Современный мир — это независимость и индивидуализм, недоверие и конкуренция, жажда власти и контроля, человеческий муравейник из множества людей, ведущих отшельнический образ жизни. Это прямая противоположность традиционному укладу с его акцентом на семье, общине, заботе, сострадании и взаимопомощи. Отсюда многие наши проблемы. Депрессия, злоупотребление алкоголем и наркотиками, замена отношений с реальными людьми суррогатами вроде телешоу и видеоигр, одержимость статусом и успехом — всё это, считает Эрик Баркер, имеет одну и ту же причину.

Крису не нравилось воровать, но близилась зима, и у него не оставалось выбора. Он всегда брал из домов только необходимое: мясо, батарейки, арахисовое масло и много книг. Вещи, которые выглядели дорогими, он не трогал. Время от времени он крал игровые консоли, но не новые: он не хотел лишать ребёнка любимой игрушки. Крис был вором, но у него был кодекс чести.

Он воровал так долго, что жители почти к этому привыкли. Многие из них знали, что он безобиден, но некоторым он всё равно досаждал. Правоохранителям долгое время не удавалось поймать знаменитого «Отшельника с Северного пруда», совершившего более тысячи краж. Но в тот день его удача закончилась.

Когда Крис выходил из дому с награбленным, его ослепил свет фонарика. «Лицом на землю!» — раздался крик. Крис мог рассмотреть только дуло пистолета «.357 Magnum», который держал сержант Терри Хьюз. Крис послушно лёг на землю. Вскоре прибыло подкрепление и его арестовали.

Криса привели на допрос. Поначалу он не отвечал на вопросы. Казалось, что ему трудно говорить. Когда его спросили, как давно он живёт в лесу, он ответил: «В каком году взорвался Чернобыль?».

Крис прожил отшельником 27 лет. За это время он встретил других людей лишь дважды — случайно. И даже тогда он выдавил из себя лишь одно слово: «Привет». Как ему удалось прожить так долго, не контактируя с людьми? И как он смог выжить в диких условиях? Зимы в штате Мэн очень суровые.

Крис показал полицейским свой лагерь. Несмотря на то, что он жил в лесу, у него дома было чище, чем у многих из нас. В его палатке была кровать с матрасом. Провиант был упакован в пластиковые контейнеры, чтобы уберечь еду от грызунов. У него даже был диспенсер для дезинфекции рук. Он явно не собирался возвращаться к цивилизации. Его спросили, почему он покинул общество и стал жить в лесу. Он не ответил.

Однако постепенно картина стала проясняться. Кристофер Томас Найт хорошо учился, но он всегда чувствовал себя изгоем. Ему трудно было находить общий язык с людьми. После школы он начал работать в компании, занимавшейся установкой сигнализационных систем. Однажды он решил уехать как можно дальше от дома. Когда закончился бензин, он бросил машину, оставил ключи на приборной доске и ушёл в лес. Он ничего не планировал и никому не сказал ни слова. Да и говорить было некому.

Отшельничество оказалось труднее, чем он думал. Он раньше никогда даже не ходил в поход. Поначалу он искал еду в садах и огородах, но со временем начал воровать. Опыт работы с системами сигнализации помогал ему проникать в дома. После 2 лет переходов с места на место он нашёл место, которое стало для него домом.

Это вам не Торо с его «Уолденом». Торо много говорил о жизни в уединении на лоне природы, но на самом деле он жил всего в 2 милях от города Конкорд, штат Массачусетс. Он приглашал к себе друзей, а мать стирала ему одежду. Крис позже сказал: «Торо был дилетантом».

Для Криса каждая зима была борьбой за выживание. Он начинал готовиться к ней с конца лета. Необходимо было красть намного больше, чтобы обеспечить себя провиантом. А ещё он старался нарастить как можно больше жира, как медведь, готовящийся к спячке. Зимой он также переходил на новый распорядок дня — ложился спать в 19:30 и просыпался в 2 часа ночи. Морозными ночами нужно бодрствовать. «Если вы попробуете проспать до утра морозной ночью, то можете и не проснуться», — объяснял он.

Тем более странным казался его выбор. Зачем всё это? Его детство не было несчастливым. Зачем бежать от мира и отказываться от всех удобств? Он пожертвовал возможностью построить карьеру, жениться и завести детей. Он ни разу даже не был на свидании.

В исправительном учреждении Крис оказался в непривычных условиях. Впервые за несколько десятилетий он спал в четырёх стенах и не мог никуда пойти. У него был сокамерник. Еды было предостаточно, но он слишком нервничал, чтобы есть. Он не давал интервью, не делал заявлений и отказывался от помощи, которую ему предлагали после того, как история попала в газеты. Но в итоге он всё-таки поговорил с одним журналистом — Майклом Финкелем. Сначала они переписывались, но позже Финкель навестил его в тюрьме. Они сидели друг напротив друга, разделённые стеклянной перегородкой, и разговаривали по телефону. Финкель едва мог расслышать, что говорил Крис. Дело в том, что тот неправильно держал трубку. За почти три десятка лет Крис забыл, как пользоваться телефоном.

В тюрьме отшельнику оказалось очень трудно. Он постоянно был окружён людьми и не мог спать. Его руки тряслись. Крис сказал Финкелю: «Моё психическое здоровье сильнее пострадало за полгода в тюрьме, чем за несколько десятилетий в лесу». К счастью, он должен был вскоре выйти на свободу. Прокурор сжалился над ним. Его осудили на 7 месяцев, 6 из которых он уже отсидел. Однако по условиям досрочного освобождения он не мог вернуться в лес.

Финкель пытался найти ответ на вопрос, которым задавались все: почему? Крис многократно уклонялся от ответа. Но Финкель не сдавался. В итоге Крис признался, что никогда не был счастлив среди людей. Когда он оказался в лесу, то впервые в жизни почувствовал себя в своей тарелке: «Я нашёл место, где был счастлив … я был совершенно свободен».

Все мы время от времени мечтаем убежать от всего и выбросить свой телефон. Мы отправляемся в отпуск и думаем, как замечательно было бы никогда не возвращаться к прежней жизни. Но мы всё равно это делаем. Крис не вернулся.

Финкель позже написал о Кристофере Найте бестселлер «Я ем тишину ложками».

***

В своей книге «Обращения к господу в бедственный и смертный час» (1624) Джон Донн написал: «Человек — не остров». Но поскольку Донн был поэтом, он не развил свою идею.

Многие мыслители были согласны с Донном. Аристотель писал: «Человек по природе своей есть существо политическое, а тот, кто … живёт вне государства, — либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек». Во второй главе Книги Бытие читаем: «И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному». Изгнание в прошлом было одним из самых страшных наказаний и иногда даже считалось страшнее смерти. По сей день одиночное заключение дольше двух недель расценивается ООН как разновидность пыток.

Однако, по иронии, мы всё больше ведём себя как отшельники. Социальный психолог Белла Депауло пишет: «Никогда прежде столько людей не жили одни».

В 1920 году всего 1 процент американцев жили одни. Сегодня — каждый седьмой. Данный тренд наблюдается не только в США. Более того, Америка даже не на первом месте. В Британии, Германии, Франции, Австралии и Канаде цифры ещё выше. А в скандинавских странах почти 45 процентов населения живут одни. С 1996 по 2006 год количество людей, которые живут одни, выросло на треть во всём мире.

Это сознательный выбор. До Второй мировой войны жить одному было невозможно с финансовой точки зрения. Став богаче, люди захотели свободы. Нам нравится быть независимыми, однако именно это делает нас одинокими.

Даже до пандемии 2020 года 75 процентов британских врачей ежедневно сталкивались с пациентами, жалующимися на одиночество. В 2017 году ситуация ухудшилась до такой степени (число одиноких британцев превысило 9 миллионов), что правительство назначило министра по вопросам одиночества. В США, согласно некоторым отчётам, число одиноких людей составляет 62 миллиона (как всё население Британии). Около четверти американцев регулярно чувствуют себя одинокими. Джон Качиоппо, ведущий эксперт по данному вопросу, говорит, что за последние два десятилетия показатель вырос на 3 — 7 процентов.

Продолжительное одиночество крайне негативно сказывается на здоровье и психическом состоянии. Согласно исследованиям Качиоппо, одиночество — это эмоциональный эквивалент избиения (повышение уровня кортизола примерно одинаковое). Одиночество переводит мозг в режим повышенной бдительности. В лабораторных условиях одинокие люди замечают опасность в 2 раза быстрее, чем неодинокие. С точки зрения эволюции, в этом есть логика. Когда вы знаете, что на помощь никто не придёт, нужно иметь глаза на затылке.

Многочисленные исследования показывают, что все счастливые люди имеют благополучные отношения. А одиночество приводит к депрессии намного чаще, чем депрессия приводит к одиночеству. Причём страдает не только психическое здоровье. Одиночество коррелируется с повышенным риском болезней сердца, инсульта, деменции и многих других заболеваний. Исследование, проведённое в Калифорнийском университете в Беркли, показало, что благополучные отношения продлевают жизнь на 10 лет. Что позволяет предсказать, будете ли вы живы через год после сердечного приступа? Две вещи: сколько у вас друзей и курите ли вы.

Одиночество — это плохо. Очень плохо. Но здесь начинается самое странное.

До XIX века одиночества не существовало.

Историк из Йоркского университета Фэй Баунд Альберти говорит: «Одиночество — это относительно новое понятие. И как слово, и как опыт». До 1800 года данное слово очень редко встречалось в книгах. А в тех немногих случаях, когда оно всё же использовалось, оно не имело негативных коннотаций. В Евангелии от Луки 5:16 говорится, что Иисус «удалялся в одинокие места и там молился». Это значит только то, что он был наедине, а не что он страдал из-за этого. В толковом словаре английского языка, составленном Сэмюэлем Джонсоном в 1755 году, слово употребляется в том же значении («одинокие скалы»).

Сдвиг произошёл в XIX веке. Романтики, в частности Байрон, стали использовать данное слово чаще и с негативным оттенком. Самый красноречивый пример — монстр Франкенштейна, который говорит: «Поверь, Франкенштейн, я был добр, душа моя горела любовью к людям; но ведь я одинок, одинок безмерно!». Затем он отправляется на север, чтобы умереть.

Как возможно, что одиночество не было проблемой ещё пару веков назад? Прежде существовало уединение. Данное слово фигурирует и до 1800 года и почти всегда употребляется в положительном значении. Как и сегодня. Когда мы слышим слово «мудрость», на ум сразу же приходят мужчины с длинными седыми бородами, которые живут в уединении на вершине горы. Уединение сыграло ключевую роль в духовном пути Иисуса, Будды и Мухаммеда. Никому бы не пришло в голову искать просветления на вечеринке.

Уединение также небезосновательно ассоциируется с открытиями и творчеством. Исаак Ньютон открыл закон всемирного тяготения, уединившись в усадьбе Вулсторп. Альберт Эйнштейн совершал ежедневные прогулки на природе. Пабло Пикассо говорил: «Никакая серьёзная работа невозможна без великого одиночества». Бетховен, Кафка, Достоевский и многие другие работали в уединении.

Прежде у людей был баланс между общением и уединением. В одном доме жило около десятка человек, поэтому общения хватало, но было также странствование в одиночку на природе. (В начале ХХ века, если расстояние не превышало 6 миль, люди в 90 процентах случаев передвигались пешком.)

Сегодня уединение кажется нам подозрительным.

Слово «одиночка» вызывает ассоциации с Унабомбером, а «необщительный человек, который держится сам по себе» воспринимается не как дзенский монах, а как потенциальный убийца. Но кто по-вашему более зрелый: тот, кому комфортно наедине с собой, или тот, кто не терпит одиночества? Мы патологизировали уединение. Генеральный хирург США Вивек Мёрти говорит: «Как бы парадоксально это ни звучало, но уединение спасает от одиночества».

Так хорошо или плохо быть одному? Это неверная постановка вопроса. Неважно, одни вы или нет. Одиночество — это чувство. Каждый хоть раз в жизни чувствовал себя одиноким среди людей. В своём исследовании, проведённом в 2003 году, Качиоппо продемонстрировал, что одинокие люди в среднем проводят столько же времени в обществе других людей, сколько и неодинокие. Так что уединённый образ жизни — это симптом, а не причина. Качиоппо пишет: «Количество времени, проводимого в обществе других людей, и частота общения не являются надёжными предикторами одиночества. Главное — это качество: то, насколько значимым кажется человеку общение с другими людьми».

Но почему вообще произошёл этот сдвиг? Что произошло на рубеже XVIII и XIX веков? Не стоит винить во всём монстра Франкенштейна; он тоже жертва. В XIX веке изменилась наша коллективная история. Общество преобразовалось под влиянием множества новых идей. Произошедшую перемену можно резюмировать одним словом: индивидуализм. Альберти пишет: «Неслучайно понятие "индивидуализм" впервые было использовано (в негативном значении) в 1830-х годах, как раз тогда, когда одиночество было на подъёме».

В XIX веке произошло множество культурных, политических, философских, религиозных и экономических перемен, в результате которых индивидуум вышел на первый план, а сообщество отошло на второй: секуляризм, утилитаризм, дарвинизм, фрейдизм, капитализм, консьюмеризм. Общественный договор уступил место автономии, а акцент на коллективе— конкуренции. В ХХ веке из-за «измов» вроде экзистенциализма и постмодернизма ситуация лишь усугубилась.

Мы впитали эти идеи. Прежде каждый человек был частью сообщества, дитям Божьим, представителем клана, членом племени. Сегодня базовая единица — это индивидуум. Преимущество в том, что каждый человек свободен — прямо как отшельник Крис Найт. Однако мозг воспринимает это как одиночество. Мы до конца не осознаём, что потеряли — лишь испытываем смутное чувство тревоги. Приятно чувствовать себя свободным и не ограниченным социальными обязательствами. Но мозг не обманешь. Он знает: другие люди также свободны и не обязаны заботиться о нас. А это значит, что на помощь никто не придёт.

Наши предки ошибались насчёт многих вещей, но некоторые их идеи были очень полезными. Мы не смогли восполнить образовавшуюся брешь. Более того, мы значительно расширили её своим неумеренным индивидуализмом, за которым не поспевает наша физиология. Наш мозг по-прежнему нуждается в настоящих отношениях. Одиночество — это не столько личная, сколько культурная проблема.

Как пишет Роберт Патнэм из Гарвардского университета, в 1964 году 77 процентов американцев были согласны с утверждением «большинству людей можно доверять». В 2012 таких было всего 24 процента. Как решить эту проблему?

***

Нисан впервые встретился глазами с Немутан на комик-коне в Токио. Вскоре они вместе стали ходить на пляж. Затем — ездить на выходные в Киото и Осаку. Так они провели 3 года. Нисан позже сказал в интервью «Нью-Йорк таймс»: «Я пережил много прекрасных мгновений благодаря ей. Она изменила мою жизнь».

Немутан — это подушка в виде анимэ-персонажа из видеоигры Da Capo. У Нисана есть целых 7 подушек с её изображением. Одну он держит в офисе на случай, если засиживается на работе допоздна.

Нисан не один. Влюбляться в персонажей анимэ — это новый тренд. И дело не ограничивается подушками. Love Plus — это популярная в Японии видеоигра, в которой мужчины могут флиртовать и целоваться с вирутальными девушками. В 2016 году рынок романтических видеоигр в Японии оценивался в 100 миллионов долларов. Есть ещё секс-роботы с ИИ. Можно даже самому выбирать их внешность: цвет волос, размер груди и комплекцию.

Не думайте, что здесь дело только в сексе. Нисан водит Немутан на караоке по пятницам, и они делают милые совместные фотографии в фотобудках. А компания Konami, выпускающая симуляторы знакомств, проводит пляжные съезды, на которых игроки могут провести время со своими цифровыми возлюбленными. По подсчётам социолога Масахиро Ямады, 12 процентов молодых взрослых испытывают настоящие чувства к героям видеоигр или другим вымышленным персонажам.

Рынок виртуальной любви рассчитан не только на испытывающих трудности с общением парней. Отомэ-игры для женщин — это, по сути, интерактивные любовные романы. И они тоже пользуются популярностью. В 2014 году в любовные игры компании Voltage Inc. играло более 22 миллионов женщин. Данное увлечение не ограничивается Японией. В ноябре 2015 года две игры от Voltage Inc. попали в топ-30 приложений в США. Что же, чёрт возьми, происходит?

Исследование, проведённое в 2020 году и озаглавленное «Какие факторы побуждают людей играть в романтические симуляторы?», показало, что всех игроков объединяет одно: одиночество.

С 2002 по 2015 год доля одиноких женщин в возрасте от 20 до 24 лет в Японии выросла с 38,7 до 55,3 процента, а мужчин — с 48,8 до 67,5 процента. А доля людей обоих полов в данном возрасте, которые никогда не имели сексуального опыта, в 2015 году достигла 47 процентов.

Так в чём же проблема, скажете вы — им нужно просто побольше выходить из дому и встречаться с другими людьми. Но дело не в этом. Исследование, проведённое по заказу японского правительства, показало, что 37,6 процента молодых людей просто не хотят иметь партнёра. Почему? Потому что это им «в тягость». Реальные отношения кажутся им слишком сложными и слишком рискованными. У виртуальных партнёров же не бывает завышенных ожиданий. Они не отвергают, не игнорируют и не заставляют вас переживать. Если возникают какие-либо проблемы, всегда можно перезапустить игру.

Это вам не безобидные развлечения вроде тамагочи. Мы имеем дело с настоящей эпидемией одиночества. А новые способы борьбы с ней не сулят счастья в долгосрочной перспективе.

Почему мы ищем решение в технологиях, а не друг в друге?

***

Быть одиноким — отстойно. А быть популярным — классно. Даже очень. Популярность в детском возрасте продолжает положительно сказываться на жизни людей даже спустя десятилетия. Исследования Митча Принстейна, профессора психологии и нейробиологии из Университета Северной Каролины в Чапел-Хилле, показывают, что популярные дети имеют лучшие оценки, а во взрослой жизни — более крепкие браки и больше денег. А ещё они счастливее и дольше живут. Популярность коррелируется с этими положительными исходами сильнее, чем уровень IQ, происхождение и психологиеское состояние. Что ждёт непопулярных детей? Более высокая вероятность болезней, депрессии, злоупотребления алкоголем и наркотиками и самоубийства.

Здесь важно отметить, что есть два вида популярности. Первый — это статус. Статус связан с властью и влиянием. Приобрести его можно в том числе при помощи травли. Нравится нам это или нет, но каждый человек в той или иной мере стремится к статусу. Наш мозг запрограммирован на это. И это логично. Статус даёт нам контроль над окружающим миром. Большинство людей предпочитают статус деньгам: они считают, что лучше иметь 2 доллара, если все остальные имеют по 1 доллару, чем 3 доллара, если все остальные имеют по 4.

Однако статус не приносит долгосрочного удовлетворения. Джозеф Аллен из Виргинского университета проанализировал, как сложилась жизнь «крутых ребят» через 10 лет после окончания средней школы, и обнаружил, что они чаще злоупотребляли алкоголем и наркотиками, имели неблагополучные отношения и проблемы с законом.

Акцент на статусе, власти и внешних целях не приводит ни к чему хорошему.

Это верно не только в отношении подростков. Каково быть знаменитым? Исследования подтверждают, что на вершине очень одиноко. Одно из них показало, что хотя большинство людей хотят стать знаменитыми, чтобы их больше любили, на деле слава ведёт к одиночеству. Более того, знаменитости в 2 раза чаще рядовых граждан злоупотребляют алкоголем и в 4 раза чаще кончают жизнь самоубийством.

Почему акцент на статусе и внешних целях так часто оборачивается проблемами? Потому что почти всегда приходится чем-то жертвовать. Всего 35 процентов людей, обладающих высоким статусом, приятны в общении. Посвящая свою жизнь обретению власти, мы пренебрегаем внутренними целями вроде любви и отношений. А удержание власти иногда требует того, что прямо противоречит хорошим отношениям. Быть приятным человеком часто означает уступать.

Второй вид популярности — это быть приятным человеком. Акцент на внутренних целях. Приятные люди не имеют такого влияния, как люди с высоким статусом, но зато они пользуются доверием. Они добры и заботливы. И этот вид популярности ведёт к счастью. Приведённые выше данные насчёт преимуществ популярности относились к популярности именно этого рода.

На социальном уровне человечность проигрывает статусу.

Кем бы вы хотели, чтобы стала ваша дочь, когда вырастет? Исполнительным директором? Депутатом? Ректором? Все эти варианты фигурировали в опросе с участием 653 учеников средней школы. Но первое место занял вариант «личным ассистентом знаменитого певца или актёра», набравший 43,4 процента голосов.

Сегодняшняя молодёжь жаждет славы.  Исследование, проведённое Исследовательским центром Пью в 2007 году, показало, что молодые американцы считают главными целями своего поколения «богатство и славу». Мы видим подтверждение этого повсюду. С 1983 по 2005 год не было ни одного шоу, в котором бы дети становились знаменитостями. Начиная с 2006 года, на канале Disney таких шоу стало почти 50 процентов.

В современной индивидуалистической культуре статус отождествляется с самоуважением. А это прямой путь не к счастью, а к нарциссизму. Исследование с участием 14 тысяч студентов колледжа, проведённое в 2010 году, показало снижение эмпатии на 40 процентов за последние несколько десятилетий. Согласно другому исследованию, средний результат по Нарциссическому опроснику личности с 1990 по 2006 год повысился на 50 процентов.

В XXI веке количество случаев нарциссизма растёт такими же темпами, как количество случаев ожирения.

Когда мы чувствуем свою связь с окружающими, контроль становится менее важным, потому что мы знаем, что кто-то придёт нам на помощь. Когда же мы одиноки, наш мозг распознаёт опасность в 2 раза быстрее. Мы должны контролировать обстановку, чтобы чувствовать себя в безопасности. Эта жажда контроля негативно отражается на отношениях. Когда мы хотим иметь контроль в отношениях, то стремимся не к социальным, а к парасоциальным отношениям.

Данное понятие было введено в 1956 году для обозначения псевдоотношений с медийными личностями. Исследователи Коэн и Метцгер писали, что «телевидение олицетворяет собой идеального гостя — гостя, который приходит и уходит по нашему желанию». Это отношения на наших условиях. Смех и веселье без необходимости учитывать потребности других людей. Медийные личности никогда не подводят, не берут в долг, и их всегда можно выключить, если они наскучат.

Удивительно, насколько крепкими могут быть парасоциальные отношения. В 2007 году прошла забастовка сценаристов, и некоторые шоу перестали выходить в эфир. Как это повлияло на зрителей, установивших парасоциальные отношения со своими любимыми персонажами? Согласно исследованию, проведённому в 2011 году, эффект был таким же, как от расставания с близким человеком.

Реальные отношения относятся к парасоциальнымтак же, как секс к порнографии.

И так же, как стремление к статусу мешает людям быть приятными, телевидение мешает строить отношения с реальными людьми. Телевидение не приносит того же удовлетворения. Люди, которые много смотрят телевизор, менее счастливы и более тревожны. И неудивительно: это всё равно, что променять сытный обед на пустые калории и низкую пищевую ценность фаст-фуда. В ХХ веке это стало проблемой не только для отдельных людей, но и для общества в целом.

Книга профессора Гарвардского университета Роберта Патнэма «Боулинг в одиночку» — это лучший роман-антиутопия, который вы когда-либо прочтёте. Вот только это не вымысел. Патнэм прослеживает упадок общественной жизни в США в последней четверти ХХ века. С 1985 по 1994 год количество гражданских организаций сократилось на 45 процентов, а время семейных трапез — на 35 процентов. Патнэм называет виновником телевидение.

Сейчас на дворе XXI век. Склонность к парасоциальным отношениям никуда не исчезла, а вот технологии стали более продвинутыми. Помните исследование, которое показало, что потеря любимых телеперсонажей воспринимается как расставание? Угадайте, что показывает МРТ, когда люди слышат рингтон или вибрацию своего телефона. Любовь. Они воспринимают свой телефон, как члена семьи или партнёра.

Сами по себе технологии — это не зло. Суть проблемы в том, что мы часто проводим время перед экраном вместо общения с другими людьми лицом к лицу и общественной деятельности. Норман Ни из Стэнфордского университета говорит: «Каждое отправленное или полученное электронное письмо сокращает количество времени, проведённого в кругу семьи, на 1 минуту. Учитывая, что в среднем человек отправляет или получает 13 писем, он проводит с семьёй на 13 минут меньше в день и на полтора часа в неделю».

Склонность проводить время перед экранами только усугубляет проблему статуса и внешних целей. Акцент на славе, деньгах и достижениях значительно усилился с 1967 по 1997 год, но ещё больше — после 1997 года. Что произошло в 1997 году? Появился интернет. Эффект был даже сильнее, чем от телевидения. С 1980 по 2005 год американцы стали приглашать друзей к себе домой в 2 раза реже. Число членов клубов с 1975 по 2005 год сократилось на две трети, а количество пикников — на 60 процентов.

Знаменитый биолог Эдвард Осборн Уилсон однажды сказал: «Людям необходимо принадлежать к племени». Что служит племенем многим современным людям? Видеоигры. Какие игры предпочитают страдающие интернет-зависимостью? Психотерапевт Хилари Кэш говорит: «Самые популярные игры — это многопользовательские игры, в которых можно быть частью команды и повышать свой статус … Это не что иное, как трайбализм». Однако онлайн-сообщества и реальные сообщества не взаимозаменяемы. Когда Пола Клемм и Томас Харди проанализировали онлайн-группы поддержки онкобольных, то обнаружили, что 92 процентов участников страдают депрессией. Сколько людей страдало депрессией в реальных группах поддержки? Ноль.

Смещая акцент на виртуальные отношения, мы также теряем способность строить реальные отношения. Помните, мы говорили о снижении эмпатии на 40 процентов среди молодёжи? Чем это обусловлено? Эдвард О’Брайен, который входил в состав исследовательской группы, говорит: «Лёгкость, с которой можно заводить "друзей" в интернете, приводит к тому, что люди просто отключаются, когда им не хочется иметь дело с чужими проблемами … А в условиях высокой конкуренции и завышенных ожиданий, порождённых реалити-шоу, возникает социальная среда, не способствующая желанию выслушать человека, который нуждается в сочувствии».

Вы, наверное, думаете, что мы безнадёжно испорчены. Но нет. Шерри Тёркл приводит в пример другое исследование, проведённое среди молодёжи: «Всего за 5 дней в лагере без телефонов уровень эмпатии вернулся к норме. Благодаря чему? В лагере люди разговаривают друг с другом».

Отец современного компьютера Конрад Цузе однажды сказал: «Опасность того, что компьютеры станут как люди, не так велика, как опасность того, что люди станут как компьютеры».

Если бы завтра взровалась электромагнитная бомба, которая бы уничтожила все наши смартфоны, это бы не решило более глубокой культурной проблемы. Мы пытаемся заполнить брешь технологиями, статусом и контролем, потому что нам чего-то не хватает. Психолог Скотт Барри Кауфман говорит: «Жажда власти — это попытка избежать одиночества».

***

Всё началось с персидского ковра, который пациентка преподнесла в подарок Теду Капчуку за то, что тот её «исцелил». Тед с благодарностью принял подарок, хоть и не был с ней согласен. Он не был ни хирургом, ни онкологом, ни вообще врачом. Он занимался лечебными травами и акупунктурой.

Тед — искренний и разумный человек. Он верил, что его методы помогают улучшить состояние больных. Однако эта женщина утверждала, что он излечил её от заболевания яичников, которое требовало хирургического вмешательства. Как Тед сказал в интервью журналу «Нью-Йоркер»: «Невозможно, чтобы иглы и травы могли излечить эту женщину. Это мог быть только эффект плацебо, но я никогда прежде не уделял внимание данному явлению».

Много лет спустя его пригласили в Гарвардскую медицинскую школу, чтобы поучаствовать в исследовании альтернативных методов лечения, в частности традиционной медицины. Именно тогда он впервые познакомился с эффектом плацебо. В некоторых случаях эффект плацебо был сильнее, чем эффект от настоящего препарата. Врачи злились, потому что это мешало объективности исследований. Но Тед подумал про себя: «Наша цель — облегчить страдания. Эффект плацебо облегчает страдания. Так в чём же проблема?».

Именно в этот момент Тед понял, чему посвятит свою карьеру. Позже он говорил: «Мы пытаемся повысить эффективность лекарств, но никому не приходит в голову усилить эффект плацебо». Он считал, что врачи пренебрегают одним из самых мощных инструментов в медицине. Тед решил показать врачам, что они совершают ошибку. Но он должен был доказать свою правоту с научной точки зрения, иначе бы ему никто не поверил. У него не было медицинского образования и он ничего не знал о проведении клинических исследований. Ему пришлось научиться всему с нуля.

Тед попросил ведущих медицинских статистиков Гарвардской медицинской школы научить его. Задача была непростой, но он был настроен решительно. Когда он наконец начал проводить собственные исследования, то понял, что хоть эффект плацебо не убивает вирусы и не устраняет опухоли, он делает «настоящую» медицину ещё более эффективной.

Тед разделил пациентов, страдающих мигренью, на три группы. Первая получила плацебо в конверте, помеченном «Maxalt» (одобренный препарат от мигрени). Вторая получила настоящий Maxalt в конверте, помеченном «плацебо». Третья получила Maxalt в конверте, помеченном «Maxalt». Результат? Тридцать процентов получивших плацебо в конверте с надписью «Maxalt» почувствовали себя лучше. Среди получивших настоящий препарат в конверте с надписью «плацебо» улучшение почувствовали 38 процентов. То есть статистически результаты были равноценны. Среди тех же, кто получил настоящий Maxalt, помеченный как «Maxalt», улучшения удалось добиться в 62 процентах случаев — то есть, на 24 процента больше, чем при приёме того же препарата, если он был помечен как что-то другое.

Для достижения максимального эффекта необходим эффект плацебо.

Тед также понял, за счёт чего людям помогали его предыдущие методы. Он разделил пациентов на две группы: первая прошла сеанс настоящей акупунктуры, а вторая — мнимой (иголки не проникали под кожу). Пациенты в обеих группах испытали аналогичную степень улучшения. Это значит, что акупунктура сама по себе не помогала людям — результат обеспечивал исключительно эффект плацебо.

Тед продемонстрировал, что эффект плацебо существует и в нём нет ничего сверхъестественного. Налоксон — это препарат, который блокирует опиоидные рецепторы и обычно применяется при передозировке героином. Однако налоксон также блокирует наши природные опиоиды — эндорфины. Угадайте, что ещё происходит, если человеку ввести налоксон: эффект плацебо перестаёт работать. Так что эффект плацебо — это естественный процесс, который регулирует натуральные обезболивающие, просто современная медицина пока не понимает, как устроен этот механизм.

Эффект плацебо может быть очень сильным. Например, 8 миллиграммов морфина — это много. Однако пациенты, которые получают дозу морфина, и пациенты, которым только говорят, что они получили дозу морфина, испытывают одинаковое облегчение. Чтобы эффект вещества превысил эффект плацебо, дозу необходимо повысить на 50 процентов.

Несмотря на отсутствие медицинского образования, Тед очень скоро начал получать гранты на свои исследования от Национальных институов здравоохранения. Однако его беспокоило то, что хоть он и знал о реальности и полезности эффекта плацебо, он по-прежнему не знал, как и почему тот работает. Более того, результаты которые он получал, были очень странными.

Четыре таблетки плацебо были эффективнее двух. Синие таблетки плацебо лучше помогали при проблемах со сном, а зелёные — при тревожности. Капсулы плацебо работали лучше, чем таблетки, а инъекции — лучше, чем капсулы. Плацебо дорогих лекарств были эффективнее дешёвых. Почему способ введения играл настолько важную роль, если (неактивное) вещество во всех случаях было одинаковым? Более того, эффект плацебо работал даже тогда, когда пациенты знали, что принимают плацебо.

И тогда Тед осознал, почему он был настолько хорошим целителем. Главное в эффекте плацебо — это ритуал и вера пациента в то, что ему станет лучше. Инъекции выглядят солиднее, чем таблетки; а известные названия и высокие цены внушают доверие, поэтому они усиливают эффект плацебо. Однако дело не только в обмане, но также в эмпатии и заботе. В одном исследовании 28 процентов больных, не проходивших никакого лечения, через 3 недели выздоровели сами по себе. Среди больных, которые проходили курс мнимой акупунктуры с безразличным врачом, улучшения добились 44 процента. Что произошло, когда мнимая акупунктура сочеталась с заботливостью врача и общением с пациентами? Улучшение испытало 62 процента больных.

Тед Капчук доказал, что хоть мы и многое приобрели благодаря развитию технологий, мы также много потеряли из-за недооценки силы эмпатии.

Настоящие лекарства намного эффективнее в сочетании с человеческим фактором, который создаёт эффект плацебо.

Тед Капчук не практикует акупунктуру вот уже более 20 лет. Но он применяет то, чему он научился тогда, на новом месте. В 2013 году Тед начал преподавать медицину в Гарвардской медицинской школе. У него по-прежнему нет медицинского образования. Он возглавляет программу изучения плацебо — единственную в мире, посвящённую человеческому аспекту медицинской науки.

Но почему эффект плацебо работает? Если наш организм может самостоятельно отключать боль, почему он этого не делает по умолчанию? Какова эволюционная причина того, что эмпатия иногда не менее эффективна, чем настоящее лекарство?

Боль стоит рассматривать не столько как прямое следствие травмы, сколько как нечто вроде предупредительного сигнала на приборной доске автомобиля. Ваш организм как бы говорит: «Бросай всё и займись вот этим». Внимание и забота —это ключ к разгадке эффекта плацебо. Когда другой человек заботится о нас, чем больше внимания он нам уделяет, чем более компетентным выглядит, чем более совершенными инструментами обладает, чем больше времени проводит с нами, тем сильнее реагирует наш организм. Наш организм как бы говорит: «Кто-то о нас заботится. Всё будет в порядке». И предупредительный сигнал отключается.

Одиночество повышает бдительность потому что организм знает: отсутствие безопасности и помощи — очень плохо. Эффект плацебо — противоположность этого. Он сообщает нам: «Подкрепление прибыло. Теперь мы в безопасности». Целых 66 процентов пациентов психотерапии сообщают, что испытали улучшение ещё до первого сеанса. Забота исцеляет.

***

Уровень счастья в западном мире за последние 50 лет снизился, а количество случаев депрессии возросло, несмотря на материальное благополучие. В 2011 году Национальный центр статистики здравоохранения США объявил, что почти четверть женщин среднего возраста в стране принимают антидепрессанты.

Но мы неверно понимаем причины депрессии. Мы думаем, будто депрессия развивается вследствие химического дисбаланса или какой-то другой внутренней причины. Однако это не главное. Психологи Джордж Браун и Тиррил Харрис установили, что 20 процентов женщин, не страдающих депрессией, имели серьёзную жизненную проблему. Среди страдающих депрессией таких было 68 процентов. Да, жизненные проблемы способствуют депрессии. В этом нет ничего удивительного. Но депрессию вызывает не столько количество проблем, сколько соотношение между проблемами и поддержкой. При наличии серьёзных проблем и отсутствии поддержки вероятность возникновения депрессии составляет 75 процентов. Йоганн Хари резюмирует: «Депрессия вызывается не проблемами в мозгу, а проблемами в жизни».

Исследование депрессии 2012 года пришло к выводу: «Общие и конкретные характеристики модернизации коррелируют с повышенным риском депрессии». А исследование «Депрессия и модернизация: кросс-культурное исследование среди женщин» показало, что нигерийские женщины из деревенской местности, которые имеют наихудшее материальное положение, менее всего склонны к депрессии, тогда как американские женщины в городах — более всего.

Что мы предпринимаем по этому поводу? Мы даём страдающим плацебо. Я имею в виду антидепрессанты вроде прозака. Исследование, проведённое в 2014 году, показало, что «большая часть эффекта препарата (если не весь эффект) обусловлена эффектом плацебо». Другое исследование с участием 2300 пациентов показало, что «примерно в четверти случаев улучшение после приёма препарата обусловлено активным веществом, в половине — эффектом плацебо, а в оставшейся четверти — неустановленными факторами». Вызвали ли эти исследования возражения со стороны научного сообщества? Нет.

Лекарства действительно помогают, однако часто не по той причине, что мы думаем. Вероятнее всего, их эффективность объясняется тем, что они симулируют заботу, которой нам так не хватает в современном мире.

Что происходит, когда люди не получают плацебо или когда эффект плацебо недостаточно силён? Они обращаются к нелегальным наркотикам.

Все знают историю о лабораторной крысе, исступлённо нажимающей на рычаг, чтобы получить следующую дозу наркотика. Профессор психологии из Университета Саймона Фрейзера Саймон Александер решил проверить, является ли зависимость единственной причиной такого поведения, и обнаружил, что во всех подобных экспериментах крыса была одна. Что происходит, если в клетку поместить других крыс и игрушки? Крысу больше не тянет к наркотикам. Одинокие крысы употребляли 25 миллиграммов морфина. Помещённые вместе — менее 5 миллиграммов. Крысы в изначальном эксперименте употребляли наркотики потому, что находились в одиночном заключении.

Нейробиолог Томас Инсел пришёл к выводу, что у нас есть зависимость от других людей. Злоупотребление алкоголем и наркотиками симулирует это, активируя те же самые дофаминергические пути. Налоксон, который отключает эффект плацебо, также отключает объединяющий эффект религиозных ритуалов. Когда мы окружены людьми, то получаем кайф от собственных внутренних наркотиков; когда других людей нет, мы ищем наркотики вовне.

С 1980 по 2011 год употребление морфина выросло в 30 раз. Но не везде. Сэм Кинонес отмечает: «Рост пришёлся вовсе не на развивающиеся страны, в которых больше страданий. Самые богатые страны, в которых проживает 20 процентов населения планеты, потребляют 90 процентов всего морфина в мире».

Что происходит в мире, где индивидуализм, статус и внешние ценности не на первом месте? И что происходит, когда случаются войны и катастрофы? Когда жизнь хуже некуда?

Мы возвращаемся к человеческой природе. Возможно, вы думаете, что это плохо; что люди по своей природе жестоки. Однако выживание наиболее приспособленных, безжалостная конкуренция, современный индивидуализм — это лишь часть истории нашей эволюции. Как вы считаете, почему мы стали самым успешным видом на планете? Потому что мы самые умные? А вот и нет. Самыми умными были неандертальнцы. Их мозг был на 15 процентов крупнее нашего. Последние исследования показывают, что у них были огонь, музыка, культура и наскальная живопись. Homo sapiens многому у них научился. Так почему же мы победили?

Мы более тесно сотрудничали друг с другом, и это обеспечило нам успех. Рутгер Брегман пишет: «Если неандертальцы были сверхскоростным компьютером, то мы были стареньким ПК — но с wi-fi. Мы были медленнее, но зато были подключены к сети».

Мы очень плохо умеем распознавать ложь. Однако данная слабость — это одновременно наша коллективная сила. Мы по умолчанию запрограммированы на доверие друг к другу и сотрудничество. Несмотря на больший размер мозга, неандертальцы могли объединяться лишь в племена из 10 — 15 особей, тогда как мы научились объединться в группы численностью более 100 человек. Дарвин осознавал, насколько это важно: «Те сообщества, которые включают самое большое число членов, будут процветать больше всего и воспитывать самое большое число потомков».

Мы склонны считать, что во время войн и катастроф люди переключаются в режим «каждый за себя». Но это не так. В 1959 году социолог Чарльз Фриц опросил больше 9 тысяч человек, переживших катастрофы, и обнаружил, что в подобных обстоятельствах люди переключаются в режим сотрудничества. Они временно перестают принимать в расчёт статус, политические, классовые и религиозные различия. В кризисные моменты мы обретаем чёткое понимание того, что на самом деле важно; понимание, которое невозможно в повседневной жизни.

Фриц писал: «Общее переживание опасности, утраты и нужды порождает групповую солидарность среди выживших … Слияние индивидуальных и коллективных нужд обеспечивает чувство принадлежности и ощущение единства, недостижимые при обычных обстоятельствах».

В самых худших обстоятельствах люди становятся лучшей версией самих себя.

В 2005 году на Новый Орлеан обрушился ураган Катрина. Было затоплено 80 процентов города, погибло более 1800 человек. Как вели себя пострадавшие? В новостях только и говорили, что о разгуле беззакония: убийствах, изнасилованиях, мародёрстве. Но это неправда. Месяц спустя было проведено детальное исследование, которое показало, что «подавляющее большинство сообщений о совершённых злодеяниях — убийствах, изнасилованиях и избиениях, — согласно информации военных, правоохранительных, медицинских и гражданских чиновников, оказались ложными».

Центр исследования катастроф при Делавэрском университете проанализировал более 700 исследований, посвящённых схожим событиям, и обнаружил, что в большинстве случаев люди объединялись, оказавшись в беде. Один из исследователей говорит: «Какими бы ни были масштабы мародёрства, они не идут ни в какое сравнение с альтруизмом, склонностью безвозмездно делиться ресурсами».

Когда коллектив оказывается в опасности, мы с готовностью жертвуем тем, что у нас есть. Мы рады помогать и вносить свой вклад. Когда случается катастрофа, больше людей спешат на помощь, чем бегут прочь. Адам Мейблум, переживший теракты 11 сентября, рассказывает: «Они допустили ошибку, напав на нас. Если вы хотите нас убить, то просто оставьте нас в покое — мы сделаем это сами. Если вы хотите сделать нас сильнее, то нападайте на нас. И тогда мы объединимся».

Когда мы вместе, мы не нуждаемся в плацебо. Мы заботимся о других и получаем заботу в ответ.

Во время войны в психиатрические больницы поступает куда меньше пациентов. Когда в 1960-х годах в Белфасте начались беспорядки, количество случаев депрессии резко упало в районах, где совершалось больше всего насилия, и выросло в районах, где насилия не было вовсе. Журналистка Дороти Дэй писала о землетрясении в Сан-Франциско 1906 года: «Моё самое устойчивое воспоминание о землетрясении — это доброта людей … Пока кризис длился, люди любили друг друга».

Когда опасность минует, мы начинаем по ней скучать. Себастьян Юнгер поговорил с журналисткой Ниджарой Ахметашевич через 20 лет после осады Сараева и спросил, были ли люди счастливее в те времена. Она ответила: «Мы были счастливы. И мы больше смеялись … В некотором смысле я скучаю по войне. Но я также считаю, что с миром, в котором мы живём, что-то не так, раз люди скучают по войне. А многие скучают».

Джеймс Брэнч Кейбелл писал: «Оптимист уверен, что мы живём в лучшем из возможных миров. Пессимист опасается, что так и есть». Нет никаких сомнений, что в том, что касается счастья и чувства общности, мы стали жертвами собственного успеха.

Мы больше не зависим друг от друга, но мы по-прежнему запрограммированы на это. Мы нуждаемся друг в друге даже несмотря на то, что мы не нужны друг другу.

Мы убеждены, что все потребности можно удовлетворить. Но у нас по-прежнему есть потребность чувствовать себя нужными. Юнгер писал: «Люди не имеют ничего против трудностей. Более того, когда они сталкиваются с трудностями, то проявляют лучшие свои качества. Чего они не выносят, так это чувствовать себя ненужными. А современное общество постоянно заставляет людей чувствовать себя ненужными». Потребовалась пандемия, чтобы напомнить нам о важности отношений.

Друзья — это хорошо. Но община — ещё лучше. Мы смеёмся над амишами, но они хорошо это понимают. Амиши не возражают против технологий в принципе. Они, например, пользуются тракторами. Как они определяют, какие технологии хороши? Исходя из того, как те влияют на сплочённость общины. Тракторы помогают выращивать полезные культуры. Это хорошо. Машины приводят к тому, что люди начинают жить вдалеке друг от друга. Это плохо.

Когда амиши становятся взрослыми, они проходят обряд инициации — румспрингу. На протяжении пары лет они пользуются всеми благами цивилизации и не обязаны соблюдать правила. Это даёт им возможность на себе испытать другую жизнь. После этого они должны выбрать между современным миром и миром амишей. Более 80 процентов решают вернуться и стать амишами. Начиная с 1950 года, доля таковых только растёт.

Одного только общения лицом к лицу недостаточно. Необходима община. А община подразумевает обязанности. Мы зашли слишком далеко в своём стремлении к свободе. У нас есть потребность делиться и заботиться. Не даром список самых счастливых профессий возглавляют те, которые подразумевают помощь: священнослужители, пожарные, физиотерапевты, учителя.

Исследования показывают, что люди, которые ставят себе за цель стать счастливыми, как правило, терпят неудачу. Почему? Потому что западное определение счастья — индивидуалистическое. А это противоречит миллионам лет эволюции. Больше статуса, больше денег, больше контроля и меньше обязанностей — это плохой рецепт.

***

Шёл 1886 год. На Гавайях бушевала проказа. Напуганные власти решили отправить прокажённых на остров Молокаи. Больных было 16; всего четверо из них были в относительно удоволетворительном состоянии. Двое были очень больны. Вскоре состояние ещё троих сильно ухудшилось.

На Молокаи не было ни госпиталя, ни персонала для ухода за больными. Их не обеспечили практически ничем: только одеялами и земледельческими орудиями, которыми они не умели пользоваться. Запасов продовольствия было всего на несколько дней. Хижины на острове были в плачевном состоянии. Прокажённых оставили умирать.

Они были друг другу чужими людьми. У более здоровых не было никаких причин помогать тяжело больным. Совсем наоборот. Если бы более здоровые оставили себе всю пищу и не тратили время на уход за тяжело больными, то имели бы намного больше шансов выжить. Оставить самых слабых умирать было единственно разумным решением.

Две недели спустя корабль вновь прибыл на остров — не для того, чтобы привезти продовольствие, а чтобы высадить ещё прокажённых. То, что увидели члены экипажа, поразило их.

Хижины были восстановлены. Семена посеяны. Круглые сутки поддерживался огонь, чтобы больные могли согреться. У всех была питьевая вода. Более здоровые не забрали себе всё продовольствие; более того, они заботились о тяжело больных. Все 16 были живы. Самые крепкие не поступили «рационально» и не повели себя эгоистично. Они приняли, казалось бы, иррациональное решение заботиться об остальных.

В своей книге «Пираты, заключённые и прокажённые: Уроки жизни вне закона» профессор Пенсильванского университета Пол Робинсон и Сара Робинсон пишут, что аналогичное поведение неоднократно наблюдалось на протяжении веков в самых отчаянных ситуациях. Дело в том, что «иррациональное» сотрудничество — это именно то, что обеспечило успех нашему виду.

Мы часто забываем о том, что наше господство не было предрешённым исходом. На протяжении большей части из 125 тысяч поколений Homo sapiens пребывал на грани вымирания. Если бы люди не сотрудничали и не помогали друг другу, нас бы сегодня здесь не было.

***

Каков вердикт? Ответ очевиден. Утверждение «человек — не остров» верно.

Ли Марвин однажды сказал: «Смерть — это конец только в том случае, если вы считаете, будто история — о вас». Мы не единственные персонажи истории. Если у вас есть дети, вы, возможно, даже не главный персонаж. На сознательном уровне мы всегда стремимся к большей степени автономии и контроля, однако мы не запрограммированы на «театр одного актёра». Если бы это было так, эффект плацебо не действовал бы. Мы нуждаемся в том, чтобы кто-то говорил нам, что всё будет хорошо. Герой должен спасать других, но также время от времени нуждается в том, чтобы кто-то спасал его самого.

©Eric Barker

Оригинал можно почитать тут.