Бывают времена, когда живешь надеждами на перемены и ощущением вот-вот начала. Дует ветер перемен, их же требуют наши сердца. Но перемены быстро проходят, или (настоящие) перемены даже не начинаются. Ветер дует не часто. Воцаряется безветрие. Воздуха не хватает.
Подступает и не отступает прошлое. Оно же приговаривает тебя к тому будущему, которого не хочешь. Оно следует за тобой, тянется, не отпускает. В этом прошлом — голод, и не один. Потому и впереди маячит «черный день». В нашем прошлом — репрессии, серии репрессий. Потому впереди — тот день, когда и за тобой придут. В прошлом — предательство, доносительство, признание под пыткой. Оттого нет доверия, ни к другим, ни к себе. Потому впереди — измена.
Тьма позади, яма впереди. Ибо не знаем точно ничего. Знаем о крови, смерти, зле. Но не знаем степень своей вины и не видим лиц. Чувствуем стыд и боль, страх и бессилие. Но почему и откуда — не помним. Что было с нами и кем мы были?
Выходя из тьмы, боимся света. Мы даже не знаем, открыты у нас глаза или закрыты. Мы не уверены, движемся ли мы или стоим на месте. Чего мы ждем? Конца. Когда темнейшая тьма покроет всю землю и нам наша тьма покажется светом. Когда всеобщий конец уравняет нас с другими. Когда общий крик заглушит наш собственный. Когда в пожаре мировом сгорит наш покосившийся сарай.
Это очень даже русский способ — жить умирая, в потемках прошлого и будущего, радуясь огню и гибели, будто «чем хуже, тем лучше».
Но конец не обязательно должен быть темным. И гибель не предначертана. И будущее открыто. Если прошлое можно вывести на свет и выйти на свет вместе с ним самому, то можно увидеть хоть что-то, не обязательно плохое.
Можно встретить кого-то, не обязательно плохого. Можно взяться за руки и не будет так страшно. Можно искать и найти двери, путь, свет. Возможно все.
Но вне тьмы, скрадывающей острые углы и притупляющей проклятые вопросы, все отрицающей и не в чем не кающейся, делающей одноцветными-неразличимыми палачей и жертв, святых и негодяев, ангелов и демонов, Христа и патриарха, крест и звезду.
