Предвкушая новое приключение, кино, обычно вслушиваешься и всматриваешься во все происходящее, тренируя сенсоры, заставляя их настраиваться на иной стиль, иной язык, иной взгляд на мир, чтобы встретиться с художником, с этим персонифицированным иным. Встретиться навсегда, или для того, чтобы через секунду расстаться, но при этом стать богаче. Тогда по дороге в кинотеатр мне попались подростки, они увлеченно и восторженно болтали о теории теплообмена. Это было прекрасно! Лучшего предисловия к «Интерстеллару» в том тексте жизни и быть не могло.

В «Интерстеларе» Кристофер Нолан, со свойственным ему скептицизмом прогнозирует будущее человечества. Это катарсическое кино, в котором охваченность действием соперничает с зачарованностью фантастически адаптивным ликбезом по передовым концепциям естествознания. Как будто его спонсировали открыватели бозона Хиггса и последователи теории струн, оттого многим сценарий фильма показался переполненным «умными словами». Приятно, что самое интересное в науке, происходящее сегодня, в наш век, вдохновляет художников, инициируя их возродить споры «физиков и лириков» из «махровых» советских 60-х.

Во всем мире зрители, посмотревшие фильм Нолана, разделились на противоборствующие стороны. Одни требовали научной точности и разбирали режиссерские адаптации и «перевирания» современных научных теорий, апеллируя к исследованиям космологов и физиков, Стивена Хокинга и Кипа Торна, с которыми Кристофер Нолан знаком и которые использовал при подготовке сценария. Другие восторженно смаковали иллюзию космического полета, вспоминали грезы о космосе как о великой тайне, которую человечество стремилось «избороздить» всю вторую половину ХХ века, но потом устало и разочаровалось в мечте.

Разочарование, выраженное в чрезмерном прагматизме и подступающем скепсисе, ведет человечество к тому будущему, о котором Нолан снял «Интерстеллар». Земля истощена, люди выжимают из нее последние соки. Сосредоточенно потребляя пищевые ресурсы, они отказываются от ресурсов нематериальных — им нужны фермеры, и не нужны инженеры и ученые. В эти времена строго засекреченное НАСА обнаруживает загадочный «межзвездный коридор», благодаря которому сокращается время полета до соседней галактики. Принимая это явление за знак от разумной цивилизации с далекой планеты, где есть жизнь, Управление подготавливает космические полеты для поиска новой Земли. Однако блестящие умы угасающего человечества ошибаются: «межзвездный коридор» соединяет не только галактики.

В образе «межзвездного коридора» Ноланом отражено одно из свойств Вселенной в ракурсе «постулатов» современной теории струн. Как «лирик» и в доступной для «лириков» форме режиссер интерпретирует его предположением — чтобы преодолеть пространство и время, нужно исходную точку пути соединить с конечной. Популяризированный контекст современной науки с его непростой поэтической лексикой (ищу консультанта по «горизонту событий», ибо понятие «сингулярность» давно усвоила) Нолан «отправляет» в космический полет с красивейшими планами непредставимой Вселенной и мрачными реалиями отдельных планет. Драмы «Интерстеллару» добавляет семейная линия, в которой новые астро-рейнджеры Купер (Мэттью МакКонахи) и Бранд (Энн Хэтэуэй) в условиях научного эксперимента, определяющего дальнейшую жизнь человечества, притягивают свои личные эмоциональные потребности к глобальным нуждам. Тоска Купера о семье, о дочери (прекрасная Джессика Честейн), надежда Бранд увидеть возлюбленного провоцируют фатальные ошибки. Другой «первооткрыватель жизни», блестяще сыгранный Мэттом Дэймоном, подтасовывает результаты исследований, запаниковав от тотального одиночества человека, оказавшегося в дальнем углу чужой галактики.

Привычный в фильмах Кристофера Нолана тематический веер в «Интерстелларе» раскрывается наиболее широко. В трилогии о «Темном рыцаре», десакрализовав мифологический Готэм, он акцентировал внимание на амбивалентности добра и зла. «Начало» посвятил ощутимым границам сознания. Сегодня, близко касаясь этических вопросов, режиссер не только примечает безграничность человеческого познания но, возвращая в кино тему покорения космоса, моделируя технологии полета, следуя научным расчетам, воссоздавая образцы поведения черных дыр, возможно, предрекает начало новой космической эры.

Манифестируя свою борьбу с цифровым кино, в «Интерстелларе» Нолан добился того, что спецэффекты перестали быть главным аттракционом фильма, они обслуживают его действие. Конечно, от этого режиссера глупо было бы ожидать манипуляций с марвеловскими войнушками. Тем не менее, «Интерстеллар» несет в себе невероятный импульс познания, способный обратить мальчишек, фанатеющих от теплообмена и «Теории большого взрыва», к квантовой физике, космологии или чему-то еще жизненно необходимому для человечества. Так в середине ХХ века начитавшись и насмотревшись научной фантастики «лириков» становились «физиками».

«Интерстеллар» как машина времени содержит в себе главные вехи кино о космосе. Романтический рационализм «Космической одиссеи» Кубрика встречается здесь с духоподъемной лирикой «Соляриса» Тарковского. Вращающееся центрифугой тело космического корабля с запертым в вакууме человеком, сопровождаемое органными композициями Ханса Циммера, неизбежно столкнется с идеей о непрерываемом потоке жизни. Если более близкая нам по времени «киновеха» — «Гравитация» Куарона — посвящена человеку на планете Земля, с которой он связан пуповиной всемирного тяготения, обесценивающей все его попытки вырваться за ее пределы, то «Интерстеллар» — о человеке во Вселенной. Нолан обескураживает вопросом — насколько мы нужны там, в космосе, если нам так сложно созидать одну планету.

Кинорежиссеры философствуют. И «Прометей» Скотта, и «Гравитация» Куарона, и «Люси» Бессона удивительно друг другу близки концептуально. Во всех этих фильмах человек обнаруживает, что он не есть часть, он есть целое, — космос. В «Интерстелларе» пересекая «межзвездный коридор», героиня Хэтэуэй ощущает, что полет рейнджеров кто-то опекает. Так, соединяя своим фантастическим тоннелем эпохи кино о космосе, сосредотачивая их в единой точке микеланджеловского соприкосновения, в которой рука Бранд может дотянуться до всемогущей длани кубриковского Боумена, Кристофер Нолан приближает друг к другу эры первого космонавта и первого полета на Марс. Теперь этот режиссер представляется не только главным голливудским умником, но и мечтателем.

Человеческий фактор — это когда из грез и ошибок «лириков» рождаются открытия «физиков».