Фестиваль независимых театров «Центр» #centrfest в Воронеже закончился 4 мая, но я еще некоторое время продолжу делиться своими впечатлениями.

3е мая — день пятый.

Этот день для меня начался в 9.30 со знакомства со спецпроектом фестиваля — серией из двух перформаносов, объединённых под названием LOVE IS DEAD.

Перформанс «Любовь» я проходила после перформанса «Смерть». Он оказался довольно мучительным квест-пробегом по городу, где ведущий нашу группу актёр (мужской путь) время от времени отыскивал в разных укромных местах, фрагменты любовной переписки и бежал дальше. В какой-то момент мы встретились с группой, которую вела девушка, и состоялся реальный крик-диалог через всю ширину ул. Плехановская в районе остановки Центральный рынок. После чего все побежали дальше по только проводнику ведомому маршруту. Почему надо было двигаться в таком темпе по такому маршруту — осталось загадкой. В какой-то момент стало невыносимо скучно, и я стала замечать какие-то штуки, встречавшиеся на пути в городской среде. Одуванчики. Собака. Хаотичная композиция из выброшенных вещей у мусорных баков…

Этот кросс был абсолютно не приспособлен для какой-либо другой аудитории кроме спортивно подготовленных людей. Вычленить на такой скорости хоть какие-то смыслы, также было весьма затруднительно. Мы пробегали через повседневность и закончили под мостом на признании главного героя в собственной стеснительности. Были ли мы ведомыми или преследователями? В какое состояние кроме усталости хотели погрузить нас создатели перформанса для меня осталось неуловимым.

Перформанс «Любовь» предварял текст, далее была инструкция по участию и собственно пробег, и далее была звуковая дорожка, которую прислали позже на почту. Может быть, если бы я достаточно уделила внимания тексту до и звукам после, что-то для меня бы и сложилось, но увы, ни с текстом, ни со звуковым рядом справиться у меня не получилось. Чувство скуки немедленно настигало и длить его совершенно не хотелось.

Перформанс «Смерть» или «Орфей не придёт» — был полной противоположностью своего собрата. Он начался у здания, как потом стало понятно, морга или отделения судебно-медицинской экспертизы, куда нас с коллегами (Леной Гордиенко и Юлией Кармазиной) привезли на автомобиле от Никитинского театра. Эта трансферная поездка, точно не была частью перформанса, но могла бы быть, т.к. мы почему-то объехали квартал, чтобы пересечь железнодорожные пути, проехать Работницу с Пожаркой, куда всех детей города водят в музей, и свернули на ул. Шишкова, дальше мои знания закоулков родного города сдались…

В начальной точке перформанса, пока мы распределялись, кто в какой машине поедет совершать своё «посмертное» путешествие, город подкинул первое символическое зерно — водитель крытой машины с заготовками гробов, шумно закрывал створку и о чём-то вслух ворчал.

Мне достался комфортабельный автомобиль, я выбрала сесть рядом с водителем, которым оказался Борис Алексеев, представившийся Хароном. Пришлось совершить некоторое усилие, чтобы переключиться в режим зрителя и воспринимать Бориса как Актёра. Было не до конца понятно требуется ли что-то говорить, как-то реагировать и взаимодействовать с перформером или нет. Интуитивно как-то пыталась подстроиться. В ходе этой поездки с Хароном звучал текст, три истории. Каждая из них так или иначе была привязана к какому-то объекту, зданию, части городской среды.

На пути также встречались символические подсказки города — вдруг на билбордах открылась реклама, подбрасывающая слова в тему. Сейчас их восстановить трудно, но что-то вроде — «счастливый финал» или близкое к тому, и что-то ещё.

Если бы это был спектакль Rimini Protocol, можно было бы точно сказать, что это часть спектакля, что передвижения выверены по секундомеру, и это запланированный эффект. В случае с работой Олега Христоюбского, это, скорее, дополнительные случайные бонусы городской среды.

Поездка с Хароном сопровождалась интересным саундтреком. После я пожалела, что не записал названия композиций. Часть треков принадлежала авторству Джессики Мосс.

Поездка с Хароном закончилась недалеко от набережной. Мы попрощались, и я попала в руки следующему перформеру, который попросил меня надеть маску, и далее вслепую следовать за ним. Этим проводником был актёр Дмитрий Лысенко. Он вёл меня с завязанными глазами через небольшую «рощу» к берегу воронежского водохранилища. Это был проход через звуковую инсталляцию, состоявшую из колокольчиков «музыка ветра» и записей чтения/ пропевания религиозных текстов разных конфессий. Смыл текстов у меня считать не очень получилось. Я старалась сохранять равновесие и не напрягаться, и кажется у меня это получилось. Для человека с не очень хорошим зрением, перспектива слепоты всегда довольно ощутима, поэтому игры с отменой зрения могут быть болезненными. Переживать наяву страшнейший кошмар бывает довольно тяжело. Мне было легко и как-то надёжно, я просто следовала за рукой, которая меня поддерживала, отказываясь в каком-то смысле от собственной воли и телесности (раз уж это погружением в посмертный опыт).

Дойдя до песка и собственно набережной, маску разрешено было снять. Мой проводник попрощался и покинул меня. Я оказалась в ещё одной уже видимой инсталляции. Верёвка с белыми одеждами, расписанными текстами о людях и том, что они не успели или уже не успеют сделать. Смутило только уменьшительно-ласкательные имена и указание возраста — «Лидочка, 63 годиков», «Андрюша, 55 годиков». Меня почему-то это задевало, казалось не уместным и выпадающим из предъявленной стилистики.

Далее на столе можно было взять бокал вина или сока, лист бумаги и написать заветное желание, которое потом сжигалось.

На берегу стояло фортепиано, и тапёр играла живую музыку. Тут же существовало ещё несколько перформеров и участников перформанса, пришедшие до и после меня. Ещё одним режимом на берегу было созерцание окружающего пейзажа, воды и т.д.

Переживание путешествия с Хароном, где через истории тебя опрокидывают в мысли о том, что ты успел/ не успел, сделал, сказал, в рефлексию о собственной жизни. Слепая прогулка как переживание перехода в неизведанное, в отказ от воли, самости и даже отчасти телесности. Сцены на берегу как столкновение с другим и одновременно природой/космосом с выходом, возможно, в будущее. Такая трёхчастная конструкция и её наполнение видится мне убедительным и успешным опытом сайтспецифического театра, впервые состоявшегося в нашем городе.