Как Израиль с помощью США разрушил не только Газу, но и основы гуманитарного права.

Автор: Сюзи Хансен, журналистка, проживает в Нью-Йорке

4 апреля палестинский поэт Мосаб Абу Тоха опубликовал видео уничтоженного городского пейзажа. Внезапно раздаются взрывы: дым поднимается от основания зданий, и два крупных объекта вздымаются с крыш в небо. Руки и ноги словно колышутся в воздухе — они выглядят как человеческие тела — прежде чем упасть в пламя. «Это страшнее всего, что я видел до этого», — написал Абу Тоха в Instagram. «Во время авиаударов два человека взлетели даже выше самих облаков смерти». На заднем плане девочка, снимающая видео, плачет, держа телефон. Она знает: эти два человека, возможно, были ещё секунду живы в воздухе, а Израиль бомбит уже уничтоженное место, и что в конце концов эти бомбы могут настигнуть их всех.

Довольно давно говорят о невозможности описать словами то, что происходит в Газе, но видео Абу Тохи раскрывает всю чудовищную реальность этой катастрофы. В 1980-х годах американская философка Эдит Вышогрод признала, что Холокост, Хиросима и другие кризисы, в которых погибло огромное количество людей, требуют нового языка. В своей книге 1985 года Дух в пепле она назвала их «событиями смерти». Это, писала она, могли быть крупномасштабные бомбардировки, искусственный голод или депортации. Самое важное, что эти события — результат человеческой деятельности— были коллективным глобальным опытом и включали общее знание о том, что люди допустили возможность исчезновение человечества. В некоторых случаях подобного рода события породили то, что она назвала «миром смерти», который обладал «воображаемыми условиями смерти, наделяющими их обитателей статусом живых мертвецов». Вышогрод имела в виду нацистские лагеря; сегодняшний мир смерти — это Газа.

Теперь ясно, что террористическая и садистская атака ХАМАСа 7 октября 2023 года была направлена на изменение всего региона. Действия хамасовцев против израильских солдат и невинных гражданских лиц, включая массовые убийства женщин, детей и стариков; сжигание домов; и взятие около 250 заложников, сопровождаемые снятыми кадрами, которые группа распространяла в интернете, были несомненно триумфальными, вопиюще преступными и намеренно ужасающими для израильтян и евреев по всему миру. Дневное наступление по суше, морю и воздуху поразило военные аванпосты, рейв-вечеринку и кибуцы, убив около 1200 человек и ранив тысячи других. Для израильтян это стало худшим нападением в истории страны со стороны экстремистской группировки, неоднократно клявшейся их уничтожить.

Тот день был настолько ярким и масштабным, что сейчас, почти два года спустя, трудно вспомнить, что экспертные предупреждения о военных преступлениях Израиля, преступлениях против человечности и геноциде появились уже через неделю после начала его ответной кампании. Израильский исследователь геноцида Раз Сегал назвал это геноцидом к 15 октября, через восемь дней после начала войны; 800 исследователей геноцида подписали письмо с предупреждением о геноциде вскоре после этого. К началу ноября израильтяне, как сообщалось, нанесли удары в районе больницы Аль-Шифа —в то время подобное еще казалось шокирующим — а также больниц Аль-Кудс, Индонезийской и Турецко-Палестинской больницы дружбы. Треть всех больниц и медицинских клиник была вынуждена закрыться. Только за первые семь недель Израиль обрушил на Газу 30 000 боеприпасов, что, как писала New York Times, было «одной из самых интенсивных бомбардировочных кампаний в современной войне».

25 октября Израиль, уже тогда сравнявший с землёй целые лагеря беженцев и районы в одной из самых густонаселённых городских зон на земле, нанёс удар по семи жилым башням в Ярмуке на севере Газы, в одной из них погибло более 91 палестинца, включая по меньшей мере 28 женщин и 39 детей. Писатель Атеф Абу Саиф сказал: «Прошлая ночь была худшей на данный момент». Его книга Не смотри налево: Дневник геноцида — редкая подробная ежедневная запись первых трёх месяцев мучений Газы, и что ужасает при чтении книги сейчас — так это то, что страдания уже были невообразимыми с самых первых дней: постоянный страх от самолётов и дронов в небе; смерти родственников; отсутствие еды, воды и электричества; копание в обломках и нахождение пальцев, голов, части руки. Это были первые три недели; сейчас прошло 88 недель.

К декабрю число погибших от израильских ударов достигло 20 000 человек, согласно министерству здравоохранения Газы, включая 8000 детей, 60 журналистов и 130 работников гуманитарных организаций. Появились фотографии обнажённых заключённых, связанных и сложенных в кузовах грузовиков. Именно тогда Южная Африка подала свой иск о геноциде против Израиля в Международный суд. Вскоре после этого МС постановил, что есть правдоподобные основания для дела и обязал Израиль принять меры для предотвращения геноцида.

В следующем месяце США и другие страны прекратили финансирование Агентства ООН по делам палестинских беженцев (БАПОР), которое практически выступает правительством Газы в предоставлении общественных услуг, из-за обвинений в том, что 12 из 30 000 сотрудников БАПОР были вовлечены в атаку 7 октября. В марте 2024 года пришли новости о том, что новорождённые умирают от недоедания. К апрелю стало известно, что Израиль полагается на ненадёжные алгоритмы искусственного интеллекта для выбора целей на земле и лишает Газу продовольствия. США, очевидно, неспособные убедить своих израильских партнёров проявлять гуманное поведение, начали сбрасывать еду с воздуха и в конечном итоге построили пирс для транспортировки помощи, но его смыло в море.

Той весной Израиль объявил, что будет атаковать Рафах, где миллион человек нашли убежище. Подобная практика оказалась частью тактики, при которой израильтяне сбрасывали листовки и публиковали в интернете противоречивые указания, требуя от тысяч людей покинуть свои дома и переместиться в другие районы (обычно именуемые «безопасными зонами»), которые затем тоже подвергались бомбардировкам. Президент Джо Байден задержал поставку 2000-фунтовых бомб и предупредил израильтян не атаковать Рафах, но они всё равно его бомбили. В мае Международный уголовный суд объявил об ордерах на арест лидеров как ХАМАСа, так и Израиля. В июле Израиль сбросил восемь 2000-фунтовых бомб на южный прибрежный регион аль-Мавази, который должен был быть безопасной зоной. Оружие убило 90 человек и ранило 300, согласно министерству здравоохранения Газы.

Чем дальше, тем хуже. Летом врачи вернулись из Газы, рассказывая о снайперах, стреляющих малышам в голову. «Ни один малыш не получает два выстрела по ошибке», — рассказал СМИ доктор Марк Перламуттер, хирург-ортопед из Северной Каролины. За 30 лет работы в зонах конфликтов он никогда не видел детей, которые были «сожжены» или «изорваны» так, как в Газе.

«Из 70 человек, каждый час, поступающих в больницу, 40 будут детьми»

сказал он, «я никогда не видел такого раньше». Дети говорили персоналу, что ждут смерти. Появились аббревиатуры и фразы: РБОР — «раненый ребёнок, без выживших родственников», и «зона мёртвых детей». Унни Кришнан из Plan International рассказал мне, что понял, что в Газе все уже совсем худо, когда врач сообщил ему во время звонка, что вынужден оперировать собственного ребёнка.

Осень принесла ещё одну кампанию против северной Газы, самой населённой части сектора. В октябре американский врач Фероз Сидхва вместе с 98 другими медицинскими специалистами отправил письмо Байдену и вице-президенту Камале Харрис, в котором говорилось: «За незначительными исключениями, все в Газе больны, ранены или и то, и другое. Это включает каждого национального работника гуманитарной помощи, каждого международного волонтёра и, вероятно, каждого израильского заложника: каждого мужчину, женщину и ребёнка». В ноябре американский врач по имени Таня Хадж-Хассан свидетельствовала в ООН, что «всё необходимое для поддержания жизни подвергается атаке» и что Газа — это «прелюдия к концу человечества». Она передала свидетельство медбрата по имени Саид, который был задержан и подвергнут пыткам израильскими силами:

«Нас хоронят, каждую минуту нас хоронят, каждую минуту мы исчезаем, каждую минуту нас похищают, мы переживаем вещи, которые разум даже не может понять. Мы умираем и не находим никого, кто бы нас похоронил. Я прошу вас поделиться моей историей, всей моей историей, с моим именем. Я хочу, чтобы весь мир знал, что я человек… Я человек, созданный Богом».

К концу 2024 года Ян Эгеланд из Норвежского совета по беженцам сказал, что кампания Израиля «ни в коем случае не является законным ответом, целевой операцией «самообороны» для демонтажа вооружённых групп или войной, соответствующей гуманитарному праву». К тому времени, по данным ООН, бомбардировки Израиля вынудили 1,9 миллиона из 2,2 миллиона человек покинуть свои дома. Бывший глава Сил обороны Израиля Моше Яалон назвал происходящее «этнической чисткой».

Затем, в январе 2025 года, было объявлено прекращение огня, и появились изображения палестинцев, празднующих на улицах. Дональд Трамп вступил в должность. С ним пришли слова «Ривьера в Газе», чудовищное по цинизму AI-видео, и зловещий новый эвфемизм: «добровольная эмиграция» — публичное признание того, что израильтяне и американцы хотели принудить палестинцев полностью покинуть Газу. «Мы… дозволим реализацию плана Трампа по добровольной миграции», — сказал премьер-министр Биньямин Нетаньяху. «Это план. Мы не скрываем этого и готовы обсуждать его в любое время».

«Мы разбираем Газу и оставляем в качестве груды обломков», — сказал министр его кабинета Бецалель Смотрич в мае. «И мир нас не останавливает».

Сегодня Газа страшнее, чем когда-либо, как написал Абу Тоха, ведь началась новая фаза уничтожения палестинской жизни. 18 марта израильское правительство в одностороннем порядке нарушило прекращение огня и сбросило столько бомб, что убило 436 человек за одну ночь, включая 183 детей и 94 женщины, согласно министерству здравоохранения Газы. Израиль ввёл полную осаду на 77 дней, не допуская поступления продовольствия, топлива и медицинской помощи — самую долгую из неоднократных попыток Израиля лишить Газу припасов — что означало на деле «ни зерна пшеницы, ни капли воды, никаких медицинских принадлежностей, никаких вакцин для детей», рассказала мне Жульетт Тума, директор по коммуникациям в БАПОР. Израильтяне отключили электричество, вывели из строя жизненно важные медицинские машины и установки опреснения в районе с песчаной, непригодной для питья водой. Почти все сельскохозяйственные угодья были уничтожены, как и местная рыболовная промышленность, канализационная система, почти все школы и более 90 процентов жилья. Люди вынуждены жить в палатках или на больничных полах, или в разрушенных зданиях. Все 2,2 миллиона человек в Газе, в ловушке и неспособные бежать, находятся под угрозой искусственного голода. «Поскольку помощь иссякла, шлюзы ужаса снова открылись», — сказал Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш. «Газа — это поле убийства, а гражданские лица находятся в бесконечной петле смерти».

В мае Нетаньяху запустил операцию, которую назвал «Колесницы Гидеона», снова отправив наземные войска. Он также сказал, что завершит осаду, но возьмёт на себя распределение помощи через «Гуманитарный фонд Газы», который оказался управляемым бывшими американскими военными подрядчиками. Он заменил 400 продовольственных пунктов распределения ООН на четыре. Когда истощённые люди ринулись к пунктам с вёдрами и кастрюлями, израильтяне открыли огонь, убив 27 человек в один день и 31 в другой, согласно официальным лицам здравоохранения в Газе. (Израиль признал только стрельбу предупредительными выстрелами). Осада, по сути, продолжалась, едва ли какая-либо помощь поступала, в то время как общее число смертей в пунктах распределения превысило 200.

Согласно министерству здравоохранения Газы, Израиль убил почти 56 000 палестинцев, включая 15 613 детей, 8304 женщины и 3839 пожилых людей, с 7 октября и ранил 116 991, многие из этих ранений, такие как ампутированные конечности, серьёзные и изменяющие жизнь. Проект «Цена войны», как и медицинские эксперты, предполагает, что цифры намного выше: в октябрьском письме 2024 года президенту Байдену группа американских врачей предположила, что число погибших может быть ближе к 118 000. Британский медицинский журнал The Lancet оценил совокупное число, включая косвенные смерти и пропавших без вести, может быть более 186 000 — и это было в июле 2024 года, почти год назад. Одна причина, по которой цифру трудно определить: тысячи людей, вероятно, похоронены под обломками; в районе размером с Филадельфию на земле лежит до 50 миллионов тонн, или 100 миллиардов фунтов обломков. ООН оценивает, что потребуется почти два десятилетия для их очистки.

Критики Израиля продолжают использовать для описания этого всеобъемлющего разрушения слово геноцид, которые американские чиновники и сторонники Израиля насмешливо называют левым агитпропом, попыткой делегитимизировать Израиль.

Но обвинение в том, что Израиль совершал военные преступления — вероятно, сотни, может быть, даже тысячи военных преступлений — стало почти неоспоримым.

Даже сторонники Израиля — те, кто защищал или выдерживал этот публично транслируемый кошмар в течение 19 месяцев — подошли к некоему подобию предела. В мае лидеры Великобритании, Франции и Канады сказали, что расширение израильского военного наступления было «совершенно непропорциональным». Канцлер Германии сказал, что он «больше не видит никакой логики в том, как это служит цели борьбы с террором и освобождения заложников».

Бывший израильский премьер-министр Эхуд Ольмерт сказал: «То, что мы делаем в Газе сейчас, — это война на разрушение: неразборчивое, беспредельное, жестокое и преступное убийство гражданских лиц», добавив: «Это результат правительственной политики — сознательно, злобно, злонамеренно, безответственно продиктованной. Да, Израиль совершает военные преступления».

По своей уничтожающей силе и амбициям израильская кампания уникальна среди современных конфликтов. Фактически, термин военное преступление даже не адекватен для того, что происходит в Газе, поскольку предполагает, что идёт война и в ней есть некоторые преступления. Случай с Газа иной: количество военных преступлений практически неисчислимо, война на самом деле не война, а скорее непрекращающееся избиение одной стороной другой. «Если то, что мы видим в секторе Газа, — это будущее войны», — сказал Пьер Кренбюль из Красного Креста в апреле, — «мы все должны быть очень обеспокоены».

Даже самый закалённый циник может спросить: как подобное стало возможным? В отличие от Холокоста, ужасы которого были должным образом поняты внешним миром лишь постфактум, доказательства ужасов Газы были известны сразу повсеместно благодаря смартфонам, несмотря на отсутствие репортажей с места событий от западных журналистов, которым запрещён въезд в сектор. Послевоенный правовой порядок, установленный для предотвращения зверств Второй мировой войны, провалился, и что ещё хуже, США, которые номинально взяли на себя ответственность за сохранение этого порядка, содействуют убийствам и отказываются от любых претензий на соблюдение закона. «Конечно, огромное количество потенциальных инцидентов военных преступлений происходит в таких местах, как Украина или Конго», — сообщил мне Кеннет Рот, бывший глава Human Rights Watch, и он мог бы добавить Судан или Китай. «То, что привлекло столь много внимания к Газе, — это именно очень сложная военная машина, поддерживаемая Соединёнными Штатами, которая по сути бомбит и морит голодом сообразно лишь своему желанию. Возмущение связано с неумолимым и очень односторонним характером конфликта».

Возвращение Трампа наглядно продемонстрировало, что США и мир находятся в правовом кризисе. Трамп вернулся к власти готовым злоупотреблять Конституцией, президентством и общими приличиями. Он добавил безвкусную небрежность к разрушению Газы, а также ужасающую безжалостность к преследованию про-палестинских протестующих в американских университетах. И он поддерживает Нетаньяху, который наносит удары по Ирану, пытаясь удержать власть любыми средствами. Но натиск против палестинцев, начавшийся с Байдена, был столь же разрушительным для верховенства права. Именно администрация Байдена — при поддержке как Демократической, так и Республиканской партий и при соучастии многих медиа-организаций, и миллионов равнодушных американцев — наконец разрушила послевоенный правовой порядок и позволила миру смерти процветать. Только сначала признав этот ужасный факт, дух закона может быть когда-либо восстановлен, а с ним и базовое уважение к человеческой жизни, на установление которого мир потратил почти столетие.

Законы войны сложны и часто совершенно неадекватны цели защиты гражданских лиц, но они содержат основные принципы в своей основе. Согласно Красному Кресту, «главная цель международного гуманитарного права — сохранить некоторую человечность в вооружённых конфликтах», или, как выразилась Джанин ди Джованни, глава группы расследования военных преступлений «Проект расплаты» в Украине, «предотвратить полную анархию». Международное гуманитарное право (МГП) позволяет государствам вести войну и достигать своих военных целей, накладывая ограничения на человеческие страдания. Любой, кто участвует в войнах, как правительственные силы, так и негосударственные группы, связан этими правилами. Цель МГП — создать такие условия, при которых, согласно Красному Кресту, «было бы возможно как-то жить вместе».

Ядром МГП являются Женевские конвенции — которые были ратифицированы в 1949 году, затем обновлены дополнительными протоколами в 1970-х годах в ответ на рост вооружённых групп и других негосударственных акторов — и более старые Гаагские конвенции 1899 и 1907 годов. Эта область международного права включает и Конвенцию о геноциде 1948 года, а также договоры и законы, как те, которые регулируют противопехотные мины и химическое оружие. В 1998 году группа государств издала Римский статут, который установил юрисдикцию постоянного правового органа — Международного уголовного суда — который с тех пор судил в основном африканских боевиков из таких мест, как Уганда и Конго. Международный суд также был создан после Второй мировой войны; он регулирует споры между государствами. Например, в 1984 году Никарагуа подала иск против США за вооружение «контрас». В итоге Никарагуа выиграла дело, но США отказались признать решение суда. Другие известные конфликты были рассмотрены в специальных трибуналах, таких как Международный уголовный трибунал, который судил Слободана Милошевича; Руандийский трибунал после геноцида 1994 года; Нюрнбергские процессы; и Токийский процесс по военным преступлениям, все из которых лежат в основе того, что называется «обычным МГП».

Ни США, ни Израиль не являются участниками МУС, и фактически Трамп ввёл санкции против прокурора суда и одного из его сотрудников в 2020 году, а также против самого суда исполнительным приказом в 2025 году. И США, и Израиль, как государства-члены ООН, являются участниками МС ООН, но ни одно из них не признало его обязательную юрисдикцию; США вышли из неё в 1986 году из-за решения по Никарагуа. В случае с Газой МУС может расследовать потенциальные преступления, совершённые Израилем в Палестине только потому, что Палестина признала его обязательную юрисдикцию в 2015 году. Это не означает, что правительство США полностью отвергает МГП; правительственные юристы и законодатели пишут законы и постановления с МГП в качестве их принципа. Были, кроме этого, согласованные усилия не повторять военные преступления, совершенные во время войны во Вьетнаме.

В этом мире МГП есть конкретные действия, считающиеся «военными преступлениями»: умышленное убийство гражданских лиц, пытки или бесчеловечное обращение, умышленное причинение больших страданий или серьёзных телесных повреждений, обширное разрушение или присвоение имущества, неоправданное военной необходимостью, лишение военнопленных их прав или принуждение их к военным действиям, незаконная депортация или перемещение, взятие заложников и мор голодом или отказ в гуманитарной помощи гражданским лицам. Военные преступления могут быть совершены против гражданских лиц и комбатантов, но концепция «преступлений против человечности» касается более систематических и широко распространённых преступлений, которые специально нацелены на гражданских лиц и могут также происходить вне войны. Этническая чистка никогда не была определена международным правом, но была признана комиссией экспертов ООН после войны в Югославии как «превращение территории в этнически однородную с использованием силы или запугивания для удаления лиц определенных групп с территории».

Конвенция о геноциде определяет это преступление как «намерение уничтожить, полностью или частично, национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую» через убийство, причинение серьёзного телесного или психического вреда, создание жизненных условий, рассчитанных на полное или частичное физическое уничтожение, введение мер, предназначенных для предотвращения деторождения в группе, и передача детей одной группы в другую группу. Это «как таковое» представляет сложность, поскольку требует доказательства того, что уничтожение было направленно против группы, а не отдельных лиц.

Моральное возмущение, как реакция на произведенное преступление, не всегда сопутствует правовому определению данного преступления. Можно верить, что произошло зверство, но это не означает, что зверство соответствует правовому определению преступления. Порой зверство может соответствовать этому определению, но юристы не смогут доказать это в суде. Как и во всех областях права, обвинения в преступлениях считаются недоказанными до вынесения приговора, что является одной из многих причин, почему закон может ощущаться неадекватным гигантской задаче восстановления справедливости для людей, страдающих от невообразимого.

Заявления прокурора МУС в мае 2024 года на ордера ареста израильских лидеров и лидеров ХАМАСа касаются военных преступлений, а не геноцида. Они были поданы прокурором Каримом Ханом против трёх лидеров ХАМАСа за широкий спектр военных преступлений и преступлений против человечности, включая убийство, захватзаложников и посягательства на человеческое достоинство. Были также выданы ордера на арест двух израильских лидеров, Нетаньяху и Йоава Галанта, за военное преступление голода как метода ведения войны, а также преступления против человечности, убийства, преследования и других бесчеловечных актов, связанных с политикой голода и лишений. Немногие, если вообще какие-либо, правительственные чиновники на Западе серьёзно оспаривали обвинения против трёх лидеров ХАМАСа, которые в любом случае с тех пор были убиты израильскими силами. Но Израиль и его самые стойкие союзники отвергают утверждения против израильских официальных лиц. Если будет суд, дело, вероятно, продлится годы, даже десятилетия, в зависимости от того, насколько трудно будет задержать обвиняемых и сколько времени потребуется прокурорским командам для обработки всех доказательств и проведения их расследований.

Эти команды проводят собственные исследования, но могут опираться на целый мир фондов, отдельных лиц и экспертов, собирающих и документирующих инциденты потенциальных преступлений во многих конфликтах по всему миру. Amnesty International, Human Rights Watch, Oxfam, УКГВ, несколько комитетов ООН и исследовательские группы на основе информации из открытых источников, такие как Airwars и Forensic Architecture — все производят такие отчёты. На Ближнем Востоке, есть также небольшие, авторитетные группы, которые много лет занимаютсядокументированием прав человека или правозащитной деятельностью, связанной с оккупацией, особенно Аль-Хак, Центр Бисан, Центр прав человека Аль-Мезан и Бецелем.

Аль-Хак, например, предоставляет отчёты органам ООН, а также МУС и МС ООН. В настоящее время у него есть два представителя в секторе Газа. «Оба были принудительно перемещены много раз и некоторых из членов их семей убили», — сказал Тахсин Элайян из Аль-Хак. «Третий коллега, который базируется за пределами сектора Газа, потерял около 80 членов семьи». В таких условиях исследователи документируют нарушения на основе информации из первых рук, данной им жертвами и свидетелями, а также информации из открытых источников. «Мы документировали каждый отдельный случай убийства и разрушения в секторе Газа», — поделился Элайян. «Но, учитывая высокий масштаб убийств и разрушений и постоянное перемещение наших сотрудников», им пришлось работать со свидетелями вне их организации.

Многие из этих организаций предоставили массу доказательств военных преступлений. Некоторые сосредоточились на обращении с палестинскими заключёнными в израильских тюрьмах, таких как Сде Тейман, которая стала печально известной свидетельствами о злоупотреблениях, пытках и изнасилованиях. В своём августовском отчёте 2024 года о тюрьмах Добро пожаловать в ад Бецелем обнаружил, что «злоупотребления, последовательно описанные в свидетельствах десятков лиц, содержавшихся в разных учреждениях, были настолько систематическими, что нет места сомнению в организованной, объявленной политике израильских тюремных властей». В то время 9623 палестинца содержались в израильских тюрьмах; 4781 были задержаны без суда, «без предъявления им обвинений против них и без доступа к праву защищать себя» — внесудебные задержания, которые вполне могут квалифицироваться как похищения или исчезновения. Мужчины говорили о сексуальном насилии, унижении, голоде, лишении сна и отказе в адекватном медицинском лечении. Отчёт ООН нашёл аналогичные свидетельства от одного заключённого:

«Они привели меня в комнату допроса и подвесили за руки за спиной. Мои пальцы ног едва касались пола. Охранник-мужчина вставил металлическую палку в мой пенис в нескольких случаях, около 20 раз в общей сложности. Я начал кровоточить. Боль была мучительной, но унижение было хуже».

Медицинский персонал, который имеет особую защиту под МГП, также страдал в тюрьме. В настоящее время в тюрьме находятся 160 палестинских врачей из Газы, согласно Всемирной организации здравоохранения. Халед Алсер, палестинский хирург в больнице Насер в Хан-Юнисе, сообщил Democracy Now! , что он провел семь месяцев в прошлом году в заключении, в течение которого, сказал он, его пытали, унижали и отказывали ему в медицинском лечении.

Нападения на объекты гражданского назначения, пользующиеся особой защитой международного права, такие как школы и больницы, могут являться ещё одним военным преступлением. «Одна из наших школ, например, была полностью разбомблена», — сообщила Тума из БАПОР. «Было видео из Бейт-Ханун, в северной Газе, в начале войны. Почти вся школа была заминирована и взорвана. Это было снято на видео, выставлено напоказ всем». Одно исследование показало, что Израиль запустил 654 удара по медицинским учреждениям Газы, а другое показало, что огромные бомбы упали в радиусе действия более 80 процентов больниц. Осенью 2024 года ООН назвала нападение на медицинское сообщество преступлением против человечности. Более 1000 работников здравоохранения были убиты. В недавней статье одного врача в New Yorker упоминалась «большая кладовая в отделении интенсивной терапии, которая была набита медицинскими устройствами: ультразвуковые машины, капельницы, диализные машины, мониторы кровяного давления. Каждое устройство было уничтожено пулями — не тем способом, который можно было бы ожидать от случайной стрельбы, а скорее методично».

Убийство журналистов также может считаться военным преступлением, поскольку журналисты — гражданские лица, защищённые Женевскими конвенциями. В беспрецедентном шаге для предполагаемой демократии Израиль предотвратил въезд всех иностранных журналистов в Газу после 7 октября и нацелился на палестинских журналистов, которые продолжали вести свои работу — согласно Комитету по защите журналистов. Более 200 журналистов были убиты, преследуемые дронами и сожжённые заживо в пожарах. Когда израильтяне убили репортёра Аль-Джазиры Хоссама Шабата в марте 2025 года, они утверждали, что он был террористом, как они часто делали в прошлом. «Не позволяйте жилету прессы вас смутить», — опубликовал официальный аккаунт ЦАХАЛ.

Много доказательств потенциальных военных преступлений поступает из аккаунтов социальных сетей израильских солдат. Солдаты сами публиковали видеоролики, показывающие как они взрывают дома, громят магазины или призывают к изгнанию палестинцев. Снос критически важной гражданской инфраструктуры транслировался по интернету; израильские военные силы также разрушали мечети, университеты и достопримечательности. Часто видео сопровождаются хип-хоп музыкой, а солдаты улыбаются, одобрительно кивают головами или празднуют. Израильский историк Ли Мордехай создал веб-сайт под названием Свидетельства израильской войны в Газе, запись тысяч отчётов и документальных свидетельств, большую часть которых он нашёл, просто просматривая и собирая израильские видео онлайн. Один активист загрузил более 12 000 этих видео на веб-сайт под названием «TikTok Геноцид».

Бравирование солдат ЦАХАЛа своими подвигами «показательно их чувством, что им все сойдет с рук», — говорит Кеннет Рот. Огромное количество публично доступных материалов побудило некоторых юристов призвать к судебному преследованию отдельных солдат за пределами Израиля. Фонд Хинд Раджаб представил МУС доказательства против 1000 солдат ЦАХАЛа и призвал третьи страны арестовывать и преследовать солдат, которые едут за границу или имеют двойное гражданство. Недавно Бразилия выдала ордер на арест бывшего солдата ЦАХАЛа, отдыхавшего там, но израильские власти предупредили его, и он бежал.

Голод и ограничение доступа к ресурсам составляют основной фокус обнародованных обвинений МУС против Нетаньяху и Галанта, бывшего министра обороны Израиля. Как объяснил Рот, страны в состоянии войны имеют обязательство сделать все возможное для того, чтобы затронутые гражданские лица имели доступ к питанию — доказательства блокировки гуманитарной помощи легко найти. Сотрудники МУС «могли пойти к границам Газы и увидеть, как израильские силы препятствовали ввозу гуманитарной помощи, было много гуманитарных организаций внутри Газы, которые сообщали о последствиях», — рассказывает Рот. «Так что доказательства были очень сильными». Галант сказал в начале войны, что не будет «никакого электричества, никакой еды, никакой воды, никакого топлива», и всё это было до осады, начавшейся 2 марта, которую никто не оспаривает, и которая включала преднамеренное удержание гуманитарной помощи.

Рот полагает, что МУС также рассмотрит вопрос неизбирательных атак — то есть таких, которые проводились без разграничения между военными и гражданскими объектами. Он отметил, что, по словам Карима Хана, «совершенно недопустимо сбрасывать 2000-фунтовые бомбы на жилые кварталы».

Сложнее доказать  непропорциональность  — то есть что количество погибших гражданских лиц несоразмерно ценности военной цели, будь то боевик ХАМАСа или предполагаемые тоннели организации. Если непропорциональность будет установлена, это может означать, что имело место военное преступление в виде неизбирательного нападения.

ХАМАС действительно использует городскую инфраструктуру Газы для укрытия, и в заявлении ЦАХАЛа подчёркивалось, что «ключевой элемент стратегии ХАМАСа — использование гражданских объектов в террористических целях». Применение мирных жителей в качестве «живого щита» также считается военным преступлением, хотя некоторые эксперты полагают, что эту концепцию нередко злоупотребляют, и она не оправдывает массовые жертвы среди гражданского населения.

«Израиль, похоже, превратил подобные оправдания в шаблон: «это был командный центр ХАМАСа», — заявил Рот. — Но при детальном анализе эти аргументы не выдерживают критики».

В качестве примера он привёл больницу Аль-Шифа, которая не только оказывала медицинскую помощь, но и служила убежищем для десятков тысяч мирных жителей, спасавшихся от бомбардировок. В апреле 2024 года The Washington Post провела расследование, но не обнаружила доказательств наличия в больнице командного центра ХАМАСа — или любой иной угрозы, которая могла бы оправдать уничтожение главного медицинского учреждения Газы в разгар войны.

Многие медиа документировали, что ЦАХАЛ расширил понятие пропорциональности в Газе; где раньше допускались несколько смертей гражданских лиц, теперь допускается 20. Израильско-палестинский журнал +972 сообщил об «ослаблении ограничений» в начале натиска, раскрывая, что Израиль использовал алгоритм с кодовым названием «Лаванда» для выбора своих целей, часто не проверяя, правильны ли они. Расследование Times 2024 года обнаружило, что Израиль атаковал предполагаемые военные объекты в Газе, которые раньше не считались легитимными целями. Это указывает на смягчение критериев для определения военных целей.

Хотя доказательства военных преступлений могут показаться неопровержимыми, мало кто из экспертов считает, что Нетаньяху, Галант или их союзники когда-либо предстанут перед судом МУС, прежде всего потому, что они не явятся в суд добровольно. «Люди не до конца понимают, насколько мягким является международное гуманитарное право», — заметил правовед Сэмюэл Мойн. «В конце концов, это свод законов, который разрешает не только убийства, но и преднамеренное убийство гражданских лиц, по крайней мере в определённых количествах». Израильские юристы могут утверждать, что гибель мирных жителей допустима, если они смогут доказать военную необходимость или что эти потери принесли им существенное военное преимущество.

«Ожидаемое военное преимущество в данном случае», — заявил представитель израильского правительства Эйлон Леви в интервью BBC, — «заключается в уничтожении террористической организации, совершившей самую кровавую резню евреев со времён Холокоста». Уна Хэтуэй из Йельской школы права отметила, что такой подход необычен, поскольку «сопоставляя любой конкретный случай ущерба гражданским лицам с воспринимаемой экзистенциальной угрозой, Израиль может оправдать практически любой удар как соответствующий требованиям пропорциональности; предполагаемые выгоды всегда перевешивают любые издержки». Администрация Байдена поддержала подобную аргументацию, утверждая, что цель войны в Газе состоит в том, чтобы «предотвратить ещё одно 7 октября» — очередное оправдание бесконечной войны, которое американцы выдвигали во время «войны с террором».

Это надёжное правовое прикрытие. «Проблема не в недостатке доказательств или слабости дел», — сказал мне Элайян из Аль-Хак. «Со временем Израиль преуспел в том, чтобы убедить многих людей по всему миру своей пропагандой. Он успешно манипулирует международным гуманитарным правом для оправдания своих преступлений, особенно когда речь идёт о таких принципах, как военная необходимость, пропорциональность и различение целей».

Как заметил правовед Неве Гордон: «Если твой союзник — Соединённые Штаты, которые могут наложить вето на любую резолюцию Совета Безопасности ООН, и если твои союзники — европейские государства, то шансы на то, что МУС привлечёт тебя к ответственности ничтожны».

То, является ли происходящее в Газе геноцидом, как определено международным правом, стало неизбежным вопросом, надвисшим над военной операцией. После того как Южная Африка подала обвинения в геноциде против Израиля в МС в декабре 2023 года, суд проголосовал 15 против 2 голосов в пользу того, что Израиль должен принять меры для предотвращения геноцида, и 16 против 1 голоса, что Израиль должен наказать тех, кто подстрекает к геноциду. Другими словами, вероятность геноцида посчитали правдоподобной.

Слово геноцид является одновременно широко используемым и правовым термином. Сторонники Израиля считают, что слово используется цинично для подрыва статуса еврейского народа как исторических жертв геноцида. «Много лозунгов, которые люди используют, либо прямо являются, либо соскальзывают в антисемитизм. Больше всего меня беспокоит слово геноцид», — сказал лидер сенатского меньшинства США Чак Шумер. «Геноцид описывается так — страна или какая-то группа пытается стереть с лица земли целую расу или национальность. Так что, если бы Израиль не был спровоцирован и просто вторгся в Газу, стреляя в случайных палестинцев, жителей Газы, это было бы геноцидом. Подобного не произошло. На самом деле, произошло противоположное. ХАМАСу гораздо ближе геноцидальный сентимент, чем Израилю». В недавней книге Шумера об антисемитизме приводятся колоссальные числа убитых во время Холокоста: более 33 000 за два дня в Бабьем Яру, до 20 000 в день в Освенциме.

Даже если авторитетные эксперты — включая израильского историка в области геноцидов Омера Бартова, основателя Human Rights Watch Арье Нейера и специального докладчика ООН Франчески Альбанезе — утверждали, что преступления Израиля квалифицируются как геноцид, любое такое дело чрезвычайно трудно доказать в суде. Потому что определение геноцида имеет две части: действие и специфическое намерение. «Доказательств в пользу наличия первой части определения предостаточно — сейчас примерно 55 000 убитых, скажем, очень консервативно, две трети из них гражданские», — сказал Рот. «Эти числа намного выше, чем 8000 убитых в Сребренице, что было признано геноцидом. И аналогично, стратегия голода и ограничения доступа к ресурсам, которые являются предметом преследования МУС, являются актами геноцида и очень хорошо задокументированы».

Специфическое намерение определить труднее, даже если призывы израильских официальных лиц к полному уничтожению палестинцев в Газе не трудно найти. Аль-Хак, Human Rights Watch и другие правозащитные организации опубликовали архив таких заявлений. 28 октября 2023 года, когда Израиль начал наземное вторжение в Газу, Нетаньяху процитировал строку из Торы, призывающую последователей «стереть память об Амалеке под корень» — часто понимаемую как вечную заповедь убивать любых потомков народа амалек, или врагов израильтян. В апреле 2024 года израильский министр финансов Бецалель Смотрич заявил: «Нет и не может быть никаких полумер. Рафах, Дейр аль-Балах, Нусейрат — только полное уничтожение». Год спустя Моше Саада из партии Ликуд провозгласил: «Я намерен морить жителей Газы голодом — это наш долг. Наш долг — изгнать жителей Газы». И так далее.

Суд может обратиться к историческому прецеденту в данном случае. «В конце концов, намерение действительно будет определено выводами из поведения, явного пренебрежения гражданской жизнью», — сказал Рот. «В деле Хорватия против Сербии МС постановил, что намерение может быть выведено из поведения одной их сторонтолько, если этот вывод будет хорошо обоснован». Это постановление было основано на прецедентах Холокоста и руандского геноцида, в случаях которых цели состояли в убийстве каждого еврея или каждого тутси, которого преступники могли найти.

Но, вопреки Шумеру, геноцид не должен быть полноценным; он также может быть частичным, и он может служить средством для другой цели. Возьмите, к примеру случай с рохинджа: военные Мьянмы убили 30 000 представителей рохинджа, т. е. не всех, дабы побудить 730 000 бежать в Бангладеш. Даже до того, как Нетаньяху и Трамп прямо заявили, что хотят, чтобы палестинцы ушли, «израильтяне не пытались убить каждого отдельного палестинца», — сказал Рот, — «но они пытаются убить достаточное количество и создать настолько ужасные условия, чтобы суметь избавиться от 2 миллионов палестинцев».

Палестинский писатель и юрист Раджа Шехаде сказал, что как только он услышал о первом израильском приказе в октябре 2023 года 1 миллиону людей покинуть северную Газу и двинуться на юг, он забеспокоился, что повторяется Накба — первоначальное изгнание в 1948 году палестинцев с земли, которая позже будет названа Израилем. За последние 20 месяцев израильтяне несколько раз перегоняли палестинцев в так называемые безопасные зоны, часто давая детям, раненым и пожилым очень мало времени для перемещения. Израиль будет утверждать, что он «эвакуировал» людей, чтобы защитить их — но давайте констатируем очевидное —невозможно переместить миллион людей практически за ночь безопасным способом. Сегодня израильтяне загоняют палестинцев в постоянно сужающуюся область, примерно треть сектора Газы.

Экспансивность израильской кампании была бы невозможна без постоянных поставок американского оружия. «Все наши ракеты, боеприпасы, управляемые бомбы точного поражения, все самолёты и бомбы, всё это из США», — поделился в конце ноября 2023 года отставной израильский генерал-майор Ицхак Брик. «Все понимают, что мы не можем вести эту войну без Соединённых Штатов. Точка». Администрация Байдена также последовательно защищала Израиль, наложив вето на четыре резолюции Совета Безопасности ООН, требующие прекращения огня.

В более широкой перспективе, обе страны заложили правовую основу для того, что мы видим в Газе. После 11 сентября США стали ориентироваться на израильский опыт, используя правовые-военные концепции, которые последний разработал для поддержания своей десятилетней оккупации Газы и борьбы с повстанческими группами. «Израиль и Соединённые Штаты вместе создали новые нормы борьбы с терроризмом и повстанчеством», — сказал мне Мойн. «Эти нормы лежат в основе всего морального порядка современного мира».

Концепция, которую американцы и израильтяне расширили, называется доктриной «двойного использования». В основе ее аргумент, что любые гражданские объекты потеряли свою защиту перед законом и могут считаться военным объектами. Израильтяне усугубили гуманитарный кризис Газы, задерживая поставки кислородных баллонов, столбов для палаток и других объектов, которые они сочли опасными. Хэтуэй отметила, что Израиль также «обращается с больницами, школами, жилыми зданиями и даже религиозными объектами как с законными военными целями, если ХАМАС использовал их для военных целей». Более свободное определение войны Израиля за пределами поля боя может быть связано с нововведениями, сделанными во время «Войны против террора», когда США решили, что справедливо нацеливаться на боевиков, даже когда они находились дома со своими семьями, что мы также лицезрелив Газе. «Военная логика в основе воздушной и наземной кампании Израиля в Газе частично является результатом этих постепенных изменений», — говорит Хэтэуэй.

Но какими бы ни были были разрушительными действия США в рамках «Войны против терроризма», военные эксперты и эксперты по правам человека говорят, что последствия действий Израиля в Газе были намного хуже. В сентябре 2024 года Франклин Фоер сообщил в The Atlantic, что Бретт МакГурк, член Совета национальной безопасности Байдена, в защиту израильтян ссылался на свой опыт руководства осадой Мосула при администрации Обамы, когда США стремились изгнать ИГИЛ из северного Ирака. В пересказе Фоера: «Мы сравняли город с землёй. Ничего не осталось. По каким меркам вы судите израильтян?»

Уэс Дж. Брайант, бывший начальник оценок гражданского вреда в Министерстве обороны, назвал это «просто безответственным заявлением». Военные с тех пор формально оценили битвы в Мосуле и Ракке как серьёзные нарушения собственных норм США даже в рамках «Войны против терроризма». Они были своего рода отклонениями в эпоху «точечных бомбардировок» и других нововведений, призванных предотвратить повторение зверств времён Вьетнама и других войн. «У нас был невероятно низкий уровень гражданских потерь относительно предыдущих периодов войны в человеческой истории», — сказал Брайант. «Но операции в Мосуле и Раккекардинально отличались». Военные говорили: «Мы не хотим повторять это снова». Более того, даже если вы используете Мосул и Ракку как примеры, не может быть никакого сравнения с Газой, сказал Брайант. Разница с Газой колоссальная.

Как объяснил Рот: «США, очевидно, всё ещё совершают военные преступления, но США руководствуются рекомендациями военных юристов, которые читают Женевские конвенции и делают какие-то добросовестные усилия для их соблюдения. Израильское правительство практически растоптало Женевские конвенции, свело их на нет своими интерпретациями».

Демократы позволили Нетаньяху и его откровенно расистскими членами кабинета, такими как Смотрич и Итамар Бен-Гвир, втянуть себя в нарушение международного права. Даже на фоне дискуссий о возрасте Байдена мало кто задавался вопросом, как его когнитивные проблемы повлияли на политику США в Газе. Вместо этого ветераны администрации продолжают утверждать, что внешняя политика оставалась единственной сферой, где Байден сохранял активность — словно эта политика была успешной, а не порочной, катастрофической или потенциально преступной.

Объяснения безусловной поддержки администрацией Байдена Израиля включают геополитические опасения насчет угрозы от Хезболлы, Ирана и возможности более широкой войны. Это могло быть правдой в начале военных действий, но эти опасения звучат бессмысленно сейчас, после того как Израиль интенсивно бомбил Западный берег, Ливан, Йемен и Сирию и, совсем недавно, нанёс удары по Ирану. Наиболее распространённое мнение заключается в том, что давняя про-израильская идеология Байдена единолично направляла политику США. В свете множества кадров искалеченных и мёртвых детей такие объяснения представляются недостаточными. Другие факторы должны были присутствовать, настолько мощные, что отключают самые основные человеческие инстинкты людей — естественный рефлекс смотреть на видео голодающих масс или раненых младенцев и знать, что происходящее выходит за рамки допустимого.

Когда Хала Рхаррит подала в отставку из Госдепартамента в начале 2024 года, за плечами у неё было 18 лет дипломатической службы. Последнее время она работала в Дубае представителем США по связям с арабскими СМИ. Рхаррит ранее была работником, имевшим доступ к засекреченной информации; жила в Катаре, Йемене и других ближневосточных странах; и отправляла подробные донесения об этих местах обратно в Вашингтон. Она знала арабский мир и ближневосточную историю и, возможно, самое важное, следила за арабскими социальными сетями.

7 октября 2023 года Рхаррит получила инструкции Госдепартамента для работы со СМИ, которые делали сильный акцент на праве Израиля на самооборону, но почти не содержали ничего другого. Даже после начала израильской бомбардировки Газы не было слов сочувствия к палестинским гражданским лицам. Рхаррит попросиладобавить пару таких слов. «Вы можете использовать эти формулировки в Южной Америке, в Европе, даже в Африке», — сказала она. «Я не могу использовать подобные речи на арабскую аудиторию. Предоставьте мне возможность говорить и о палестинских жертвах». Поначалу она не могла даже упоминать об очевидных атаках на журналистов. Заходя в интернет, она видела, как палестинцы в Газе публикуют жуткие кадры безжизненных тел, разрушенных жилых домов и раненых детей. Арабский мир остро ощутил разрыв между тем, что он видел, и сухим, уклончивым языком, которым США описывали бойню. В арабских странах эти формулировки вызвали ярость.

Рхаррит начала задаваться вопросом — а видят ли вообще её американские коллеги то же, что видит арабский мир? Возможно, они не пользуются теми же социальными сетями? Может быть, не заходят в Twitter, Instagram и TikTok? Она начала отправлять ежедневные сводки в Вашингтон, собирая фотографии и видео из Газы в единый документ. Она включала туда «материалы, которые становились популярными, а это часто были самые жестокие, самые ужасающие кадры — детей, младенцев», — рассказала она. «Я думала, что если они только поймут последствия нашей риторики, то осознают безумие того, что говорят».

Но в январе 2024 года Рхаррит сообщили, что её сводки больше не нужны. «Масштаб разрушений в Газе ясен», — заявили ей руководители. Она решила подать в отставку.

«Слова военные преступления никогда не использовались применительно к действиям Израиля, даже когда мы все знали, что происходящее — это именно военные преступления», — сказала она мне. «При описании похожих действий — например, российских операций в Украине, бомбёжек гражданской инфраструктуры — мы всегда говорили о военных преступлениях».

Ещё одним чиновником Госдепа, подавшим отставку на раннем этапе, стал Джош Пол, который курировал продажи оружия зарубежным странам. Американский закон Лихи запрещает США поставлять оружие любой стране, совершающей грубые нарушения прав человека. Но для Израиля действовал совершенно иной порядок — так называемый Израильский форум проверки соответствию закону Лихи. «Для всех остальных стран, если предоставляется американская военная помощь какому-то подразделению, это подразделение проверяется до получения помощи», — объяснил Пол. «В случае с Израилем мы сначала предоставляем помощь, а потом ищем сообщения о нарушениях». Таких нарушений ни разу не находили.

В начале 2024 года, в первые месяцы конфликта, администрация Байдена готовила доклад под названием Меморандум национальной безопасности-20, чтобы ответить на озабоченность Конгресса — начиная с войны в Йемене и заканчивая Газой — по поводу продаж американского оружия странам, которые могут использовать его незаконно или препятствовать доставке гуманитарной помощи. Стейси Гилберт, которая в итоге тоже подала в отставку, работала в Бюро по вопросам населения, беженцев и миграции и участвовала в подготовке доклада. «Основной вопрос для доклада звучал так: использует ли Израиль американское оружие способами, противоречащими международному гуманитарному праву?» — пояснила она.

«Тогда ещё можно было перечислить количество шокирующих инцидентов», — вспоминала она. «Но ситуация быстро изменилась — перечислять стало невозможно. База данных не выдержали бы. Районы стали неузнаваемыми. Стало очевидно, что это был основной план действий».

Иными словами, израильские бомбардировки не были ошибками.

Гилберт рассказала, что американцы вели абсурдные споры об израильских военных ударах. «Звучало примерно так: Да, создали этот огромный кратер своими ударами, но точно ли он от американского оружия? Может, это было что-то другое?». Формально неважно, откуда оружие, но таков закон. «А может, оно из другой страны?» — предполагали сотрудники, рассказала Гилберт.

Другая дилемма заключалась в том, пропускает ли Израиль в Газу гуманитарную помощь, продовольствие и медикаменты. Основным партнёром Госдепартамента выступало БАПОР. «Существует база данных, которая фиксирует ежедневно: сколько грузовиков въезжает, какие товары они везут, каков срок годности этих товаров, кто должен забирать груз», — объяснила Гилберт. «Это касается любой ситуации, но у Израиля был постоянно меняющийся список того, что можно ввозить, а что нельзя. И даже в лучшие дни запрещённые к ввозу предметы выглядели просто нелепо — фонарики и медицинские ножницы». Медицинские НПО включали эти предметы в свои наборы, но как только их добавляли в список запрещённых, весь грузовик отправлялся в конец очереди. Приходилось разгружать всю поставку, что неизбежно замедляло поступление всего остального, включая продовольствие. УКГВ сообщало, например, что в сентябре 2024 года Израиль заблокировал 83% поставок помощи в северную Газу.

Перед публикацией доклада Гилберт и её команда представили свой анализ Блинкену, как и USAID — оба ведомства пришли к выводу, что Израиль блокирует помощь Газе. Другие агентства представили доклады о том, использует ли Израиль американское оружие вопреки международному гуманитарному праву. В итоговом докладе, который Блинкен направил в Конгресс, часть формулировок об оружии была включена. «Впервые США признали, что Израиль может нарушать МГП с помощью нашего оружия», — отметила Гилберт. Но другое утверждение доклада её поразило: что Израиль полностью соблюдает правила на границе и не блокирует гуманитарную помощь. Это было, по её словам, «абсурдно».

«Мы даже не обсуждали это внутри ведомства, настолько очевидным было обратное», — сказала она. Но администрация Байдена не могла признать очевидное, «потому что если заявить, что Израиль блокирует гуманитарную помощь, это запускает действие другую часть американского законодательства — статья 620I Закона о внешней помощи, которая предписывает прекращение помощи в сфере безопасности стране, если президенту становится известно, что она блокирует американскую гуманитарную помощь». Бывший пресс-секретарь Госдепартамента Мэтью Миллер, стоявший в первых рядах защитников израильской политики при Байдене, стал воплощением феномена чиновников администрации, которые в частном порядке знали о поведении Израиля. В июне он признал, что

Израиль «без сомнения» совершал военные преступления.

Когда Sky News спросили, почему он не говорил об этом, находясь в должности, он ответил: «Выступая с трибуны, вы выражаете не личное мнение, а позицию правительства США. Правительство США не пришло к выводу о совершении военных преступлений».

Больше всего Гилберт раздражало то, что пока Израиль заявлял о соблюдении МГП и принятии мер по снижению ущерба гражданским лицам, этого было достаточно не только для американских политиков, но и для американских юристов. «Мы верим им на слово и используем это для одобрения новых поставок оружия», — говорила она. Израилю никогда не приходилось доказывать, например, что в многоэтажке, полной мирных жителей, которую он разрушил, действительно находился боевик ХАМАСа. «Нам предстояло решать вопрос о поставках оружия, и мы раз за разом выбирали не использовать этот рычаг воздействия», — заключила Гилберт.

«Каждый сотрудник администрации Байдена, одобривший политические решения и заявления по Газе, полностью лишает себя права критиковать администрацию Трампа за отсутствие морали, несоблюдение закона и пренебрежение фактами, поскольку именно они заложили для этого основу», — продолжила она. «Трамп и Илон Маск откровенно терроризируют государственных служащих. Но подрыв доверия к собственным сотрудникам произошёл при демократах».

Вернувшись в Вашингтон после отставки в 2024 году, Рхаррит встретилась с членами Конгресса. Помощники рассказали ей, что их офисы столкнулись с такой волной негативной реакции после того, как Байден в начале мая приостановил поставку нескольких 2000-фунтовых бомб — единственный раз, когда он это сделал, — что поняли: больше никогда не остановят поставки оружия. В июне 2024 года Палата представителей даже приняла резолюцию, запрещающую Госдепартаменту публично ссылаться на данные о жертвах министерства здравоохранения Газы, фактически не позволяя признавать количество погибших палестинцев.

Рхаррит считает, что только полная дегуманизация палестинцев могла позволить подобное поведение. «Словно ожидается, что люди там будут погибать», — сказала она. «Это стало нормой. Существует такой глубоко укоренённый расизм и дегуманизация палестинцев, что люди этого даже не замечают. Они не понимают, насколько расистски себя ведут».

Защитники Байдена говорят, что у него не было рычага давления на Израиль из-за про-израильского Конгресса, и они не думают, что прекращение поставок оружия изменило бы поведение режима Нетаньяху. Подобное было оспорено людьми вроде иерусалимского журналиста Натана Тралла и другими, которые говорят, что это остановило бы войну немедленно, в частности из-за того, что Израилю пришлось бы экономить оружие. Илан Голденберг, который служил советником по Ближнему Востоку у Камалы Харрис и сейчас работает в J Street, лоббистской группе, сказал мне, что трудно трансформировать отношения со старым союзником. «Существует вся эта бюрократическая машина», — сказал он. «Трудно контролировать бюрократию и модулировать или обусловливать ее работу тем способом, который имел бы желаемый эффект. Она работает сама по себе».

Что примечательно в позиции США, так это её предполагаемая пассивность, как если бы самая мощная страна в мире состояла из людей без реальной власти. Политические игры, одержимость определенной оптикой, влияние лобби, мелкий карьеризм, амбиции — всё это подорвало нечто более фундаментальное: понимание правительством серьёзности жизни. Это также разрушило любой последний призрак ответственности. «Безнаказанность элит — единственная оставшаяся область двухпартийного консенсуса», — сказал Мэтт Дасс, бывший руководитель внешней политики Берни Сандерса и исполнительный вице-президент Центра международной политики. «Они понимают, что что бы они ни делали, никакой реальной угрозы самим элитам это не несет, потому что, знаете ли, Дональд Рамсфелд спокойно умер в своей постели».

Как сказал однажды раввин Абрам Иешуа Хешель, в свободном обществе «немногие виновны, но все ответственны». Это включает многие институты вне правительства, такие как основные СМИ. Одно из самых сильных видео последних лет — пресс-конференция палестинских журналистов, на которой молодой репортёр Абубакер Абед произнёс на английском речь, стоя за трибуной в окружении коллег в синих жилетах с надписью «ПРЕССА»:

«Вы видели, как нас убивали всеми возможными способами», — сказал он. — «Нас сжигали, кремировали, расчленяли, потрошили… А недавно мы замерзали насмерть. Наше послание предельно ясно», — продолжил Абед.

 «Мы — журналисты. Палестинские журналисты. И нас предало международное сообщество — особенно глобальные медиа. Мы не получили от них никакой поддержки».

Эти слова — прямое свидетельство того, что крупные западные СМИ могли давно объединиться в защиту коллег и потребовать от Израиля допустить иностранных журналистов в Газу. Вместо этого они часто усугубляли искажение реальности, перенимая эвфемизмы и двойные стандарты израильской и американской риторики.

Благодаря такой подаче врачи и репортёры превратились в «террористов», больницы и жилые дома — в «укрытия боевиков», а очевидные факты — в «спорные утверждения». Однако соцсети вернули войне видимость: изображения оказались сильнее пропагандистского языка. «Порой даже на иврите — по крайней мере, в Haaretz — освещение ближе к правде, чем в западных СМИ», — отмечает Шай Парнес  из  «Бецелем».

 «Израильские политики, выступая на иврите, уже ничего не скрывают. Они не оправдываются — они говорят прямо: «Газа должна голодать. В Газе нет невинных». Это звучит постоянно! Они ссылаются на Амалека — а каждый еврей знает, что это значит: тотальное уничтожение. Даже убийство женщин и детей их больше не смущает».

«Они заявляют об этом открыто — и тут же воплощают в жизнь», — подчеркивает Парнес. «Обещали тотальную блокаду — ввели её. Пообещали разрушить Газу — разрушают». Поэтому особенно странно, что западные СМИ продолжают механически тиражировать израильские оправдания и откровенную ложь. Юридические манипуляции Израиля и США находят полное отражение в американской медиа-подаче.

В марте израильские солдаты расстреляли 15 парамедиков и гуманитарных работников, после чего сбросили тела в братскую могилу вместе с помеченными машинами скорой помощи. Официальная версия: «защита от диких животных». Небал Фарсах из Палестинского Красного Полумесяца напоминает аналогичный случай с 5-летней Хинд Раджаб: девочка несколько часов умоляла о помощи из автомобиля, окружённого телами родных, пока её не добили танковым огнём. Тогда военные тоже отрицали присутствие танков — несмотря на аудиозаписи и свидетельства. «Они создают любую версию событий, ведь никто не проверяет их всерьёз», — констатирует Фарсах.

Как отмечает историк Омер Бартов, ключевая особенность военных преступлений — их исполнители всегда считают свои действия оправданными. «Израильские лидеры использовали подлинный страх после 7 октября для окончательной дегуманизации палестинцев», — поясняет Парнес. Для американцев могут шокировать рэп-видео солдат на фоне разрушений, но «это лишь потому, что вы не живёте в обществе, где палестинцев лишили человеческого облика».

«Каждый палестинец, каждое здание в Газе воспринимается как угроза», — объясняет он израильскую логику.

«Они все Амалек. Это Божья воля».

Но что движет теми, кто поставляет оружие? После 25 лет «войны с терроризмом» страдания гражданских стали для Америки приемлемой платой за господство? Газа теперь — часть американской истории, зеркало её противоречий: защита одних меньшинств и уничтожение других. США и Израиль создали систему, где дети — «террористы», безопасные зоны — полигоны, а гуманитарное право служит прикрытием для убийств. Пройдя путь от союзничества с Нетаньяху до поддержки идей Смотрича и Бен-Гвира, Америка сама превратилась в ультраправую державу, равнодушную к смерти.

Общество, десятилетиями применяющее технологичное насилие при полном осознании последствий, явно ставит оружие выше человеческой жизни. Как пишет философ Эдит Вышогрод в своей «парадигме подлинности», «достойная смерть — мерило достойной жизни». Палестинцам отказано в обоих случаях с 2023 года. Мир оставил их один на один с этой пыткой.

В 2024 году израильская журналистка Амира Хасс взорвалась в эфире австралийского ТВ во время споров о термине «геноцид»: «Я устала от юридических казуистик! Вы уничтожаете культуру, академию, больницы. Убивая целые семьи, вы стираете память, разрываете связь поколений». Что ещё значат эти бомбардировки руин, выплёвывающих новые тела? Эти «трофейные» фото среди обломков? Эти шрамы в детской психике? Лишь одно: стремление сломать дух земли, детей, стариков — чтобы не осталось ни памяти, ни будущего.

Но надежда есть. Чудовищная кампания против палестинцев неожиданно возродила интерес к международному праву. «Трогательный парадокс», — называет это Раджа Шехаде. Созданные 75 лет назад против варварства механизмы теперь отвергаются теми, кто их создавал.

Кто восстановит эту систему?

С чего начать?

«Стало только хуже», — пишет в мае Элайян, — «но наша связь с землёй нерушима». Тысячелетние корни дают силу. А перемены в общественном мнении, особенно среди молодёжи, дают шанс. Аль-Хак продолжает верить в справедливость.

«Мир должен понять: речь не только о наших правах», — продолжает он. «Палестинцы сегодня защищают общечеловеческие ценности. Мы боремся за освобождение всего мира».