— И, пожалуйста, не курите в квартире.

— Я не курю.

— И мальчику своему скажите, чтобы не курил. Или девочке. Кто там у вас. Сейчас все перемешалось.

А у меня квас, сардельки, пачка чая и молоко в розовом пакете. Хозяин квартиры — интеллигентный, с жидким каштановым хвостиком, худощав, моложаво подвернутые рукава футболки — кладет ключи на тумбочку, инструктирует напоследок:

— Белье здесь, полотенце и туалетная бумага вот.

Подмигивает мне, фотографируя документы, потом скрывается за дверью.

Суточные, почасовые квартиры бизнес прибыльный, сопряженный с хорошей долей риска — мало ли какие клиенты попадутся. За одну неделю в моем городе произошло сразу два убийства арендодателей — одну зарезал мужчина, вторую в нервном психозе прикончила женщина.

Я пытаюсь растерянно вскипятить чай и подготовиться к встрече. Кто обычно снимает суточные квартиры — молодые парочки, любовники, приезжие.

Я была каждым из этих персонажей в разное время и этот опыт чужого жилья, которое принимает тебя с готовностью старой проститутки, помог, наконец, обрести важное. Но об этом в конце.

Первая квартира, в которую я шла с намерением лишиться невинности с тогда, казалось, любимым человеком находилась в центре, в старом районе. Здесь повсюду тополи отбрасывали прохладную тень, модные кофейни вечером зажигали лампочки, припаркованные у дороги автомобили, выдавали в хозяевах наличие денег и отсутствие вкуса — леопардовые салоны на каждой второй дорогой тачке.

Я иду и запинаюсь, мне страшно и недавно исполнилось 23. Мой избранник статен, белокож, хорошо воспитан и сын маминой подруги. Он нежен и податлив, как подтаявшее масло. Квартира прекрасная, нет, она потрясающая. Просторная, светлая, комнатные цветы в керамических горшках, чистая ванна и большая кухня — тогда я это не оценила, тогда это показалось нормальным.

На стене, напротив кровати висел портрет пожилого мужчины в тюбетейке. Он смущал, он походил на моего деда, поэтому раздеваться перед ним было стыдно.

— Перевесь, — попросила я, — Сними.

— Что за ерунда, прекрати, иди сюда.

Затем какие-то жалкие, обидные препирания, в итоге картина накрыта, но настроения уже нет, в общем, мы просто попили чай и разошлись.

Вторую квартиру мне нашла сестра, я была в ее городе проездом и стеснять никого не хотелось. Женщина — хозяйка выглядела нервно и зло.

— Презервативы по квартире не разбрасывай, в бочок не кидай, дверь никому не открывай, входная дверь сломана, поэтому бродят здесь ночью разные.

Мне повторять дважды не надо, я закрылась на все замки и отправилась в душ.

А его не было.

Стояла раковина и в углу зеленое пластмассовое корыто, оранжевый ковш на бачке унитаза вызывал вопросы — он для умывания или вычерпывания.

Впрочем, писать оказалось можно.

Горячая вода отсутствовала. Я размышляла, что обойдется мне дороже — проезд на такси до сестры, покупка нового таза или вот чистящего средства, чтобы эту посудину как-то дезинфицировать. Новый тазик не заставил себя ждать, Господи, благослови «Пятерочку».

Всю ночь по подъезду бродили, вздыхали, топали. Пару раз кто-то подергал ручку двери, этого хватило, чтобы сон выбросился в окно. В комнате было душно, на улице орали коты, пьяный мужик приставал к некой Людмиле.

«Людк, ну дай, ну че ты, тебе жалко, или она, че, золотая у тебя», и противный такой смешок потом.

Утром квартира выглядела обыкновенно, как вернувшаяся со смены медсестра. На дверном косяке я обнаружила зарубки — отметины роста «Оля 5 лет», «Оля 9 лет», «Оля 13 лет», чуть выше головы «Оля сука».

Следующей была квартира для секса. Здесь все дышало плотской любовью — розовое с бахромой покрывало, гель для душа «… окунитесь в мир чувственных наслаждений», бокалы на тонких ножках, один с отпечатком чьих-то губ.

Но у нее был весомый плюс — девятый этаж. Высоко, за окном как на открытке острые воротнички гор. Мне нравилось наблюдать чужие размеренные жизни в окна, напротив.

Уходя, я столкнулась с соседом. Он высунулся за дверь, оценивающе меня разглядывая, обескуражено цокнул, видимо не нашел меня достаточно распущенной.

Квартира №50 находилась не на Большой Садовой, а далеко за городом. Однушка, в старом двухэтажном доме, полная нечистой силы.

Мне нужно было переночевать сутки, а утром устроить то немногое, что от меня требовалось на похоронах пожилой родственницы.

Совсем рядом находился психоневрологический диспансер, поэтому казалось, что все вокруг пропитано больничным запахом — смесью спирта и тушеной капусты.

Эта квартира меня отторгала. Мизинцем я собрала все углы, мебель будто ставила мне под ножки. У кипящего чайника оторвалась ручка, и я не обварилась каким-то чудом. В ванне в трубах выл шайтан.

В отражении стеклянных створок старого серванта чудились смеющиеся рожи. Уснуть было невозможно. Я физически ощущала чье-то присутствие, некий сгусток пугающей энергии.

Я вышла во двор, села на лавочку под цветущую сирень, словно героиня советского фильма, и заплакала.

Потом были и другие съемные квартиры, в некоторых я задерживалась на пару часов, в некоторых на сутки, где-то отмечала день рождения, в иной укрывалась от домашних.

И вот эти чаепития, разномастные чашки, молитва Николаю Угоднику на входной двери, смешные магниты на холодильниках или липкие ленты от мух — все это выглядело такой гротескной метафорой общепризнанного «семейного очага» или знаменитого «мой дом — моя крепость».

Я так долго боялась лишиться комфорта, что будто нарочно попадала в самые странные жилища. Я никогда не видела того рекламного уюта, где за одним столом собирается вся семья, потому что моя собственная состояла из меня, мамы и кота, а есть я всегда любила в одиночестве.

Чужая мебель, утварь, стены стали вещественными доказательствами, что дома, как такового у тебя нет, дом — это не стены, это твое ощущение себя в месте, где тебе хорошо.

Понадобилось пару месяцев, чтобы вынести из своей квартиры все это безумие в виде фарфоровых ангелочков, панно в стиле “пэчворк”, цветочные вазы, и наконец, освободить место для себя.

Теперь внимание — уроки, которые я усвоила — всегда берите свое полотенце, не открывайте никому дверь, возможно вас не ограбят и не убьют (или нет), но сделают понятой, и вместо того, чтобы заниматься любовью, вы будете присутствовать осмотре места преступления в ровно такой же, как и снятая вами квартире, и стараться не смотреть на труп девушки, накрытой шторкой для душа.