На протяжении многих лет фильм «Восхождение» Ларисы Шепитько считался недосягаемым шедевром, важным фильмом о войне и морально-нравственным камертоном. Но одна из немаловажных причин такого высокого статуса «Восхождения» — это невероятное достижение советской кинематографии, признание оттепельной интеллигенции на европейском уровне и фестивальный успех. Если бы не «Золотой медведь» Берлинского кинофестиваля 1977 года — еще неизвестно, как сложилась бы судьба этого фильма. Как это случилось, кто стоял за этой историей успеха, почему возмущался Фассбиндер и при чем тут Кончаловский — читайте в этой статье.

Дорога к храму и атеистический экран

В основу фильма легла довольно тривиальная для нашего времени, а в той атеистической стране еще не самая расхожая мысль: сделать из истории советского партизана библейский сюжет, превратив Сотникова в Христа, Рыбака — в Иуду, а полицая (в блестящем исполнении Солоницына) — в Понтия Пилата. И это не какие-то зрительские догадки, а осознанная режиссерская задача. Вот как пишет о разговорах с Ларисой Шепитько ее второй режиссер Валентина Хованская:

__________________________________________

«Вроде бы нет ничего такого “анти” в “Сотникове”, чтобы испугать наши верхи».

И тут Лариса взорвалась: «Если вы так считаете, то не понимаете, о чем эта картина!»

— «Растолкуйте не эзоповским языком, ведь мы, как никак, единомышленники. Я понимаю стратегию с Машеровым и одобряю, но нет ничего такого в “Сотникове”, что насторожило бы наших начальничков…»

Лариса задумалась, а потом сказала торжественно: «Это кино… вы читали Библию, В.А.?»

— «Библию?—удивилась я. — А при чем тут она?»

— «Вот вам задание — почитайте Библию и поймите, что основой человеческой личности является духовность. Духовность — центр личности. Именно эту, — основную — особенность человека мы и будем исследовать в наших героях. Стадная нравственность нашего времени, в стране, где от Бога отказались, поверхностна, и это мы должны понять через Рыбака. Сотников — другое дело, он нравственен так, как Бог задумал. Поймите, существует вечная проблема Понтия Пилата, существуют и другие вечные проблемы. И все они во все эпохи человечества повторяются… в новом обличии, но суть та же. Проблема Сотников — Рыбак — вечная проблема, она из тех, которые изначала стоят перед человеком, которые определяют его качественный уровень… И эта проблема—проблема Христа и Иуды… Понятно, при чем тут Библия?».

(Валентина Хованская. Воспоминания о работе с Ларисой Шепитько. «Киноведческие записки», №69, 2004 г.)
__________________________________________

Упомянутый Машеров — это заочный тактический ход: Петр Миронович Машеров был первым секретарем ЦК Компартии Белорусской ССР, сам командир партизанского отряда, ветеран войны, Герой Советского Союза.

Я уже говорила с Машеровым. Он мужик что надо. Партизан… и оч-чень умный… наш человек. Я уверена, он поможет. (Лариса Шепитько в воспоминаниях Хованской)

И Машеров действительно помог: в сборнике статей к 100-летию со дня рождения Машерова об этом есть любопытное воспоминание Элема Климова:

__________________________________________

«Из Минска председателю Госкино СССР Ермашу позвонил Машеров с просьбой посодействовать запуску в прокат фильма “Убить Гитлера». Еще никто не видел «Восхождения». И Ермаш сразу смекнул и говорит: «Петр Миронович, вы может посмотрите фильм Ларисы Шепитько, снятый на вашем белорусском материале?» Он говорит: «Пожалуйста”. Начался просмотр… Проходит двадцать минут, тридцать. Он уже перестает меня угощать сигаретами. Потом отключился, меня забыл и ближе к концу взял меня за руку, стиснул и я чувствую, что он плачет. Закончился просмотр и он мгновенно стал говорить. Ошеломляло, как он говорил. Настолько горячо, настолько разумно, глубоко, обстоятельно воспринял фильм. А в это время я вижу, как около входных дверей в зал деятели вашего Госкино куда-то бегают и возвращаются. Потом выяснилось: звонят в Москву и докладывают, как идет обсуждение. Именно в тот день и решилась судьба этой картины».

(Элем Климов в статье «Слова, идущие из сердца (о П.М. Машерове — в фильмах)» из книги «Петр Машеров. Эпоха и судьба», 2007 г.)
__________________________________________

Но не только Машеров способствовал продвижению фильма «Восхождение» на советский, а потом и на международный экран:

__________________________________________

«Куст» военных фильмов в Госкино тогда вела Джемма Фирсова — она тоже красавица, снималась как актриса, потом стала лауреатом и Государственной, и Ленинской премии как режиссер-документалист. Все месяцы, что делалось «Восхождение» — от сценария до последнего монтажного варианта — она как редактор была рядом с Ларисой, что-то они обсуждали, о чем-то наверняка спорили, но непримиримых конфликтов не было. Когда фильм сдавался сценарной коллегии, по-моему, Джемма волновалась больше, чем Лариса.

(Кинокритик Даль Орлов. «Реплика в зал. Записки действующего лица». 2011 г.)
__________________________________________

Страсти по Андрею (Кончаловскому) на Берлинале-1977

В любой заметке / рецензии / отзыве на «Восхождение» вы обязательно наткнетесь на такой эпизод: якобы на Берлинском кинофестивале, в конкурс которого чудом попадает этот фильм, все были настолько ошеломлены, что сообща хотели дать «Восхождению» первый приз, но Фассбиндер воспротивился, начал возмущаться, скандалить и чуть ли не насолил всей советской делегации, Госкино и Ларисе Шепитько лично! Но, во-первых, чудес не бывает, во-вторых, все было не совсем (вернее, совсем!) не так.

В общественном сознании закрепилось мнение, что Фассбиндер на том киносмотре — это просто эдакий возмутитель спокойствия. Но даже в короткой статейке про скандалы на фестивалях А. Плахова можно обнаружить зерно истины:

__________________________________________

Но даже высокий авторитет председателя не всегда позволяет избежать разногласий в жюри. Солидарной позиции удается достичь не всегда. Почти в любом жюри оказывается хотя бы одна пассионарная личность, способная раскачать лодку. В 1977 году в Берлине главным возмутителем спокойствия был Райнер Вернер Фассбиндер. Он настоял на том, чтобы публике стали известны результаты голосования: пятеро членов жюри — за «Восхождение» Ларисы Шепитько, награжденное в итоге «Золотым медведем», и четверо — против. Среди них — неистовый Фассбиндер. Победа Шепитько далась трудно и была тем более значимой, что конкурс тогда сложился исключительно сильный: с «Восхождением» конкурировали картины Брессона, Трюффо, Богдановича, Гиллиама и других классиков мировой кинорежиссуры.

(Андрей Плахов. Не жюри сплеча. «Коммерсант-Власть», 2002 г.)
__________________________________________

Ага, не солидарное единомыслие, а конфликт: пятеро — за, четверо — против. Настолько против, что за фильм пришлось биться самому Андрею Кончаловскому! Его (видимо, за большие заслуги перед кинематографом) пригласили на Берлинале в жюри, а потом, спустя годы, Кончаловский «подпустил» следующий пассаж:

__________________________________________

Думаю, что причиной более чем прохладного отношения Климова ко мне была давняя, кем-то подпущенная клевета. В 1979 году я был членом жюри Западноберлинского фестиваля, на котором от СССР было «Восхождение» Ларисы Шепитько. Я бился за эту картину буквально как лев. В жюри тогда был Райнер Вернер Фассбиндер, сидел всегда под кайфом, ему почему-то понравилась другая картина, сентиментальная, пошловатая, не то минского, не то киевского производства. Он на полном серьезе доказывал, что приз надо дать ей и ни за что «Восхождению». Как я был горд, что Шепитько все–таки получила «Серебряного медведя»! Но Климову сказали, что я картину топил, чего, естественно, он простить мне не мог. Роковое заблуждение! Кому-то было нужно, чтобы мы были в ссоре. Художники, в особенности большие художники, всегда ревнивы к славе и успехам своих коллег, а если еще эту ревность подогреть! В своих отношениях и с Тарковским, и с иными товарищами по ремеслу я не раз мог почувствовать, что некоторые люди очень хотят нас стравить…

(Андрей Кончаловский. «Низкие истины. Семь лет спустя», 1998 (книга под редакцией А. Липкова, о котором как-то по случаю вспоминали))

__________________________________________

А вот цитата из другого кончаловского мемуара:

__________________________________________

Я не раз был в жюри. И на Московском фестивале, где сделал все, чтобы Первый приз не получил фильм Кулиша о Циолковском, и на Берлинском, где выбивал для Шепитько премию за «Восхождение». А Фассбиндер там же в Берлине проталкивал какую-то картину студии Довженко, на мой взгляд, ужасающую.

— Но это же очень плохой вкус, — возражал я.

— Именно поэтому она мне нравится, — он был большой любитель кича.

(Андрей Кончаловский. «Возвышающий обман», 1999 г.)

__________________________________________

Понятно, что год того Берлинале был не 1979, а 1977, и что Шепитько получила не «Серебряного», а «Золотого медведя». И что никакой картины от киностудии им. Довженко в том конкурсе не было — просто потому что от СССР там участвовали всего две работы: это «Восхождение» и «Сентиментальный роман» И. Масленникова. И более чем странно, как же это память Андрея Сергеевича так коварно подвела: ведь в этом фильме снималась его бывшая любовь Елена Коренева, как же можно быть настолько невнимательным!

Кого же «проталкивал» Фассбиндер?

Главный вопрос, который возникает на киноманских форумах: а что же это могло так не понравиться одному замечательному режиссеру (Фассу) в фильме другого замечательного режиссера (Шепитько)? Догадок и спекуляций много. Кто-то говорит про «идейное манипулирование и нравственную фальшь» в «Восхождении», которые Фассбиндер разглядел и не смог с ними смириться. Иные договариваются до того, что якобы немца сильно покоробил мощный антифашистский посыл «Восхождения». Звучит как-то сомнительно в отношении режиссера, не замеченного в симпатиях к фашистам.

В то же время Глеб Панфилов зафиксировал даже противоположную зрительскую реакцию со стороны соотечественницы:

__________________________________________

Помню, на одном приеме в том же Западном Берлине какая-то сотрудница советского консульства обрушилась на Ларису потоком обвинений в адрес ее картины «Восхождение» — прежде всего за то, что она якобы «оправдывает немцев…». Лариса побледнела, но сразу как-то вознеслась над этой нервически-возбужденной дамой. «Мне не привыкать, — сказала она. — Когда вышли „Крылья“, меня хотели побить за то, что я издеваюсь над фронтовиками…».
__________________________________________

Оригинальную версию предлагает кинокритик Сергей Кудрявцев:

__________________________________________

В этом смысле становится несколько понятнее восторженная реакция Фассбиндера по поводу «Калины красной» Василия Шукшина, которую он мог увидеть на Берлинском кинофестивале 1975 года, а с другой стороны — резкое неприятие «Восхождения» Ларисы Шепитько на фестивале 1977 года, когда немецкий постановщик даже хотел в знак протеста выйти из состава жюри. По всей видимости, и в «Калине красной», и в «Восхождении» он смог идентифицировать себя с двумя «заплутавшими в жизни людьми», своеобразными отщепенцами, перекати-поле — конечно же, с Прокудиным и Рыбаком, целиком встав на их сторону, пережив вместе с ними острую драму вынужденного выбора. Но вряд ли был способен оценить героически-жертвенный пафос Сотникова, тянущего вслед за собой на тот свет ещё несколько неповинных человеческих душ, в том числе — еврейскую девочку.

(Сергей Кудрявцев. «-25 по Фассбиндеру», 2007 г.)

__________________________________________

Фанаты «Восхождения» доходят даже до проклятий в адрес немецкого режиссера: мол, пусть сначала сам научится снимать, а потом уже учит нашу Ларису. И только на англоязычном форуме Criterion я обнаружила наконец ответ на этот вопрос: чего это Фассбиндер так взбесился. Один из кинолюбителей дал ссылку на интервью с Роном Холлоуэем, американским документалистом, автором фильма «Параджанов. Реквием». Вот кто по-настоящему оказался серым кардиналом!

В ходе разговора Холлоуэй вспоминает свою поездку в Москву с Вольфом Доннером, фестивальным отборщиком, который как раз в 1977 пришел в руководство Берлинским фестивалем и полностью его переформатировал. В Госкино они схлестнулись с тогдашним председателем Филиппом Ермашом, который хотел предложить «стандартный» соцреалистический фильм. Но не тут-то было!

__________________________________________

«Мы выиграли спор, указав на то, как сложно будет продвигать в Берлине русский фильм, в котором германский верхмахт выглядит бесчеловечным по отношению к белорусским партизанам. Единственной дилеммой, с которой мы столкнулись на фестивале, оказался раскол жюри: Райнер Вернер Фассбиндер и Дерек Малкольм (британский кинокритик — прим.) поддержали фильм Робера Брессона. Ситуация изменилась, когда я попросил Джерри Раппопорта, «Джека Валенти Восточной Европы», познакомить Ларису Шепитько с Эллен Берстин. В итоге ее голос стал решающим».

(Рон Холлоуэй. Интервью для KINEMA, весна, 2007)

__________________________________________

То есть серых кардиналов было сразу несколько: это уже упомянутый Холлоуэй, плюс Джерри Раппопорт — продюсер и партнер «Совэкспортфильма» (его сравнение в этом контексте с американским лоббистом Джеком Валенти более чем уместно), плюс американская актриса Эллен Берстин, которая поначалу снималась в фильмах Нового Голливуда («Алиса здесь больше не живет», «Садовый король» и др.) и которую в тот год тоже пригласили в жюри Берлинале. Позже Шепитько с Берстин подружатся, и когда Ларису пригласят в Голливуд, она будет жить у Эллен в доме и пообещает ей главную роль в своем новом фильме.

А Фассбиндеру просто понравился другой фильм — то был сильнейший «Вероятно, дьявол» Робера Брессона, получивший утешительного «Серебряного медведя», который, однако, неугомонного Фасса совсем не утешил:

свой политический фильм «Третье поколение» 1979 года Фассбиндер начнет кадрами из Брессона, когда сразу после вступительных титров в кадр попадает не только небоскреб, но и офисный интерьер, где герой смотрит телевизор, а там (и это уже не чудеса и не случайность!) идет «Вероятно, дьявол». Вот это оммаж!