В плоскости гротескного реализма дискурс карнавала и поста как правило рассматривается через призму культурного кода западноевропейского средневековья. Зачастую содержание сводится к символизму и репрезентации противоборства сил хаоса и порядка, однако, такой подход является достаточно упрощенным. Более глубокие механизмы проявляются на поверхности при рассмотрении синтеза режимов карнавал и поста через феномен юродства. Святые подвижники и аскеты (вполне в духе адвайты и других концепций целостности), рефлексируя пороки, безумия и излишества общества, исполняли роль социального зеркала, ужасая соотечественников образом коллективной тени, вытесняемой из области персоны подальше в бессознательное, но и воплощенной через все неуправляемые неврозы обывателя в самых патологических и болезненных формах. Таким образом, люди начинали видеть свои слабые стороны и проблемные зоны, требующие внимания, и, соответственно, получали возможность ими управлять, их корректировать, и над ними работать. Карнавал, масленица как повод пуститься во все тяжкие и на абстинентной волне рационализировать Великий пост, безусловно имеет отражение в массовой культуре, но не ограничивается данной функцией. Режим дурачества, режим растраты, режим легитимизированного снятия ограничений, психического напряжения, оков с юнгианской тени — это, образно говоря, режим рентгена, в котором представляется уникальная возможность увидеть тот объем работы (в христианстве грехи, в исламе нафс, в буддизме клеши, в индуизме анрита — можно называть по-разному), который совершенно неочевиден в повседневном режиме, который Гурджиев описывал как «человек-автомат». Режим карнавала — это комплекс диагностических мероприятий, целью которых являлось попадание в патогенез внутренних недугов для их выявления и исцеления. По аналогии с медициной данный принцип применяется в различных областях экспертизы, например в веб-разработке, когда при тестировании сайтов аудит проводится на слабом хостинге — иногда только так можно выявить залежи некачественного кода в программной части. Дух времени меняет интерфейс механизма, но его сущность остается верной духу глубин. Явленное в культуре, искусстве, религии, во всех феноменах, продуцентом которых является человек, имеет смысл и право на существование уже по презумпции своей бытийности, объективно обусловленной социальными потребностями, как и весь функционал антропогенно-психического.