В прошлом году я рассказывала о «Благотворительных обедах» Эвелио Росеро, фантасмагорическом романе, опубликованном в октябрьском номере «Иностранной литературы». В апрельском номере вышел перевод другого романа автора — «Война» (“Los ejércitos”).

***

Кажется, мелькает гарсиамаркесовский антураж, хотя, думаю, дело в общности пространства и в том, что колумбиец давно стал референтной фигурой. Страна этого романа — та же провинциальная, жаркая и влажная Колумбия, но время — постмаркесовское: будто тридцать две войны, которые когда-то где-то развязал Аурелиано Буэндиа, пришли в Макондо.

Улицы Сан-Хосе — бывшего Макондо — тревожны и пусты, и на каждой героя подгоняет физически ощутимая чернота, хотя солнце давит сильнее прежнего. Ласково смеявшиеся гуакамайо трупами плавают в бассейне. Наркотрафик, солдаты, партизаны, боевики — городок, один из многих в истязаемой стране, окружён невидимым и грозным войском. Неведомым. Кто? Кого? Зачем? Немногие оставшиеся и уцелевшие жители не понимают, кто именно похищает, стреляет, убивает — то ли боевики, то ли партизаны. Недаром в оригинале роман называется «Los ejércitos» — армии, войска, воюющие силы.

Впрочем, название и в русском переводе верно тексту романа. Война сочится даже из человеческих пор. Она прилипла к вспотевшим в страхе людям. Непостижимая страна равна непостижимой войне. Герой — старик Исмаэль, бывший учитель — признаётся:

«…эта страна, которую я хотел бы вдруг забыть, прикинувшись идиотом перед самим собой, чтобы как-то жить дальше или делать вид, что хочу жить дальше, потому что на самом деле с большой долей вероятности я уже умер, …давно умер, да ещё угодил в ад…».

Тема ада, в котором живут люди, появляется в обоих переведённых романах. Сближает их и то, что автор воплощает в персонажах саму Колумбию. Герой «Благотворительных обедов» — Танкредо — являлся одетым в белое тореро, замершим, ждущим, как колумбийский народ, пока разъярённый бык террора, похищений и убийств пронесётся мимо. В «Войне» Колумбия предстаёт неотразимой, первобытной, пьянящей девушкой, но на смену почти невинному старческому сладострастию приходит насилие, причём даже не над девушкой, а над её трупом.

«Господи, хорошо бы ты наслал на нас наводнение и всех утопил», — молит старик. Однако, как и в «Благотворительных обедах», где приходская церковь была ближайшей дорогой в преисподнюю, бог в Колумбии больше не живёт. Дождь не будет идти четыре года, одиннадцать месяцев и два дня, как в Макондо. Насилие поглотит всех. Останутся, может быть… коты, да миндальное дерево. Хотя в «Обедах» котов как раз утопили.

В небольшом романе автор умещает путь, пройдённый колумбийцами от рая до ада. Нега среди апельсиновых и миндальных деревьев, затем — всё более редкие и краткие эротические вспышки в мыслях героя, наконец — бесчувственное надругательство. Эротика у Росеро — ностальгия по утраченной стране, которая могла бы быть раем: тёплым, приютным и манящим, если бы не эти чёртовы армии, не эта адова война.