Зачем мы снова эстетизируем хаос? Художник Эдуард Крылов пытается понять, откуда эти странные картинки с градиентами, новые логотипы Лебедева и не читаемые шрифты

В какой-то момент я начал замечать определенный стиль в изображениях, в следующий момент я сам попробовал делать такие картинки, подражая ощущениям, которое они порождают. В чём-то это возврат к 80-м и 90-м, киберпанку, аналогам плохих татуировок в леттеринге, элементам, которые порицались в дизайне еще несколько лет назад — градиенту, пестроте.

Одно из медиа, продвигающих такую эстетику, — телеграм-канал «Щелочь». Хотя авторы сами пока не находят подходящего термина для того, что обобщают, и называют «новая волна» графики и типографики, там собран обширный корпус визуального материала, позволяющий делать некоторые выводы. И он должен получить свое имя.

Я предлагаю название для этой эстетики и визуальных образов — дарк-китч / dark kitsch. Этим я провожу параллели с музыкальным поджанром darkambient. Во-первых, из–за схожести эстетики. Дарк-эмбиент — мрачная музыка, отсылающая к хоррору, потусторонности, мертвенно-живому. Чтобы понять образ, созданный этой музыкой, достаточно посмотреть визуальный ряд, сопровождающий треки, обложки альбомов. Во-вторых, в китчевом стиле важна коллажность, как и в дарк-эмбиенте, который, будучи жанром электронной музыки, использует часто семплы записей окружающей среды. Что еще интересно отметить — перечень фильмов, в которых используется жанр ambient (1). Преимущественно это фильмы о насилии, будущем, постапокалипсисе с мрачной атмосферой.

Однако если дарк-эмбиент отсылает нас и к живой природе тоже, то эстетика дарк-китча превозмогает ее. Художники и дизайнеры больше работают с антропогенностью и его следствием (будущим, технологиями, постапокалипсисом), а также с образами «нового живого» — слизью, грибами, вирусами.

будущее и постапокалипсис — абсолютно человеческие изобретения

В массовой культуре есть представление о двух стереотипных векторах развития человечества. Первый — высокотехнологичное будущее: белые пространства, минимализм, параметрические дизайн и архитектура, стерильность, гармония, высокий уровень жизни. Второй — киберпанк: неон, индустриальность, кислотные дожди, хаос, жизнь после или во время катастрофы, мутации, деструктивность, смерть цивилизации. Именно из второго варианта выходит дарк-китч.

Однако, как мне кажется, дарк-китч не старается нас напугать, предупредить или отрефлексировать страх перед будущим, а скорее играет в эти образы. В наше время боязнь «будущего» больше выражает сериал «Черное зеркало», где повседневность подается с небольшими изменениями в результате цифровой революции. Повседневность всегда ужасает больше, чем сказка [коей является, например, киберпанк].

Помимо этого, возникает параллель между дарк-китчем и китчем 80-х — с той же коллажностью, пестротой и неоном. При оговорке, что тогда эта эстетика была более мечтательной, пропитанной технологическим оптимизмом, верой в развитие, верой, что еще чуть-чуть — и мы будем жить иначе, плохо это или хорошо. [Потом, правда, случилось усталость об будущего — ретрофутуризм]. Недаром действие нескольких значимых для массовой культуры фантастических фильмов 80-х показывает нам «другую» жизнь в недалеком будущем. События второй части «Назад в будущее» происходят в 2015 году, «Бегущего по лезвию» — в 2019 году, Терминатор прибывает из 2029 года.

В отличие от 80-х теперь подход к эстетизации китча более осознанный художниками и дизайнерами, то есть это делается специально, это художественный жест. Но при осознанности выбора метода видится неосознанность и неотрефлекисированность причин, по которым дарк-китч становится популярнее. Дарк-китч — неосозанный протест, альтернатива минимализму и рациональной «вылизанности» десятых годов, вновь ставшей популярной эстетике баухауса, логичности, четкости линий, скандинавскому дизайну. Мы выходим на новый круг отрицания порядка и усталости от рациональности, осознанности, культа продуктивности, времени чек-листов с планами на день, недели, годы и так далее. Оказалось, что жизнь нам не так подвластна, как мы было подумали.

Если в нулевые и начале десятых мы уже полностью ощутили интернет и его плюсы, то к концу десятилетия стали бороться с бесконечным количеством информации, пытаясь направить её потоки, отключиться от них, разобрать цифровую помойку, но в итоге проиграли. Мы потерпели поражение и теперь просто барахтаемся в море информационного мусора, цифровой слизи, упиваемся этим. Хаос, сумбурность, мусорность и юродивость дарк-китча — следствие того.

Кроме наглядных примеров — постеров, обложек альбомов, самобытных работ, в чём легко проследить дарк-китч (смотри Щелочь), есть его более тонкие проявления или зачатки. Это, например, дисгармоничный графический дизайн (дисгармоничный в рамках прошлой парадигмы, в текущей — всё окей), который проявляется в леттеринге, несоразмерности, градиенте.

1. Просветительское издание Третьяковки «Лаврус» (Студии Лебедева). 2. Сайт с проектами Kristiankirk (Ryan Scheuer). 3. Издание Coeval. // Еще, например, бюро «Щука», но и многие другие

Тем не менее дизайн не может в целом принять эстетику дарк-китча, поскольку часто служит определенным задачам и идеям продукта. И авторы перенимают само устройство нового китча, визуальную механику взаимодействия с потребителем информации, когда тебя пытаются запутать в этом информационном пространстве, когда ты оказываешься потерянным и немножко брошенным.

здесь можно пошутить, что все настолько устали от информации, что теперь верстают тексты так, чтобы их нельзя было прочесть. Чтобы они стали еще больше частью визуальной среды, а не образным пространством текста.

Интересный пример возникающей недружелюбности дизайна — китчевые логотипы студии Лебедева. Лого за 100к — хороший маркетинговый ход, который позволяет поддерживать хайп вокруг студии, но кроме этого, он открывает путь (и сам по нему движется) к новой эстетике. Странные, сделанные, кажется, «на коленке», в «Повер поинте», сгенерированные нейросетью за пару секунд логотипы вызвают недоумение и смех у аудитории. Тем менее в какой-то момент они будут приняты профессиональным сообществом, а потом и всеми, потому что оригинальность этих логотипов значительно выше, чем любых «нормальных». Мы перестанем смеяться над ними, будем воспринимать серьёзно. И это часть дарк-китча, эстетизации былой уродливости, новый протест по отношению к прежней эстетике и красивости.

В таком случае сдвига можно говорить не просто о становлении эстетики дарк-китч. Он — скорее симптомом запроса на большую переэстетизацию визуальных образов и легитимизацию того, что раньше считалось пошлым и некрасивым. Оно до сих пор китчевое, но теперь это становится плюсом, дерзостью и новым глотком.

Конечно, китч всегда был где-то рядом и эстетизировался так или иначе — вспомним ту же верстку журнала «Метрополь» и W–O—S (вечная память почившим). Однако такой дизайн оставался локальным и субкультурным. Теперь китч внедряется, хоть и в смягченном виде, на новых уровнях. Он поднялся из андеграунда, вышел в инди-среду, но еще не стал мейнстримом. Дарк-китч пока не дошел до корпоративных буклетов, годовых отчетов и уж тем более до газет «вечерок». Но у него еще всё впереди.

Пс — За три недели пока лежал этот текст я понял, что это не просто попытка анализа, а скорее манифест, призывающий к переэстетизации.

Пс2 — Если у кого-то есть идеи и свое представление о дарк-китче, дизайне и т.д., — может, я не прав, или наоборот, — пишите развернуто в комментариях, скидывайте документик с текстом в телегу @krylove. Соберем второй материал с вашей рефлексией.

сноски

1. Эмбиент часто звучит в саундтреках. Известные фильмы с эмбиентным звуковым дизайном: «Запретная планета» (1956), «Космическая одиссея 2001 года» (1968), «Заводной апельсин» (1971), «Голова-ластик» (1977), «Сияние» (1980), «Бегущий по лезвию» (1982), «Бездна» (1987; по мотивам пьесы Рэя Брэдбери «Чикагская бездна»), «Мертвый штиль» (1989), «Безопасность “(1995), «Шоссе в никуда» (1997), «Траффик» (2000), «Малхолланд-драйв» (2001), «Донни Дарко» (2001), «28 дней спустя» (2002), «Солярис» (2002), «Столкновение» (2004), «Сайлент-Хилл» (2006), «Престиж» (2006), «Мистер Одиночество» (2007), «Пекло» (2007), «Милые кости» (2009), «Социальная сеть» (2010), «Драйв» (2011), «Обливион» (2013), «Гравитация” (2013), «Исчезнувшая» (2014).