Анна Терешкина. Не в одного
Сперва может сложиться впечатление, что стихи Анны Терешкиной — это такие физиологические очерки в столбик, детальное самоописание представительницы определённой среды (мы быстро узнаем, кто она, и что это за среда: художница, феминистка, левая активистка, занятая, предположительно, прекарным — автозамена предлагает «прекрасным» — трудом). Всё так, но в этих стихах есть дополнительное измерение, которое, собственно, и превращает бытописательство в поэзию — это измерение задаётся диалектической оптикой, обнаруживающей и заостряющей противоречия и зазоры в быту и повседневности.
Отчасти мне кажется, что стихи Терешкиной — долгожданная феминистская ревизия Кирилла Медведева периода «Текстов, изданных без ведома автора», когда говорить всё оказалось уже невозможно («новая искренность» потерпела банкротство), но стихи Медведева остраняли ещё повседневность обычного московского мужчины, а не левого политического активиста. Как и у Медведева той поры, у Терешкиной на первый план выходят бытовые, казалось бы, ничем не примечательные приметы повседневности (инстаграм, шампунь в чужой ванной и т.д.) — но они описываются с политизирующей их страстью и, одновременно, чутким вниманием к обычно ускользающим от внимания деталям, противоречиям и парадоксам, составляющим самую их суть — и эти детали и противоречия выводятся на поверхность.
Мне сложно писать это предисловие; мне всё ещё непонятно, из какой точки и в каком качестве говорить. Анализировать стихи, столь тесно связанные с биографией, с личным, трудно всегда: велик риск промахнуться и задеть то, что задевать холодным ножом анализа нельзя. Тем более сложно, когда ты — мужчина, пишущий о стихах женщины, говорящей о своём опыте. Опыт, переданный в этих стихах, — опыт женский; то, о чём в них рассказывается, будь то женская баня или женская мастурбация, это такие места, в которые мужчине заведомо нет входа — так же, как нет входа, например, в самоощущение левой активистки в преимущественно маскулинной политической организации.
Но тем стихи Терешкиной и важны, что они не герметизируют этот опыт, а наоборот — они этот вход открывают. Через соединение личного и универсального. Через любовь и страсть, которые соединяются с отстранённым, аналитическим и честным взглядом на себя и на мир вокруг. Это по-настоящему страстные и одновременно очень умные стихи, в которых аффект и анализ идут об руку. За это я и люблю их больше всего.
Никита Сунгатов
1.
мы не занимались любовью.
он услышал в песне, которую я поставила: «где вырос хуй, там есть мизогиния».
он взял мою руку под одеялом, протянул вниз и сказал:
«вот моя мизогиния, смотри какая маленькая»
моя рука была холодной, под двумя одеялами.
мы не занимались любовью.
я пересказывала разговор с мамой и все шутки, которые ей пошутила.
он шутил так, как при маме не шутят,
и никак не мог понять, почему моя мама его так любит.
она говорит, что это божий дар,
я сказала ей: мы договорились, что если мы влюбимся в других,
то просто поговорим об этом. мама считает,
что надо воздерживаться от соблазнов.
но она забыла, что мы нашли друг друга, поддавшись соблазну.
мы не занимались любовью.
мы лежали, мерзли и спорили, чья задница холоднее.
может, мы займемся любовью завтра
а, может быть, послезавтра.
2.
Заходим домой,
Падаем на кровать
И начинаем играть с котом.
Мы хотели поужинать вместе,
Выбрать наушники в каталоге,
Посмотреть сериал, заняться сексом,
Но мы играем с котом
До поздней ночи,
Пока глаза не начинают слипаться.
Утром просыпаемся и продолжаем,
И ничего не можем поделать.
Нам так хорошо втроем,
Что ты с трудом вспоминаешь
О списке дел
И неотвеченных сообщений.
Я любуюсь украдкой,
Как кот рвет твою руку,
И забываю, чем хотела
Сегодня заняться.
3.
Богиня инстаграма, дорогая, пожалуйста,
не предлагай больше мне отправить
свои сториз этому пользователю,
от упоминания которого я чувствую
себя немножко использованной.
Меня фрустрирует его юзерпик
в предложках фейсбук-чата, в поиске вконтакте.
Вот телеграм такой умный парень —
давно все понял и перестал мне его показывать,
сразу стало жить веселее.
В нашем колхозе мало с кем можно початиться,
большинство заняты на посадках.
Последние сплетни бросают в ленту
и преют в тесном пространстве.
Кто с кем спит, кто от кого рожает,
кого хотят посадить и почему еще не сажают.
Мне нравится наша нежная девичья солидарность
в вопросах о количестве алкоголя на вечер.
Мне нравятся наши босые пятки,
ступающие по льду весной.
4.
Мой первый робот любовник
это — велосипед,
Он самый лучший,
Можно не спрашивать,
Хочет он или нет,
Сможет он или нет.
Мой последний робот любовник —
Это мой президент,
Он самый лучший,
Он никогда не спросит,
Хочешь ты или нет,
Сможешь ты или нет.
5.
оказываешься в чужих ванных
и думаешь обычно:
наконец попробую все эти средства,
которые есть у настоящих женщин.
вот эту баночку понюхаю, потом вон ту.
как загадочен этот шампунь,
как многозначительна маска.
о как красивы они и как заботливы.
а я даже в женственности самозванка,
ведь у меня есть только мыло дегтярное
да глиняный порошок
(это лукавство, конечно, но
таков эффект чужих ванных)
6.
Мастурбация после
Грозы, вместе с грозой,
Я бы хотела, чтобы моя
Рука стала твоей рукой.
Я хотела бы быть тобой,
Но у меня нет таких органов,
Всех этих штук красивых,
Пугающих. Кожа это тюрьма,
Кожа это тюрьма, трешь ее,
Чтобы на миг почувствовать,
Что её нет, что её нет,
Что ты висишь над горой,
Льешься вниз и грохочешь.
А после думаешь, ну вот руки,
Зачем они тут торчат?
Мыть их или вот так уснуть?
И на вдохе найдя ответ,
На выдохе все забыть.
7.
Внезапно я поняла, что можно пить вино не в одного,
А с книжкой стихов Насти Денисовой 2010 года.
За один бокал я прочитала три или четыре стихотворенья,
Успела съесть полтора яйца (половинку скормила коту)
И остаток бутерброда с сыром, буквально огрызок,
Который я не доела, провожая другую Настю.
Аффект наступил на десятом слове «привет»,
Которое в последнем стихотворенье
Упоминается восемьдесят семь раз.
И после этого я пыталась припомнить все, что звучало
Ритмичными голосами последние несколько дней,
Но всё превратилось в марлю.
…
Мы сидели на кухне втроем, и я спросила,
Как понять, когда мне пора,
Как понять, когда мне пора,
Как понять, когда мне когда
Пора пить таблетки от всей боли мира?
Я иду по солнечной улице в такой
Красивой кепке, вся такая красивая,
И вспоминаю, на какой же полке,
На какой полке у меня в комнате
Лежат таблетки от всей боли мира.
Я сплю так крепко, так глубоко,
Каждое утро я выползаю из глубины,
Мышцы болят, тянут внимание,
Может, мне рановато пить
Таблетки от всей боли мира?
В какую булочную мы пойдём
Сегодня? В ту, что на правом углу
Или на левом? Может быть, там
Дадут, может быть там раздают
Таблетки от всей боли мира?
Можно ли пить алкоголь, когда
Пьёшь таблетки от всей боли мира?…
8.
Кривая улица зацепилась за штанину. Музейная женщина вяжет с помощью смартфона. Считает петли, изнаночная или лицевая. Получается красивый рисунок свитера. Можно наложить на фотографию сына в инстаграме… Смотрительница смотрит, наблюдательница наблюдает. На блюде жирная музейная коллекция одного из столичных городов европы. Этот ресторан слишком дорогой, люстра слишком хрустальная, музыка слишком сладкая.
Меня может стошнить в автобусе, стошнить в темноту на границе трех стран прямо сейчас. Я утрусь своим пионерским галстуком, который всегда ношу в трусах на случай классовой войны.
9.
чтобы чаще спать с тобой,
я вступлю в твою партию,
все будут знать, ради чего я там,
будут коситься на меня
пренебрежительно,
будут делать вид,
что меня нет.
такие серьёзные.
такие серьёзные.
а я буду делать мою революцию
тихо под музыку.
потому что она не нужна,
никому не будет нужна
если я не смогу любить тебя
тихо под музыку.
тихо под музыку.
10.
и я засыпаю и живу там внутри,
просыпаюсь в роддоме в куче соломы.
бОльшая часть больницы — библиотека.
на стеклянной стене — портреты кубинских революционерок,
слезы текут из глаз при мысли, что все они умерли.
вы знаете хоть одну кубинскую революционерку по имени? я — нет.
решила назвать их именами детей, но до сих пор не знаю ни одного имени.
просыпаюсь в роддоме в куче соломы.
какой сейчас месяц? и я — на каком месяце? ничего ничего не помню.
хожу по темной библиотеке с большим (небольшим) животом и глажу корешки книг…
в твоей постели такие странные сны.
сегодня у нас в голубом коридоре прогнил пол,
мы с Вадимом смеялись и прыгали, пробивая дырки к соседям снизу.
гнилой пол, гнилая гендерная идентичность, скоропортящиеся зубы…
моя зубная врачица в черных перчатках щебечет по-итальянски по телефону.
я ничего не чувствую, она уколола хорошую анестезию.
она колет в меня дорогую под видом бесплатной из солидарности.
сделаем вид, что никто не заметил. зато
теперь я все знаю про её свекровь, это опасная женщина.
никогда не поеду к ее свекрови, и не просите…
такие красивые черные резиновые перчатки.
вот и всё, теперь у меня все в порядке, правда.
11.
расслабление как результат многодневных усилий.
многолетних усилий.
я прихожу сюда, в мир феминных тел,
чтобы стереть свой пол,
посмотреть на них аккуратно,
таких спокойных,
убежавших на пару часов
от детей, мужей, внуков, долгов,
бедности и начальников,
терпения и отчаяния.
в царство жары и молчания.
все молчат, только дышат как печи.
и мне нужно так же дышать.
сегодня показала новенькой ковш с рукавицей, чтоб поддавать.
она сказала: «подкинуть», я не поняла.
думала потом о разделении языка и чувств:
можно перебирать как крупу,
а можно поделить с
или есть кашу с черными точками,
если нравятся точки, а тем более черные.
вот женщина сильная моет старую мать,
говорит ей после парной: посиди пока.
буду ли я
моя никогда не ходит в бани одна.
и потом всё слышу, слышу слышу
дыхание и движение, дыхание и движение
тянет ток водяные насосы,
убегает вода в водосток.
я хочу быть огромной как печь,
чтоб никто меня в карман не сажал.
12.
Яблоки сезонные, картофель красный,
Сок из тыквы по акции,
Тоника субдоминанта тоника,
Хуй пизда.
Год назад ты украл для нас презервативы
Они до сих пор не кончились.
Ка шесть четыре доминанта
Пациенты успокаиваются
Повторения лечат лечат
Тоника доминанта тоника
Салат два по цене одного
Вино китайское йогурт монгольский
Презервативы никогда не кончатся
Мы смеемся, мы всегда смеемся
Гармония не изменится
Пациенты успокоятся
Но не излечатся
Субдоминанта ка шесть четыре тоника
При необходимости повторить.
Об авторке:
Анна Терешкина, художница. Родилась в 1986 году в Омске, с 2012 года живёт в
