Не то пальто

Писатель — это обыкновенный человек, у которого очень плохой интернет. Если бы интернет работал хорошо, вместо того чтобы садиться и писать, человек бы благополучно скачал один из фильмов Marvel — вечер был бы сделан. Но интернета нет, человек, чтобы насытить свой голод впечатлений, обращается к Фантазии.

Фантазия находится во всеобщем поле человеческого сознания. Детей туда пускают бесплатно и без каких-либо документов. А вот большинству взрослых путь туда заказан. Потому даже в этой экстремальной оффлайн ситуации превращение в писателя затруднено. Справится с этим можно только одним способом — назойливо прорываться. Рано или поздно к тебе проявят снисхождение и разрешат кратковременный визит. После столь длительного отсутствия восстановление полной лояльности миграционной службы займет годы. Будет немало возможностей одуматься и унести ноги, либо сменить провайдера.

Обыкновенный человек попадает в Фантазию. Но оказывается, что он тут турист, скован всякого рода оценочными суждениями и стереотипами. Свободный полет, каким он был в детстве, оборачивается хождением в группе таких же туристов по огороженной территории, среди запрещающих табличек и указателей, где наибольший интерес представляют не указуемые достопримечательности, а сами эти таблички и указатели.

Многие остаются на данном уровне и для их писательского ремесла этого достаточно — они используют истоптанные (но зато проверенные!) ровные тропинки, где практически не встречаются развилки, холмы, ручьи, овраги, дремучие леса, капканы, ветра, горные реки и фантастические создания. Но для немногих подобное хождение равносильно смерти — для них принципиально, несмотря на запрещающие знаки, переступить через ограждение и найти свой уникальный и не промаркированный путь. Если вы зайдете далеко — обратной дороги не будет. На ваши плечи незаметно водружается ответственная задача — выстроить многогранный мир пестрых образов с помощью черно-белых букв. Да так, чтобы оставить любимого читателя в здравом уме.

С кем придется работать

Можно подумать, что словарный запас определен интеллектом писателя. Но это не так. Слова — это будущие звёзды на пустом небосводе зарождающегося произведения. И ведут они себя как звёзды болливудского кино — их нужно привлечь заманчивым предложением, гарантируя именитых партнеров и высочайшие перспективы. Особенно сложно это сделать новичку, чей псевдоним не внушает ужас в геометрических фигурах литературы.

Чтобы побудить единственно верное слово к участию, начинающий автор должен использовать свою природную харизму. Может показаться, что некоторые люди харизмы лишены. Но нет — у каждого она своя, главное её раскрыть и нацелено употребить. Удача всегда благоволит тем, кто стоит за свои убеждения. Просто иногда она немного запаздывает.

Помимо фантазии и правильных слов, писателю нужны персонажи. Чаще всего он берет их из реального мира и перетаскивает в Фантазию. Там они преобразуются в художественные образы и обретают литературную жизнь. Наблюдая за существованием персонажей, автор досконально изучает их поведение. Потом добавляет повороты в сюжетные линии и специальные эпизоды, чтобы ярче раскрыть характеры и вкладываемый в произведение смысл.

Частенько в этой суматохе персонажи ведут себя непредсказуемо, заставляя автора усомнится в собственном авторстве. Опытный писатель в два счета возвращает бразды управления в свои руки, а новичок пробуждается лишь через несколько страниц, в момент праздничного застолья в родном селе главного героя, где тот, держа в руке пятигранный стакан парного молока, ведет философский дискурс со своим двоюродным дядей, который при кульминации доказательства необходимости моральных эталонов в современном селе, начинает укоризненно покачивать головой в диссонанс «Pretty Woman» в безвкусной электронной обработке. Новичку предстоит включить этот сюжетный аппендикс в органичную линию повествования, обосновав наличие каждой детали как значимого психологического символа.

В это время другим его персонажам ценой собственных жизней и правдоподобности истории приходится спасать главную героиню. Так как эти обстоятельства не позволяют ей сполна реализовать свой шарм, она всеми способами нивелирует усилия погибающих сограждан, создавая тем новую сюжетную воронку, в которою, как в черную дыру, засасывает упорядоченный ландшафт действия всего романа.

Литературные критики, отложившие написание своего первого произведения (призванного стать глотком свежего воздуха в затхлом мире литературы) на 6-й десяток, не постесняются отковырять каждую заплатку, которой автор изящно скрыл то или иное бесчинство своих героев. Неизвестно, сможет ли он оправиться от этого нокаутирующего удара, будучи, в сущности, невинной жертвой созданий, которых сам же и породил.

Новые жертвы

Человек, вставший на путь писателя, должен быть готов к потере большей части своих друзей. Мало кому понравится встретить себя, так сказать, в неглиже, во всей гамме своих недостатков (названные в угоду правдоподобности добродетели сюжетного значения не имеют, а значит, вины не искупают). Добавляем к этому какие-нибудь сомнительные обстоятельства: первая жертва грибного зомби-апокалипсиса, фотограф домашних свиней, инопланетный стоматолог-неврастеник. Со временем, в сознании общих знакомых, черта между вымышленным героем и реальным тобой стирается. Твои друзья автоматически начинают относить к твоему «реальному» набору пороков ещё и вымышленные. И даже если ты далек, например, от торговли, то для всех очевидно, что в других обстоятельствах, ты бы непременно продавал картриджи с визуальными наркотиками несовершеннолетним. Между предполагаемым и совершенным в данном случае разницы нет.

Находясь рядом с писателем, замечая по его глазам эпизодическое отсутствие, невольно задаешься вопросом — не просаживает ли он в данный момент реальность и тебя вместе с ней сквозь сито своего писательского сознания? Так твоя самоценная жизнь и все её священные события становятся кучей песка, расходным материалом, глыбой, дожидающейся прикосновения мастера.

И тут обнаруживается третья западня — будучи другом писателя и не находя в его работах своего, хотя бы призрачного отражения, впервые в жизни сознаешь масштаб собственной заурядности. В то время как, например, его соседка Лидия Фёдоровна, увековечена не в одном, а сразу в трех томах, переведенных на три языка, изданных в 26 странах мира.

Помимо друзей писатель также должен быть готов расстаться с собственной памятью. За бесконечной чередой больших и малых сражений с редактором, воспоминания покрываются мыльной дымкой. Правда должна быть преобразована ради художественной правдоподобности. Вымысел лаконичен, лишен лишних деталей, в него хочется верить, ему хочется сопереживать. Правда же груба, двусмысленна, полна разбавляющих концентрацию смысла шероховатостей. Так, со временем, нейронные связи воспоминаний заменяются на знание собственных текстов и историй с ними связанных.

Автор и вещества

Писательство является идеальным оправданием алкоголизма. Это одна из привилегий людей искусства. К тому же, пока тебе есть о чем рассказать, алкоголь выступает скорее союзником, его деструктивная сила придает старению определенный шарм. То же касается и сигарет. Допускаете ли вы образ писателя без неизменной сигареты в руке (или сигары, если позволяет харизма)? При этом, отказ от алкоголя или сигарет пойдет писателю на пользу — появляются новые темы и яркость красок, точно так, как у самого автора восстанавливается способность ощущать вкусы и запахи во всей полноте.

С наркотиками дела обстоят иначе. Первый тезис, который стоит утвердить, — наркотики ничего не пишут. Писателя нельзя лишать даже малой части авторства из–за пристрастия к тому или иному веществу. Названные эксперты поведают, что употреблял Сартр и как это определило его творчество. На самом же деле все наоборот: выбор наркотиков — часть авторской позиции, её деятельное проявление. Умение использовать химические вещества во благо — тонкое мастерство. При этом здесь есть суровая западня — ты можешь оставаться собой, никогда не притрагиваясь к допингу. Но если ты решишь отказаться от него на пике творчества, тебе предстоит выбираться из глубочайшей монохромной ямы. Чтобы использовать во благо и эту новую реальность, нужны неимоверные усилия и преданность своему делу. И поддержка друзей, если, на счастье, дружба уцелела.

Последнее обстоятельство

Так мы подошли к последнему обстоятельству писательской жизни, о котором стоит задуматься, прежде чем всерьез браться за перо (есть ещё вечность непризнания и безденежье, но они слишком очевидны, чтобы посвящать им отдельный абзац). Этот пункт может показаться вам не универсальным и несущественным. На деле же, он в наибольшей мере определяет путь писателя.

И так… Это человек. Своим существованием дающий смысл всему творчеству автора. В редких случаях его участие приносит счастье. Но для большинства это медленно разрывающаяся граната, в бесконечной цикличности разносящая осколки души на ещё более мелкие осколки. Ни вершина самореализации, ни мировое признание не смогут излечить душу от факта непринятия это единственного человека. И чтобы ты не писал, ты всегда обращаешься к нему. Творчество — это своего рода бесконечное письмо, разросшиеся в многообразие миров, где процесс — возможность побыть с этим человеком. Трагизм не обязателен, но редко его удается избежать.

Заключение

На этой позитивной ноте вы окончательно прониклись духом писательства и точно сможете провести черту, которая от него убережет. В ином случае из центра вы нарисуете круг, и никакие творческие встречи и членства союзов не спасут вас от чувства одиночества, которое лишь изредка будет отступать на пиках и всякого рода кульбитах ваших историй. Хотя, вполне возможно, никакого выбора нет, есть только судьба. Оставайтесь свободными, либо обретайте свободу с помощью пера.