В октябре 2017 года The Hollywood Reporter опубликовал колонку Мартина Скорсезе, в которой легендарный голливудский режиссер выступил в защиту непонятого фильма Даррена Аронофски, а заодно в пух и прах разнес сайт Rotten Tomatoes (и это несмотря на то, что у фильмов самого Скорсезе рейтинг там неизменно высокий). Кто и зачем «рвет на части» «Маму!» и что еще не нравится в современном кинематографе режиссеру «Таксиста» и «Отступников» — об этом в переводе его заметки.

Я сильно сомневаюсь, что кто-то из нас скучает по учебе и тем дням, когда нам за наши работы ставили оценки. Я могу ошибаться, но, полагаю, я все–таки прав.

Отучившись, я подумал: «Наконец-то, больше никаких оценок!» Но потом в моей жизни случился первый закрытый показ. Любой режиссер вам скажет: спецпоказы — то еще удовольствие. Порой от них один вред. Так, например, было с печально известным просмотром фильма Орсона Уэллса «Великолепные Эмберсоны», устроенным кинокомпанией RKO в Помоне. Студийные боссы, сославшись на отрицательные отзывы зрителей, безжалостно порезали авторский монтаж картины, которую теперь многие считают испорченным почти что шедевром.

Иногда, если все работают сообща, тестовые показы дают ответы на основополагающие вопросы. Насколько та или иная информация понятна зрителям? Вовремя ли показана та или иная сцена? Что сбивает зрителей с толку и почему сцена «не заходит»? Так можно прояснить самые мелкие, конкретные детали.

А потом, когда фильм готов, выходят рецензии. Как и у всех, на моем веку были и положительные, и отрицательные отзывы. Неприятно, конечно, когда тебя ругают, но без этого в нашей работе никуда. Тем не менее, мне кажется, что раньше, если кому-то из критиков не нравилось мое кино, то высказывались они глубокомысленно, у них была позиция, и непременно аргументированная.

За последние двадцать лет или около того в кинематографе многое изменилось. Изменения затронули все уровни: начиная с того, как фильмы делают, и заканчивая тем, как их смотрят и обсуждают. У многих изменений есть и плюсы, и минусы. Так, цифровые технологии дали молодежи возможность без лишних проволочек снимать свое, полностью независимое кино. С другой стороны, из большинства кинотеатров премьерного показа ушла 35-миллиметровая пленка, и это, бесспорно, потеря.

Есть и еще одно изменение, и у него, по-моему, плюсов нет никаких. Началось это в 80-х. Именно в это десятилетие уходит корнями одержимость «кассовыми сборами», с которой мы все имеем дело сегодня. В моей молодости отчеты о кассовых сборах печатали разве что в профессиональных изданиях вроде The Hollywood Reporter. А в наши дни, я боюсь, они стали… всем и вся. Кассовые сборы подспудно присутствуют во всех разговорах о кино, а зачастую они и вовсе задают тон дискуссии. Безжалостность и нетерпимость, из–за которых погоня за сборами в первый уик-энд проката теперь напоминает гладиаторские бои, судя по всему, и кинокритику сделала еще злее. Я имею в виду компании вроде Cinemascore, которые с конца 70-х занимаются исследованием рынка, и базы рецензий вроде Rotten Tomatoes, которые к подлинной кинокритике не имеют ни малейшего отношения. Фильмы они оценивают, как оценивают лошадь на скачках, рестораны в путеводителе или бытовую технику в специализированном журнале. Для них кинематограф — это бизнес, ни малейшего отношения к творчеству и осмысленному смотрению они не имеют. Режиссера низвели до согласного производственника, а зритель сделался скучным потребителем, которому не нужны эксперименты.

Эти компании и агрегаторы создали враждебную серьезным кинематографистам атмосферу — само название Rotten Tomatoes (в переводе с англ. — «гнилые помидоры») звучит как оскорбление. А поскольку рецензий, написанных любящими свое дело и сведущими в истории кино профессионалами, почти не осталось, раздается все больше и больше голосов, для которых главное — осудить; эти люди, похоже, получают удовольствие, когда фильмы и их авторов отвергают, сбрасывают со счетов, а иногда и рвут на части. Чем-то они похожи на ожесточившуюся, кровожадную толпу в финале картины Даррена Аронофски «Мама!».

Еще до того как я посмотрел этот фильм, меня до глубины души возмутили нападки, с которыми на него накинулись. Многим, сдается, только и нужно было, что навесить на фильм ярлыки, загнать его в категорию, найти недостатки и в конечном итоге забраковать. И такое ощущение, что многие ликовали, когда «Мама!» получила от Cinemascore низший балл F. Об этом даже писали в новостях: Cinemascore «влепил» новому фильму Аронофски оценку F, которую должен бояться любой уважающий себя режиссер и которой до Аронофски удостаивались Роберт Олтмен, Джейн Кэмпион, Уильям Фридкин и Стивен Содерберг.

Когда же я наконец увидел «Маму!», скоропалительные нападки критиканов возмутили меня еще сильнее, поэтому я и решил поделиться своими мыслями на этот счет. На фильм ополчились, похоже, только потому, что не вышло дать ему четкое определение, растолковать его или уложить его описание в два слова. Что это? Фильм ужасов, черная комедия, библейское иносказание или нравоучительная притча о душевном опустошении и экологической катастрофе? Возможно, всего понемногу, но точно не какая-то одна из этих таких удобных категорий.

Разве этот фильм нужно объяснять? А что насчет впечатления от просмотра картины? Она настолько осязаема, так красиво поставлена и сыграна — субъективная камера, обратные точки съемки, постоянное движение… звуковое сопровождение, которое настигает зрителя из–за угла и погружает вас все глубже и глубже в кошмар… Развитие сюжета, который медленно-медленно становится все более тревожными. Ужасы, черная комедия, библейские аллюзии, нравоучение — в фильме нашлось место всему, но каждая из этих составляющих — лишь часть общей картины, которая поглощает героев, а вместе с ними и зрителей. Только истинный, влюбленный в свое дело режиссер мог создать такой фильм, фильм, который я переживаю вот уже несколько недель.

Настоящие режиссеры снимают хорошие фильмы не для того, чтобы их расшифровывали, потребляли или сразу же понимали. И даже не для того, чтобы их сразу же любили. Их просто снимают, потому что человек за киноаппаратом не мог не снимать. Любой, кто знаком с историей кинематографа, знает, что множество фильмов («Волшебник страны Оз», «Эта прекрасная жизнь», «Головокружение» и «Выстрел в упор» — лишь некоторые из них) сначала не получили признания, но затем стали классикой. Рейтинг Rotten Tomatoes и оценки Cinemascore скоро прекратят свое существование. Возможно, им на смену придет кое-что похуже.

А может быть, они канут во мрак и растворятся в свете нового духа кинематографической грамотности. И с любовью сделанные фильмы, такие как «Мама!», будут все больше занимать наши умы.