20 февраля в Marina Gisich Gallery открылась первая посмертная выставка петербургского художника, основателя «некрореализма» — Евгения Юфита (1961-2016). Ее название — «Некрореализм с человеческим лицом», отсылает к речи телевизионного выступления Александра Дубчика (1968), в которой он призывал проводить «такую политику, чтобы социализм не утратил своё человеческое лицо».

Некрореализм как движение возник в Ленинграде в застойные 80-е (сам термин появился в 1984 и отсылал к соцреализму), когда социализм не мог «удержать лицо» в чехарде сменяющих друг друга генсеков. Группа молодых людей, в состав которой, кроме Юфита, входили: Олег Котельников, Андрей Мёртвый (Курмаярцев), Евгений Дебил (Кондратьев), Юрий Циркуль (Красев), Леонид Трупырь (Константинов) и др. стала проводить акции, сердцевиной которых было бессмысленное «насилие»: избивались манекены, имитировались драки в пригородных поездах и убийства в окрестностях Ленинграда. Носившие спонтанный характер, эти действия стали приобретать черты художественного движения тогда, когда Евгений Юфит начал их документацию сначала на фото, а затем и на кинокамеру.

Центральные для некрореалистов темы — смерти (особенно суицида), гомосексуальности, патологии как таковой, осмыслялись ими не в категориях завершения, тупика или угасания, но как новое начало, нечто более витальное, чем сама жизнь. Об этом прямо заявлялось в некрогимне — песне «Жировоск», написанной Евгением Юфитом и Олегом Котельниковым, и ставшей саундтреком к фильму «Лесоруб» (1985):

«Наши трупы пожирают
Разжиревшие жуки,
После смерти наступает
Жизнь что надо, мужики!»

Бодрость, тупость, наглость и матёрость были провозглашены основными принципами некрореалистов.

Текст «Жировоска» открывает разместившуюся на двух площадках галерии выставку Юфита, замещая текст координатора — Марии Гаврильчик. В экспозиции его поздние живописные работы, фотографии разных лет, архивные материалы и короткометражные фильмы, снятые на созданной Юфитом киностудии «Мжалалафильм» — “Санитары-Оборотни” (1984), “Весна” (1987), “Вепри суицида” (1988). Также анонсировано расписание показов полного метра, которое можно найти на сайте галереи.

Стоит отметить, что на выставке «Некрореализм с человеческим лицом» акцент смещен с фильмов Юфита, принесших ему мировую известность («Папа, умер Дед Мороз» (1991), снятый по мотивам готической новеллы Алексей Толстого «Семья вурдалака», получил в 1992 году гран-при на кинофестивале в Римини), на его живопись и фотографии, выполненные в черно-белой гамме.

В представленных на выставке фото можно обнаружить некоторую динамику: от антропоморфных образов (из серии «Новое утро» (1992), «Роса» (1994), из серии «Шелест» (1996), «Зоркий» (1997)) к абстрактным (из серии «Немой горизонт» (2014)). Пейзажные фотографии «Немого горизонта», экспонированные в наибольшем количестве, напоминают живопись немецкого романтизма, однако, совсем не выбиваются из общей атмосферы выставки.

Живопись Юфита представлена поздними масштабными полотнами, зачастую триптихами, в которых художник размышляет на такие темы как «Жажда» (2007), «Возрождение» (2008), «Время» (2009) и др. Пространство картин — фон, напоминающий рябь киноленты, и четко выделенные, иногда ограниченные колючей проволокой, «вспыхивающие» (источник света в картинах, как и во многих фотографиях расположен сзади) образы: песочные часы, яйцо, зеркало. Повторяющийся во всех картинах элемент — нечто вроде солнечного затмения. В мифологической картине мира разных народов его причиной считали нападение злых демонов, пожиравших светило. Возможно, именно с мотивом затмения связаны знаменитые, водящие «хоровод», образующие странные сцепления и прыгающие с парашютом матёрые зооантропоморфы Юфита — полулюди-полуволки.

Важным элементом выставки является оценка движения некрореализма его современниками. Художник и консультант выставки Владимир Кустов, присоединившийся к группе в конце 80-х, предложил использовать для этого окно Овертона — политическую теорию пошагового внедрения асоциальных явлений. Идея интересная, однако, в реальности зритель смотрит на вырванные из контекста цитаты на цветной бумаге (справедливости ради стоит сказать, что часть из них снабжена QR-кодом, пройдя по которому, можно прочесть развернутый текст) как на рассыпанный на черно-белого Юфита (а иногда и просто на подоконники) разноцветный мармелад. Движение взгляда динамизируется, а смысла не прибавляется. Зато «группа поддержки» у некрореалистов солидная, о них писали: Олеся Туркина, Виктор Мазин, Алексей Юрчак, Екатерина Деготь, Михаил Трофименков, Екатерина Андреева, Сергей Добротворский и другие, не менее известные культурные деятели. Неясно, какую функцию должны выполнять эти короткие высказывания, кроме как «давить авторитетом» их авторов, легитимировать некрореализм, в чем, на мой взгляд, искусство Евгения Юфита — одного из самых интересных и самобытных российских художников, не нуждается, говоря само за себя.

Несмотря на раздражающие «уколы дискурса», выставка, организованная при содействии семьи художника — Марии Годованной и Тимофея Юфита, производит впечатление целостного высказывания. Творчество отца-основателя некрореализма представлено во всем многообразии его проявлений. И хотя Евгений Юфит позиционировал себя в первую очередь как кинорежиссера, которого впоследствии стали причислять к представителям так называемого «параллельного кино», у посетителя выставки есть редкая возможность увидеть и оценить его в других некрореалистических ипостасях: фотографа и живописца.