Феминистское движение в Мексике очень многочисленно. Несмотря на тяжелую ситуацию внутри страны, феминистки добиваются больших успехов в своей борьбе с патриархатом в самых страшных его проявлениях. В 2019 году полицейские изнасиловали девушку и выбросили ее на дороге. Это был лишь один из многих случаев сексуализированного насилия со стороны офицеров полиции. Когда государство отказалось реагировать на произошедшее, феминистки сожгли полицейский участок. Они выступили с заявлением, что если хотя бы одна из них пропадет без вести, будет убита или изнасилована, они будут продолжать поджоги. Манифестации мексиканок хорошо организованны и эффективны. Мы взяли интервью у двух представительниц движения, Сары Алехандры и Марии Фернанды. Они поделились с нами опытом и стратегиями сопротивления, которые мы можем адаптировать и использовать в своем контексте.

Мы хотели бы, чтобы этот разговор вселил в нас уверенность, что кажд_ая имеет право на жизнь и самозащиту. Женщины, дети и ЛГБТК персоны имеют право на ответное насилие, если закон не может обеспечить им безопасность. Украина должна получать оружие, необходимое для того, чтобы дать отпор военной агрессии путинского режима. Граждане любой страны, в том числе и РФ, имеют право свергнуть угнетающий их режим. Все, кто страдают от империалистических войн, имеют право бороться настолько яростно, насколько это необходимо для освобождения.

И: Я очень рада с вами познакомиться, я была невероятно впечатлена вашей речью, когда вы говорили о том, что вы делаете в своей стране. Вы говорили о фемицидах, что сейчас в Мексике убивают в среднем 11 женщин в день, что существует большая проблема изнасилований, запрет абортов и так далее. Я думаю, что в России ситуация очень близка к тому, что вы описываете. В нашей стране уровень фемицидов очень высок, с началом войны ситуация ухудшается, и мы думаем, что будет становится хуже помере того, как солдаты будут возвращаться с войны, это ударит в первую очередь по их близким. Феминистки в РФ делают очень много и в рамках антивоенного движения, и по поводу ситуации внутри страны. Может быть, вы могли бы поделиться с нами вашим опытом и рассказать о том, как вы боретесь, как сопротивляетесь. Я думаю, что для нас это будет очень ценно.

Мария Фернанда: Спасибо большое за возможность поделиться нашим опытом и передать этот месседж солидарности также и российским женщинам, нашим товарищкам в борьбе. Действительно, у нас в Мексике очень тяжелая ситуация с насилием. Мы знаем, что такое жить во время войны. То есть, вроде как войны нет, но она происходит каждый день очень тихо, и я хочу сказать, что одна вещь, которая нас мотивировала — это стремление понимать, что вы, мы и все женщины на планете имеют право жить без насилия. Это очень легко сказать, но женщины часто соглашаются на какое-то количество насилия: немного или много. Но важно держать в уме, что мы не должны соглашаться ни на сколько. Я состою в коллективе, который находится на окраине Мехико, где запрещены аборты, где убивают очень много женщин. Буквально наши соседи совершают эти преступления, прямо на улицах появляются трупы женщин. Мы были ужасно фрустрированы, когда видели, что все это происходит там, где мы живем. Мы организовались с женщинами, у которых были схожие проблемы, с теми, кто были изнасилованы, похищены, кого пытались убить. Сначала нам было очень-очень страшно, потому что вокруг не было примеров феминистской борьбы в этом месте. Одной из первых вещей, которые мы решили предпринять — это расклеить ночью знаки на улицах, на стенах, которые были адресованы жертвам насилия, потому что мы знали, что домашнего насилия очень много, и мы попытались обратиться к ним, мы сделали надписи “Он никогда не изменится. Он никогда не перестанет тебя бить. Выбирайся оттуда. Найди подругу, которой можно доверять или найди нас. Мы называемся так-то, мы можем тебе помочь и дать сдачи. Не допускай, чтобы твои дети переживали то же самое”. Также мы стали организовываться с семьями убитых женщин. Было очень много тяжелой работы, но то, что мы объединились и могли говорить друг с другом о травмах , которые мы пережили, дало нам столько надежды и позволило направить всю нашу ярость и боль на достижение наших целей. С тех пор мы могли выходить на улицы все вместе без страха, зная, что мы есть друг у друга.

Алехандра: Меня зовут Але, я работаю вместе с моей товарищкой МаФер, мы организуемся вместе, и я думаю, что одна из самых важных мыслей, которая позволяет нам, женщинам в Мексике выживать и продолжать бороться — это мысль, что мы не одни, мы больше не одни, мы организуемся вместе, и каждый раз когда женщине нужна помощь, есть много женщин, которые готовы ей помочь. Если мне нужен аборт, если я просто ушла с работы, если кто-то напал на меня, если меня изнасиловали, я знаю, что мои товарищки меня не бросят, даже если они меня совсем не знают. Это наш способ сказать, что если они, патриархат в целом — потому что это может быть твой партнер, твой бывший партнер, даже твой бывший муж или муж, твой отец, твой брат или кто-то на улице, кого ты вообще не знаешь, полицейский — если они тронут одну из нас, мы просто сожжем все. Да, насилие все еще происходит, но мы сжигаем все. У нас много историй о женщинах, которые были убиты, изнасилованы, они были у всех на виду, а потом они исчезают, и тогда мы жжем все, пока мы не найдем их, пока мы не добьемся для них справедливости, мы даже добиваемся изменения законов в таких случаях, потому что они, все мы — живые существа, c нами нужно считаться, каждая жизнь имеет значение, каждая женщина имеет значение независимо от возраста. Есть маленькие девочки, которых похитили, изнасиловали, убили, но есть и пожилые женщины, которые страдают от того же патриархального насилия, поэтому да, мы готовы сжечь все, если это необходимо, и мы будем продолжать делать это пока не освободимся. Не так, что мы одержали локальную победу и все, нет. Борьба продолжается пока каждая женщина не будет освобождена.

И: В России есть феминистски, которые разрабатывают законы, например, закон о домашнем насилии, но успехов с принятием этих законов мало, и я думаю, это происходит потому, что женщины не борются физически. Потому что когда нечто в существующих законах не работает, появляется фактический ответ на насилие. Когда ярость женщин становится неконтролируемой — это сигнал, что должен быть принят новый закон, что старые законы не работают. Так ли это, исходя из вашего опыта: что только после отчаянных протестов, наконец принимается нужный закон?

Мария Фернанда: Да, я думаю, важной причиной того, что феминистское движение стало таким сильным, было осознание, что никто не будет за нас вступаться, что это была наша, и только наша борьба, и что наша судьба была только в наших руках, и что если мы не возьмем то, что по праву нам принадлежит, никто нам этого не выдаст, ни государство, ни наши семьи или партнеры. Нам придется бороться самим, и нам нужно сделать так, чтобы нас услышали, заставить всех нас слушать. Нам пришлось отказаться от образа женщин как тех, кто неспособны отбиваться, защищать себя, кто нуждается в мужчине, который о нас позаботится — нам пришлось сломать этот стереотип и доказать, что, если они не слышат нас, когда мы просим вежливо, то им все равно придется нас послушать, даже если они не хотят, в любом случае. Поэтому мы начали делать больше прямых действий, стали намного, намного агрессивнее, стали делать то, на что многие из нас и не воображали себя способными. Оккупировать определенные места, вламываться в них, сжигать их, крушить, заполнять улицы, драться с полицией, действительно драться. Даже если схватки становятся ожесточенными, мы все равно даем отпор, потому что когда ты действительно решаешь постоять за себя, нет никаких пределов тому, на что ты способна.

Алехандра: Я думаю, что потребность в справедливости, потребность изменить твою реальность заставляет тебя бороться. Возможно, у каждой из нас был момент, когда мы не могли отбиться просто потому, что не осознавали, что мы на это способны. Но мы продолжаем копить отчаяние, ярость, случаи насилия и обстоятельства, которые заставляют нас принимать решение: “Эй, на этом моменте с меня хватит, я больше не позволю всему этому происходить со мной, потому что я не хочу умирать! Не просто “я не хочу так больше жить”, нет, я не хочу умирать! А значит я хочу бороться!” Не важно — нет, важно конечно — но даже если вся моя жизнь пройдет в этой борьбе, я все равно буду это делать. Это звучит очень поэтически, романтика смерти и все такое, но это правда — я предпочитаю умереть, борясь, чем просто умереть, даже не пытаясь отбиться. Это естественная реакция человеческих существ, живых существ. И это заметно. Если человек убил женщину — любого человека, но в данном случае женщину — на его теле остаются следы, потому что мы устали так жить, и мы деремся. Может быть мы не победим, и многие из нас так умерли, но они все равно дрались, били, что-то сломали убийце, не знаю. Но человек, который атакует ее — он не отделается легко, не выйдет из этой драки без увечий. Готовность драться в ответ фундаментальна для защиты наших жизней, потому что наша реальность такова, и это грустно, это ужасно, но нам нужно отбиваться.

Мария Фернанда: Я хотела сказать, что нам пришлось изменить свой подход на более милитантный, потому что каждый раз, когда женщина не отвечает на насилие, это сообщение для всех остальных женщин, что и им тоже не стоит. Но к счастью это работает и в обратную сторону. Потому что каждый раз, когда кто-то пытается причинить тебе боль — это может быть один человек или целая институция — и ты даешь сдачи, мы показываем им и всем остальным женщинам, что женщины могут дать отпор. Поэтому да, мы изменили политику. Мы в Мексике часто говорим: они у нас так много забрали, что забрали и наш страх.

И: У меня вопрос касательно того, что вы сказали. В России много женщин попадают в тюрьму на очень долгий срок потому, что их партнер, муж или отец напали на них, и женщины, защищаясь, убили или травмировали нападающего. Суд в большинстве случаев классифицирует такие случаи как убийство или покушение на убийство. Таким образом у женщин фактически нет права на самозащиту, многие женщины экономически зависят от партнеров. Получается, что женщины видят, что были те, кто защищались и сели в тюрьму на многие годы. Есть ли у вас такие случаи и как вы с ними работаете?

Алехандра: Нужно сказать, что большинство женщин в тюрьме — это те, кто пытался защитить себя, детей, семью или близких. Такова реальность, я думаю, так не только в Мексике, по всему миру похожая ситуация. Мужчины сидят в тюрьме за воровство, грабеж, нападение, убийство и т.д. Но женщины в тюрьме — это например, мать, которая убила своего мужа потому, что он пытался изнасиловать ее дочь; женщина, которая убила соседа потому, что он напал на нее или на ее детей. Вот недавний пример: на прошлой неделе была убита женщина, ее сожгли заживо потому, что у нее был одиннадцатилетний сын с аутизмом, и ее сосед ненавидел звуки, которые издает ее сын. Этот человек угрожал ей, что сожжет ее из–за шума, который ее ребенок производит каждый день из–за аутизма. И в конце концов ее сожгли заживо, на улице, в парке. И таких примеров сотни. И если бы она защищалась, то скорее всего оказалась бы в тюрьме. Большинство женщин сидят за самозащиту. Есть гордые женщины, которые открыто говорят: “Да, я убила его, потому что он насиловал мою дочь пять лет” Или: “Потому что он бил меня десять лет, и я устала, и я предпочитаю жить в тюрьме, провести там остаток жизни, чем жить с этим человеком, который издевался надо мной и детьми”.

Мария Фернанда: У нас также бывают случаи, когда женщины попадают в тюрьму за самозащиту, за убийство насильника или человека, который пытался убить их. Но опять же, существуют самоорганизованные женские коллективы, которые занимаются их защитой. У нас было несколько успешных случаев, когда они провели какое-то время в тюрьме, но в это время продолжалась борьба, и нам удалось их освободить, вернуть их, и мы праздновали вместе с ними.

И: Сразу после мощных демонстраций, с помощью которых вам в конечном счете удается изменять законы, всегда есть реакция государства, стремление криминализировать манифестации ярости, не так ли? Как вы защищаете друг друга после акций?

Мария Фернанда: Да, государству очевидно не нравится тот факт, что сотни тысяч разъяренных женщин выходят на улицы, потому что когда мы все вместе, мы очень сильны и представляем угрозу. Действительно, они стали агрессивнее по отношению к нам и при каждом удобном случае стараются нас максимально криминализировать. В нас распыляют слезоточивый газ и бьют. Знаешь, когда тебя окружают в кольцо и не дают выйти. Но мы используем против них их собственное оружие, когда его удается у них украсть, например резиновые дубинки. Некоторые группы женщин приносят свое собственное оружие, и все остальные отвечают за их защиту: мы проверяем, что полиция за ними не следит, не преследует, мы помогаем им оставаться неузнанными, переодеться после протеста. На протест мы всегда приходим одетыми в разное, но по ходу переодеваемся, чтобы сразу много женщин выглядели как женщина с оружием, поэтому ее сложно идентифицировать. Мы также можем добровольно принять вину на себя: если кого-то из нас в чем-то обвиняют, сотни женщин звонят в полицию и признаются в одном и том же преступлении, чтобы дело невозможно было расследовать и никого нельзя было задержать. Если расследование все же начинается, мы приходим к полицейскому участку и скандируем “Мы все это сделали”. Может быть, это было всего лишь несколько женщин, но они сделали это от имени нас всех. Мы все хотели, чтобы это произошло. И это наши коллективные действия, а не действия отдельного лица, поэтому судебная система оказывается не способна с этим работать.

Алехандра: Еще важный момент: мы постоянно обучаем друг друга необходимым бойцовским приемам. Это аудиозапись, и ничего не видно, но вот эта татуировка у меня на руке, здесь написано “Our Lady of self-defence” (Алехандра показывает татуировку на руке: женщина в рубашке как нимбом окружена всевозможным оружием для уличного боя), у меня лично не все из этого есть, но есть например кастет, и я занимаюсь боксом с 2018 года. Мы продолжаем учиться и тренироваться насколько это возможно. Меня тренировали женщины, профессионалки боевых искусств. И мы делаем это не для того, чтобы потом драться с кем попало. Нет-нет, мы учимся самозащите, учимся, как использовать движения агрессора, чтобы у нас был шанс спасти свои жизни. Не чтобы убить его — но если этого не избежать, это случиться, простите. Мы не пытаемся никого убивать, мы не хотим этого, мы учимся для того, чтобы выходить из ситуаций насилия живыми. Очень важно делиться знаниями и навыками боя, например, важно знать и учитывать, на какие знаки мне нужно обращать внимание, если я одна на улице ночью, чтобы добраться домой живой и невредимой. МаФер очень много занимается распространением этих навыков в коллективной инициативе, там есть индивидуальные занятия с женщинами, ведь не так просто взять оружие и использовать его. Есть оружие, которое очень легко использовать против тебя, нужно уметь им пользоваться. Даже твое тело — это оружие, и нужно знать, как им пользоваться, чтобы выжить и чтобы агрессор не вышел сухим из воды после нападения. Эти знания очень важны. Также, есть приложения, которые мы используем. Например, в моей организации есть приложение, которое показывает, где находится каждая из нас. Это как шпионить за кем-то, но ты даешь свой контакт той, кому доверяешь. Ты создаешь маленькую группу женщин, и если я прямо сейчас открою карту — если у меня конечно есть интернет — я увижу, где находится каждая из моих подруг и сколько у нее заряда телефона. Звучит безумно и параноидально, но если у моей подруги разряжен телефон и ее похитили или она просто потерялась, отслеживание остановится. В шутку мы напоминаем друг другу: “Эй, тебе нужно зарядить телефон, потому что он садится, а ты не дома”. Мы просим друг друга проверять нашу позицию, когда садимся в такси от точки А до точки Б. Если мы вдруг увидим что-то странное, мы конечно не можем позвонить в полицию, потому что полиция ничего не сделает. Мы звоним всем женщинам с машиной поблизости, или мы звоним друзьям и семье, и они отправляются на поиски.

Мария Фернанда: Я думаю, что эта забота о себе и о других очень важна. Да, мы очень рискуем, и ставки высоки, но если мы выиграем, мы выиграем все. И поэтому мы готовы на все, но при этом очень важно беречь друг друга. И чтобы такая забота имела место, солидарность очень важна, особенно с незнакомыми женщинами. Причем, важно не только заботиться о тех, кого ты видишь на улицах. У нас есть группы в фейсбуке, куда можно написать о пропавшей женщине, и мы связываемся с остальными группами, которые распространяют информацию. Или, например, если протест очень жестко подавляется, женщин не так много и прибывает все больше и больше полиции, мы тут же распространяем эту информацию в группах, и тогда сотни женщин просто приходят. Вместо того, чтобы идти домой, они идут на акцию. Мы готовы защищать других женщин, и это очень важно, потому что они сделают для тебя то же самое.

И: Мой последний вопрос про ЛГБТК персон, так как они очень уязвимы по крайне мере в нашей стране, но я думаю, что в вашей стране, как и в нашей, транс-мужчины и транс-женщины — одна из самых уязвимых категорий людей. Можете рассказать, как вы работаете с этими группами?

Алехандра: Да. Феминистское движение в Мексике огромно и ЛГБТК тоже, но это отдельные организации. Мы стараемся работать вместе. Не все феминстское движение работает с движением ЛГБТК, но их невозможно разделить. Например, мы — женщины в феминистском движении, но также мы состоим и в ЛГБТК движении. Мы считаем интерсекциональность очень важной для каждой сферы. Потому что вокруг нас очень много видов насилия, и иногда ты не можешь выбрать один вид, с которым будешь бороться. Например, если ты — темнокожая транс-женщина и ты сталкиваешься с насилием, как ты его классифицируешь? Это насилие против женщин? Против ЛГБТК? Насилие на почве расизма? И это еще не все, есть еще насилие по отношению к людям с инвалидностью и многое другое. И нам нужно все это распознавать, как и распознавать привилегии. Например, гомосексуальные мужчины в Мексике находятся в более привилегированном положении, они ведут свою борьбу, у них огромное количество проблем, с которыми они продолжают работать, и тем не менее, они находятся в менее опасном положении по сравнению с другими спектрами ЛГБТК движения, которые борются за свою жизнь и свободу. Лучший способ работать с этим — это делиться привилегиями с теми, у кого их меньше и бороться вместе, находить то, что объединяет все наши движения и дает основания для совместности. Многие люди сочетают в своих жизнях несколько вещей. Например мы являемся частью феминистского и ЛГБТК движения, и мы не переключаемся с одного режима на другой. Нужно понимать, что одно и то же патриархальное насилие бьет по нам всем. Транс-женщин убивают просто за то, что они транс-женщины точно также, как людей, родившихся женщинами, убивают просто за то, что они родились женщинами. Общим для нас всех является то, что мы не хотим умирать, мы хотим жить, быть счастливыми, свободными, распоряжаться своими жизнями так, как решим мы. Это позволяет нам работать вместе. Ведь борьба за права ЛГБТК — это борьба против патриархата.

Мария Фернанда: Я думаю, я согласна со всем, что сказала Але. Я бы добавила, что феминистское движение растет и внутри происходит много дебатов. Важно вести эти дебаты, придерживаясь ключевых принципов, находить способы работать вместе, находить то, что между нами общего, потому что я думаю, в нашей борьбе очень много общего, у нас общие враги, поэтому необходимо работать вместе для достижения наших целей. Нужно расширять движения, от этого мы станем сильнее и достигнем большего.

И: Напоследок, может быть, вы хотели бы сказать что-то, поделиться своей яростью с девочками, женщинами, которые выступают против войны в Украине и борются за свои права в России.

Алехандра: Я думаю, что самая сильная вещь, которую я узнала в феминистском движении и которой могу поделиться, состоит в следующем: вы и только вы можете изменить вашу реальность. Вы как сообщество, как женщины России, но также ты как отдельный человек, только вы можете это сделать. И если вам когда-либо придется выбирать между вашим комфортом и этой борьбой, всегда выбирайте борьбу. Этот выбор звучит опасным, сложным, но всегда выбирайте бороться, потому что это лучший способ спасти ваши жизни, ваши настоящие жизни, а не просто жизнь, в которой вы кому-то подчиняетесь и вас бьют и насилуют. Насилие не прекратится, если вы не будете давать отпор. Нужно всегда искать способы постоять за себя.

Мария Фернанда: Я бы хотела выразить солидарность с женщинами из России, которые делают всю эту работу. Думаю, необходимо осознавать, насколько она важна, особенно в таких тяжелых политических условиях. Я хочу сказать, что мне радостно знать, что вы, как и мы, хотите все изменить. И если вы хотите бороться бок о бок с нами, будут женщины, которые вас поддержат, мы вас поддержим. Когда наше движение начало расти, мы действительно увидели, как феминистки со всего мира помогали нам, в самом деле поддерживали. Да, это трудно, но это того стоит. Как только ты выходишь и присоединяешься к борьбе, тебя поражает, сколько женщин оказываются с тобой плечом к плечу, и ты уже никогда не будешь одна.

Алехандра: Да, и мы тоже с вами.