Наконец-то отойдем от социально-ориентированного и общественно-политического кино на прошедшем в Петербурге фестивале «Послание к человеку» и вернемся к теме нашего киноклуба, а именно к архитектуре, городской среде, экологии и искусству. Рассказываем о тех немногих фильмах фестиваля, посвященных культуре прошлого и настоящего.

И будущего. Фильм голландского режиссера Пима Звиера «Строители будущего» был показан вне основных программ, вне киноцентра «Великан Парк», где проходила основная часть показов, — на Лендоке и в открывшемся недавно Центре мультимедиа Русского музея. Это документальный фильм о голландском архитекторе-модернисте (и идеалисте) по имени Йоханнес (или Хан) ван Лохем, который в середине 1920-х годов поехал в Сибирь строить новый мир. На его выбор повлияли политические воззрения и, конечно, безграничные возможности для реализации творческих амбиций. В результате за 18 месяцев в России ван Лохем построил больше, чем за 18 лет в Голландии, — на Кузбассе архитектор планировал и строил как конкретные здания (школы, жилье для рабочих), так и целые города. Фильм Пима Звиера, который не скрывает своего интереса к России (несколько лет назад он даже жил в резиденции ГЦСИ-Кронштадт, где сделал фильм о пионере цветной фотографии Сергее Прокудине-Горском, — за последнее время это уже второй голландский режиссер, снявший кино и о Прокудине-Горском, и о Сибири (правда, то был травелог) после Бена ван Лисхаута), полностью основан на архивах, найденных в Голландии и в России (в частности, в кемеровском музее-заповеднике «Красная горка»). Поэтому фильм далек от незамысловатых документальных лент про архитекторов или художников, чаще всего образовательно-описательного характера, где одно интервью чередуется с другим, где средствами телепередачи рассказывается об эпохе, а в конце непременно выводятся ее герои и злодеи. Ранее режиссер Пим Звиер снимал фильмы со съемочной группой, то есть управлял процессом самостоятельно. Работа же с архивами и живой пленкой предполагает совершенно другой подход: никогда не знаешь, какие открытия могут обнаружиться и поразить воображение. Фильм фиксирует не только процесс строительства, работы угольной промышленности и эпоху сталинской индустриализации в целом, но и, например, транспортные потоки Москвы в 1927 году из случайно найденной в архивах короткометражки.

«Строители будущего» — это ясное высказывание о работе, творчестве, сибирской природе и семейной жизни, главные герои которого — Хан ван Лохем и его жена Берте Ноймайер. На протяжении «советских» лет в истории их семьи Берте вела подробную переписку с мужем (в фильме есть и фрагменты ее писем к отцу). Например, в одном из восторженных писем о бескрайних просторах и русской зиме Берте удивляется, почему русские пьют чай из стаканов, и пишет, что для понимания русского человека и русской природы каждый должен прожить в Сибири хотя бы шесть месяцев. Сам же Пим Звиер формулирует режиссерскую задачу так: вслед за тезисом Вальтера Беньямина о ретроспективном видении прошлого, Звиеру хотелось зафиксировать конкретный момент в истории, сфокусироваться на его уникальности, тщательно изучить его, обнаружив забытые детали, выпавшие из поля внимания современников, чтобы и сегодня можно было бы ощутить его потенциал. Режиссера привлекают истории простых людей, рассказанные ими самими, — писатель Себастьян Хафнер называет это «личными хрониками». История Хана ван Лохема в Союзе схватывает фрагменты прошлого и делает акцент именно на культурном обмене между Европой и новым советским государством.

***

Еще один фильм об архитектуре дней минувших (и в некотором смысле архитектуре вне времени) — это «Гимны Московии» художника Дмитрия Венкова из программы экспериментального конкурса In Silico. Перевернутые «сталинки», дома-книжки на Новом Арбате, «золотые мозги» (здание Президиума РАН), небоскребы Москва-Сити и новая архитектура Остоженки тревожно надвигаются на зрителя под звуки переработанного и переосмысленного советского гимна (дело рук композитора Александра Маноцкова). Интерпретации фильма могут быть самые разные — от страшного политического высказывания о собянинской зачищенной от людей Москве до формалистического визуального эксперимента. «У вас, очевидно, политический фильм, — сказал после показа Михаил Железников, куратор программы In Silico. — Москва неотвратимо надвигается на нас, как какой-то космический корабль. Для меня этот фильм складывается в образ надвигающегося-возвращающегося сталинизма». Дмитрий Венков в ответ пошутил, что вдохновлялся предыдущей инаугурацией Путина, когда расчистили город для кортежа, хотя и не закладывал специально какого-то высказывания о тоталитаризме. Вот что рассказал режиссер о возникновении идеи и структуры фильма: «Я ехал из аэропорта Шереметьево в Москву по платной дороге М-11, это такая очень американская трасса, все красивое, мало машин, и в этот момент у меня в голове прозвучал советский гимн. Когда я начал выстраивать эту работу, она мне казалась неким путешествием: человек прилетает, едет по этой дороге, въезжает в город, мимо проплывает величественная архитектура, и потом он въезжает в Новую Москву, а там одни новостройки, то есть он упирается в тупик. Но потом я решил, что все это надо более формально, строже структурировать. Это три архитектурных стиля — гимн 1943 года мне и продиктовал их. Существует три разные версии слов: сталинские слова, брежневские и современные. Им соответствуют три периода в истории архитектуры: сталинская архитектура (ампир), советский модернизм (брежневские слова 1977 года, когда была реформа Конституции) и современная московская архитектура». Согласитесь, есть что-то абсурдное в том, что эпохи сменяют друг друга, а гимн остается прежним. Поэтому и воспринимается все наоборот, в опрокинутом вниз головой виде.

Рассматривая «Гимны Московии», возникают ассоциации с многоканальными инсталляциями «аесов», классиков российского современного искусства, арт-группы АЕС+Ф. Замедленное условное движение, зрелищность, безупречная гламурная картинка, впечатляющее музыкальное сопровождение… Только вместо красивых людей в объектив Венкова попадают красивые здания. Забавно, что у АЕС+Ф есть и видео под названием «Inverso Mundus» («Перевернутый мир») — аллегория всего, где люди, эпохи и роли меняются местами самым парадоксальным образом. В «Гимнах Московии» мир буквально перевернут небом вниз, здания парят в невесомости (и в таком четком приближении сталинские высотки действительно похожи на фантазийные десерты — неслучайно здания сталинского ампира снисходительно причисляют к «кондитерскому стилю»). Смотреть фильм Венкова на большом экране кинозала гораздо увлекательнее, чем в залах галереи: так сильнее ощущаются пафос и величие этих зданий, отчужденность этих проспектов, масштаб этой культуры, и невольно понимаешь, что Москва — это, без сомнения, лучший город Земли.

На «Послании к человеку» фильм «Гимны Московии» получил диплом с очень странным названием «За эффективный образ Империи, который Восточная Европа потеряла, а Россия вновь отреставрировала». Сложно представить «золотые мозги», которые такое название могли сгенерировать.

***

Документальное расследование Натаниэля Кана «Всему есть цена» могло бы называться смешнее: «Пунс против Кунса», то есть художник-абстракционист Ларри Пунс, которому уже за 80 и который в какой-то момент просто ушел из арт-мира в неизвестность (читай: в чистое творчество), против художника-менеджера Джеффа Кунса (не секрет, что в молодости Кунс был успешным брокером, сейчас — успешный (читай: дорогой) художник). Натаниэль Кан, известный, в первую очередь, очень личным фильмом о своем отце, великом архитекторе Луисе Кане, открывается с совершенно другой стороны: он не боится задавать неудобные вопросы, не боится повторять неудобные вопросы и получать на них обескураживающие ответы бонз арт-мира. Впрочем, ничего нового мы не узнаем. Да, художники любят деньги, а кто не любит — тот бедный. Да, коллекционеры — это не наивные сумасшедшие, а расчетливые бизнесмены, а те, которые действительно сумасшедшие, те не понимают ни в ценах, ни в ценности. Да, Кунс не рисует сам, за него все делают слуги, но идея-то его! Да, дилеры надувают художников, и это случается повсеместно (случай с Робертом Раушенбергом — классика жанра). Да, эти богатые русские смешные, у них дурацкий акцент и жены-блондинки. Дилеры уверены в себе, художники — нет, а еще аукционы завышают цены, и это очень циничный мир. Ну и что? Уж и не сосчитать попыток вскрыть тайны и проблемы арт-мира и как-нибудь разоблачить его. Неужели после этого мы перестанем любить Марка Ротко или разочаруемся в Герхарде Рихтере? Сомневаюсь.

***

Документальный фильм «Оскар» о неофициальном художнике Оскаре Рабине — часть проекта «От барака до Парижа» (второе название «Парижский союз») режиссеров Александра Смолянского и Евгения Цымбала, посвященного Лианозовской группе (первый фильм, «В поисках потерянного рая», о жене Рабина, художнице Валентине Кропивницкой, соорганизаторе знаменитой «Бульдозерной выставки», вышел в 2015 году). Специальным гостем показа в киноцентре «Великан Парк» была Людмила Улицкая. Процитирую ее вступительное слово:

«Действительно, это была для меня совершенно необычайная роль, потому что я впервые перед камерой участвовала в создании фильма. Сценарии мне писать приходилось, а вот быть действующим лицом — это не приходилось. Это был чрезвычайно интересный опыт, потому что тема абсолютно моя. Это тема памяти, конечно же, потому что Оскару — так жизнь его сложилась счастливым образом, что почти не осталось его сверстников. Он — один из последних носителей вот этого знания, вполне уходящего уже из мира, знания жизни 50-60-70-х. Причем я довольно хорошо знаю художническую атмосферу и художнический мир Москвы 60-70-х, потому что мой муж — художник, и художник тоже не из числа тех, которым власть сильно покровительствовала. Оскар и вообще это явление Лианозовской школы абсолютно уникально. Мы привыкли делить по системе двоичной: советское и антисоветское. Вот школа Лианозовская была совершенно не антисоветской, она была поверх барьеров, потому что художественные задачи, которые ставили перед собой эти художники, никакого отношения не имели к той довольно напряженной и тяжелой социальной жизни (я шестидесятник по возрасту, поздний шестидесятник), которая шла в то время. Общество было ведь очень сильно политизировано. Сейчас я уже это говорю как живой свидетель ушедшего времени, потому что меня очень занимает и очень, кстати говоря, огорчает то, что в среде молодых людей я довольно часто слышу ноты раздражения относительно шестидесятников. Более того, даже некоторые как-то умудряются на них возлагать вину за все те неудачи, которые страна пережила в 80-90-е годы. Я ужасный противник этого. Может быть, именно поэтому я написала роман «Зеленый шатер» — я не то чтобы хочу оправдаться, я хочу рассказать! Так вот Оскар фактом своей жизни, фактом своего творчества рассказывает о том, как трудно было прожить в эти годы себя не запятнав, потому что предложение идти на службу государству всегда очень соблазнительно. И вот эта группа Лианозовская — это были люди, которые сказали «нет». Они сказали «нет» не идеологической схеме этого времени — они сказали «нет», скорее, как художники, что мы не хотим быть служебной приставкой к этой машине. И это удалось им блестяще, потому что существовало такое направление, как соц-арт, они были гораздо более активны, они были гораздо более политизированы. А эти — люди, которые говорили «нет»: только наше, свое знание о жизни. Поэтому я ужасно рада, что фильм этот произошел, я рада, что удалось снять Оскара».

Важно понимать, что «Оскар» — история во многом символическая, которая показывает не только Рабина-художника, но и Рабина-человека, а за ним и 30 лет советской истории (вполне возможно, что один не узнает из фильма ничего нового, другой же откроет для себя целый мир). Не хочу сравнивать, но так случилось, что совсем недавно вышел еще один документальный фильм о еще одном советском художнике того же периода и тоже неофициальном (пусть и отчасти) — речь идет о фильме «Бедные люди. Кабаковы». Несмотря на разницу в бюджетах (для своего проекта Смолянский и Цымбал собирали деньги на Planeta.ru, о «Кабаковых» в газете «Коммерсант» написано следующее: «Фильм снят по заказу “Гаража» и лично его владельца Романа Абрамовича, который в 2013 году приобрел за $ 60 млн крупнейшую коллекцию работ Ильи Кабакова»), фильм «Оскар” — это душевный и человечный портрет эпохи, в котором о художнике с теплотой рассказывают его друзья, в то время как «Кабаковы» — холодный (пусть и с красивой глянцевой картинкой) монолог обиженного на весь мир старика.

***

«Кока-мясник» — самая живая короткометражка на фестивале. Это дебютный документальный фильм венгерского режиссера и журналиста Бенче Мате, который изучал востоковедение в Берлине, потом жил на Ближнем Востоке, в том числе в Каире, где и познакомился с неординарным героем своего будущего фильма. У Коки самое необычное для его среды хобби — голубиные бои: на крыше у него клетки с голубями, и он с друзьями соревнуется, кто сможет больше голубей поймать. Но королевство Коки — это не только крыши. Он живет в «городе мусорщиков», районе, где все люди заняты разделением мусора, причем голыми руками, без перчаток или средств защиты. Мусор стекается сюда со всего города и заполняет все улицы, переулки, закоулки, общественные пространства и дома. Иногда кажется, что людей в этом месте больше, чем голубей в небе, а мусора еще больше, чем людей. На Q&A после фильма Бенче Мате сказал, что хотел бы больше сообщить об этой среде в фильме, но все же сделал акцент на своем герое и его состязательной игре по поимке голубей. Сначала атмосфера этого района кажется шокирующей, всюду запах мусора и крысы, однако здесь у каждого есть оплачиваемая работа, и район совсем не считается бедным. Кроме того, герой здесь абсолютно счастлив, он с упоением показывает свою голубятню, спорит с друзьями, потом находит невесту (точнее, семья находит, это же арабский мир), женится и забывает о своих белоснежных птицах. История на этом не заканчивается: в кадре на герое футболка с надписью «LA» (Лос-Анджелес), и куда бы вы думали, он уезжает через некоторое время после съемок? Правильно, в Калифорнию, где так же ярко светит солнце. Что больше всего поражает в «Коке-мяснике», так это его стремительность, движение вперед, энергетика Каира, его улиц, его героев, драйв и жизнь в каждом кадре.

***

«Глаза Орсона Уэллса» — это своего рода объяснение кинокритика и режиссера Марка Казинса в любви к Орсону Уэллсу. Фильм построен в виде письма в нескольких частях, основанных на рисунках Уэллса (тот был прекрасным рисовальщиком, делал не только наброски и раскадровки к фильмам или пьесам) и посвященных разным аспектам личности и творчества великого режиссера. Маленький бонус: зрители этого спецпоказа не только увидели фанатские татуировки самого Казинса (среди его художественных супергероев — Малевич, Ле Корбюзье и многие другие), но и услышали голос Беатрис Уэллс, дочери Уэллса и Паолы Мори, причем вживую, по телефону. В 1960-х Беатрис, кстати, снималась в травелоге «На земле Дон Кихота», который Уэллс делал по заказу итальянского телевидения, — про «донкихотскую» сторону души Орсона Уэллса как раз и рассказывает Марк Казинс в одной из глав своего фильма. Для Казинса Уэллс — это человек эстетики барокко, режиссер-визионер, который не экономил средства выражения в ту пору, когда все предпочитали минимализм. Любопытно, что наиболее близким Уэллсу режиссером — по духу, экстравагантности, безумному воображению и отношению к работе — Казинс называет Киру Муратову. Очевидно, «Глаза Орсона Уэллса» — это необыкновенный праздник для кинолюбителя, но не только: Казинс показывает головокружительные архитектурные кадры из классических фильмов Уэллса, посещает места съемок, рассказывает о пространствах Уэллса. Пространства явно привлекают и самого Казинса: кроме татуировки с именем Ле Корбюзье, у него есть фильм «Стокгольм, моя любовь», где Нене Черри (певица, дочка выдающегося фри-джазового трубача Дона Черри) играет шведского архитектора. Плюс так совпало, что у Марка Казинса есть старший тезка, теоретик архитектуры.

***

Завершает наш обзор «Акварель» Виктора Косаковского, фильм закрытия фестиваля. Здесь практически нет людей (за редким исключением), нет слов, нет лозунгов и сентенций. Вместе с отважной съемочной группой зритель отправляется вокруг света: то на озеро Байкал, то в Майами, где свирепствует ураган Ирма, то на самый высокий в мире водопад Анхель, то под толщу айсберга в Гренландии. Зачем? Во-первых, это красиво. По словам Косаковского, он хотел показать Айвазовского в кино и снять воду как она есть, — действительно, эпизоды с морскими волнами напоминают о картинах русского мариниста. Во-вторых, это сложно (и, скорее всего, опасно для жизни): если во время просмотра вы не спрашивали себя, как это снято, значит, вы либо Косаковский, либо участник его съемочной группы. Оборудование и технологии доступны не всем и не везде — в Петербурге фильм был показан со скоростью не 96, а 48 кадров в секунду, потому что кинопроекторов с новым форматом всего два в мире. Да, сложно и дорого, деньги на «фильм о воде» найти невозможно, помог Александр Сокуров, который поверил в проект. В-третьих, это нужно, просто как напоминание о том, что мы не одни на Земле, что мы — не главные, что кроме нас тут идет своя противоречивая мощная жизнь, которая была до нас и будет после. В процессе работы над фильмом режиссер встречался с учеными-гидрологами, специалистами по воде из разных стран, которые до сих пор не поняли ее. «Акварель» пытается эту загадку воды не разгадать, а показать, и не с помощью текста, а с помощью поэтических образов. Как говорит Косаковский, «в самом слове “акварель” есть такая диффузность, когда между кадрами, между одним цветом и другим есть плавный переход из одного состояния в другое».

***

Рецензии на другие фильмы:

Мир по Далибореку

Меркель должна уйти

Бесконечный футбол

Я вижу красных

Пленница

***

Подписаться:

Facebook

ВКонтакте

Яндекс Дзен