Жаль, что двадцать лет назад стало неприлично читать и писать про атмосферу, десять лет назад вышла из моды среда, из последних сил держится контекст, обманывают универсализмом климат и фон. Все это важно в разговоре о новом проекте Жана-Марка Валле, сериале «Острые предметы». Поэтому придется.

Этот постановщик страшный человек. Он что-то понимает про девичье. И его первый сериальный проект «Большая маленькая ложь», и «Острые предметы» чем-то неуловимо напоминают «Восемь женщин» и «Молода и прекрасна» Франсуа Озона. Тут, действительно, все дышит, все пронизано, все звучит. Это один из тех многосерийных проектов, где увлекателен не столько сюжет, сколько сам рассказ. Так же, как Озон, создавая «женский театр», тонко манипулировал бенефисами культовых европейских актрис, умножая детективный сюжет на цеховую конкуренцию стилей, эпох и кинематографов, оба проекта Валле как драматическую основу имеют обостренную женственность. И эта драматургия четко срифмована с визуальными образами и метафорами. А самое интересное, что и во «Лжи», и в «Острых предметах» перевернута интрига. В первом случае сквозная линия — поиск жертвы (а не убийцы), во втором — драматичный самоанализ (самокапание), которое предпринимает по отношению к самой себе героиня прекрасной Эми Адамс (Камилла), ведя журналистское расследование жестоких убийств девочек-подростков.

Сквозь краски сочных и солнечных инстаграмовских фонов проступают острые уродливые края в буквальном смысле токсичного материнства, уязвленно-конкурентного сестринства, завистливого «подружества» и много чего еще исключительно девичьего, женского, бабского и даже немного того, что мальчики сублимируют в драках и что девочкам приходится топить в иллюзиях, агрессии, жестокости, зависимостях и о, боже мой. Кислотный яд малиновой готики «Острых предметов». Во «Лжи» были долгие планы с открыточными пейзажами, в которые отстранено всматриваются такие успешные и такие несчастные героини. А в «Острых предметах» — целая мозаика быстрых кадров, где словно в клиповой нарезке отрешенное настоящее смешивается с неоновой мрачностью флешбеков, арт-джазом саундтрека, мертвой красотой интерьеров и крепкими напитками.

Я запрещаю себе писать про Эми Адамс, потому что на сегодня это самая обожаемая мной актриса (рыжий — мой любимый цвет!). Мне нравится эта беззащитная красота. Мне важна неидеальная, неотретушированная кожа на крупном плане. Мне нравится эта чья-то находка, где изрезанное травмами-словами тело ее героини рифмуется с трещинами на потолке идеально-могильного дома ее матери, дома, где прошло ее детство, где ментальная смерть и где безвольный отец в наушниках торчит на коллекционном виниле. И вместе с соло Эми Адамс мне нравится ее дуэт с Патришей Кларксон (Адора, мать главной героини), которая давно, но более чем успешно, играет манерных див разной степени одержимости.

Словом, «Острые предметы» — это как если бы ту приторную фразу самой знаменитой американки сказал бы Ретт Батлер с тем самым прищуром Кларка Гейбла. Потому что нет никакого завтра.