

Странно думать о Дональде Трампе как о претенденте на вхождение в элиту. В конце концов, он родился богатым и унаследовал сотни миллионов долларов от своего отца. Однако Трамп принадлежит к быстро растущей категории сверхбогатых людей, стремящихся к получению государственных должностей. Он и без того был довольно богатым и знаменитым, но хотел большего.

Трамп не был первым богачом без опыта государственного управления, который баллотировался в президенты США. Стив Форбс (состояние — 400 миллионов долларов) участвовал в праймериз Республиканской партии в 1996 и 2000 годах, однако без особого успеха. Миллиардер Росс Перо был независимым кандидатом в 1992 и 1996 годах, набрав около 20 процентов голосов. Почему Трамп преуспел, а Форбс и Перо потерпели неудачу?

Во-первых, к 2016 году обнищание усугубилось по сравнению с 1992. Трамп умело использовал данный факт в своей предвыборной кампании. В итоге многие американцы, которые чувствовали себя преданными, отдали голос неожиданному кандидату — миллиардеру. Многие из них не столько поддерживали самого Трампа, сколько хотели продемонстрировать свое презрение к правящему классу.

Во-вторых, к 2016 году перепроизводство элит достигло точки расхождения, и правила ведения политических кампаний были отброшены. В праймериз Республиканской партии в 2016 году участвовало рекордное количество кандидатов — 17. Они соревновались друг с другом в шокирующих заявлениях и возмутительных цитатах, стремясь любой ценой привлечь внимание публики, тогда как «серьёзные» кандидаты проиграли борьбу и выбыли из гонки.

В конечном счёте, нет никаких сомнений в том, что Трамп использовал ситуацию более умело, чем его конкуренты (а ещё в его штабе были люди вроде Стива Бэннона). Тем не менее, было бы ошибкой приписывать заслугу в этой победе исключительно Трампу (или Бэннону). Президентское кресло Трампу обеспечили конфликт внутри элит и способность Трампа выполнять роль проводника массового недовольства.

Сегодняшняя ситуация не уникальна. Рассмотрим пример ещё одного претендента на вхождение в элиту, чья карьера отражает действие двух дестабилизирующих сил: перепроизводства элит и обнищания населения.

Линкольн: ещё один неожиданный президент

Авраам Линкольн, шестой президент США — одна из наиболее почитаемых фигур в американской истории. Гигантскаямраморная статуя Линкольна безмятежно восседает в мемориале на Национальной аллее в Вашингтоне. Однако жизнь Линкольна была далеко не безмятежной. Он проиграл намного больше выборов, чем выиграл; пережил нервный срыв; и в определённый момент даже подумывал о завершении политической карьеры. Разумеется, он выиграл самые важные выборы — выборы 1860 года. Однако, будучи президентом, он подвергался нападкам со всех сторон. Историк Стивен Оутс пишет:

«Северные демократы называли его диктатором-аболиционистом, аболиционисты — недалёким продуктом рабовладельческого штата, а республиканцы всех мастей — некомпетнтным шарлатаном. При жизни Линкольн был одним из двух или трёх самых непопулярных американских президентов».

Линкольн был ещё одним неожиданным президентом, чей приход к власти обусловили две ныне известные нам силы: перепроизводство элит и обнищание населения. До Гражданской войны Соединёнными Штатами управляла элита, состовшая из рабовладельцев с Юга и торговцев, банкиров и юристов с Северо-Востока. Экономической основой этого союза была сельскохозяйственная продукция, которая выращивалась на плантациях Юга с использованием рабского труда, прежде всего хлопок. Торговля хлопком была главным бизнесом нью-йоркских элит, которые экспортировали американскую сельхозпродукцию и импортировали европейские промтовары. Другая элита (главным образом в Массачусетсе) занималась производством из южного хлопка тканей. Эта коалиция, в особенности её южная часть, доминировала в политике довоенной Америки. Голоса белых мужчин-южан имели больший вес из-за компромисса трёх пятых (1787), согласно которому при определении количества представителей штата учитывалось только 3/5 от общего числа рабов (при этом сами рабы, само собой, не имели права голоса). Южные элиты также контролировали половину мест в Сенате, несмотря на то, что свободное население Севера было почти в 2 раза больше. Две трети богатейших людей США жили на Юге (4 500 из 7 000 американцев, чьё состояние превышало 100 тысяч долларов — 2 миллиона в переводе на сегодняшние деньгм). Южные элиты контролировали все важнейшие государственные институты: большинство президентов, вице-президентов, министров, сенаторов и председателей Верховного суда были родом с Юга.

Линкольн же был выходцем из скромной семьи. Юрист-самоучка, он начал свою политическую карьеру в штате Иллинойс, вдалеке от тогдашних центров власти — Вирджинии и Восточного побережья. Он очень отличался от богатых аристократов, которые управляли республикой. Президентские амбиции Линкольна не воспринимались всерьёз до последнего момента. Более того, он был известен скорее своими неудачами, чем своими триумфами. Как этот самоучка из трущоб стал президентом?

У Америки образца 1850-х годов и Америки 2020-х есть много общего. С 1820-х по 1860-е годы уровень относительных доходов упал почти на 50 процентов. Это имело катастрофические для благосостояния рядовых американцев последствия. Средняя продолжительность жизни упала на 8 лет. Средний рост американцев, которые в XVIII веке были самыми высокими людьми на планете, также начал снижаться. Поскольку обнищание порождает недовольство, городские бунты стали всё более распространённым явлением. С 1820 по 1825 год, то есть в благополучные времена, был лишь один бунт, приведший к смерти как минимум 1 человека. Но за 5 лет, предшествовавших Гражданской войне, то есть с 1855 по 1860 год, произошло не менее 38 таких бунтов. Показателем массового недовольства среди населения было и появление популистских партий вроде Партии «незнаек».

Ещё одним фактором, способствовавшим приходу Линкольна к власти — и началу Гражданской войны, которую спровоцировало его избрание — было перепроизводство элит. Начиная с 1820 года, от роста экономики выигрывали преимущественно не рабочие, а элиты; численность и состояние элит резко выросли.

С 1800 по 1850 год число миллионеров (миллиардеров в переводе на сегодняшние деньги) выросло с полудесятка до сотни. Разумеется, выросло и население страны (с 5 до 23 миллионов), однако число миллионеров на миллион населения за этот период увеличилось в 4 раза.

В 1790 самое крупное состояние составляло 1 миллион долларов (его обладателем был Элиас Дерби). К 1803 году его размер вырос до 3 миллионов (его обладателем был Уильям Бингем). Дальше — больше: в 1830 году цифра достигла 6 миллионов (Стивен Жирар), в 1848 — 20 миллионов (Джон Астор), а в 1868 — 40 миллионов (Корнелиус Вандербильт). Бедные беднели, а богатые богатели.

Новые богачи сколотили состояние не на хлопке и торговле с Европой, а на добыче полезных ископаемых, железных дорогах и стали. Новые элиты, зарабатывавшие на производстве товаров, предпочитали высокие пошлины. Установивщиеся элиты, выращивавшие и экспортировавшие хлопок, а промтовары импортировавшие из-за границы, само собой, отдавали предпочтение низким пошлинам. Новые элиты выступали за индустриализацию, импортозамещение и экспорт сельхозпродукции, произведённой свободными гражданами. Они утверждали, что контроль южан-рабовладельцев над федеральным правительством мешает проведению необходимых реформ.

Кроме того, резкий рост численности элит нарушил баланс между спросом и предложением государственных должностей. Одни богачи баллотировались сами, тогда как другие оказывали поддержку политикам. Вдобавок, многие сыновья торговцев становились юристами. Юридическое образование было (и по-прежнему остаётся) в США кратчайшим путём в политику. В те времена стать юристом было достаточно просто, так как для этого не требовалось иметь диплом. Многие юристы стали претендентами и на государственные должности. В то же время, количество самих должностей не увеличивалось. Обострилось соперничество за политическую власть.

Конфликты между элитами иногда оборачивались насилием. В 1856 году в Конгрессе Престон Брукс из Южной Каролины до полусмерти избил тростью сенатора Чарлза Самнера из Массачусетса. В 1842 году после того, как Томас Арнолд из Теннесси сделал замечание однопартийцу-стороннику рабства, двое демократов-южан, вооружённых ножами, пригрозили перерезать ему горло. В 1850 в ходе дебатов сенатор Генри Фут из Миссисипи наставил пистолет на сенатора Томаса Харта Бентона из Миссури.

Линкольн был частью этого жестокого мира политики, особенно в начале своей карьеры. Он часто оскорблял своих оппонентов, и несколько раз дело едва не закончилось рукоприкладством.

Несогласие по вопросам экономической политики и соперничество за государственные должности были весомыми причинам покончить с главенствующей ролью южан в федеральном правительстве.

В учебниках истории говорится, что Гражданская война в Америке началась из-за рабства, но это лишь часть правды. Точнее будет сказать, что борьба велась за рабократию.

Несмотря на то, что к 1860 году большинство северян выступали против рабства из нравственных соображений, лишь немногие из них, северные аболиционисты, решили сделать данную тему основой своей политической программы. На Юге рабство было настолько прибыльным делом для белого большинства, что южане не могли его не поддерживать. Большинство белых северян не собирались умирать за чернокожих рабов. Однако, поскольку рабство было экономической основой господства Юга, идеологическая атака на рабство использовалась для усиления политической атаки на рабовладельцев. Большинство северян выступали против «власти рабовладельцев» и их главенствующей роли в американской политике. Политическая программа Линкольна отражала эти настроения. Изначально он не собирался отменять рабство на Юге, однако он категорически возражал против распространение рабства (и рабократии) на новые штаты.

Всё остальное — история. На президентских выборах 1860 года было 4 главных кандидата. Линкольн набрал менее 40 процентов голосов, но получил большинство в Коллегии выборщиков. Отделение Юга спровоцировало Гражданскую войну, а победа в ней Севера привела к свержению довоенного правящего класса и его замене новой экономической элитой, которая управляет Америкой по сей день.

Рассмотрим пример ещё одного претендента на вхождение в элиту, который также жил в неспокойные времена и взошёл на вершину власти. Но на этот раз мы отправимся в Китай.

Хун Сюцюань: неожиданный император

Двести лет назад Китай обладал самой мощной экономикой в мире, на которую припадала почти треть мирового ВВП. Сегодня Китай также имеет самый большой ВВП (пересчитанный по паритету покупательной способности) в мире (ВВП Китая на 20 процентов больше ВВП США). Однако между этими двумя периодами процветания было «столетие унижения». После 1820 года ВВП Китая начал падать и к 1870 году составлял менее половины ВВП Западной Европы. За это время страна пережила голод, восстания и поражения рук от внешних врагов. Наибольшей катастрофой стало Восстание тайпинов (1850 — 1864), самая кровопролитная гражданская война в истории человечества. Как Китай стал «больным человеком Азии» и чем объясняется его чудесное выздоровление за последние 50 лет?

С 1644 по 1912 год в Китае правила династия Цин. В состав Империи Цин вошла завоёванная Маньчжурия. Однако маньчжуры быстро переняли традиционные китайские формы управления. Империей Цин управляло сословие учёных-чиновников (мандаринов), которые могли добиться более высокого положения лишь выдержав очень сложные экзамены. Большинство населения (более 90 процентов) составляли крестьяне, остаток — ремесленники, купцы и солдаты. Однако мандарины (образованное сословие) управляли всеми. Даже командирами армий были учёные-чиновники, а не воины.

Первая половина правления династии была периодом экономического роста и расцвета культуры. Усовершенствование сельскохозяйственных методов и внедрение новых культур (таких как кукуруза и батат) позволило увеличить производство продовольствия. Начало расти и население. Однако рост населения не прекратился даже после того, как выгоды всех новшеств были исчерпаны. К 1850 году население Китая было в 4 раза больше, чем в начале правления Цин. Площадь обрабатываемой земли на одного крестьянина уменьшилась втрое, реальные доходы упали, а средний рост снизился. В ранний период династии Цин не было голода (последний случился в 1630–1631 годах при династии Мин и привел к её краху). Следующий крупный голод случился в 1810, а за ним последовала череда других: 1846 — 1849, 1850 — 1873, 1876 — 1879 (этот привёл к смерти от 9 до 13 миллионов людей), 1896 — 1897 и 1911 (этот спровоцировал революцию, которая положила конец династии Цин). В целом, обнищание населения после 1800 года достигло катастрофических масштабов. А как насчёт перепроизводства элит?

В период династии Цин элитами становились через государственные экзамены (кэцзюй). В первой половине правления династии система работала исправно, способствовав высокому уровню грамотности и компетентности у чиновников, тогда как изучение конфуцианства обеспечивало общие ценности среди правящего класса.

К сожалению, система гражданской службы оказалась очень уязвима перед проблемой роста населения. Количество официальных должностей определялось преимущественно количеством административных единиц, от провинций до округов. Другими словами, оно осталось относительно неизменным, тогда как количество претендентов выросло не только из-за роста населения, но и из-за обогащения купеческого сословия, представители которого также хотели стать чиновниками. Таким образом, при династии Цин началась игра в горячие стулья. К 1850 году в Китае появилось большое количество разочарованных претендентов.

Лидер Тайпинского восстания Хун Сюцюань (1814 — 1864) был одним из таких разочарованных претендентов. Он происходил из обеспеченной семьи, которая могла позволить себе нанять ему учителей. Он успешно сдал экзамены первого уровня и стал сюцай, или лицензиатом (примерно соответствует степени магистра). Однако после этого он четырежды проваливал экзамены следующего уровня.

Хун не мог смириться с пропастью между своими амбициями и реальностью. У него случился нервный срыв. В этом состоянии он пережил череду религиозных видений. Позже он совместил свои видения с тем, что узнал о христианстве из листовок миссионеров, и создал новую синкретическую религию, целью которой было уничтожение конфуцианства, государственной религии Империи Цин.

Провалив экзамены провинциального уровня в четвёртый раз в 1843 году, Хун начал проповедовать свою новую веру. Его первые новообращённые, Фэн Юньшань и Хун Жэньгань, стали его командирами. И тот, и другой тоже провалили экзамены. Три разочарованных претендента на принадлежность к элите образовали контрэлиту. Власти оперативно отправили войска для подавления зарождающегося движения тайпинов, которое Хун назвал Обществом поклонения Небесному Владыке. По иронии, тайпин означает «великий мир», однако тайпины принесли Китаю не мир, а кровопролитие.

В первые годы движение тайпинов росло медленно. В 1847 году у Хуна было всего 2 тысячи последователей. Численность общества резко высла во время эпидемии 1850 года, так как распространились слухи, что молитвы богу тайпинов помогают больным излечиться.

Когда власти отправили солдат, чтобы задержать Фэн Юньшаня и Хун Жэньганя, последователи Хуна, вооружённые мечами и копьями легко их разбили. Годом позже Хун объявил о создании Небесного царства великого благоденствия. А ещё через 2 года армия тайпинов достигла северной части провинции Гуанси.

В начале восстания у Хуна было 10 тысяч солдат, однако нищета, безземелье и безвластие в деревенской местности обеспечили ему стабильный приток новых последователей. К 1853 году армия тайпинов насчитывала полмиллиона.

Обнищание населения и перепроизводство элит — это взрывоопасное сочетание. Обнищавшие массы дают необузданную энергию, тогда как контрэлиты направляют эту энергию против правящего класса.

В марте 1853 года огромная армия тайпинов взяла Нанкин, «южную столицу» Китая. После этого Хун Сюцюань больше 10 лет правил королевством со столицей в Нанкине и населением в 30 миллионов человек. Ему почти удалось свергнуть династию Цин после того, как в других частях Китая также произошли массовые восстания. Однако в итоге он проиграл. После многолетних сражений цинская армия под предводительством Цзэн Гофаня взяла Нанкин в осаду. Хун заболел и умер 1 июня 1864 года. Месяц спустя Нанкин пал.

Путь к кризису

Дональд Трамп, Авраам Линкольн и Хун Сюцюань были очень разными претендентами на вхождение в элиту и жили в очень разные времена. Однако у них также есть много общего. Все они жили в периоды раздора, когда обнищание населения и перепроизводство элит достигли высокого уровня. Все трое достигли вершины власти и управляли своими государствами, когда те переживали кризис.

Масштаб катастроф, сопровождавших приход каждого из них к власти, существенно отличается. Несомненно, Восстание тайпинов было самой ужасной из них. Эта самая кровопролитная гражданская война в истории привела к смерти от 30 до 70 миллионов людей. Гражданская война в США, с 600 тысячами жертв, остаётся самым кровопролитным конфликтом в американской истории. Среди её жертв оказался и сам Авраам Линкольн, которого убил актёр и сторонник Конфедерации Джон Уилкс Бут.

Президентство Дональда Трампа имело менее катастрофические последствия. И всё же, его срок пришёлся на пандемию коронавируса, убившего больше людей, чем испанка, а также на 2020, год политических беспорядков, приведших к смерти 25 человек и ущербу на сумму более 2 миллиардов долларов. Кульминацией его президентства был захват Капитолия, который стал потрясением для политической системы США. Разумеется, мы пока не знаем, чем закончится наш период раздора. История будущего ещё не написана. Однако мы можем воочию наблюдать силы, подталкивающие Америку к гражданской войне — обнищание населения и перепроизводство элит. Чему может научить нас история о подобных кризисных периодах?

Уроки истории

Все государства переживают периоды политической нестабильности. Интегративные и дезинтегративные стадии длятся примерно столетие каждая. Интегративная стадия характеризуется миром, социальной стабильностью и сотрудничеством между элитами. Дезинтегративная — нестабильностью, отсутствием сотрудничества и вспышками политического насилия: восстаниями, революциями и гражданскими войнами. Кризисы бывают более и менее серьёзными, однако неспокойные времена всегда рано или поздно наступают.

Вместе с моей командой мы собрали обширную базу данных о государствах прошлого и настоящего с акцентом на том, как эти государства вступали в периоды политического кризиса и выходили из них. Анализ этой базы данных (CrisisDB) показал, что несмотря на многочисленные различия, есть некоторые очевидные закономерности.

Наш анализ указывает на существование четырёх структурных драйверов нестабильности:

• обнищание населения (ведущее к мобилизации масс)
• перепроизводство элит (порождающие конфликты между элитами)
• утрата легитимности власти
• геополитические факторы

Самый важный из этих драйверов — соперничество и конфликты между элитами; это надёжный предиктор надвигающегося кризиса.

КАК АМЕРИКА СТАЛА ПЛУТОКРАТИЕЙ

Американская исключительность

В США экономические элиты имеют намного большее влияние на управление страной, чем в других западных демократиях. В странах вроде Дании и Австрии правящий класс прислушивается к пожеланиям граждан. Как следствие, эти страны занимают высокие места по уровню жизни. США являются исключением из правил в западном мире по многим показателям — продолжительности жизни, равенству и образованию. Почему?

Чтобы понять исторические и географические истоки американской плутократии, начнём с краткого экскурса в историю Западной Европы последних пяти столетий. До 1500 года Европа состояла из более чем 500 государств. За исключением одной теократии (Папской области), все они были либо милитократиями, либо плутократиями.

За последующие четыре столетия геополитический ландшафт Европы кардинально изменился. Во-первых, количество государств существенно уменьшилось — от более чем 500 до примерно 30. Во-вторых, большинство плутократий были поглощены милитократиями.

Произошло это из-за революции в военном деле. К 1500 году пороховое оружие полностью изменило правила ведения войны. Ещё одним важным техническим достижением стало появление океанских кораблей.

Европа была лидером в обеих областях. Вот почему она (вместе с Северной Америкой) к 1900 году обеспечила себе мировое господство. Крупным государствам легче было вести интенсивные боевые действия. Маленькие города-государства больше не могли прятаться за своими стенами, которые легко пробивали пушки. Военное соперничество между европейскими государствами привело к исчезновению тех стран, которые не могли содержать крупные армии, производить в больших количествах мушкеты и пушки и строить фортификационные сооружения, способные выдерживать пушечный огонь. Революция в военном деле также спровоцировала революцию в государственном управлении и финансах, так как государства должны были эффективно собирать дань с населения. Как следствие, в средневековых милитократиях постепенно сформировались правящие классы, сочетавшие военные и административные функции.

Большинство плутократий вскоре исчезли, но некоторые из них уцелели. Венецианская республика, которая располагалась на островах и была защищена водами, просуществовала дольше других итальянских городов-государств. Нидерланды просуществовали до сегодняшнего дня, отчасти благодаря каналам, которые усложняли нападение.

Однако наиболее интересен случай Англии. Поначалу она была типичной средневековой милитократией. Однако благодаря тому, что Британские острова окружены водой, завоевав всю их территорию, Англия отказалась от постоянной армии. Помещики постепенно утратили свою военную функцию и стали просто землевладельцами. Благодаря огромным размерам Британской империи возник многочисленный класс торговцев. В отличие от других европейских сверхдержав, которые вынуждены были тратить большую часть своих ресурсов на содержание сухопутных армий, Британская империя вкладывала ресурсы во флот. Как следствие, Соединённым Королевством стала править элита, сочетавшая экономические и административные функции.

Американский довоенный правящий класс был наследником английского помещичьего класса. Вирджиния, обе Каролины и Джорджия были заселены кавалерами, сторонниками Карла I, которые потерпели поражение в Английской революции. Они привезли с собой свои аристократические привычки и своих кабальных слуг (которые были позже заменены импортированными из Африки рабами). Ранняя американская республика была олигархией, созданной по примеру Соединённого Королевства, только без монарха. Таким образом, США унаследовали плутократию как часть «культурного генотипа».

Само собой, было ещё расширение территории. С момента основания первых европейских колоний в XVII веке и до конца века XIX, расширение территории происходило за счёт истребления коренного населения. Америка также дважды воевала с Британией (в Войне за независимость и в 1812 году) и поглотила половину Мексики в ходе Американо-мексиканской войны 1846–1848 годов.

Но к тому времени, как корпоративная плутократия свергла довоенный правящий класс в ходе Гражданской войны, процесс расширения был почти завершён. Ни Мексика, ни Канада не представляли угрозы. Северная Америка — это гигантский остров, защищённый двумя огромными рвами, Атлантическим и Тихим океанами. После уничтожения американской милитократии в Гражданской войне, у плутократии не было ни внутренних, ни внешних соперников. А после того, как она укрепилась, её стало очень трудно сместить, не прибегая к революции. Таким образом, возникновение американской плутократии было обусловлено историческими и географическими условиями. А вот её процветание, которое продолжается и в XXI веке, объясняется преимущественно расовыми и этническими особенностями.

Он ел Джима Кроу

Для пущей конкретики, сравним Америку с Данией. В XIX веке индустриализация в Дании, как и в других европейских странах, привела к образованию рабочего класса. Первую социал-демократическую партию основали в 1871 году Луи Пио, Гарольд Брикс и Пауль Гелеф, которые стали известны как святая троица датского рабочего движения. В 1924 году она стала крупнейшей партией страны, набрав 37 процентов голосов. Её лидер, Торвальд Стаунинг, стал премьер-министром.

Пио, Брикс и Гелеф были радикалами, тогда как Стаунинг совместил радикальные идеи с либеральными. В 1933 году он согласовал условия Канслергадского соглашения, которое положило начало так называемой скандинавской модели. В основе скандинавской модели лежит партнёрство между рабочими, бизнесом и правительством. Скандинавская модель оказалась очень успешной в достижении высокого уровня жизни.

Некоторое время Соединённые Штаты шли тем же путём. Хотя Популистская партия и социалистические партии, возникшие в США в 1890-х годах, так и не пришли к власти, их влияние на американскую политику было неоспоримым. Демократическая партия под руководством Франклина Рузвельта превратилась в некое подобие социал-демократической партии, а США, вследствие реформ Эры прогрессивизма и Нового курса — в некое подобие скандинавской страны.

Почему во второй половине ХХ века пути Дании и США разошлись?

Во многом дело в расовом вопросе. Расовый вопрос с самого начала был одним из самых важных в американской политике. Хоть Демократическую партию времён Рузвельта и можно считать партией рабочего класса, важно добавить, что это была партия белого рабочего класса. Чтобы осуществить свои планы, Рузвельт вынужден был пойти на сделку с южными элитами. По условиям этой сделки, сегрегация на Юге была сохранена, а чернокожие рабочие исключены из трёхстороннего общественного договора Нового курса.

После Второй мировой войны ситуация начала меняться. Экономический рост «поднял все лодки»; чувство национального единства не позволяло ущемлять цветных граждан; а идеологическое соперничество Холодной войны дало дополнительный толчок. В этих условиях движение за гражданские права стало мощной силой.

Однако распространение общественного договора на чернокожих рабочих также предоставило шанс плутократам, недовольным тем, что их власть ограничивалась двумя другими группами: рабочими и государством. Они использовали для продвижения своих интересов Республиканскую партию. Их целью было лишить рабочих защиты их прав и снизить налоги для богатых. Воплощением этой программы в жизнь занимались сначала Барри Голдуотер и Ричард Никсон, а позже Рональд Рейган, чья «южная стратегия» заключалась в том, чтобы обеспечить Республиканской партии господство в бывших Конфедеративных Штатах, аппелируя к белым избирателям при помощи расистской риторики. Подобная стратегия никогда бы не сработала в Дании, этнически и культурно однородной стране. В США же рабочий класс был разделён по расовому признаку. Как говорили римляне: разделяй и властвуй.

Популистская партия стремилась объединить рабочий класс. Однако популисты не смогли стать массовым демократическим движением. Почему? Ответ на этот вопрос дал Мартин Лютер Кинг в конце марша от Сельмы до Монтгомери в 1965 году. Популистская партия, сказал он, хотела объединить бедных белых рабочих и бывших рабов в единый блок, который мог бы противостоять интересам правящего класса. Однако плутократы »забрали себе всё и дали бедному белому человеку Джима Кроу»:

«А когда его сморщенный желудок просил еды, которая была была ему не по карману, он ел Джима Кроу — психологическую уловку, которая говорила ему, что каким бы нищим он ни был, по крайней мере он был белым, то есть был в лучшем положении, чем чернокожий».

Разворот тренда в период Эры прогрессивизма

Как всё это помогает нам понять, кто правит Америкой? Во-первых, не нужно винить во всём богатых. Экомические элиты — не воплощение зла; по крайней мере, злых людей среди них не больше, чем среди среди остального населения. Несмотря на то, что корпоративные элиты управляли США со времён Гражданской войны, в одни периоды эти элиты занимались лишь собственным обогащением, тогда как в другие — внедряли полезные для общества реформы (иногда в ущерб собственным интересам). Нетрудно понять периоды, в которые богатые и влиятельные выбирали политический курс, соответствующий их интересам — так было, например, в »позолоченный век», когда неравенство стремительно росло. Но как объяснить период Великого сжатия (1930-е — 1970-е), за который неравенство доходов сократилось?

Подобые развороты трендов, как правило, происходят после длительных периодов политической нестабильности. Два десятилетия до и после 1920 года были очень беспокойным периодом в американской истории. В 1919 году около 4 миллионов рабочих (21 процент всей рабочей силы страны) приняли участие в забастовках и других формах протеста. В 1921 году произошла Битва у горы Блэр, которая началась как конфликт между рабочими и компаниями, и переросла в одно из крупнейших вооружённых восстаний в истории США. От 10 до 15 тысяч шахтеров, вооружённых винтовками, схлестнулись с тысячами штрейкбрехеров. Для подавления восстания пришлось задействовать армию.

Расовые вопросы были настолько переплетены с трудовыми, что между ними очень трудно провести черту. Двумя самыми крупными инцидентами этого периода были Красное лето 1919 года (1 000 жертв) и Резня в Талсе 1921 года (300 жертв). Последняя была, по сути, массовым линчеванием; тысячи вооружённых белых и чернокожих американцев устроили бойню на улицах, и большая часть обеспеченного чёрного района Гринвуд была уничтожена.

На 1910-е годы пришёлся пик террористической деятельности радикалов и анархистов. После серии взрывов в предыдущем году итальянские анархисты в 1920 году организовали взрыв на Уолл-стрит, жертвами которого стали 38 человек. А в 1927 году произошла Бойня в школе Бата, в ходе которой было убито 45 человек, в том числе 38 детей.

Менее кровопролитными, но не менее опасными были внутренние вызовы (зарождение социалистического и популистского движений) и внешние угрозы (распространение коммунизма и фашизма в Европе). Экономические элиты видели наибольшую угрозу для себя в победе Октябрьской революции и создании СССР. Что ещё хуже, многие представители американской контрэлиты — профсоюзные активисты, анархисты, социалисты и коммунисты — были выходцами из Южной и Восточной Европы. Первая »красная угроза» (1919 — 1920) стала отражением опасений элит по поводу возможной большевистской революцией в США.

К 1920 году экономические и политические элиты США сформировали высший класс с собственными элитными школами-интернатами, университетами Лиги плюща, закрытыми загородными клубами и продвижением своей политической программы. Но постепенно многие американские лидеры осознали, что баланс в политической системе должен быть восстановлен — и намного лучше, если это произойдёт сверху (посредством реформ), чем снизу (посредством революции).

Ключевую роль в прекращении выкачивания капитала сыграло принятие законов об иммиграции в 1921 и 1924 годах. Хоть настоящей целью этих законов было закрыть доступ в страну потенциально опасным иностранцам вроде итальянских анархистов и восточноевропейских социалистов, их следствием стало устранение избытка рабочей силы. Это, в свою очередь, привело к повышению зарплат.

Эра прогрессивизма положила начало Великому сжатию, продолжительному периоду сокращения экономического неравенства. В то же время было одно «но». Общественный договор был заключён между белым рабочим классом и элитами-васпами. Чернокожие, евреи, католики и иностранцы были из него исключены. Как уже говорилось ранее, исключение чернокожих стало следствием стратегического выбора, сделанного администрацией Рузвельта. Однако это решение также позволило следующему поколению лидеров, таких как Роберт Кеннеди и Линдон Джонсон, положить начало новой эпохе гражданских прав, которая в итоге сломала систему апартеида, построенную южными элитами после Гражданской войны.

Великое сжатие

Просоциальная политика Эры прогрессивизма и Нового курса имела свою цену — и платил её правящий класс. В 1790 году обладателем крупнейшего состояния был Элиас Дерби — оно составляло 1 миллион долларов. Среднестатистический американский рабочий зарабатывал 40 долларов в год (и это была достаточно высокая зарплата). Крупнейшее состояние, таким образом, равнялось годовой зарплате 25 тысяч рабочих.

В 1912 году крупнейшее состояние составляло 1 миллиард долларов; его счастливым обладателем был Джон Рокфеллер. Оно равнялось 2,6 миллионам годовых зарплат, что аж в 100 раз больше!

В период Эры прогрессивизма и Нового курса всё изменилось. Великая депрессия спровоцировала Биржевой крах 1929 года, ликвидровала треть крупных и почти половину более мелких банков. Количество членов Национальной ассоциации промышленников упало с более 5 тысяч в начале 1920-х годов до 1,5 тысячи в 1933.

В 1925 году было 1 600 миллионеров; к 1950 их осталось менее 900. Размер крупнейшего состояния оставался на отметке в 1 миллиард несколько десятилетий. В 1962 году богатейшим американцем был Пол Гетти. Его состояние было таким же, как и у Рокфеллера 50 годами ранее — только вот из-за инфляции его миллиард долларов стоил намного меньше. В 1982 году, когда доллар ещё сильнее обесценился, богатейшим американцем был Дэниел Людвиг, чьи 2 миллиарда долларов равнялись «всего» 93 тысячам годовых зарплат.

Оценить масштаб просоциальных реформ можно на примере налогов для самых богатых. В 1913 году, когда была создана федеральная налоговая система, этот налог составлял всего 7 процентов. В годы Первой мировой войны он подскочил до 77 процентов, но к 1929 опустился до 24. В годы Великой депрессии он поднялся до 63 процентов, а ближе к концу Второй мировой — до 94. Это рассматривалось как необходимая жертва в тяжёлый для страны период. Но даже когда война закончилась, налог оставался на уровне 90 процентов до 1964 года.

Только вдумайтесь — на протяжении двух мирных десятилетий после окончания Второй мировой сверхбогатые отдавали государству 9/10 своих доходов!

Обычно для сокращения экономического неравенства требуется масштабное потрясение — революция, война или эпидемия. Великое сжатие — исключение из правил. Не было ни революции, ни распада государства, ни эпидемии, а Вторая мировая война велась за пределами США. Внутренней угрозы революции и внешней угрозы со стороны нацистского режима в годы Второй мировой и Советского Союза в годы Холодной войны явно оказалось достаточно, чтобы заставить правящий класс провести реформы. Однако неверно утверждать, что американскими лидерами этого периода двигал исключительно страх. В 1943 году президент Торговой палаты США сказал: »Только слепой может не видеть, что капитализм старого образца навсегда канул в прошлое». Для сравнения, сегодня Торговая палата пропагандирует крайнюю форму неолиберального рыночного фундаментализма.

Главным соперником Линдона Джонсона на выборах 1964 года стал Барри Голдуотер. В основе его программы лежали обещание снизить налоги и антипрофсоюзная риторика. По сегодняшним меркам, Голдуотер был умеренным консерватором вроде Билла Клинтона. Однако тогда он считался опасным радикалом, и бизнес-руководители поддержали Джонсона. Голдуотер проиграл вчистую.

Хрупкость сложных обществ

Американская республика пережила две революционные ситуации. Первая, сложившаяся в 1850-х годах, закончилась Гражданской войной. Вторая, сложившаяся в 1920-х годах, разрешилась благодаря реформам Эры прогрессивизма и Нового курса. Сегодня имеет место третья революционная ситуация. Чем она разрешится — гражданской войной, реформами или сочетанием того и другого?

Выкачивание капитала и перепроизводство элит можно остановить либо путём революции, либо мирным путём — но для этого просоциальные силы должны убедить экономические элиты в необходимости проведения реформ, которые идут вразрез с их интересами. А до этого пока далеко.

Люди сами подрывают социальный порядок — во-первых, поддерживая политиков, которые выступают за снижение налогов, что лишает государство необходимых для существования средств; во-вторых, исповедуя крайне левые идеи, которые способствуют расколу и усугубляют поляризацию в обществе.

Поскольку последний политический кризис в США имел место в 1960-х годах и был относительно несерьёзным по историческим меркам, американцы сильно недооценивают хрупкость общества, в котором они живут. История показывает, что люди, жившие в предыдущие докризисные периоды, тоже не осознавали, что всё может рухнуть в один момент.

©Peter Turchin

Оригинал можно почитать тут.