Художественные практики в городском пространстве всегда связаны с последними тенденциями в искусстве, новыми формами и экспериментами. Граффитисты совершают высказывание с помощью баллончика краски, перформеры в качестве инструмента познания города используют собственное тело, активисты открывают выставки в заброшенных зданиях. Объединяет эти практики мимолетность и недолговечность, требующая документации.

Благодаря архивным фотографиям мы знаем, что в 1990 году на площади Новособорной, члены «Всемирной ассоциации нового пролетарского искусства» провели перформанс «Сибирская войнушка» в ходе которого «скамейки на площади были переведены в вертикальное положение, после чего участники перформанса в молчании красили снег и разбрасывали цветы» [2]. В 2016 году на этом же месте лаборатория «Три П» провела перформанс «Тело в парке» для того, чтобы понять «замечаем ли мы как наличие/отсутствие тел в пространстве меняет архитектуру этого пространства». Сближает эти два перформанса не только место, но и реакция полиции, которая в том и другом случае заметила, но не отреагировала на происходящее. А красить снег и разбрасывать цветы через двадцать шесть лет после «Сибирской войнушки» продолжают художники-акционисты Вероника и Аксинья Сарычевы в проекте «Бьютивандализм».

В конце 1990-х в Томск вместе с модой на хип-хоп приходит граффити. Участники новой субкультуры маркерами и автоэмалями наносили свои никнеймы/имена на городские стены. Сегодня граффити стало частью сложного явления «уличное искусство». «Это стало называться стрит-артом, оторвалось от хип-хопа. Теперь этим могут заниматься очень разные люди, с разными музыкальными вкусами, взглядами на жизнь. Работы могут выглядеть как угодно, выполняться какими угодно материалами. И большим критерием стало закладывание смысла/ посыла в работу. Стрит-артисты теперь стали представлять очень уникальную и разношерстную публику, в чем плюс. Но минус в том, что их теперь почти невозможно собрать вместе и заставить понимать друг друга» [1].

Уличное искусство как феномен культуры актуальная тема в современной науке. Попытки систематизировать, выделить основные черты, техники, разобраться в терминологии можно встретить в научных статьях, публикациях на сайтах, YouTube и Telegram-каналах. Сложность исследования заключается в постоянном и быстром развитии уличного искусства: появлении новых техник, практик работы с городским пространством; и его недолговечности.

Из всей разнообразной литературы по уличному искусству выделяется издание 2016 года «Искусство и город» исследователя и художника Игоря Поносова. Автор описывает основные направления развития уличного искусства от первых акций футуристов в 1910-х годах до нижегородского уличного искусства 2010-х. Ценна глава, посвященная российскому уличному искусству, в которой автор выделяет значимые для развития стрит-арта в России имена, проекты и фестивали. Важным исследованием для понимания специфики российского уличного искусства является «Краткая история нижегородского уличного искусства» (2019) года Алисы Савицкой и Артема Филатова. Авторы анализируют причины и предпосылки своеобразия нижегородского искусства, связь искусства с пространством города и его историей. В Томске исследователь-популяризатор уличного искусства Екатерина Кирсанова. В лекциях она поднимает актуальные вопросы «политизированности», «госзаказа», «острой социальности».

Один из главных вопросов уличного искусства — это проблема терминологии. В чем различия «уличного искусства», «стрит-арта» и чем они отличаются от граффити, паблик-арта? Арт-интервенции, выставки, акции, тотальные инсталляции — это тоже «уличное искусство»? По мнению большинства исследователей «уличное искусство» — это сложное и многогранное явление в современном искусстве и культуре. Российский художник и исследователь Игорь Поносов пишет о том, что «Уличное искусство — это практика взаимодействия с городской средой (инфраструктурой, жителями) на грани изобразительности и перформанса — эстетики и этики» [4, с. 13]. И что «не столько визуальная составляющая того или иного произведения, сколько контекст, смысловое содержание, конфликт, возникающий в публичном пространстве как точке пересечения интересов, порой диаметрально противоположных» заслуживает особого внимания со стороны исследователя. Так же он употребляет фразу «полноценное переживание» городского пространства, суть которого в «практике каждодневного наблюдения за тем, какие пространства, процессы и системы города могут быть использованы (взломаны) в качестве носителей или элементов художественного произведения» [4, с. 13.] В этом тексте мы будем опираться на понимание уличного искусства как «взаимодействие с городской средой и её полноценное переживание».

Томское уличное искусство на данный момент не представляет цельного художественного явления. Оно состоит из небольших сообществ, художников и кураторов разных направлений, работающих с городским пространством. Данный текст — попытка объединить в одном материале различные уличные практики: рассказать историю искусства в городском пространстве от первых граффити фестивалей до активистских проектов, монументальных росписей и site-specific работ.

Граффити и настенные росписи

В конце 1990-х в Томске бомбингом занимаются по воспоминаниям райтера Эйджея около тридцати граффитистов, которые наносят с помощью автоэмалей округлые буквы, шрифтовые композиции на городские стены и заборы. Началом формирования граффити-сообщества можно считать 2004 год, когда в Томске прошел первый фестиваль стрит-арта «Кислород» автором которого был граффитист Малой (Вячеслав Иванов). Фестиваль, по воспоминаниям участников был «абсолютно уникальным и легендарным событием» [1], а уличные художники впервые собрались для совместной работы.

Период активности граффити-сообщества приходится на 2008-2011 годы. Он связан с деятельностью команды ORST (ORiginal STandart), сформировавшейся в 2007 году из танцевальной команды. Входившие в нее Dan (Данила Слупский), Scout (Олег Шубин), А41 (Амир Рахимов) и Wind (Виталий Ивлев) — создавали совместные работы, ездили по российским фестивалям и проводили их в Томске. Фестивали, организованные в эти годы, были нацелены на формирование сообщества уличных художников и легализацию граффити. Постепенно от небольших объектов на листах ДВП райтеры перешли к масштабным «патриотическим заборам». В создании одного из таких «Яркие краски Победы» на Набережной реки Ушайки (2010), участвовали ведущие граффити-художники Томска, Новосибирска и Кемерово. В 2011 году Scout и сибирские райтеры провели фестиваль «Pigment Tomsk», во время которого была сделана общая многометровая стена, в ее создании принимали участие авторы из Томска: Dan, Flur (Тимур Шеер), Wind, Hill и Scout. Такие коллаборации уличных художников повлияли на профессиональный рост и преемственность в среде. Со временем граффити-художники осваивают пространства заброшенных заводов, городские стены на окраинах и в центре. Появляется и исчезает большое количество композиций, тегов и трафаретов.

В 2012 году открылась «Аллея Гоголя» — активистский проект, который включал не только создание росписей, но и субботники по очистке территории. Инициаторами проекта было сообщество «Странные люди, которые хотят видеть свой город чистым» (Владимир Мельников, Сергей Парфенов, Мария Аникина и др.). Томские и новосибирские художники работали над образами Николая Гоголя и его литературных персонажей. Боковой фасад полуразрушенного здания и забор из бетонных плит превратился в галерею с тематическими граффити, просуществовавшую до 2017 года. Работа Галины Липинской (Березкиной) «Утопленница» отличалась использованием приемов станковой графики на уличной стене. Примером stencil-art был «Вий» Владимира Липинского, позже его многоцветные трафареты появлялись в городе. Одну из масштабных работ «Пацюк» выполнили граффитисты первого поколения Dan и Scout.

Олег Шубин, работающий под псевдонимом Scout один из первых томских граффити-художников, пришел к уличному искусству через хип-хоп, и в 1998 году вышел на стены. Работая в граффити-команде ORST (2007-2012), участвуя в фестивалях и учась на архитектурном факультете, он формировался как художник. Первые уличные работы включали в себя, как шрифтовые композиции, так и фотореалистические изображения. К 2008 году цветовые и пространственные эксперименты с шрифтовыми композициями, воплотились в стиль wildstyle. Трудночитаемые надписи, приобрели объем. Сегодня композиции, состоящие из сложно-переплетенных объемных букв узнаваемы в городской среде. С того момента как художником был найден стиль, усложнялась композиция, светотеневая моделировка, а цветовые отношения становились все более сложными. Совершенствуя технические навыки, Scout придает все больше значения фону и размещению граффити в пространстве. Сочетание в одной композиции шрифтовых и реалистических изображений художник объясняет модной тенденцией заменять в псевдониме букву «О» персонажами.

С 2009 года Олег начинает работать на холстах. Идея переносить приемы уличного искусства в станковые вещи связана со сложностью работы в городе в зимний период. Таким образом, он стал одним из немногих представителей пост-граффити. Его работы, созданные на стыке граффити и живописи, являются органичным продолжением уличных практик, и не однократно демонстрировались на выставках. Работая преимущественно баллонами, в качестве дополнения он использует трафареты и валики. Во многом Scout повлиял на все последующие поколения граффити-художников. Большинство из созданных произведений не сохранились: «Надо быть готовым к тому, что твою работу закрасят и делать хотя бы на одну работу больше, чем закрасили» [3].

Виталий Ивлев (Wind), до того, как присоединиться в 2008 к граффити команде ORST, работал самостоятельно, наблюдая за деятельностью более опытных художников. Параллельно с уличной практикой Wind занимался цифровой иллюстрацией, ради профессионального роста в которой он оставил граффити. Активно работал в начале 2010-х годов. Главным героем городского пространства на долгие годы стал придуманный Виталием в 2011 году чертик — ироничный персонаж, который появлялся в разных местах города. Из более чем ста быстрых и легких скетчей, созданных с помощью баллонов, сохранилось лишь несколько. Один из таких находится на брандмауэрной стене, зашитой красным железом. Удачно вписанный в среду персонаж, вызывавший негодование десять лет назад, сегодня стал частью «распределенного музея» [5, с. 71] и уже более десяти лет выглядывает из–за крыши. Все больше совершенствуясь в цифровой иллюстрации и графике, после долгого перерыва Виталий Ивлев в качестве хобби вернулся к граффити. В работах, сделанных в 2020 году во двориках баров и кофеен сюжетно и композиционно продуманные монументальные иллюстрации, в персонажах которых угадываются черты знаменитого чертика.

Илья Маломощенко, работающий под псевдонимом Wince, начинал, как и большинство уличных художников, с бобминга, теггинга и абстрактных композиций. К 2014 году он переходит к более сложным, динамичным композициям, вписывая их в пространство заброшенных заводов. Постепенно, к 2018 году, образ человека начинает занимать центральное место в росписях. Сегодня уличную живопись Ильи легко узнать на любой городской стене. Его манеру работать с поверхностью отличает синтез монументальных и станковых приемов — здесь и многослойность, и детальность, больше свойственная графике; и излюбленные живописцами потёки краски, которые получаются благодаря использованию приемов roll up. В росписях он запечатлевает образы деревянной архитектуры Томска или портреты, на многоплановом декоративном фоне, который использует для раскрытия истории персонажа. Благодаря «выходу на стену» и вольной трактовке сюжетов, связанных с коренными народами Сибири, Илья пришел к формированию собственного стиля. Который продолжает оттачивать, участвуя в крупных российских фестивалях, таких как «Mesto» (Нижний Новгород).

Уличные выставки

Современные художники начинают осваивать городское пространство с выставок в заброшенных зданиях. Стирание границ между выставочным и городским пространством происходит в 2011 году во время выставки-акции «Сжечь нельзя сохранить», устроенной молодыми художниками (Мария и Владимир Маковенко, Галина Липинская, Юлия Рыжова, Анастасия Базарова, Мария Сондор, Евгения Мельченко, Николай Исаев, Лукия Мурина и др.). Для ее проведения художники «захватили» заброшенный памятник архитектуры «Гоголевский дом». Дом, в котором в начале ХХ века проходили художественные выставки, стал идеальным местом для проведения акции, целью которой было привлечение внимания к запустению памятников архитектуры.

Произведения, представленные на выставке, демонстрировали эстетику старого города и печаль по утраченному наследию. Но это не отменяло критического посыла акции — в атмосфере разрухи работы звучали пронзительно. Импровизированная экспозиция из подручных материалов, превратила весь дом в тотальную инсталляцию, в которой состоялся контакт не только между зрителем и произведением, но и между зрителем и местом. Новый и неожиданный формат для 2011 года привлек внимание журналистов, блогеров, культурных и политических лидеров. Выставка в свободном доступе работала всего 3 часа, но оставила значительный след и обозначила, что проблема сохранения архитектурного ландшафта волнует и художников, и горожан. А заброшенные здания могут представлять интерес для неформальных художественных практик.

Выставка «Место для искусства», прошедшая в 2013 году, была попыткой создания постоянной выставочной площадки для молодых художников в помещении, принадлежавшем филиалу Российской академии народного хозяйства, но находящемся в запущенном состоянии. Экспозиция демонстрировала потенциал томских художников, работающих с живописью и графикой, фотографией и объектами. Именно эти выставочные проекты стали предпосылкой к формированию художественного сообщества, просуществовавшего недолго, но внесшего значительный вклад в художественную жизнь города. А такой открытый формат выставок прижился в андеграундной среде художников, не нацеленных на извлечение прибыли из искусства.

С сентября 2018 года в Томске действует одна из самых неформальных галерей Сибири — «Котельная», которая находится в заброшенной старой котельной в двух шагах от центрального проспекта. Рухнувшая во время попытки снести здание, дымовая труба образовала дыру в крыше. За два года, в помещении частично без крыши, с выбитыми окнами, Митя Главанаков, Аксинья и Вероника Сарычевы вместе с художниками и музыкантами провели несколько групповых выставок. Объединяя различные инициативы, котельная живет как тотальная инсталляция, в которой объекты повседневности становятся рэди-мэйдами, а все происходящее (перформансы, чтения поэтов, выступления музыкантов), сливается во всеобщее зрелище. В сентябре 2020 года в «Котельной» в рамках недели женской истории «СНеЖИ» прошла выставка «Неявные отношения». На которой кураторы предлагали художницам высказаться о том: «что для нас и для вас было неявным, неоформленным или невысказанным […]» [6]. Сегодня галерея «Котельная», нацеленная на новые формы искусства и актуальные темы, является центром неформальной культуры Сибири.

Другим важным форматом для переживания художниками публичного пространства стали уличные выставки. «Первая “стихийная” выставка “Копии” художника, перформера и акциониста Аксиньи Сарычевой состоялась зимой 2017 года. Аксинья разместила на безликом бетонном заборе рисунки с изображением канцелярских зажимов. Выдавая оригинальные рисунки за копии, художница словно говорила, что для нее не имеют художественной ценности собственные рисунки, а прохожим безразлично, что перед ним — копии или оригиналы. Декларируя свое отношение к перепроизводству искусства, Аксинья весной 2017 создала проект «Галерея «Урна», в которой с целью компактного хранения искусства, сжигала свои работы и предлагала уничтожать произведения всем желающим авторам.

В 2020 году Николай Исаев совершил обратный ход — на выставке «Тысяча мелочей пассажа Второва» во дворе Второвского пассажа он разместил миниатюрные репродукции своих живописных и графических произведений, созданных за последние пятнадцать лет, посвященных исследованию облика Пассажа, построенного в 1905 году. В 2020 году, когда здание переживало сложное время — время реставрации и каждая деталь имела значение, эта выставка выглядела особенно своевременной. Художник вышел на улицу из–за невозможности в условиях самоизоляции провести персональную выставку.

Тема разрушающихся исторических зданий не перестает волновать художников и кураторов. В июне 2019 года куратор Анастасия Куклина объединила в одном проекте современное искусство и культурное наследие на фестивале «мУкА. Склады искусства». Фестиваль проходил на территории перед полуразрушенным памятником «Гороховские склады», в котором должен был разместиться филиал Сибирского государственного центра современного искусства. Проект «мУкА» продолжил практику взаимодействия с архитектурным наследием с помощью современного искусства, он получился злободневным и вскрыл одновременно две главные проблемы — где место современного искусства в Томске и как сохранять наследие? Долго не утихающие споры доказали, что новые для Томска выставочные форматы с четким активистским посылом, способны привлечь внимание.

Акции

Сегодня многое из того, что делают художники в публичном пространстве, можно назвать акцией. Зачастую акции находятся на границе других, направлений — перформанса, ленд-арта, арт-интервенций и др. Одна из самых известных и долгоиграющих акций в томском искусстве — «Пупок». Ироничная, придуманная художником концептуалистом и акционистом Александром Колпаковым и дизайнером Евгением Васечкиным зимой 1994 года с целью поднять себе настроение, стала символом абсурдного времяпрепровождения до 2017 года. Этот объект на реке Томи, создаваемый с помощью протаптывания снега, вполне можно считать произведением ленд-арта. «Пупок», рождающийся в тесном взаимодействии с природой, и даже борьбой со стихией — только что протоптанные многометровые буквы покрывал свежевыпавший снег, превращал все в бессмысленное действо, и с годами становился все актуальнее.

Уличная акция «Сжечь, нельзя сохранить» суть которой в создании трафаретов с изображением несохранившихся домов на местах, где они находились. Это пример акции, которая за длительный промежуток времени, избегая прямого критического посыла, а обращаясь к проблеме памяти, вызвала широкий общественный резонанс. Художники Лукия Мурина и Николай Исаев, известные до этого момента как художники-станковисты, работающие в мастерской, впервые вышли на улицу в 2013 году. Не имея уличного бэкграунда, они отреагировали на незаконный снос в центре города памятника, построенного в конце XIX века в редком для Томска стиле классицизм. Так выставка 2011 года трансформировалась в акцию «Сжечь, нельзя сохранить», а появившаяся в названии запятая указывала на факт сноса и уничтожения здания. Лаконичность и быстрота нанесения изображения по трафарету соседствует с кропотливой работой в архивах для восстановления исторического облика дома, и вырезанием трафарета с тончайшими деталями. Создано всего 13 изображений, но они успели стать символом борьбы искусства за память. В дополнение к названию акции появился простой и обращающийся лично к зрителю, текст «Помните, здесь был я». Авторы акции одновременно затронули проблему памяти и обозначили важный вопрос — каждый год застройщики, пользуясь отсутствием контроля со стороны власти, и равнодушием людей стирают дома не только из городского ландшафта, но и из памяти. Сайт-специфичность акции, которая заключалась во взаимодействии с пространством и его «переживании» художниками и зрителем стала важным элементом при работе. Акция заставила горожан глубже погрузиться в историю города и задуматься о том, что мы теряем.

С 2013 года взаимодействие с городом через локальную историю стало одной из магистральных линий в творчестве художников Л. Муриной и Н. Исаева. А уличное искусство обрело новую составляющую — активистскую. Подобные проекты возникают, когда молчать просто невозможно.

Поэтому в 2020 году художники снова обратились к проблеме исторической памяти в городском пространстве в проекте «Жесть-арт». На столетних домах, окна которых законсервированы с помощью листов металла появились графические портреты — их герои, исторически связаны с местом. На листах, выполненных в мастерской Н. Исаевым промышленным маркером на крафтовой бумаге и помещенных в пространство улицы, прочитывается тяготение к станковизму. На этом примере переноса методов станкового искусства в уличные практики, можно проследить как размываются границы между мастерской и улицей.

Подобный баланс между практикой в мастерской, и городом, ищет Илья Маломощенко, синтезируя графические приемы с монументальным подходом.

На грани акционизма и городской интервенции находится акция «Вернем ноги ученым!!!» (2013). Понятие художественной интервенции включает в себя произведения, цель которых социальное, политическое или активистское высказывание. Как отмечает Игорь Поносов, художники, вторгающиеся в городское пространство посредством интервенции, «находятся где-то между активизмом, урбанистикой, искусством и хулиганством» [4, с. 114]. Такова акция А. Колпакова и арт-группы «Сну-Сну», во время которой они с помощью цветных колготок, пытались вернуть отсутствующие ноги скульптурным изваяниям томских ученых, размещенных на здании клиник медицинского университета. Художник вступает в диалог со скульптором, который неделикатно обрезал фигуры, и подчеркивая этот недостаток, провоцирует горожан на размышления. Колпаков работает с уже имеющимися объектами в публичном пространстве, и задает вопрос: все ли хорошо в Томске с современной скульптурой, и как часто мы обращаем внимание на нее, анализируем?

Конфликты и изъяны в пространстве — объект исследования для группы 18:22 (Аксинья и Вероника Сарычевы). Вторгаясь в городское пространство посредством интервенции, художницы окрашивают с помощью яркого розового баллона и стразов ямы на асфальте, разбитые бордюры, выпавшие из стен кирпичи. Выявляя недостатки городского пространства в процессе акции «Бьютивандализм», авторы находятся на грани активизма и урбанизма. Опираясь на классификацию Игоря Поносова, который разделяет интервенции по этическому и эстетическому характеру на «абсурдные/иррациональные» и «функциональные/полезные». «Бьютивандализм» можно отнести к первым — художницы акцентируют внимание на несовершенной городской среде с помощью актов вандализма. Они хотят «открыть новую оптику на городскую среду через ее взлом» [4, с. 116].

Объединяет акции стремление художников оригинально и иронично обратить внимание зрителя на окружающее пространство, дать ему возможность по-другому прочувствовать город.

Видеомаппинг

Направление, которое не получило развития в городской среде, но стало важным для понимания многогранности работы с городским пространством — видеомаппинг. Это популярное в мире направление в аудиовизуальном искусстве, представляющее 3D-проекцию на любой объект, с учетом его особенностей. В 2015 году мультимедиа художник Саша Обычный в выставочном пространстве представил работу «Двери восприятия», где в качестве объекта для проецирования были использованы двери. В 2017 году Саша повторил опыт в сложном пространстве университета, где на колонны, арки и своды проецировались сменяющие друг друга изображения. Первый опыт работы в городском пространстве состоялся в 2018 году. Художник проецировал на фасад Губернской аптеки, построенной в начале ХХ века в стиле модерн. Взаимодействие с архитектурным объектом с помощью цвета, света и ритмов изменяло хоть и на время восприятие старой архитектуры. Неожиданные ритмы, сменяющихся кадров — изображение скользило по пилястрам, подчеркивало и выявляло конструкцию здания, сложные объемы модернового декора — обостряли наше зрительное восприятие.

Перформансы

С помощью собственного тела работают с городским пространством участники Лаборатория «Три П» («Перформансы в публичном пространстве»), которая существует в Томске с 2015 года под руководством профессионального перформера и постановщика Ксении Масловой (Беленковой). Для сайт-специфических перформансов характерно тесное взаимодействие с пространством, его переживание. По большей части перформансы «Три П» site-specific и направлены на осмысление окружающего пространства и раскрытие его уникальности. С того самого момента, когда появилась лаборатория, и её участники начали лежать, стоять и перемещаться в публичных пространствах, деятельность «Три П» вызывает одновременно недоумение и интерес со стороны как зрителей, так и арт-сообщества.

Знаковым произведением, в котором городские улицы стали полем для работы, является перформанс 2015 года «Поток». Во время которого шесть человек в белой одежде, разделенные на группы двигались на встречу друг другу по проспекту Ленина и исследовали «существующие потоки улицы», разделяя их на «горизонтальный поток (проезжая часть/пешеходы), вертикальный поток (газоны), хаотичный (места отдыха). Как белые маркеры в многоцветном пространстве города, синхронно перемещающиеся фигуры, словно задавали один ритм для всего города.

Проект «Тело в парке» (2016) был направлен на познание внутреннего движения и его отражения снаружи. «Тело в парке» — это попытка понять, как мы чувствуем себя в пространстве, по реакции случайных зрителей, вовлеченных или не вовлеченных в процесс. Без явного взаимодействия с человеком, перформеры, выбирая яркую одежду становятся живыми акцентами в бледном пространстве и через собственное тело и цветовой конфликт захватывают пространство. Стирание границ между телом и городом занимает ключевое значение в практике «Три П».

Может показаться, что все перечисленные практики взаимодействия с пространством слишком разные и связаны между собой лишь территорией. Именно город и «полноценное переживание» его пространства объединяет художников. Описать все художественные процессы, происходящие в городской среде за последние пятнадцать лет, в рамках одной статьи не представляется возможным. Данная систематизация различных практик, станет основой для более глубоко изучения отдельных направлений: граффити, настенных росписей, арт-интервенций, акций, перформансов и др. Уже сейчас можно говорить о том, что город стал источником новых идей, что доказывают недавние художественные проекты. Недолговечные произведения уличного искусства появляются и исчезают из городской среды, а город становится пространством для диалога между художником и зрителем.

Литература

1. Мурина, Л. Интервью с Ивлевым В. Архив автора статьи.

2. Мурина, Л. Интервью с Филимоновым А. Архив автора статьи.

3. Мурина, Л. Интервью с Шубиным О. Архив автора статьи.

4. Поносов, И. Искусство и город: Граффити, уличное искусство, активизм / И. Поносов. — Москва, 2016. — 208 с.

5. Савицкая, А., Филатов, А. Краткая история нижегородского уличного искусства / А. Савицкая, А. Филатов. — Москва: Музей современного искусства «Гараж», 2019. — 160 с.

6. Сарычева, А., Сарычева, В. Кураторский текст к выставке «Неявные отношения». 2020

Статья была опубликована в ВЫПУСКЕ№ 4 (5) ЖУРНАЛА «ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОЕ ИСКУССТВО УРАЛА, СИБИРИ И ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА