Подготовка этого материала заняла несколько месяцев, однако его публикация сейчас кажется крайне своевременной — ситуация последнего времени напомнила, насколько не защищены наши трудовые права, особенно в периоды чрезвычайных обстоятельств. Именно сейчас принципиально важно продолжать говорить об этом и удерживать в поле зрения инициативы, которые смогли создать прецедент: начать спор о своих правах и публично их отстаивать, рискуя собственной занятостью. И, конечно, появление инициатив, подобных созданию профсоюза медиаторов «ПинчукАртЦентра», не стоит рассматривать как чисто локальный феномен — причины, стоящие за появлением профсоюза являются общими для большинства культурных работников и работниц.

Мы решили разбить публикацию на две части. В этой части мы публикуем перевод статьи, ставшей первым публичным материалом о положении медиаторов в ПАЦ с предисловием от профсоюза, которое мы попросили их написать. В следующей части мы опубликуем открытое письмо представителей «ПинчукАртЦентра», ответ профсоюза на него, а также таймлайн, в котором зафиксированы ключевые события борьбы медиаторов за свои права. Мы считаем действия профсоюза успешным примером медиа-кампании, которая сделала видимым этот протест и вызвала сильную волну солидаризации: про конфликт написали такие издания, как e-flux, artforum, KyivPost, в поддержку профсоюза от имени варшавских художественных институций выступила польская профсоюзная организация «Рабочая Инициатива», а также многие художники и художницы, как из Украины, так и из других стран.

Настя Дмитриевская, Даша Гетманова

Профсоюз медиаторов ПАЦ:

PinchukArtCentre — популярный центр современного искусства в Украине, который ежедневно посещают около 2000 человек. Там проходили выставки Дэмиена Херста, Марины Абрамович, Олафура Элиассона, Такаси Мураками и других. В мире искусства у институции сложилась устойчивая репутация. Однако трудовыми правами отдельных категорий работников институция систематически пренебрегала. Как медиаторы центра мы постоянно сталкивались с нарушениями: не имели права брать больничные, наши испытательные сроки длились до 6 месяцев, некоторые из нас работали неофициально, все работники должны были предоставлять необоснованно подробную личную информацию в отдел кадров.

Для того, чтобы попытаться это изменить и создать более адекватные рабочие условия для себя и тех, кто будет работать в будущем, в октябре 2019 года в арт-центре был создан профсоюз. Инициаторами его создания выступили медиаторы, низшее и наименее защищенное звено в структуре арт-центра, но, одновременно с этим, самое многочисленное.

Работа профсоюза с самого начала не была безоблачной — официальные требования сводились на нет откровенным игнорированием, а на работников оказывалось давление. Некоторое время мы медлили с тем, чтобы прибегать к публичным заявлениям. Во-первых, потому что мы (возможно, наивно) надеялись на решение проблем мирным путем. Во-вторых, не было понятно, что может произойти с теми, кто «осмелится» публично критиковать действия руководства. Реакция начальства на публичную огласку могла быть непредсказуемой и вылиться в массовые увольнения.

Тем не менее, ситуация вынудила нас пойти на этот шаг: требования подписания коллективного договора игнорировались, сроки договоров медиаторов и членов профсоюза, истекали 27 декабря 2019 года, и нас всех могли запросто уволить.

Статья, представленная ниже, стала первым публичным материалом о ситуации в ПАЦ. Ее основной целью было предать ситуацию огласке, рассказав об условиях работы медиаторов и причинах создания профсоюза.

Важно сказать пару слов про содержание статьи и ее эффекте: авторка опиралась на свидетельства и факты бывших медиаторов, над которыми не висело угрозы в духе «на следующую выставку не наймем». Кроме главы профсоюза (защищенной законодательным иммунитетом), никто из работающих на тот момент в арт-центре, в статье не фигурировал. Статья оказалась очень действенной, быстро распространилась в художественном сообществе, многие ее обсуждали. Руководство центра не ответило на нее публично, однако процессы создания должностных инструкций, получения писем, начислений по компенсациям несколько оживились. Это длилось недолго — как только утих медийный шум, готовность начальства идти нам навстречу быстро улетучилась.

Ася Бондаренко, глава профсоюза медиаторов ПАЦ:

Хочу поблагодарить Дину Артеменко и извиниться за бесконечную критику и правки с моей стороны. Спустя почти полгода после публикации, я понимаю, что главный минус этой статьи был в том, что она вышла слишком поздно. Возможно, если бы мы раньше сделали ситуацию достоянием общественности, она бы сложилась иначе. Но этот минус к Дине не имеет никакого отношения: она сделала все, что могла, чтобы своей статьей помочь нам.

Staff only. О чем молчат медиаторы «ПинчукАртЦентра»

Оригинальная статья была опубликована 28 ноября 2019 года в журнале социальной критики «Cпільне». С разрешения ее авторки, Дины Артеменко, мы публикуем перевод.

Помню, как меня уволили с моей первой взрослой работы. Конец рабочего дня. Я обессилена физически и опустошена ментально. Собираюсь домой и думаю, где бы найти сил, чтобы прочитать «ту важную критическую статью о современном искусстве». Я же медиаторка в «ПинчукАртЦентре» и должна быть в курсе последних культурных событий.

Пока я думаю об этом всем, меня увольняют. Каменное лицо напротив говорит что-то о мотивации, пересмотре их видения позиции медиаторки и что она мне не подходит. Да, мне она не подходит. Я рада оттуда уйти.

Высокая худая начальница заглядывает в нашу микроподсобку и зовет меня в свой кабинет. Я догадываюсь, что меня ждет «выговор» — в последнее время я не очень открыта к посетителям, без искренней улыбки рассказываю про экспозицию и выгляжу уставшей. Мне на самом деле все равно, что она мне скажет, главное побыстрее. Потом еще нужно доехать домой, зайти в магазин, поесть, подтянуть английский, коллеги говорили про что-то артхаусное, надо посмотреть. Пока я думаю об этом всем, меня увольняют. Каменное лицо напротив говорит что-то о мотивации, пересмотре их видения позиции медиаторки и что она мне не подходит. Да, мне она не подходит. Я рада оттуда уйти.

Я уже давно не работаю в ПАЦ, но порой туда захожу. Смотрю выставки, но с еще большим интересом рассматриваю медиаторов. Интересно, как там у них сейчас? Недавно я узнала, что они создали профсоюз работников «ПинчукАртЦентра». Для меня это что-то из области фантастики. Поэтому я попыталась разобраться, как это произошло.

Кто этот человек, который «расскажет вам о выставке»?

Летом 2013 года в «ПинчукАртЦентре» ввели позицию медиатора. Это сотрудники художественной институции, которые работают непосредственно на выставке и готовы рассказать вам о том, что вы видите перед собой — картина, скульптура, инсталляция, перформанс. Как правило, это студенты гуманитарных специальностей, начинающие искусствоведы и молодые художники.

Медиатор хорошо разбирается в искусстве. Это уже немало — история от древних времен до современности, разные жанры, теория искусства, философские направления и школы, сотни имен, которые нужно мгновенно сопоставлять с их творчеством. Об этом медиатор должен говорить на разных уровнях «погружения в тему»: от базового до профессионального. И, конечно, он должен уметь рассказывать это на английском языке, ведь часто посетители музея — иностранцы. Медиатор — «лицо музея» и должен выглядеть соответственно. Он должен легко устанавливать контакт с посетителями, при необходимости проводить мини-экскурсии для небольших групп, знать особенности работы институции, разруливать конфликтные ситуации, направлять людей, отвечать на мелкие вопросы типа «Где здесь туалет?». В обязанности входит и необходимость следить за соблюдением правил музея: не трогать и не подходить близко к экспонатам, носить рюкзаки и сумки в руках, не доставать жидкость в выставочных залах и тому подобное.

А еще позиция медиатора — реальная возможность работать с искусством и среди искусства, профессионально говорить о нем, находиться в компании единомышленников, праздновать вместе с другими медиаторами день рождения Малевича, путешествовать с ними по Украине и делать совместные проекты. Иногда медиаторов узнают на улицах и здороваются со словами «О! Это ты рассказывал мне про Михайлова!». Медиаторство может стать хорошим стартом для карьеры. Главное — любить искусство и быть готовым выдержать все «но».

Обо всех этих «но»

Количество медиаторов, работающих в «ПинчукАртЦентре», постоянно менялось. Сначала работало семеро, сейчас — около 30 человек. Среди медиаторов ходят слухи, что эту должность ввели, чтобы сэкономить на охранниках. Мол, услуги охранной фирмы достаточно дорогие, почему бы тогда не нанять молодежь, которая будет стоить в разы дешевле, сможет охранять экспонаты, рассказывать о них и, более того, положительно влиять на имидж институции.

Ваша работа — это оплачиваемое волонтерство и вы должны быть благодарны, что получаете деньги за время, проведенное в этой институции.

Первые медиаторы работали полный рабочий день, 5-6 дней в неделю и относились к этой работе как к основной занятости, а не подработке. Соответственно, когда появились первые «но», об этом [медиаторы] пробовали говорить с администрацией на равных. Отношение же к медиаторам было иным.

Одна из первых медиаторок — Галя (имя изменено) — вспоминает, как во время «серьезного разговора» им сказали: «Ваша работа — это оплачиваемое волонтерство и вы должны быть благодарны, что получаете деньги за время, проведенное в этой институции». А тем, кому не нравится «политика партии» намекнули на дверь и «очередь из двадцати таких же, как вы». Нам было физически тяжело работать, мы стояли в экспозиции примерно по 8 часов без возможности присесть. Хотелось попросить стулья или пуфы для сидения, но, по мнению куратора «ПинчукАртЦентра», сидящий медиатор не соответствует концепции открытого музея. У одной девушки начались проблемы с сосудами. У нас постоянно болели спины. Даже, если в экспозиции была работа, где можно было сидеть — видеоарт, где есть скамейки, — мы должны были стоять. Скамейки — только для посетителей. Если мы садились, охранники могли написать на нас докладную. С некоторых точек (отдельные пространства выставки, пространство арт-центра условно разделено на такие «точки») нельзя было отходить даже в туалет. Нам постоянно хотелось пить, а брать с собой воду нельзя (общие правила для пребывания в выставочных пространствах). Но мы нарушали это правило. Кое-кто прятал свою воду в туалете, чтобы успеть попить, когда переходишь с точки на точку. Медиаторская комната была очень маленькой, там не было места, чтобы отдохнуть, прилечь или хотя бы нормально поесть».

Медиаторам запрещали разговаривать с коллегами и охранниками, читать, а затем и вообще заходить в выставочное пространство с книгой. Галя вспоминает, что это правило было особенно болезненным, ведь времени на чтение практически не было: музей работает с 12 до 21 и организовать свой день для вдумчивого чтения было практически невозможно. «Мы постоянно волновались, что не развиваемся, боялись быть не в курсе событий, пропустить что-то важное», — добавляет экс-медиаторка.

Открытым и дружественным медиатор должен был быть только с посетителями. В какой-то момент ввели правило: здороваться с каждым, кто заходит, и предлагать рассказать о работе в зале, медиатор должен был всеми способами показывать готовность говорить о выставке. «Больно, когда понимаешь, что человек тебя на самом деле не слушает. Твой рассказ для него — белый шум. В такие моменты чувствовала себя обслуживающим персоналом».

Медиаторы, как бывшие, так и нынешние, подчеркивают, что эта работа — психологически изнурительная, ведь нужно вступать в контакт с большим количеством людей. За полный рабочий день медиатор успевает поговорить в среднем с 30-40 людьми. К каждому из них нужно найти подход. Часто к медиаторским рассказам об экспонатах присоединяются еще посетители, и медиатор рассказывает об экспонируемой работе уже небольшой группе. Бывает, что посетители ведут себя агрессивно, пренебрежительно, провоцируют медиаторов или пытаются повредить экспонаты. Все это — конфликтные ситуации, которые нужно разруливать. Это постоянный стресс.

Медиаторы — часто слишком квалифицированные люди для этой работы, хотя, по словам бывшего медиатора Жени Казака, к ним «относятся как к расходному материалу». Это один из факторов, которые способствуют профессиональному выгоранию.

Женя (работал в ПАЦ в 2014-2015 годах) вспоминает: «На мой первый рабочий день выпала полная 8-часовая смена. Тогда после работы я впервые не уступил место бабушке в метро. Потому что у меня и спина горела, и ноги горели… Когда медиаторы заходили в медиаторскую и разминали ноги, мне это напомнило балерин и проституток с картин импрессионистов. После того, как уволили часть медиаторов из первого набора, некоторые моменты в работе стали более жестокими. Тогда мы поняли, что мы слишком прекарны — уволить могут любого, просто так, из–за чего угодно. Нам запретили покидать рабочее место, и был период, когда мы должны были постоянно находиться в поле зрения камеры. Одну из самых активных медиаторок Наташу уволили якобы за потерю мотивации. Но на самом деле проблема была в том, что она разместила на Facebook критический пост (про общение с администрацией «ПАЦ» — прим. ред.)».

Вооруженные искусством

Существует арт-группа «Медиаторы». Это своеобразная коллаборация бывших и настоящих медиаторов. Дважды они подавали заявки на участие в PinchukArtPrize с медиаторскими работами. Дважды им отказали.

Наши требования, во-первых, касались зарплаты. Потому что 17 грн в час (46 руб) в то время не соответствовали никакой реальности.

Женя Казак, один из участников арт-группы: «Впервые заявку подавали в 2015 году, и она больше касалась смысла медиаторства. Наша идея была в том, чтобы поставить саму медиацию как явление в фокус. А второй раз мы подавались на конкурс в 2017 году. Тогда я был автором-оформителем заявки. Я сделал акцент на социалочке. А вторую заявку я даже один раз экспонировал на выставке. Это была работа о нашем трудовом конфликте с ПАЦ в 2014 году. Тогда мы написали коллективное письмо в администрацию с нашими требованиями и пожеланиями. Это письмо подписали почти все тогдашние медиаторы. Наши требования, во-первых, касались зарплаты. Потому что 17 грн в час (46 рублей — прим. пер.) в то время не соответствовали никакой реальности. Во-вторых, нам вдвое уменьшили пространство нашего подсобного помещения, отдав его половину технику. Мы знали, что наш шаг был идеалистичным, но мы не могли промолчать. Даже если бы потеряли работу. Конечно, нас тогда послали. Но без санкций. И вот именно это письмо вместе с агиткой о трудовых правах медиаторов я использовал как художественную работу на PinchukArtPrize 2017 года».

В 2014 году медиаторка Наталка Юрчишин обыграла ситуацию с запретом сидеть на стуле в экспозиции «ПАЦ». Она сделала арт-интервенцию: в «ПАЦ» приходила сторонняя перформерка, которая брала с собой табурет. В выставочном пространстве девушка его доставала, раскладывала и садилась. Так она сидела в течение нескольких часов.

«Гибкость труда» медиаторов стала идеей работы художницы Алены Мамай. Она сделала ее в 2019 году, когда работала медиаторкой в «ПАЦ» и Фонде «ИЗОЛЯЦИЯ». Вот что она сама об этом пишет: «Я разработала рабочую униформу, которая удачно сочетает в себе визуальную простоту и концептуальный месседж (Mediator — one of the most precarious jobs / Медиатор — одна из наиболее прекарных работ). Крой формы напоминает костюм уборщицы, с которыми я солидаризуюсь, заявляя, что рабочий класс культурной отрасли так же низко оплачивается и маргинализируется, как и работницы клининговой службы. Часто уборщи_цы зарабатывают даже больше медиатор_ок и проджект-менеджер_ок, поэтому могу сказать, что это моя праздничная униформа. Могу добавить, что референсом также были лаконичные футболки и свитшоты PinchukArtCentre с надписью «Расскажу о выставке». Я предлагаю ПАЦ, опираясь на мое визуальное решение, дополнить футболку также оранжевым комбинезоном работников автодора. Это очень стильно — подобная одежда со светоотражающими элементами можно увидеть на многих киевских рейвах».

«Странное решение ситуации»

После трудового конфликта 2014 года, который стал основой работы арт-группы «Медиаторы», администрация отменила полные рабочие дни. Медиаторы уже не могли работать по 40 часов в неделю. Лимит на работу составлял 20 часов. Запретили также 8-часовые рабочие дни, и с тех пор можно было работать максимум 6 часов в день. «Это было очень странное решение ситуации, — говорит Женя. С одной стороны работников уберегли от 8-часового стояния на ногах, а с другой — нас лишили возможности поработать два с половиной дня и потом быть свободными. Это решение было бы нам на пользу, но на самом деле — нет».

Со временем оплату труда повысили до 50 гривен в час (137 рублей — прим. пер.), ввели корпоративную форму — серую футболку с надписью «Расскажу о выставке», а в апреле 2019 года медиаторов официально наняли на работу. В конце 2018 года ввели должность менеджера по работе с гидами и медиаторами. Этот человек должен администрировать работу медиаторов, создавать график работы, заниматься образованием и защищать интересы медиаторов.

Сама работа предполагает то, что ты сломаешься. Мало кто работает дольше года. Начальство фактически не воспринимает медиаторов как людей, для них это просто рабочие единицы.

Вика (имя изменено) — бывшая менеджерка по работе с гидами и медиаторами. Она недолго проработала на этой позиции из–за постоянного психологического напряжения и неэффективного менеджмента сверху. Вот что она рассказала нам об отношении администрации к медиаторам: «Сама работа предполагает то, что ты сломаешься. Мало кто работает дольше года. Здесь безумный поток кадров. Просто мясорубка. Начальство фактически не воспринимает медиаторов как людей, для них это просто рабочие единицы. Я понимала, что моя позиция — перевалочный пункт между медиаторами и руководством, и я хотела улучшить жизнь первых. У меня были идеи, как сделать их работу более живой и интересной, чтобы было меньше директив и унизительных прослушиваний (проверок того, как медиаторы рассказывают об экспонатах — прим. ред.). Но людям наверху плевать на все это. Я увидела, что что-то изменить было нереально. Система угнетения настолько выгодна и отшлифована годами, что даже изменение одного элемента может стать для нее угрозой. Поэтому они заинтересованы в том, чтобы условия труда были такими. Как бы кто (из администрации — прим. ред.) не сетовал, что медиаторы не задерживаются, это все показуха»[1].

Кто мы? Профсоюз!

Осенью 2019 года ситуация с условиями труда медиаторов обострилась. Поэтому медиаторы создали профсоюз. Ася Бондаренко — глава профсоюза работников «ПинчукАртЦентра». Девушке 25 лет, по образованию она переводчица, училась на культуролога, а последние полтора года работает в «ПАЦ».

Ася говорит, что любит свою работу, «по крайней мере раньше любила…» Сейчас работает преимущественно гидессой и библиотекаршей, лишь иногда «становится на точки». Она называет себя медиаторкой-гопником, потому что часто инициирует диалог в несколько провокационной форме: может «наехать» на посетителя за подростковое посмеивание над работами, на которых изображены гениталии, много иронизирует. Может заставить вас рассказать про зрительское «нам здесь все понятно», посоветовать фильмы или подкинуть список литературы.

С недавних пор девушка разбирается еще и в трудовых отношениях. После официального оформления на работе медиатором весной 2019 года, они заинтересовались социальными гарантиями. Ася рассказывает: «Руководство игнорировало нас. Еще летом мы начали думать о том, чтобы создать профсоюз. Катализатором стало то, что увольняли мою подругу-медиаторку. Однажды она опоздала, и ей начали подсовывать заявление по собственному желанию… Она отказалась. В тот момент она выходила на работу больной, вопрос о больничных вообще не поднимался, потому что нам неофициально сообщали, что у нас такой функции нет. Часто люди выходили на работу с температурой. С этой же девушкой был случай, когда она не вышла на работу из–за высокой температуры, из–за чего получила «предупреждение». Этот случай обострил ряд вопросов: отсутствие больничных, четко сформулированных должностных инструкций, неофициальная система предупреждений. Откладывать вопрос с созданием профсоюза больше было нельзя. Мы решили создавать профсоюз на основе большей структуры и связались с Всеукраинским профсоюзом производственников и предпринимателей. Те пошли нам на встречу, помогли, и мы быстро оформились. Зарегистрировались 7 октября. После этого мою подругу уволили уже по согласию сторон. Оказалось, что рассчитывать должны в день увольнения плюс еще должны выплатить компенсацию за неиспользованные дни ежегодного оплачиваемого отпуска. После появления профсоюза нам начали выплачивать больничные, платить деньги за отпуск. Сейчас разрабатывают должностную инструкцию, где будут четко указан список наших обязанностей. От имени профсоюза я инициировала подписание коллективного трудового договора. Что самое смешное, текущую выставку сократили до 29 декабря, а 27-го — у всех завершаются договора. Администрация затягивает переговоры. То есть людей могут не взять на следующую выставку, но посмотрим».

Ранее Ася работала медиаторкой в «Художественном Арсенале» и Фонде «ИЗОЛЯЦИЯ». По ее мнению, условия в «ПАЦ» наиболее жесткие, но, несмотря на недостатки, «в Пинчуке самая разработанная медиаторская модель среди всех украинских институций, в которых я работала. Но она все равно мало развита и уступает прописанности функционала того же промоутера.»

«Помню, как только начала работать в «Арсенале», удивлялась, насколько наши функции не прописаны. Например, промоутер на дегустации перед началом работы должен ознакомиться со списком правил на 10 страниц, где четко прописаны все моменты, вплоть до поведения и внешнего вида. Сейчас мы пытаемся урегулировать с начальством даже то, должны ли мы подходить ко всем-всем посетителям, чтобы их «просветить». Мы все–таки не продавцы-консультанты и можем проследить, когда такие приставания уместны, а когда — нет. Каждый из нас адаптируется и вырабатывает свою тактику поведения с посетителями. Сейчас мы снова начали разговор о том, что нужны места для сидения. И не только нам, но и посетителям. Говорим с начальством и о возможности использования телефона. Еще один вопрос о том, сколько времени мы реально тратим на нашу работу. Это не только то время, что мы стоим в пространстве, но и то, которое мы тратим на подготовку, на встречи с художниками, на изучение материалов к выставкам. Сейчас много вопросов и мало ответов».

С тех пор как медиаторов оформили официально, зарплату подтягивают под минималку. И под эту цифру подстраивают то минимальное количество часов, которые нужно отработать обязательно. Это около 64 часов в месяц. Медиаторство сегодня как частичная занятость, которая подойдет студентам. Но некоторые работают шесть дней в неделю. Сейчас есть костяк людей, которые считают медиаторство серьезной работой и планируют работать здесь в дальнейшем. Правда, серьезных денег на этом не заработать. Для того, чтобы получить 10-11 тысяч гривен (27-30 тысяч рублей — пер.) нужно проработать около 200 часов в месяц. Медиаторы находятся в ситуации, когда денег хватает на еду, но не хватает на холодильник.

Лично для меня профсоюз — это еще и возможность показать товарищам, что мы сами несем ответственность за свою жизнь и что у нас есть инструменты влияния на нее. Мы не знаем не то, что своих трудовых прав, мы своих прав не знаем!

Несмотря на стереотипы о «совковости», профсоюз — это реальная возможность защитить себя, считает глава профсоюза работников ПАЦ. «Мы не злюки-бубуки, которые истерят на каждом шагу и хотят затаскать всех по налоговым. Мы хотим нормального адекватного диалога. Для меня сейчас важен не радикальный конфликт с руководством, поскольку то, что они создали, я очень ценю и уважаю. Просто в какой-то момент начали накапливаться ошибки. Профсоюз нужен, чтобы внести коррективы, все структурировать и формализовать. Почистить и привести в порядок. Сейчас нас наконец заметили. Лично для меня профсоюз — это еще и возможность показать товарищам, что мы сами несем ответственность за свою жизнь и что у нас есть инструменты влияния на нее. Мы не знаем не то, что своих трудовых прав, мы своих прав не знаем! Мы живем в ситуации забавной зашоренности, когда с нами можно делать все, что хочется и считать, что это нормально. Профсоюз — это история о том, что так быть не должно. Сейчас 2019 год — время нести ответственность. Ответственность за изменения, и за то, что ты делаешь с другими людьми».

Примечания

[1] В марте 2020, арт-директор PinchukArtCentre Бйорн Гельдхоф, в своем интервью аргументировал упразднение должности медиатора как: «We hired 47 people in 2019, our education management team had to interview 200. They didn’t stay enough to have a good knowledge».

Перевод Даша Гетманова