Donate


radio.syg.ma is a community platform for mixes, podcasts, live recordings and releases by independent musicians, sound artists and collectives
Cinema
Music
Books
Art
Psychology
Philosophy
Society
Poetry
Prose
Theatre
Architecture
Technology
Notes
Self-organization
Map
e-flux
Tashkent-Tbilisi
more...
Ф-письмо

Анастасия Пяри. Люция и незвери

Leonid Georgievsky07/02/22 15:36

Повесть Анастасии Пяри, написанная в рамках курса Лили Калаус «Писательское мастерство: феминистский постколониальный роман» (Алматы), по сюжету напоминает роман нобелевской лауреатки Ольги Токарчук «Веди свой плуг по костям мертвецов». И там, и там мы видим образованную героиню, вытесненную, как это обычно происходит в патриархате, в малооплачиваемую сферу, вплоть до радикального дауншифтинга: шестидесятилетняя Янина Душейко была инженеркой, но в пожилом возрасте вынуждена преподавать английский язык в деревне; двадцатипятилетняя филологиня Люция сначала работает посудомойкой, чтобы оплатить аренду, а потом оказывается в южноукраинской глуши. Обеим книгам свойственны атмосфера мрачной сказки и экофеминистские мотивы, обе героини способны ответить мужчинам жестокостью на жестокость. В обеих книгах присутствуют две собаки, связанные с миром мёртвых: собак Янины убивает мужчина, собаки на хуторе Люции — гении места (genius loci), души колдуна и ведьмы-казачки, временно переселившиеся в тела животных.

Повествование в «Люции и незверях», однако, более простое (я бы сказал, обманчиво простое): линейный сюжет и несложный язык подают антиколониальную лесбофеминистскую утопию как обыденность. Перед нами синтез сказки и бытовой драмы, а вместо тени Уильяма Блейка, о котором часто упоминает героиня Токарчук, здесь тень Вирджинии Вулф. Пяри легко и естественно деконструирует романтический образ украинской ведьмы, губящей мужчин: кто сказал, что в жизни некоторых ведьм мужчины занимали центральное место? Может быть, этих женщин больше интересовали другие женщины, а вышвырнуть насильника из своей жизни не значит по-садомазохистски любить его.

Янине Душейко уже немало лет, а молодым женщинам XXI века проще: им помогают подруги, и у них погибла одна собака, а не две. Впрочем, гибель на этом хуторе не совсем то, что многие привыкли ею считать. Главное — вовремя выбраться из могилы своей предшественницы.


Леонид Георгиевский

Когда Галина вошла в кухню, при свете от большого окна Люция увидела, что на ее лице, на левой скуле, появился малинового оттенка свежий, припухший синяк.

— Это что?

— Это муж мой, Сашка, его тут все Михалычем зовут, — Галина слегка потрогала свою травмированную щеку. — У тебя вон на полке банка стоит, там знаешь, что?

— Что?

— Бадяга. Ее Рудычиха сама ловила, сама сушила, толкла. Запас небольшой, на следующий год тебе придется с Мавкой договариваться и ловить ее.

— Кого? Бадягу? Я думала, это такое растение!

— Это такая губка, то есть наверное, все же ближе к животному. Водится у нас в заводях на реке.

— А почему с Мавкой?

— Ты мне сначала отсыпь чуток, я синяк лечить буду.

Люция достала с полки обычную двухлитровую банку, полную бурого порошка, отсыпала в кружку.

— Столько или еще?

— Много. Но я про запас возьму. Сашка, когда не пьет, вроде нормальный. А как выпьет — дурак дураком. Я от него горилку прячу. А он сам себе браги втихаря наделал в сарае и жрет ее! Вот бісів дід.

— Шо?

— Не шо, а що! Хочешь, я тебя буду украинскому языку учить по бартеру? Ты мне бадягу — я тебе уроки. Я же вообще учительница русского языка. Когда его в школе обязательно перестали преподавать, меня перевели в библиотеку и на начальные классы. Но украинский я знаю. Хотя больше говорю на смеси языков, конечно.

— Ладно, уроки хочу. Тут все равно делать, наверное, зимой нечего. Только и бадяги у меня мало. У тебя есть собака?

— Собака-то она собака, да не совсем. Примерно, как твои. Хранительница библиотеки, Вирджиния.

— Так, вернемся к моим. Кто они?

— А они сами еще не рассказали? Не доверяют. Проверяют тебя. Ты откройся им. И начнешь понимать.

— Итак, Поливка (Полівка) или Поля — дух поля, что логично, Лис — дух леса, а Мавка, или Мявка, или Мяука — это дух реки. Ты была на реке уже?

— Нет, там, где я думала, река, — кладбище.

— Ага. Дух кладбища — Чаклун. Колдун, по-вашему. Когда-то тут был хутор, близ казачьего стана. И там жил странник, колдун, который якобы пришел сюда с Угорщины. Его все звали Гнат Угрин, но чаще просто Чаклун, никто не помнит — когда, но было такое. Он первый, кто тут умер, его могила положила начало этому кладбищу. А раз есть кладбище, то быть и селу, а иначе кто ж за могилами следить будет.

— Да не особо там за ними кто-то следит. А я там видела могилу Богданы Головы. Это кто?

— У, это долгая история. Наливай, что там у тебя приготовилось.

Люция отмерила по два половника шулюма с ножкой птички в каждую тарелку и поставила гостье и себе, предварительно протерев стол тряпкой.

— Богдана Голова, значит. Между XVI-м и XVII-м веком тут был казачий стан. Стояло войско. И была в том войске женщина-казачка, да не простая, а характерница, голдовница или поленица. Сейчас это маг, магиня или супергероиня с необычными, нечеловеческими способностями. Голдовать — значит колдовать. Звали эту жинку Богданой, была она молодая, незамужняя, здоровенная, с первого взгляда и не поймешь, какого она пола. Вполне могла сойти за богатырского телосложения казачину, даже усики у нее росли. Она умела заговаривать людей от пуль, а оружие — на бессилие против самой себя. Ни одна сабля ее не брала — отскакивала, как от наковальни, если, конечно, удавалось сопернику обойти Богдану в фехтовании, что было почти невозможно. Богдану уважали простые рядовые серки, то есть волки, а казачьи атаманы ее только использовали да побаивались, но их сильно раздражало, что она не чоловiк, а жінка. Однако во все походы ее брали. Однажды ляхи погнались за казачьим отрядом, и негде спрятаться им было, тогда Богдана расставила среди поля копья по кругу и усилием воли и духа вошла в особое состояние духа, и ее намерение, мысль, воплотились в действительность. Смотрят ляхи, а среди поля стоит дубрава. Они побоялись в нее лезть и вернулись назад. Говорят, после этого Богдана трое суток подряд спала, восстанавливая силы.

— А почему Голова?

— Долгая история. Давай чай заварим. Но если коротко, то атаман войска должен был раз в год переизбираться. И был в войске главным очень сильный, статный и красивый казак Харко, который думал, что замены ему нет, что на круге казаки изберут именно его, альтернативы себе он не видел. А круг избрал атаманшей Богдану. Такого оскорбления действующая власть во главе с Харко и его друзьями стерпеть не могла. Выборы окончились дракой, и казаки переубивали бы друг друга, если бы Богдана не предложила поединок. Кто выиграет, тот и атаманить будет. Харко вызов принял. Богдана взяла две сабли, встала на одно колено и стала мельницу крутить так, что Харко к ней и приблизиться не мог. И стояла она так, вертя сумасшедше саблями, не сбавляя темпа, ночь и день. После чего Харко сам ей поклонился и признал атаманшей. Под ее начальством много битв выиграли казаки. А через год, как пришла пора перевыборов, она сама отказалась выдвигать свою кандидатуру, собрала всё, что было в ее шатре, да пошла из стана на дальний хутор. А на хуторе она занялась хозяйством, хутор разрастался, домов прибавлялось, жителей тоже, были все богаты там очень, только тогда это не Тополёвкой называлось, а не то Кобелёвкой, не то Брехуновкой. И люди ее выбрали Головой, главной в селе. Ну, а после смерти она стала духом этого места, духом хутора и села. И воплощалась она в разное, бывало. Но любимей всего ей быть белой огромной собакой.

— А какие у них с Чаклуном отношения?

— Это я потом расскажу. А то боюсь, если мой проспится, а меня дома нет, снова скандал закатит. Пойду я.

— У меня есть мешок корма для собак, возьмешь своей?

— Они такое не едят. Брезгуют. Но в селе есть люди с обычными собаками. Есть бедные, которым корм будет кстати, но это если ты готова подарить, потому что есть и те, кто могут взамен что-то тебе полезное дать.

— Я подумаю.

Люция заперла дверь за Галиной. На дворе стемнело. Животных в доме не было, кроме Дуси. Люция дала ей потрошков и шулюма, та стала чавкать. Затопить печь получилось с третьей газеты, дрова отсырели. Люция забралась в Дусино кресло, открыла ноутбук, подключила его к интернету и обнаружила, что в почте есть новое входящее письмо.

Да, это писала Светка:

“Привет, Люцик мой ненаглядный! Я не сомневалась в том, что жизнь твоя будет полна неожиданностей, доброго безрассудства и прочей поебени. Ты не спросила у меня “как я”, но я все же хочу рассказать. Я уехала из Георгиевска в Ставрополь, работаю на скорой помощи, у меня есть девушка, она хорошая, мы вместе снимаем квартиру, но она скрывает меня и наши отношения от родителей. Может, она и права, так лучше для них и для нас, но меня это иногда обижает, иногда бесит. Я часто тебя вспоминаю. И я правда захотела тебе хоть чем-то помочь. И знаешь, что? Я полезла искать твою Тополёвку в интернете — такого села нет! Ни в Запорожье, ни во всей Украине! Всё, что мне удалось найти, это то, что село Тополевка Бильмакского района Запорожской области находилось на левом берегу реки Каменка. Далее: “История: 1994 — село ликвидировано”. Люция, скажи мне еще раз, где ты. Я за тебя беспокоюсь. Света”.

Иллюстрации: Анастасия Пяри

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About