Русская монархия, как и многие другие европейские монархии, развивалась многогранным путём. Пройдя на своём пути от раннефеодально — племенного строя до великой континентальной державы, она реализовывала множество общественных институтов. Одним из самых интересных из них были земства, учреждённые в ходе реформы 1864 года.

Исторически власть на местах в России, как правило, была в руках представителей “служилого сословия”, или, говоря более современно — аристократии. Собственно, в этом одном из смыслов этого сословия и был. Военные и административные функции были довольно тесно переплетены в домодерновом мире, и польский — а когда-то и русский — пост '«воеводы»' как управляющего той или иной областью возник не на пустом месте. При этом большую роль также играли и выборные представители простого населения (сотники, тысяцкие и т.д.). Так было во времена Русского царства, во времена же Российской империи роль служилого сословия, как и и централизация страны, только укрепилась. Дворяне играли главенствующую роль в стране и как члены непосредственно государственных органов, так и на уровне «дворянских собраний», занимавшихся общественными и бытовыми вопросами и учреждённых в царствование Екатерины II.

Ситуация сильно изменилась при Николае I, когда с целью усиления своей власти, памятуя недавнее Декабрьское выступление, бывшее по своей сути дворянским, бюрократический аппарат был наполнен т.н. '«разночинцами»', происходившими из всевозможных непривилегированных сословий — крестьян, мещан, духовенства и купцов. Несмотря на то, что некоторые из них смогли получить личное или потомственное дворянство по Табелю о рангах, большинство из них осталось либо в сословии городских обывателей, либо же в специально созданном сословии ‘’почётных граждан’’, не становясь потомственной знатью и не солидаризируясь тем самым в корпоративном плане со дворянами.

Вновь дать больше прав аристократии решил Александр II, что было связано в том числе с отменой крепостного права и необходимостью, по выражению тогдашнего министра внутренних дел Ланского, «вознаградить дворян за потерю помещичьей власти», предоставив им '«первенство в местной хозяйственной администрации»' . Но другим, и более важным, доводом в пользу реформы было то, что постоянные жители региона знали бы местные условия лучше, чем прибывающий из Петербурга чиновник с программой из центра без учёта местной специфики. Земская реформа была лишь одной из целого '«пакета»' так называемых '«Великих реформ»', наряду с финансовой, военной, судебной, собственно крепостной, городской, и некоторыми другими, определившими облик страны на ближайшие десятилетия.

В ходе реформы были учреждены губернские и уездные земские собрания и управы, собираемые в обоих случаях на принципах бессословности. Сами избиратели делились на уездных землевладельцев, городских избирателей и выборных от сельских общин. На практике, избирателями первой категории были, как правило, представители крупного и среднего дворянства, а также владельцы крупных предприятий среди купечества первых гильдий и нарождающейся буржуазии, вторую категорию представляли как правило более мелкие купцы и владельцы крупной городской собственности, цена которой варьировалась от размеров города, а к избирателям же третьей категории принадлежали делегаты от сельских общин, выбираемые в 3 этапа: сначала сама община выбирала представителя на волостной сход, затем участники этого самого волостного схода выбирали выборщиков, и только уже затем сами выборщики выбирали гласных в земском собрании.

Земские собрания, в свою очередь, собирались не столь часто, один раз в год, хотя в чрезвычайных условиях могли собираться и чаще, и всю хозяйственную власть передавали назначаемой земской управе, состоявшей из 6 человек и собственно и выполнявшую земскую хозяйственную деятельность, при этом собрания давали распоряжения управам и контролировали их исполнение. Земствам также было предоставлено право облагать сборами и повинностями на земские нужды население уездов, тем самым самостоятельно финансируя свои расходы и будучи в денежном отношении автономными от центра.

Притом немало важно отметить то, что у земств не было абсолютной власти: любое их решение могло быть приостановлено, а полиция подчинялась непосредственно представителям общегосударственной власти, которая тоже не исчезла.

По началу земства были введены лишь во множестве русских губерний Европейской части России, включая территорию Новороссии и Малороссии: Черниговскую, Полтавскую и Харьковскую губернии. На некоторое время система земств была введена на территории Всевеликого Войска Донского и Бессарабии, но в 1882 году она была там отменена. Чуть позже земства появились в ещё нескольких губерниях Империи: Ставропольской, Астраханской и Оренбургской. Наконец, в 1911 году был принят закон о земстве в Западных губерниях, распространявший их действия на Витебскую, Волынскую, Киевскую, Минскую, Могилевскую и Подольскую губернии. В ряде других губерний в Прибалтике и на Дону самоуправление уже существовало исторически, так что особой нужды в новых институтах оного у правительства не было. Местное самоуправление в Прибалтике в своё время даже послужило причиной для критических записок юного славянофила Самарина, из–за которых он даже на некоторое время попал в заключение, а был освобождён оттуда после личной беседы с императором Николаем I, применение же всей буквы закона о земствах к остзейским губерниям могло бы сделать их ещё более самодостаточными в отрыве от остальной России. При этом ряд областей Империи по разным причинам управлялся непосредственно военно-административной властью. В их число входили Кавказ, Закавказье, Сибирь, Средняя Азия, Польша, Финляндия и… Москва с Санкт-Петербургом. Впрочем, и там была зачастую своя автономия. Русская монархия была поистине полиукладной.

По мере введения земства началось обустройство школ, оборудование больниц, строительство дорог, позднее — создание курсов ‘’повышения квалификации’’, развитие ремёсел и кустарного производства. Представители местного дворянства и крестьянства в гораздо большей степени, чем правительственный чиновник, были заинтересованы в развитии своей родной земли, особенно в плане бытовом, не несущем за собой прямых государственных выгод. Без земства не обходилось ни одно крупное мероприятие, в частности, во время подготовок к Бородинским торжествам 1912 года, именно силами и, во многом, деньгами земцев было построено шоссе к Бородину, расчищен от бурелома и мусора прилегающий лес, сделаны и размешены декорации и украшения.

Самым распространённым типом начальных учебных заведений России в 1870-1917 годах были именно земские школы, в которых дети учились без сословных различий. Обучение мальчиков и девочек в них было, как правило, раздельным, но в случае крайней необходимости допускалось и совместное. Учебный курс таких школ был трёхлетним, и включал в себя 4 обязательных дисциплины: Закон Божий, чтение по гражданским и церковным книгам, письмо, и первые четыре действия арифметики. Порой в отдельных земствах также прибавлялись и география с отечественной историей — как и самим земствам, так и учителям в этом отношении была предоставлена довольно большая автономия. Порой также добавлялись курсы ремёсел и домоводства, но, впрочем, массовой подобная практика никогда не была.

Вообще, земские школы ставили своей целью скорее открыть возможность для получения образования, нежели дать его, что отлично осознавалось тогда всеми, и не было причиной каких-нибудь политических дискуссий. Помимо земских школ существовали также и ремесленные училища, гимназии, собственно высшие учебные заведения, но между их программами не было согласованности, что, собственно говоря, устраивало и многих земцев. Но, тем не менее, меры в этой области тоже принимались, и в 1913 году высшие начальные школы получили курс, согласованный с гимназическим.

Стандартный заработок земского учителя был гораздо выше государственного, предусматривалась также казённая либо съёмная за счёт земства квартира. В земской педагогической среде была атмосфера заинтересованности в работе и творческого отношения к ней, организовывались съезды, лекции, семинары для повышения качества работы, куда нередко приглашались известные деятели образования. По сути, земство было одной из кузниц кадров русской интеллигенции.

Не менее важным в деятельности земств была и организация медицины на местах. Первоначально врач, приглашённый земством, объезжал фельдшерские пункты уезда, сам проживая в городе. Затем эта система была заменена стационарной, когда на селе появилась участковая больница, состоящая из стационара на 5-10 коек, амбулатории, родильного и сифилитического отделения, квартиры для врача и др. К 1910 году было создано 2686 врачебных участков, на службе у земств состояло 3100 врачей, при этом каждый врач в среднем обслуживал территорию радиусом примерно 17 вёрст, где проживало порядка 28 тысяч человек.

Одним из важных мероприятий земской медицины были массовые санитарно-статистические исследования заболеваемости, физического развития и демографии в России для практического улучшения санитарии и организации медицинской помощи крестьянству. Фактически, с появлением земской медицины произошло изменение в представлении о роли медика: от врача и/или фельдшера продающего услуги за деньги до медицинской профессии как социальной службы.

Стоит отметить и земскую деятельность по страхованию. Взаимное земское страхование представляло собой отдельную самостоятельную отрасль земского хозяйства. Первоначально оно осуществлялось в обязательной форме. Страховой капитал составлялся из взносов владельцев страхуемых строений и мог быть употреблен только на нужды страхования и неразрывно связанного с ним пожарного благоустройства. В нормативных документах было указано, что «возложенные законом на земство поручения по сбору и распоряжению страховыми капиталами ни при каких условиях не превращает эти капиталы в земские».

Благодаря обязательному страхованию строений от огня обеспечивалась не только страховая защита от пожара, но, и это может быть даже более важным, само население успешно приучалось к грамотному страхованию и мерам пожарной безопасности, в результате чего со временем ассюранс становился уже добровольным и продолжал своё развитие.

Земское страхование находилось в ведении губернского земского собрания, которое утверждало страховые тарифы, нормы обеспечения и инструкции по оному. Руководство им осуществлялось губернскими земскими управами, непосредственно же его проводили уездные земские управы, волостные правления и страховые агенты.

В ведомстве земств также была и отдельная земская почта, организовавшая пересылку сообщений внутри уезда, а также обмен корреспонденцией с аналогичной государственной службой.

Земства были полезны не только в мирное время и не только с гражданскими целями. Во время Первой Мировой войны они создали целую сеть лазаретов, организовывали снабжение армии и помощь беженцам. Земства взяли на себя также часть военных заказов, успешно справившись и с этой задачей. Также особо стоит отметить организацию земствами ‘’летучек’’-‘’летучих отрядов’’, созданных для максимально быстрого оказания помощи раненным на полях сражений и последующей транспортировки в тыл. Важны были также и меры по улучшению санитарного состояния в армии с учётом использования опытов и кадров земской медицины. В результате, в Русской Императорской Армии за всю историю Первой Мировой войны не было ни одной эпидемии.

Итог деятельности земств в хозяйственном плане можно оценить только положительно. Благодаря земствам в провинции была создана развитая система начального образования и медицинская система. В Ярославской губернии в 1910 году дело даже дошло до введения всеобщего начального образования. Сами школы были открыты в почти каждом селе, как и медицинские, или хотя бы фельдшерские пункты. Была построена сеть дорог, связавших между собой до того отрезанные друг от друга населённые пункты. Была развита система страхования.

В то же время, земская деятельность стала подспорьем для развития либерального движения, а многие либеральные деятели того периода были так или иначе связанны с земствами. Связано это было с тем, что изначально оппозиционная интеллигенция, не имея возможности участия в политике, получила возможность непосредственно работать на благо общества путём участия в созданных государством общественно-административных органах, что не могло не сказаться на характере их участников в целом. Отчасти это было вызвано и излишними препятствиями, которые порой чинило земствам правительство, например, цензурой их отчётов и журналов, запретом поддерживания контактов между ними на межгубернском уровне, что впрочем, можно вполне объяснить не совсем беспочвенной боязнью складывания в дальнейшем общенациональной антисамодержавной коалиции земств. Собственно, в итоге, как это часто бывает, так оно и вышло. Сыграло свою роль и сложившееся убеждение, что, раз на низшем уровне земства справляются лучше общеимперской власти, то, значит, лучше справится и представительный парламент. Надо ли говорить, что это шло в разрез с изначальной задумкой создания выборных органов местного самоуправления?

Впрочем, не стоит представлять земское движение как исключительно резко-оппозиционное и радикальное. Один из лидеров земского движения, Дмитрий Николаевич Шипов, будучи славянофилом, хотя и выступал против самодержавной монархии, выступал против неё с чисто славянофильских позиций, будучи при этом против насильственных реформ, за реформы постепенные, и, собственно, ненасильственные, а по взглядам на парламент, также как и ещё несколько его видных соратников по земской деятельности, считал, что народное представительство ‘’не должно иметь характера парламентарного, с целью ограничения царской власти, но должно служить органом выражения народного мнения, для создания и сохранения всегда тесного единения и живого общения царя с народом‘’.

В целом же, земства служат успешным примером самоуправления на местах при сохранении общего самодержавного строя, которое можно будет применить и в 21 веке, особенно в вопросе об успешном развитии авторитарно-монархического государства, в том числе и на общественных началах.

В принципе, тут можно провести параллель с испанским абсолютизмом, когда власть монарха ограничивалась на местном уровне правами и привилегиями ‘’фуэрос’’, местных городов (а также провинций и сословий), которые, в случае с теми же городами, позволяли, в частности, отказ от феодальных повинностей, обложение дополнительными податями, права сеньора. Отдалённое сходство имели и разрозненная система городских автономий в королевской Франции, и система ‘’имперских городов’’ Священной Римской Империи.

В настоящее время возрождение системы земств сможет сильно улучшить государственное управление, а при возрождении монархии в том или ином виде, и составить здравое ограничение ‘’низовой’’ власти монарха, не затрагивая власть верховную.