Этой ночью. пока она спала. планета повернулась и покинула прежнюю орбиту

утром. когда она шла по городу всё было таким же точно и совсем совсем другим

деревья пели тихонько, хотя некоторые пели громко, птицы скакали и переливались на солнце, дождь падал тополиным пухом зависая в воздухе и свете всё сияло и тени были резкие

изменится ли что-то и что именно и как. если она положит себя в оранжевую хлопковую сумку из-под пластинки,

у таких сумок особая форма — они квадратные,

а сумку положит в белый ящик посреди комнаты

пион на окне противился раскрыванию самого себя внешние лепестки начали жариться, а внутренние трепетали шёлковой бахромой;

в недалёкой дали прозвучал колокол.

в самом центре на крышах ангелы с мечами копьями и трубами приветствовали широкие полоски-поля мраморные вертикальные и от звона грохота бронзовых крыл невозможно было укрыться

уже почти день назад она видела семью мышей под лавочкой

куда мы отсюда пойдём думала она пока её глаза закрывались невольно и несмотря на выпитые300мл кофе

что делала она в этом городе. её сюда принесли чайки в своём пронзительном крике на своих острых крыльях

в стоячей воде его каналов мелькали красно-оранжевые спины того о чём только сам город знает. рыба давно покинула эти места и приплывает сюда умирать

в тот год она покинула страну в зелёном пальто и с чужим багажом

за год до того года она проснулась у океана в доме покрытом мозаикой вдохнула воздух и замерла глядя наогненный цветок –– её пронзило озарение, что она дома, что она была здесь когда-то не вспомнить когда, но она знала эти места эти улицы эту соль на стенах домов чёрную сажу на пальцах что оставляют жареные каштаны она знала эту зелень этот воздух эту воду в которую погружена вся страна. и этот город и тот

двойной эспрессо и pastéis de bacalhau остров на горизонте обернулся кораблём

если ты знаешь что времени не существует к чему суета и бег

если ты знаешь что лишь пространство плывёт в пространстве к чему сомнения и страхи если ты знаешь — просто отдайся солнцу ветру океану песку

крабьей лапке клешне щупальцу осьминога мёртвой смердящей туше выставленной на показ исчезающей медузе что затвердевает стеклом или расстворяется песком выброшенная на сушу просто отдайся трёхметровым волнам и лаве заката просто отдайся дребезгу трамвая и бутылке вина

просто отдайся /

просто отдайся его сильным рукам и чуть скрипучему голосу высокому несуразному лбу гомерическому чувству юмора откровенности ласкам которые почти чересчур карим глазам уму всему тому что всегда соответсвует взаимному интересу любопытству и голоду с обеих сторон

просто отдайся и мир повернётся сызнова пока она/ты будешь спать часа два всего или того меньше но/ и всё же этого достаточно для изменения орбиты и укрепления курса свободный полёт в пространстве без времени сквозь дымку над городом из мрамора и стихов из мрамора и песка из мрамора и сажи из мрамора и холмов

в этом и прелесть бытия не собой, а ею то есть полного бытия самою собой

……….

Дорогой Бернарду,

мне кажется я упустила пространство для чтения твоей книги. Я начинала несколько раз и теперь не начала ещё раз, с того места, где торчала закладка, и я не могу её читать. Я больше не чцувствую себя схожим с тобой образом, мне больше не близки твои рассуждения, чувства (если таковые там есть, а я уверена, что есть, хоть, кажется ты бы поспорил…), ход твоих мыслей, движение твоего взгляда.

хотя название, что ты выбрал, останется со мной всегда, надолго, disquiet, если мы принимаем за покой стагнацию и тихую рутину, попытку притворится что всё не течёт, а стоит и остаётся как есть и в этом мы должны видеть радость, то тогда непокой, как движение, извечное бурление, _ворот, процесс, видится большей правдой, или, избегая таких нагруженных слов, радостью, витальностью, стремлением к.
передавай привет Фернандо,

с открытым сердцем, любовью и благодарностью

о

ей всегда было сложно со своим именем, неоднозначно, амбивалентно. как будто имя её не часть её, а существует с ней параллельно, хоть и в некой взаимосвязи. как будто имя её существует отдельно и мало что говорит о ней, мало что или совсем ничего о ней не сообщает. как будто имя её слишком самодостаточно. и есть она и её имя. и они никак почти не связаны, если только он не произносит его.

а как часто он произносит его? а как часто она произносит его имя? в обращении к нему, а не тогда когда говорит о нём, да и тогда когда говорит тоже? что вообще происходит с именами в её голове? почему у неё с ними такие сложные взаимоотношения.

она не может сказать, что не любит своё имя, просто она не знает как с ним быть как с ним чувствовать как с ним жить. сейчас, она конечно принимает его как очередную ещё одну себя, и это есть тоже её часть, её грань, ещё одна идентичность, и всё же, это целое имя, а что если у него есть своя жизнь, почти тайная, о которой она мало что или почти ничего и не знает.

утром на работе она пролила кофе. и теперь на её стопе будто появилось новое родимое пятно, которое формой напоминает чертёж галактики, созвездия или вселенной. интересно останется ли оно или смоется потоками вечернего душа перед сном.

когда в этом городе идёт дождь он остывает. всё холодет: воздух, ветер, асфальт, свет. и вместо белого вина сильнее хочется красного, и шеколада.

It Was Never a Voice in Your Head It Was a Voice of Your Heart

облака разбиты прямоугольниками окон дома напротив. мир разбит голосами мигрантов на улице. дни оформлены криками чаек и воронов, иногда они дерутся и ругаются за территорию или сомнительную еду, что найдут на дороге. и тогда кажется что кричит котёнок, которого терзает чёрная птица-рана-смерть. потом сон отступает и сознание подсказывает, что это чайка мяучит, а значит равновесие и баланс соблюдены. ни один котёнок не пострадал. не надо вскакивать голой из постели думать что на себя натянуть и выскавивать спасать. можно обратно со скрипом сползти в сон за какое-то время до будильника. и не важно на который час он установлен, он установлен и это примета того где ты сейчас.

имеет ли она право перемешивать всё в одной мисочке или все они должны течь параллельно, её жизни, её идентичности, струны которые дрожат в измерениях и ткани вселенной.

если бы она знала как закончить песню она бы непременно написала одну

если бы она знала как продолжить песню она непременно написала бы одну

но она не умеет писать в рифму и кажется иногда не может держать ритм

двигаться и исполнять всё в одном заданном темпе, или же ей приходится прикладывать ежемоментные усилия для этого.

с другой стороны так ли это важно? чередование ритмов, темпов тоже может быть своеобразным темпом и ритмом., а в современном мире и поэзии рифмы не так уж и важны и являются абсолютно добровольным выбором / явлением.