Спектакль Роже Барната «Pendiento de Voto» («Centro Dramático

Nacional», Испания, 2012 год) — один из примеров театрального

эксперимента с вовлечением. Спектакль играется в

классическом театральном пространстве, но без участия актёров: все

участники спектакля — это неподготовленные зрители. Ход действия

строится на механизме дистанционного голосования, посредством

которого зрители взаимодействуют с виртуальным помощником,

«Системой».

Задаётся ситуация голосования следующим образом: на входе

каждому зрителю выдаётся специальный пульт с двумя кнопками.

Участники занимают места в зрительном зале, совпадающие с номером

их пульта. Перед ними находится экран, на котором высвечиваются

вопросы с вариантами ответа, за ограниченное время зрители могут

проголосовать, нажав одну из двух кнопок или воздержавшись. После

каждой сессии голосования на экране высвечивается статистика и 

раскрашенная в соответствии с ответами карта зала. Через этот же экран

со зрителями общается виртуальный персонаж, «Система», который

не только задаëт вопросы, но и комментирует ответы зрителей.

Действие спектакля разделено на три части. В первой

каждый зритель голосует самостоятельно, сам за себя. Во второй

места в зале перераспределяются: зрители, у которых были самые

схожие ответы, теперь садятся рядом и должны голосовать вместе —

возможность пользоваться пультом остаётся у одного человека в паре.

В третьей части зрителей делят на четыре «партии» по сходству их

ответов, возможность голосовать остаётся у одного человека в каждой

группе, пульты всех остальных участников блокируются.

В конце третьей части «Система» предлагает зрителям выбрать одного

представителя, который будет голосовать за всех. На фестивале

«Our Stage» в Дрездене зрительный зал отказался это делать, и 

представитель был назначен самой «Системой». После его отказа

голосовать, «Система» заблокировала и его пульт и стала

демонстрировать на экране «сфальсифицированные» ответы.

Например, после вопроса «Любите ли вы меня?» на экран выводились

ответы «Да» от всех участников, хотя пульты голосования у всех были

заблокированы. Дальнейшая коммуникация «Системы» со зрителями

строилась по принципу провокации: включалась неприятная музыка

с повторяющимися словами «У людей есть власть!», на экран выводились

фразы: «Да, да, говорите мне грязные слова. Я умоляю вас»,

«Чувствуете, насколько эротична власть?» и так далее.

Опираясь на собственный опыт участия в «Подвешенном

голосовании», могу сказать, что эмоциональная

реакция в ответ на финал спектакля была очень сильной. В ней

смешивалось переживание бессилия, негодования и личной обиды на

«Систему». Настолько сильное переживание внутри

игровой ситуации, от которой вроде бы легко отстраниться, решив,

что это всё не по-настоящему, было довольно удивительно. Чтобы

понять, как именно режиссёр вызывал эту эмоциональную реакцию,

я хочу последовательно разобрать, как был устроен спектакль.

Попадая в зал, зрители с самого начала настраиваются на то, что

«Подвешенное голосование» моделирует ситуацию демократического

голосования и совместного управления государством. Эта аналогия

задаётся вопросами, которые «Система» выводит на экран:

«Стоит ли объявить это помещение нашими владениями?», «Стоит ли

ввести обязательную военную службу, чтобы быть готовыми отвечать

на атаки и бунты?» Ряд вопросов направлен на появление специальных

ролей-функций, на которые вызывались участники из зала:

«армии», «председателя», «работников здравоохранения». «Работником

здравоохранения» во время спектакля в Дрездене был назначен

участник, ответивший утвердительно на вопрос: «Есть ли в зале

специалисты-медики? Врач, медсестра?» В этом случае реальное

социальное положение участников и их статус внутри ситуации

спектакля оказывались напрямую соотнесены между собой.

Правила этой «демократической игры», как называет

происходящее «Система», будто бы согласуются с участниками,

однако, большая часть из их принимается всеми по умолчанию:

мы отвечаем на вопросы «Системы», у каждого вопроса есть только

два варианта ответа, решения принимаются

большинством и так далее. Кроме того, часть зрителей, ответив «Нет»

на один из первых вопросов: «Уверены ли вы в том, что будете

способны принимать решения сегодня и следовать им?», оказывается

лишена права голосовать. Таким образом «Система» акцентирует

личную ответственность присутствующих за их решения

и в то же время создаёт первую провокацию, демонстрируя

свою власть над участниками. Всё это, пока зрители просто

адаптируются к происходящему и предлагаемым им правилам,

не вызывает никакой реакции.

Вопросы, ответы и комментарии на них «Системы» — основная

форма действия в «Подвешенном голосовании» и основной способ

управлениями вниманием и ожиданиями зрителей. Большую часть

спектакля зрители с интересом следят за неожиданными поворотами

в последовательности вопросов, реакциям «Системы» и

проявляющемуся прямо здесь и сейчас мнению каждого человека в

зале.

Приведу типы вопросов, которые задаются зрителям по ходу

спектакля:

− Личный вопрос от «Системы»: Все здесь? Вам весело

голосовать?

− Вопрос на выражение мнения: Должно ли домашнее задание

в школах быть отменено?

− Вопрос на рефлексию происходящего: Честно ли, когда

система позволяет вам отвечать только Да и Нет?

− Вопрос, влияющий на происходящее в зале: Хотите ли вы

увидеть снег в театре?

− Вопрос на установление правил голосования: Должны ли мы

ориентироваться на мнение большинства? Должны ли у нас быть чёткие

правила?

Как видно из этого списка, в ситуации голосования смешиваются

режимы принятия совместного решения и простого выражения

мнения в духе социального опроса. В результате, зрители не могут

предугадать, какие именно ответы к каким именно последствиям

приведут, как именно «Система» отреагирует на их ответы. Так, отвечая

«Нет» на вопрос, будете ли вы принимать ответственные решения,

зрители не знают заранее о том, что будут заблокированы.

То же относится к комментариям и оценкам «Системы». Например,

один из её вопросов зрителям звучит так: «Думаете ли вы, что на самом

деле вы ничего не решаете, и всë было решено за вас до того,

как вы пришли?» Большинство ответов на сессии в Дрездене

было «Нет», что комментировалось на экране многозначительной

фразой «Вы романтичны».

Переключение между разными типами вопросов задаёт

двойственную роль «Системы» в структуре спектакля. С одной стороны,

«Система» помогает зрителям принять общие решения. Ответы

зрителей влияют на происходящее в зале, для этого с регулярной

частотой в спектакле появляются вопросы про музыку —

кого из двух исполнителей хотят послушать зрители, и снег —

хотят ли зрители увидеть театральный снег. Большую часть спектакля

все решения принимаются большинством, это воспринимается как

данность, пока «Система» не начинает задавать зрителям

рефлексивные вопросы: «Думаете ли вы, что большинство принимает

хорошие решения?», «Должно ли мнение большинства победить?»

После этого на какой-то период устанавливается принцип принятия

решений меньшинством.

С другой стороны, «Система» выступает как посредник

между зрителями и большей социальной структурой,

которую и можно обозначить понятием «система».

Это проявляется в комментариях в духе: «Даже если ваш голос

не засчитывается, продолжайте голосовать всё равно. Система

слышит вас». В этом случае происходит отсылка к некой другой,

обезличенной силе, которая задаёт логику происходящего.

По отношению к ней зритель выступает как пассивный и 

доверяющий, это усугубляется тем, что голосующие не знают

реакции «Системы», которая последует за тем или иным ответом.

Кроме непосредственного текста вопросов и комментариев

«Системы», динамика действия в «Подвешенном голосовании»

строится на постепенном изменении правил коммуникации.

Анализируя структуру действия в «Подвешенном голосовании»,

можно выделить два уровня коммуникации, а именно:

1) живое общение зрителей, принятие ими совместных решений

2) общение с «Системой», принятие решений, которые будут

отражены на экране

Если в начале участники могут только голосовать с помощью

пульта и видеть общие результаты на экране, то к концу они принимают

решения в группе, обсуждая и договариваясь. Одновременно с этим всë

больше людей теряют право голоса — их пульты блокируются. Пока

ситуация выглядит как коммуникативный тренинг, выявляющий

людей со схожими позициями, блокировка пультов голосования не

воспринимается зрителями как что-то существенное. Таким образом,

развитие действия противоречиво движется в сторону сплочения людей

на уровне живой коммуникации и одновременного лишения их

инструмента коммуникации на уровне взаимодействия с «Системой».

Опишем, как это происходит, по тактам:

Таким образом, объединяя аудиторию в группу, в которой может

происходить открытая и прямая коммуникация, «Система»

одновременно отбирает у людей право голосовать и влиять на ситуацию

на экране. В финале это создаёт напряжение и противоречие — у

зрителей появляется ощущение собственной силы как группы и,

одновременно, бессилия из–за разрыва петли обратной связи с

контролирующей пространство спектакля «Системой».

Эмоциональная реакция зрителей фактически является следствием

драматического поворота в структуре спектакля.

Изначальная ситуация строится как система игровых правил,

моделирующих демократическое управление: каждый голосует,

решения принимаются большинством, все ответы выводятся на экран.

Отдельные намёки и комментарии «Системы», рефлексивные вопросы и

провокативные предложения пропускались зрителями, поскольку общая

рамка ситуации продолжала соответствовать образу «демократической

игры». Действия «Системы» в последней кульминационной фазе

воспринимались участниками остро во многом из–за нарушения тех

принципов, которые были установлены ей же по ходу спектакля:

например, в финале «Система» сама запускает музыку и театральный

снег, хотя до этого каждый раз это решение согласовывалось со

зрителями. Итоговая ситуация, в которой зрители, объединённые в

толпу, оказывались перед отменившей изначальные правила

«Системой», явно моделировала ситуацию тоталитарного государства.

Эта параллель поддерживалась упоминанием «обыкновенного

фашизма» и «Канцлера»: образ Гитлера как диктатора-фашиста

накладывался на игровую роль «Системы», усиливая эмоциональный

эффект.

Остаётся ответить на вопрос, почему «Подвешенное голосование»

можно считать спектаклем. Важно отметить, что изнутри действия

жанровая форма происходящего обозначается «Системой» как

«демократическая игра» или «сессия», но не как спектакль. Несмотря на

это, действие «Подвешенного голосования» грамотно и

последовательно срежиссировано. Частью этой режиссуры оказывается

постепенное формирование у зрителей убеждения в том, что они могут

принимать решения и определять происходящее в зрительном зале, как

это можно было бы ожидать от процесса, названного «демократической

игрой». Театральная, а не игровая природа происходящего открывается

в полную силу в финале спектакля. Именно поэтому «Подвешенное

голосование», на мой взгляд, является интерактивным спектаклем, а не

игрой: у участников есть возможность взаимодействия и друг с другом,

и с «Системой», но решения зрителей не влияют принципиально

на ход действия. Зрители становятся частью очень точно продуманной

драматургии, которая выстраивает их ожидания и ассоциации, чтобы

спровоцировать очень определённую реакцию.

Двойственность игровой и театральной природы «Подвешенного

голосования» так же помогает понять природу эмоционального

переживания в конце спектакля. Роже Барнат создаëт парадоксальную

ситуацию: зритель, настроившись на ситуацию соучастия, внезапно

обнаруживает, что он находится в театре и не может влиять на

происходящее. Это обнаружение приводит участников к разочарованию

и возмущению. В свою очередь, эта реакция является частью

режиссëрского замысла и грамотно переносится авторами спектакля на

отношения зрителя с обществом и властью.

Материалы:

Официальная страница спектакля на сайте театра FFF. Оттуда взяты все фотографии.

Скрины экрана с сессии в Дрездене на фестивале «Our Stage» (2019)



Канал в ТГ: https://t.me/teatrovednik