Есть такая форма ведения полемики под названием «сам дурак». Вас в чем-то обвиняют, а вы отвечаете, что не вы такой, а тот, кто говорит так про вас. Существует даже поговорка на этот счет: «Громче всех кричит про вора сам вор».

Практика «сам дурак» слишком распространена и общеизвестна, чтобы в ней могло остаться что-то оригинальное. Интересной она становится, когда «вор» и не скрывает, что он вор, однако продолжает кричать «держи вора».

Помню, на первом курсе института, когда я вел активную атеистическую полемику, меня поразил довод оппонента, показавшийся предельно абсурдным. Однокурсник попытался убедить меня в том, что я сам верующий. «Есть те, кто верит в бога» — пояснил он — «и те, кто верит в то, что бога нет». Получалось, что все мы верующие, и придется с этим считаться.

Несколько позже я понял, как мог возникнуть подобный аргумент. Для верующего человека все вокруг, весь мир, вся вселенная, пронизана свидетельствами божьего присутствия. И все мы по мере сил движемся к богу, только разными дорогами. Одни посредством веры, другие — странным, но тоже имеющим право на существование, путем отрицания.

Верующий человек в каждом встречном видит другого верующего, открытого или скрытого. Примерно то же самое происходит с любым адептом специфической культуры. Наркоман замечает вокруг себя исключительно других наркоманов, весь мир в его представлении умещается на кончике иглы. А гомосексуал сталкивается только с другими гомосексуалами.

Поэтому, когда кто-то вторгается в его мир, бестактно обвиняя в гомосексуализме, гей вполне искренне убеждает наивного гомофоба в том, что тот сам гей. Это не обвинение — нелепо открытому вору обвинять в воровстве кого-то еще — просто в голубом умвельте нет никого, кроме геев. И если кто-то вмешивается в их жизнь, то неминуемо становится частью сообщества, то есть тоже геем.

Каноническим в этом отношении я считаю «Керель» Жана Жене. Главный герой, разумеется, гомосексуал. Но помимо него в романе действует масса других персонажей. К финалу все они тоже оказываются геями.

Когда я читал «Керель» в первый раз, то воспринял такую сексуальную редукцию как абсурдизм. Однако со временем понял, что это чистый реализм. Все действующие лица должны были выявить свою педерастию. Никем другим, кроме как гомосексуалами, у такого правдивого писателя они и не могли оказаться.