Наверное справедливым будет сказать, что маргинализированным группам уделяется ничтожно мало внимания в науке. Это приводит не только к отсутствию понимания социального в рамках этих групп и по отношению к ним, но создает ситуацию, при которой мы попросту устраняемся от реального феномена, существующего в рамках общества. Одной из таких групп являются трансгендеры. Как правило, когда мы говорим о трансгендерных людях, то имеем в виду тех, чей гендер не совпадает с биологическим полом. Эта группа людей известна в общем со времен древнего Египта, однако, эти люди не заявляли о себе до 1970-х годов. До сих пор даже на Западе оставаясь в целом маргинализованной, социальная проблематика трансгендерности является одной из направлений в рамках квир-теорий.

Одной из ключевых является изучение проблемы «прохождения» (passing), которой очень мало внимания уделяется в рамках российской социальной науки, но получившей широкое распространение в стенах американских университетов. «Прохождение» может быть осмысленно, на мой взгляд, через термин «прочтение», а если точнее, то «правильное прочтение» того гендера, в котором конкретный человек выбрал для себя существовать. Американская исследовательница Сэнди Стоун в своей знаменитой работе «Империя наносит ответный удар: посттранссексуальный манифест» (The Empire Strikes Back: A Posttranssexual Manifesto) утверждает, что «пройти — значит успешно жить в выбранном гендере, быть принятым (ой) как естественный представитель этого гендера» (Stone, 1992, стр. 13).

Теоретики либерализма, обещавшие свободу и равенство всем гражданам, не смогли сдержать обещание. Как мы видим сегодня, государства по всему миру не просто не «уменьшаются» да размеров «ночных сторожей», но наоборот, как писал Фуко, расширяют свою юрисдикцию на наши тела и сексуальную жизнь. В таких условиях, когда власть проникает повсюду, часть граждан, которые по тем или иным причинам не могут соответствовать понятию «нормы» преследуются и придаются остракизму. Само слово «нормальный», перекачивавшее в социальную науку из статистики, перестало быть непредвзятым. Его используют в качестве политического обозначения «другого», часто «враждебного», а потому «ненавидимого».

Именно по этой причине трансгендеры стремятся «пройти» и быть «правильно прочитанными». Большинство трансгендеров, как пишет Стоун, совершают гендерный переход в третьей или четвертой декаде жизни, это вовлекает необходимость сознательного изменения прошлого опыта, по сути его подделывания. «Вместо опыта, который человек на самом деле имел со всеми его различными и сложными переживаниями, эмоциями и чувствами, идеал того, что гендерная матрица (gender binary) должна быть воплощена, заставляет создавать новую историю жизни, как будто выбранный гендер всегда был таковым. Это часто вовлекает путаницу, даже когнитивный диссонанс и вредит человеку. Это также означает, что человек врет. Поэтому «прохождение» сопровождается обвинениями во лживости, а люди считаются лжецами» [2]. Стоун видит выход в изменение языка, который используется для понимания сексуальности и транссексуальности. По ее мнению ни исследователи, ни сами транссексуалы не предприняли попытку оценить категорию «неправильного тела». По этой причине «неправильное тело» стало использоваться как синоним синдрома. Она пишет:

«До тех пор пока мы, будь то ученые, врачи, или транссексуалы, онтологизируем (ontologize) как сексуальность, так и транссексуальность таким образом, мы исключаем возможность анализа желания и мотивационную сложность в той мере, которая адекватно описывает многочисленные противоречия индивидуального жизненного опыта. Нам нужен более глубокий аналитический язык теории транссексуальности, допускающий разного рода двусмысленности, которые уже обогатили феминистскую теорию. (Stone, 1992, стр. 13)

Тело и его «неправильность» создают пространство, заполняемое властью доктора, психиатра над «пациентом», который нуждается в том, что бы его гендер и пол были приведены в соответствие. «Пациент» должен подчиниться, врать, если потребуется. Стоун приводит пример:

«для постановки “диагноза» доктора могут спросить возможного транссексуала: «Представьте, что Вы можете быть мужчиной или женщиной во всех смыслах, кроме гениталий. Будет ли для Вас этого достаточно?” Существует множество возможных ответов, но только один из них клинически правильный» (Stone, 1992, стр. 13)

Стоун критикует идею прохождения за ее неспособность создать естественные взаимоотношения потому, что «переходящий человек» устанавливает субъективную и физическую интертекстуальность. Для того, что бы преодолеть проблему Стоун предлагает следующее:

«транссексуалы должны взять на себя ответственность за всю свою историю, чтобы начать переформулировать свою жизнь не как серию чисток, но как политическое действие, начатое путем переосмысления различий и возвращения власти над отнятым и переписанным телом. Дезинтеграция старых моделей желания, подразумевающих множественные диссонансы транссексуального тела, производят не инаковость, но множество инаковостей, чьи непредвиденные соединения подразумевают то, что Донна Харауэй назвала обещаниями монстров — физические оболочки (physicalities) постоянно изменяющихся фигур и основ, которые пересекают рамки любой возможной репрезентации. (Stone 1992, стр. 13)

Данный подход, однако, не остался без критики. Сэнди Стоун говорит о тех трансгендерах, которые либо прошли операцию, либо только готовятся к этому. В своей статье, получивший название «Новая надежда: Физическая жизнь прохождения» (A New Hope”: The Psychic Life of Passing), Райли Снортон пишет о нерелевантности физического пола по отношению к гендерной идентичности. Он критикует Стоун за внимание только к физическим особенностям проблемы «прохождения»:

«Рассуждения Стоун не касаются производительной силы непризнания (misrecognition) и “прохождения” на психическом уровне. Даже несмотря на то психика — это просто другое дискурсивно произведенное пространство среди массива других технологий личности, обращение внимания на психологические аспекты «прохождения» открывает новые способы мышления о материальности транссексуальных тел. (Snorton 2009, стр. 78)

Выгляди так, будто для Снортон «прохождение» — это акт подчинения привилегированной культурной логике. Снортон, однако, соглашается со Стоун в том, что принадлежность к власти делает «прохождения» таким желанным. Желание быть «нормальным», «понятым» и «принятым» выглядит естественной потребностью человека. Снортон смещает фокус с проблемы «быть прочитанным правильно» к психологической плоскости «прохождения». Как он пишет:

«более глубокое рассмотрение психологической жизни попутно требует исследование интерстициальных взаимоотношений между артикуляцией (мы те, кто мы говорим, мы есть), перформансом (мы то, что мы делаем), и практиками (мы рутинизировали телесное действий). (Snorton 2009, стр. 79)

Его подход вызывает интерес потому, что он имеет отношения к тем трансгендерам, которые не принимают гормональные препараты и не делают операций по изменению пола. То есть всем тем, кто вряд ли могут «пройти» в общепринятом смысле этого слова, потому что их пол и гендер не совпадают и не будут совпадать. Поэтому для Снортон «пройти» значит принять самого себя. Делать это каждый момент своей жизни. Он переносит внимание от объективизации к субъективации, от вопроса «что другие думают обо мне» к вопросу «что я думаю о себе». Снортон упоминает, что негормональные транссексуалы исключены из общего и медицинского дискурсов «прохождения» в целом. Несмотря на это, «прохождение» все же важно, по мнению Снортон. Он говорит о том, что трансгендеры не на гормональной терапии могут найти признание среди семьи, друзей, но так же и в собственном сознании. Внешний мир остается жесток по отношению к ним.

Снортон привлекает внимание читателя к продуктивности непризнания (misrecognition), которая несет в себе потенциальную возможность для осмысления и возможного отказа от социальных скриптов (social scripts) которыми маркировано тело (Snorton 2009, p. 83). «Продуктивное непризнание» (productive misrecognition) становится необходимость для того, чтобы избежать психологического насилия.

Проблема «прохождения», таким образом, была и остается одной из самых центральных тем транссексуального дискурса. Категория «прохождения» сама по себе сущностно оспариваема. Мы видим, что с постоянным появлением новых идентичностей, которые существенно отличаются от устоявшихся категорий, эти категории сами становятся дестабилизированными.

Другой вопрос, ответ на который до сих пор не найдет и, вероятно, никогда не будет найден — это «неправильное тело». Идея, что «неправильное тело» существует, означает, что существует «правильное тело». Проблема соотношения разума и тела существует со времен Декарта и, в транссексуальном контексте, приняла другую форму. Что такое быть мужчиной или женщиной вне контекста, навязанного обществом? Как мы можем отличить подлинный факт от культурно одобряемого? На мой взгляд, необходимо позволить человеку самому определить свою идентичность в рамках социального без давления на него. Однако при таком подходе возникают проблемы, связанные с политической репрезентативностью. Как представлять то, что не существует более или постоянно распадается?

Snorton, C Riley. 2009. “‘A New Hope’: The Psychic Life of Passing.” Hypatia 24(3): 77–92.

Stone, Sandy. 1992. “The Empire Strikes Back: A Posttranssexual Manifesto.” Camera Obscura: Feminism, Culture, and Media Studies 10(2 29): 150–76.