Всем нам уже порядком поднадоела депрессия как «модная» болезнь и бессмысленные рассуждения о ее связи с «информационным обществом», «обществом потребления» и тому подобными сиюминутными вещами. Поэтому я как нехристь-меланхолик хочу поговорить с вами о господе нашем сатане и противостоянии его искушениям.

Симпатичный дизайнерский покетбук Схиархимандрита Гавриила «Тоска, уныние, депрессия», попавшейся мне в одной церковной лавке, успокаивает нас мыслью что депрессия стара, минимум, как христианское монашество. Византийский богослов Евагрий Понтийский, трактовкой которого занимается всю книгу Гавриил, жил в 4 веке и уже отлично знал, что такое «optimism».

Состояние акедии, что принято переводить как «уныние» знакомо отцам-пустынникам очень хорошо. Было совершенно известно, когда, чаще всего это состояние постигает монаха — в полдень. Солнце стоит в зените, спускается жара, приходит леность, и тогда-то вдруг появляется он — полуденный бес уныния, который шепчет на ушко: «Зачем это все? Что ты делаешь? Прекрати!». Монаху становится тоскливо, он начинает маяться, он думает как-то отвлечься, выйти поговорить с кем-нибудь, «развеяться». И это состояние захватывает его, что он уже не может остановиться в своем постоянном бегстве от акедии, которая, на самом деле, так и сидит бесом на его шее.

«Зачем это все? Что ты делаешь? Прекрати!»

Уныние у Евагрия имеет очень простую и точную формулировку. Это — одновременное движение яростной и вожделеющей части души. Первая неистовствует по поводу того, что находится в ее распоряжении, вторая, напротив, тоскует по тому, чего ей недостает. То есть, на самом деле депрессия — это следствие работы двух очень сильных страстей.

Человек, оказавшийся в унынии, вовсе не флегматик: он просто устал от ярости и вожделения, которыми испытывает его сатана.

Схиархимандрит Гавриил настаивает, что ошибка современности состоит в том, что зло ныне безлично и растекается по всем молекулам человека и окружающего мира так, что не собрать.

Очень важно иметь зло как концентрированного в одном образе врага, потому что только тогда ты понимаешь, с чем тебе надо бороться.

Многие современные батюшки, нахватавшись поверхностной психологии, также начинают попрекать человека эгоизмом и заставляют видеть плохое врожденным в нем самом, а не в бесовских искушениях. Борьба становится проще, когда ты борешься с сатаной с помощью бога, а не копаешься в себе, один на один.

Победить беса уныния невозможно развлечением, его необходимо поразить в собственной келье.

Праведная жизнь — это постоянная проверка силы и воли, это постоянное поле брани. Сбежать с него, оставаясь при боге, невозможно.

Победить беса уныния развлечением не выйдет, его необходимо поразить в собственной келье, разобраться, но не один на один (потому что это будет гордыня), а вместе с богом. Поразить его возможно исключительно трудом и молитвой, усердными, но умеренными, потому что чрезмерная активность — это тоже проявление слабости. Важно, чтобы у работы были четкие рамки и цели, потому что в бесконечности и неопределенности также водится слишком много бесов.

Православная трактовка акедии заставляет взглянуть на депрессию несколько иначе, рассмотреть ее не как пассивное, а как очень даже энергичное состояние, вполне свойственное даже самым праведным и мудрым людям.

Во-первых, она — порождение двух сильных страстей.

Во-вторых, побеждать ее надо не отдыхая и развлекаясь, а только усердной и умеренной работой в одиночестве.

В-третьих, депрессивный человек, который до сих пор жив и действует, находится в постоянной и успешной борьбе с дьяволом за свою душу, поэтому стыдить его должно быть просто совестно.