Не знаю насколько зрелым или детским это будет выглядеть. “Все лгут”, “Весь мир театр”, “Искренних людей не бывает” — все эти фразы обычно слышишь либо от подростков, которым отказывают в субъектности из-за их возраста (впрочем другие наоборот восхищаются их прямотой), либо от циников (циников-подростков в том числе), либо от мизантропов-пессимистов, которые не в восторге в целом от человеческой природы и человеческого состояния. Это понятно всё упрощение. Торо и Руссо не были мизантропами. Им не нравилось сложное общество, которое всегда предполагает лицедейство. На самом деле лицедейство — компонент даже таких незамысловатых общин, как скотоводы с Шетландских островов. Все хотят жить без лжи, но как только сталкиваются два человека, как только они начинают социально взаимодействовать, так и рождается ложь. 

На самом деле здесь ложь понимается как совокупность практик, которые призваны скрыть истинные эмоции или намерения человека. Мне лень расписывать разницу между прямым обманом и недомолвкой. Ложь здесь включает все эти понятия. Когда я говорю что все лгут это не значит что я безгрешен. Я тоже лицедей. Я хотел бы не приукрашивать, не говорить фраз с которыми наполовину согласен, не недоговаривать. Но это невозможно. Так общество не будет работать. Общество — это сложный зверь. Если не скрыть что-то хотя бы на миг, то можешь потерять расположение человека, можешь не выиграть спор, можешь сказать лишнее, что потом повредит другому. Чистая правда, чистая ложь (а точнее только честный и только лживый человек, чистая автократия и чистая демократия невозможны. Это все спектры. Чистые категории нужны только для анализа, в реальности их нет. Называя человека честным мы обозначаем то, что он редко говорит неправду (но может сказать). Называя человека лживым мы обозначаем то, что он редко говорит правду (но может сказать). Есть пределы допустимых практик сокрытия своих истинных эмоций и я, надеюсь, что я был достаточно искренним с теми кто мне дорог чтобы называться искренним человеком.

Я не самый простой человек в общении. И я не думаю, что хорошо распознаю эмоции других. Не думаю что хорошо читаю людей. Иначе я не уточнял бы эксплицитно что чувствует тот или иной человек. Либо это мое тревожное расстройство. Две разные категории: тревожный человек может хорошо читать людей, но быть неуверенным в том, что прочитал их правильно из-за расстройство (являются ли скептиками тревожными людьми?). Я не знаю почему с моими качествами со мной продолжают общаться даже те, кто, как мне кажется, знает меня хорошо. Я могу предполагать, что те, кто говорит что все нормально со мной или что я в целом хороший человек на самом деле думают, что я ненормальный или что лучше со мной не общаться. Но по какой-то причине они не хотят сделать мне плохо. Они не хотят сделать мне плохо, отвергнуть меня напрямую потому, что тогда они сами получат негативные эмоции. У большинства людей всё же есть эмпатия — это сложное качество или чувство, выключаемое и включаемое в зависимости от распознания своих или чужих, или от чувства сопричастности. Эмпатия. Спасибо людям с ней. Не знаю кому сказать большее спасибо — людям с эгоизмом или людям с эмпатией. Обе группы принесли и много плохого и много хорошего в наш мир (скажем, не является ли нацизм видом эмпатии по отношению к своим людям? или это групповой эгоизм?).

Но это всего лишь краткое отступление.

Как ложь скрепляет общество? Когда появилась ложь? 

Сейчас будет противоречие с одной из фраз, сказанных ранее. А потом я попытаюсь его сгладить.  

Какие общества мы считаем самыми честными? Первобытные, сельские, племенные, феодальные. Под феодальным я понимаю общества, которые строились на оммажах и вассалитете. Общества рыцарские, дворянско-боярские, без централизации. Я хотел бы сказать, что децентрализация сама по себе предполагает меньше лжи, но это было бы неправдой. Возьмем интернет — это децентрализованная сеть с множеством групп интересов, площадок, акторов. Поскольку ложь в целом сложно подсчитать, то я просто спрошу: где меньше лжи — в племени или интернете? Общества с меньшим количеством лжи — общества менее сложные (избегу слово примитивный). Ложь среди феодалов и аристократии в целом как modus operandi появляется в тот момент, когда король становится сувереном. Или когда появляется император и бюрократия. Когда деревня переезжает в город, где живет ещё несколько деревень. Заканчивается война всех против всех, появляется общее государственное пространство, отменяются барьеры. Непохожие друг на друга сталкиваются. И у них нет простого способа решить любой конфликт — силой. В Версале на глазах короля все должны быть дружелюбны. Торговец должен обслужить каждого покупателя, даже если он урод — все ради выгоды. В Европе считали лицемерными те общества, которые обладали большими городами, лучшей бюрократией или большей централизацией: Римская империя, Восточная римская империя (византинизм), Османская империя, Россия, Китай. В американских колониях, которые принадлежали Британии, сама Британия, более развитая и урбанизированная, со сложной политической системой и законодательством, считалась образцом упадка, Римской империей. В определенный момент “лицемерные” государства перестали быть более богатыми — в политике снова победила искренность и возможность сказать правду. Однако общества снизу усложнялись и теперь высший и средний классы завидуют беднякам, пролетариату и крестьянству. Среди них — честность. Город — лицемерие, село — искренность. Американский психопат — обличение сложноустроенного общества яппи в лицемерии. Яппи — новые дворяне, а офисы и переговорные — новые Версали. Патрон-клиентские отношения, сложные договоры, наличие многих друзей и знакомых — это невозможно без сокрытия части себя.

И вот в таком мире я живу. И периодически не понимаю почему люди, которые вчера хотели убить друг друга почти за секунду перестают враждовать. И не понимаю почему со мной, тревожным, кривляющимся, странным (и в смысле strange и в смысле weird) продолжают общаться, несмотря на то, что они про меня считают на самом деле.