Интервью с Винсентом де Буром
Разговор с Винсентом де Буром, художником, каллиграфом, одним из участников коллектива High on Type, спонтанно случившийся в Токио на конференции ATypI'19.
Ирина Смирнова: Ты один, или остальные члены High on Type тоже здесь?
Винсент де Бур: Один. Я приехал в Японию надолго. После Токио поеду в Саппоро, где у меня будет арт-резиденция.
И: Это очень интересно!
В: О да, очень волнительно! Но ничего пока не знаю. Знаю только где я буду жить и где у меня будет студия. Ещё где будет выставка. Но больше не знаю вообще ничего.
И: Надолго?
В: Три месяца.
Макс Ильинов: Какого рода проект ты подавал?
В: Это полностью мой личный проект. У меня есть партнёр в Нидерландах, который финансирует его, так что я могу сам продумать программу резиденции целиком. Это как «Ладно, я хочу поехать в Японию», и они говорят «Окей».
И: Есть уже какие-то планы?
В: Нет, Только где я буду жить, но ничего о том, что я буду делать. Думаю, это будет что-нибудь с тушью.
И: Получается, финансирование происходит из Нидерландов, то есть это не японская резиденция?
В: Нет, не японская. Но институт в Саппоро, в котором я буду работать, довольно известный. У них просто есть жильё для художников и студии, и можно подать на них на заявку. Там есть процедура отбора, но я не думаю, что её сложно пройти.
И: Это твоя первая резиденция?
В: Да. Пока не известно, но я думаю, будет очень интересно. Ещё у меня будет один месяц в Токио, так что я смогу познакомиться с кучей людей. И я хочу познакомиться с японскими каллиграфами. Я бы хотел поучиться у них, но мне надо найти правильного человека. Может быть, получится встретить здесь на конференции кого-нибудь.
И: Если ты найдёшь такого—скажи, пожалуйста, нам! Потому что я тоже хочу.
Девушка, сидевшая рядом: А в резиденции ты будешь делать что-то ближе к искусству, или что-то ещё?
В: Я не знаю пока. Я пока не хочу знать. Я думаю, что это работает лучше, если я не знаю наперёд. А вы надолго в Токио?
И: Нет, мы завтра уже возвращаемся.
В: О, я рад, что мы увиделись, как минимум. Сегодня я буду рисовать, но завтра смогу посмотреть выступления.
(Мимо проходит Мэтью Картер)
В: Завтра у него будет выступление.
М: А мы видели его вчера на его выставке!
В: Да, у него здесь выставка?
М: Не совсем здесь, это скорее некая параллельная ATypI история.
И: Довольно далеко отсюда, в районе Гинза. Было очень здорово его увидеть и поговорить с ним, потому что завтра мы не сможем быть на выступлении.
В: А сколько длится перелёт в Россию?
М: Одиннадцать часов.
В: Тоже одиннадцать? У меня почти весь перелёт был над Россией. Сначала Дания, Финляндия, а затем Россия и Япония. Я не видел всё-превсё, там было много облаков, только в конце горы. Люблю смотреть в иллюминатор пока лечу.
И: Думаю, в основном там был лес-лес-лес.
В: На это очень классно смотреть! Я из Нидерландов, там каждый квадратный метр спроектирован под нужды человека. А здесь я увидел огромную часть мира, которая меня успокоила: хорошо, что есть ещё места, где много пространства.
М: Довольно дикие места.
В: И там нет людей, которые смогли бы их уничтожить.
И: Ммм… Сомневаюсь.
М: Да, таких у нас множество. А что ты пишешь?
В: Words for wordless moments. Пока не знаю, какой будет форма.
М: То есть, ты импровизируешь?
В: Да, полностью. Не хочется никого критиковать, но всё могло бы быть гораздо интересней… Я не очень доволен буквой W.
И: Широковата?
В: Она шире, но это как раз по задумке. Да нет, у меня просто было много спешки с утра. И я очень торопился, и транспорт пока не знаю, и слишком много пришлось пройти… У меня была идея очень большой стены, но для меня у них такой не оказалось. Я просил стену шириной пять метров, и в высоту тоже пять. Я знаю, что просил многого, но мне кажется это как-то странно, приезжать на другую сторону земного шара, чтобы сделать здесь какой-то квадратный метр. Я хотел приехать с огромным планом, но музей очень строг. Всё должно быть чисто, ни на каких стенах рисовать нельзя. Моё уважение музею. Но странно, они даже не включили меня в программу.
И: Тебя пригласили только как каллиграфа?
В: Я подавал и на выступление, но оно не прошло отбор. Они хотели чтобы я устроил шоу, которое я, собственно, тут и делаю, но в программе его нет.
М: О чём ты хотел рассказать?
В: Про плоскую кисть, про буквы плоской кистью, о влиянии руки и о её движении. Но я понимаю, почему так произошло. Делать конференцию в Японии—необычно для ATypI, так что они хотели больше выступлений о японской письменности. И я думаю, что это отлично, я полностью это поддерживаю. По сути, для подобных организаций это проблема, что каждый год куча белых мужчин говорят для совершенно разных людей по всей планете, ну ты понимаешь, так что я думаю, это достижение для них, вытащить другие национальности на сцену. А не только швейцарцов, французов, голландцев и немцев. Это всё мы уже знаем.
М: Мы уже успели повосхищаться твоими альбомами!
В: Хотите посмотреть? У меня есть два!
И, М: Конечно!
В: Обычно это не так, но в этой книжке все страницы про заказы.
И: То есть, это скетчбук, не образцы почерков?
В: Нет, больше всё-таки образцы, наверное. Каждая книжка в
И: Как ты готовишь свои спесимены? Делаешь страницы с почерками, которые уже изучил?
В: Полный фристайл.
И: Всё это импровизация?
В: Ага.
Девушка, сидевшая рядом: Я не верю!
В: О, ну в этом легко убедиться, смотри. На первой странице я всегда делаю что-нибудь, чтобы поймать состояние, а потом, на следующей, развиваю тему. Так что если посмотреть, например, здесь на жирную фрактуру, то по сути это развитие предыдущих строчных. Сделав так, я уже получаю дальнейшее направление.
И: М! Буква целиком в один штрих.
В: Ага. Снизу вверх. Я всегда начинаю снизу, так как я левша.
В: А это наклейки на пластинки. Для ill considered, джазменов.
М: У моего соседа есть все твои пластинки!
В: Да? И номер восемь тоже?
М: Да!
В: Помните работу, которую я сделал для Сергея [Рассказова]? Лист с надписью Typetersburg. Он был основан на этом алфавите, я их делал примерно в одно и тоже время.
И: Вот это очень красиво.
В: О, оно пока не закончено. А здесь тоже эксперименты с одним штрихом.
И: А когда ты возвращаешь кисть в букве [E], что ты там делаешь?
(показывает пальцем)
(все вздыхают)
В: Это примеры почерков. Иногда мы делали черновик карандашом. А это тоже продолжение первого алфавита. Но здесь наклонный и с обратным наклоном.
В: На самом деле, мне не всё здесь нравится, но работать в книжке всё равно хорошо, потому что легко, сделав ошибку, перевернуть страницу и начать заново. Ты ничем не рискуешь.
И: А также вся история твоих идей, к которым можно вернуться и развить позже.
В: Именно! Поэтому я книги и люблю, можно перевернуть страницу и это новая глава.
Девушка, сидевшая рядом: А как долго заполняется одна книга?
В: Обычно я работаю сразу над двумя или тремя одновременно, так что, на самом деле, я не знаю. Эту я начал в 2017 и закончил в 2019. Где-то между была ещё одна. Для чего какую использовать, у меня как-то само определяется по ходу. А потом появилась ещё одна. Я работаю над
И: У тебя бывает так, что тебе очень сильно что-то не нравится?
В: Да, мне совсем не нравится вот эта штука.
И: Которая довольно неплохо выглядит!
В: Нет, и ты знаешь почему: [R] слишком цельная, а [T] и [U] слишком обычные, в них нет характера.
В: Это буквицы, наклонные. Я потом сделаю с ними алфавит.
И: Как часто ты используешь компьютер?
В: Не часто. Но мне нравится компьютер. Иногда я правда удовольствие получаю! А это эксперименты с китайской острой кистью.
И: Очень тонкая кисть.
В: Да, я люблю как можно более тонкую. Просто слегка смачиваю её тушью.
И: Очень красиво.
В: Да, иногда получается.
В: А это был мой план для большой стены о которой я говорил, про моменты для которых нет слов.
И: То, что ты пишешь здесь?
В: Да. Я буду писать тот же текст, но в другом стиле.
И: Они прямо тактильно ощущаются, очень мягкие, как ткань.
В: Это тоже эксперимент с одним штрихом.
И: Снизу?
В: Да, снизу. Попозже покажу ещё эксперименты в этом направлении. А это я просто делал на отдельных страницах и побоялся, что потеряю, поэтому вклеил сюда. А вот эта принесла мне много радости. Я пытался сделать подобное много лет, алфавит в таком стиле с сочленениями внутри. Но на самом деле, так ни разу и не закончил его. Здесь тоже нет пяти последних букв.
В: А из этого я тоже когда-нибудь сделаю алфавит.
М: Классная графика.
В: Да, очень мрачная.
В: А это я в
В: Вот почему книга — это отличная идея, иначе потом надо будет собирать отдельные рисунки.
В: А это я делал на заказ для Apple. Надо было написать фразу, и также по-арабски. Я, конечно же, консультировался с Кристианом [Саркисом].
В: В
В: Это снова для ill considered. Я пока этой идеей ни разу не воспользовался. Это был четвёртый альбом, и я делал «что-то совсем другое».
В: А это заказ для журнала Wired, цифры в один штрих. Вся композиция в один штрих.
В: Я хотел использовать вариант чёрном фоне, но потом что-то пошло не так.
В: Это были два заказа, которые пришли одновременно, но процесс работы был разный. Арт директор wired был не очень опытен и пытался говорить мне, как работать. Но это абсолютно не про меня. В Apple же подробно изучили мое портфолио, они знали досконально все, что я
И: Будет ли следующий All Eyes on Type?
В: Да, но он будет не в Голладии. Хочется провести его в нелатинской стране. Я не профессиональный организатор, поэтому планы пока не ясные. Мне не нравятся большинство конференций, когда лекции идут подряд целый день. У людей не хватает внимания все это воспринять. Не люблю, когда все это превращается в
И: И напоследок, скажи пожалуйста, как ты считаешь, есть ли что-то, что кажется тебе важным, но современные шрифтовые дизайнеры упускают это из виду?
В: Я не знаю всех шрифтовых дизайнеров. Но моя позиция в том, чтобы открывать новые возможности существующих инструментов, а не фокусироваться слишком на разработке новых. Старые инструменты, новые инструменты — в
6 сентября 2019 года, Токио, музей Мирайкан.