Интернет победил. Смиритесь и расслабьтесь. Олдскульные рок-н-рольщики и закостенелые представители пролетариата, с кем вы воюете? Поднимайте белый стяг. Куда бы вы не бежали, мегабайты движутся быстрее.

Ученые, собираясь в своих лабораториях и на военных полигонах, порой пытаются создать какую-то полезную штуку, социальное благо. Получается нечто, от чего Брюсу Уиллису в конечном итоге приходится спасать мир. Брюсу за 60, он устал.

Большинство уже привыкло. Привыкло и к самой глобальной проделке в истории. Представьте ваш быт вне бесконечного потока информации, скорость и объем которой, увеличиваются экспоненциально. Да мы все просто умрём без интернета. Экономика, атомные станции, дамочки, с деформированным лицами для селфи. Что с ними всеми будет, если систему отрубить? Но паутина — это не просто пространство текстов, картинок, финансовых махинаций и порнографии. Это нечто больше; это структура, трансформирующая реальность. Естественно, реальностей существует много. Но тенденция налицо — отдаленные пространства и дискурсы переплетаются благодаря расширению информационной среды. Скажите вы какой-нибудь бабушке из посёлка близ Мценского уезда, что интернет формирует её жизнь, в ответ услышите лишь: «Чего, чего?». На самом деле, косвенно, но формирует. Тут бабушка неправа.

Интернет есть суть постмодерна. С последним ситуация сложная, ибо уже никто не понимает, что же это слово обозначает. Углубляясь в семантику, сам концепт позволяет сказать, что понятие это ничего вовсе и не значит. У постмодерна есть много фишек, загляните в Википедию или статью Александра Гельича Дугина. Ну или просто посмотрите вокруг, чтобы убедиться в этом. Он (постмодерн, не Дугин, хотя утверждать мы не станем) не производит ничего конкретно нового. Всё просто — мы берем знак/объект/явление и просто заворачиваем его в более современную упаковку. Да всё еще проще, сами попробуйте сделать эксперимент у себя на кухне. Возьмите персонажей из подростковых комиксов, снимите что-то в стиле «Черепашки ниндзя против человека-невидимки» и успех гарантирован. Всё зависит от контекста.

Контекст — это великая штука. Контекст — это архиважно, товарищи. Он определяет жизнь знака внутри языковой структуры (ведь мир — давно уж не мир, а текст). Всё это культурологическое занудство работает в окружающей действительности. И чем дальше, тем очевиднее. Контекст определяет тренд. Вы же любите тренды, маленькие модники. Социальный контекст конструировался правительствами, революциями, иерархической системой, улицами, телевидением, то есть универсальными языковыми формами. Сегодняшний метаязык — интернет. Все претензии к нему. Этот негодяй, точно христианский проповедник, говорит, что хорошо, а что плохо. И позиции его меняются ежедневно. Поскольку молодёжь, неокрепшая умом и сердцем, легче других поддается подобным провокациям, то нагляднее всего ситуация просматривается именно там — на пабликах «Вконтакте» и всяческих буржуазных Тамблерах. Мы решили составить небольшой список (большие списки никто не любит) вещей и явлений, которые обрели своё второе дыхание, будучи помещенными в нужный контекст.

Еще совсем недавно, буквально пару лет назад, смотреть ящик считалось крайним моветоном. На это были объективные причины. Телевидение отживает своё. Эфирное время переполнено низкокачественными сериалами про ментов, мракобесными ток-шоу и патриотической пропагандой. Но его величество контекст внедрил госпожу иронию в этот макабр. Сегодня русскоязычное информационное пространство заполнилось цитатами из украинских тв-шоу и сериалов двухтысячных. И если сначала любители поностальгировать довольствовались просмотром картинок с забавными сюжетами и надписями, то теперь искушенному зрителю этого мало. Молодежь, вслед за домохозяйками, реально подсела на телевещание. Сайт украинского канала СТБ не выдерживает наплыва зрителей после выхода новой серии «Хата на тата» или «Кохана, ми вбиваємо дітей». Маркетологи ликуют и умело используют момент, увеличивая градус идиотизма в каждом следующем выпуске. Сам продукт крайне абсурден и переполнен колкими цитатами, но не суть. Подобные тренды — это абсолютная случайность. Бесконечное количество пабликов «Вконтакте» порой выдает искру, которая становится настоящим дискурсом. Со всеми экономическими и культурными вытекающими. Угасает этот дискурс так же быстро и внезапно, как и появляется. Поэтому не пропустите момент, когда вчерашняя актуальная ирония превратится в повседневную банальщину.

Серьёзно, но не подумайте, что сия бедность каким-либо образом связана с добродетелями и христианским аскетизмом. Слишком линейно и не по фешену. В эстетике нищебродства рассмотрели нечто пролетарское, народное. Причастность к данной среде детерминируется экономическим положением. Трушные голодные студенты помещают бедность в новый контекст с помощью винтажных шмоток и дешевого алкоголя (рок легенды 80-тых глотали портвейн литрами и жили припеваючи). Порой в этом зеркальном отображении экономически неокрепшего пространства чувствуется некая доля романтики. Претензия на выравнивание возможностей и благополучное отчаливание из бухты рабочего класса. Совсем иначе выглядят потуги богатых на этом поприще. Дырявые джинсы от Гоши Рубчинского за 50 000 рублей с последним Iphone в кармане. Борьба противоречий, не иначе. Подобные атрибуты несут в себе такое количество коннотаций, что понять мотивы владельцев становится немного затруднительно. Психоаналитики сказали бы, что данная знаковая система используется в качестве сублимации чувства социальной ответственности (сродни фальшивой филантропии состоятельных дядек). «Глядите, ребята, мы такие же, как и вы. Только на ценники не смотрите». Мы же констатируем, что у богатых свои причуды. И не пытайтесь их понять. Контекст денег стоит, господа.

Если вам, не дай бог, больше тридцати, то вы, может быть, и не в курсе, что из пищи гастарбайтеров и водителей маршруток, шаурма превратилась в настоящий тренд среди «креативной» молодёжи. История гласит, что всё началось со страницы «Вконтакте» «Красивые девушки и шаурма». Потом посыпались сотни обзоров на восточные лакомства в разных местах, городах и странах. Удивительные метаморфозы. Наверное, самый яркий пример создания шумихи на ровном месте (данная фраза никак не дискредитирует вкусовых достоинств шавермы). Мы провели мысленный эксперимент, опросив любителей уличной еды у передвижных вагончиков. Каждый из них уверенно нам ответил: «Ничего не знаю. Покупал до того, как это стало мейнстримом». Отрицание своей среды обитания под давлением общественного мнения — классика жанра. Ничего плохого в этом нет (как и в самой шаурме). Главное ведь, с контекстом не облажаться.

Термин из далекого прошлого, которое, казалось бы, закончилось только вчера. Из лихих двухтысячных, что сохранились в памяти в разрешении 480×600. Десять лет назад явление, которое лучше всего переводится на великий и могучий, как роскошь, решили понести в массы. Тогда подобные тенденции могли выживать годами. Но проект отжил своё. Сам гламур мимолётно вызывает энное количество ассоциаций: розовые топики, обложки Cosmopolitan, искусственные китайские шубы, силикон, Ксения Собчак и дешёвый кокаин. Роскошь для бедных, проще говоря. Всё это вдруг вернулось (кроме Ксении Анатольевны, она делом занята). Вернулось, конечно же, основательно модернизировавшись. Новое поколение молодёжи, уже достаточно вестернизированное, решило достать китайские шубы и розовые топы из антресолей. Сегодняшний гламур — это модные кроссовочки, блёстки, Tumbler эстетика, Гоша Рубчинский и тусовки под техно. Постмодерну плевать, что с чем соединять. Лишь бы было прикольно и с приправкой самоиронии. Интересно, будут ли сегодняшние семнадцатилетние креаклы, спустя годы, с некой неловкостью и стыдливой насмешкой вспоминать эстетику десятых? Если нет, то как-то нечестно получается.