Жизненный путь Анатолия Лупиноса полон ницшеанского преодоления и юнгеровской авантюры. Поэт, диссидент и комбатант — все это в той или иной степени описывает характер деятельности Лупиноса. Он мог совершенно отчаянно ходить по коридорам Верховной Рады Украины, дружить с президентами, организовывать военные операции и в то же время, как ничего и не было, общаться с бездомными на Майдане. Или же, бросив все на свете, сесть в первый попавшийся поезд и уехать куда глаза глядят.

Родился будущий идеолог УНСО на Донбассе, вырос на Черкащине, отсидел во Владимире. Тщательно пересказывать его биографию бессмысленно. Цифры и даты — актуальны не в этом случае. Когда мы говорим о поэтах и провидцах, имеют значение символы и метафоры.

Лупынис был поэтом-кочевником, у которого за спиной не было ничего, кроме идей, планов и свершений. Еще в студенческие годы он занимался диссидентской деятельностью, и за антисоветскую агитацию был приговорен Киевским судом к 6 годам тюрьмы. Летом 57-ого его этапировали в 7-й Мордовский лагерь, но уже через несколько месяцев он организовал массовую забастовку, за что впоследствии был осужден снова. На этот раз на 10 лет. После — годы болезней, тюрем и принудительных больниц.

В отличие от большинства других «антисистемщиков» того времени, «Дед» не был сторонником либеральных решений «красной проблемы». Он прекрасно понимал, как устроен мир, и передал свои интеллектуальные достижения в трудах: «Бунт прав», «Ордынской период закончился», и т.п.

Важным моментом его политической и литературной деятельности была тематика международных отношений. Лупиноса в полной мере можно считать министром подпольного МИДа. Он считался главным дипломатом УНСО и был знаком со многими иностранными президентами. В своих трудах он касается важнейших геополитических вопросов и, несмотря на свою поэтическую натуру, дает объективный анализ положения Украины на международной арене.

Если у его современников и были какие-то надежды по поводу демократии, либерализма и рыночной экономики, то Лупынис однозначно утверждал:

«Обстоятельства политической жизни в Украине, которые характеризуются силовыми методами государственного и административного правления, а также отсутствием традиций парламентаризма, делают бессмысленных попытки создания «классических» демократических политических партий».

Единственное, что он признавал — позицию силы и победы формы над сущностью. И в лучших традициях итальянского фашизма писал: «Нас объединяет одно, разное по содержанию, но обязательное неприятие всего, что есть. Слова разъединяют. Действие — объединяет. Бунт прав. Жажда разрушения является творческой жаждой ».

Украинский д'Аннунцио был близок к созданию своей локальной республики Фиуме. Он помогал ситуативным союзникам на Кавказе, участвовал в конфликте в Приднестровье. И это, заметьте, после лет скитаний по советским исправительным учреждениям.

Как и любой другой странствующий рыцарь и миннезингер, Лупынис постоянно находился в состоянии Пограничье. Ему неизвестный был покой, он считал вневременность — прерогатива восточной ментальности, а европеец, в силу своей природы, должен жить экспансивно, постоянно балансируя, как канатоходец, над бездной.

Отдельной стороной его деятельности была поэзия. В ней А.Лупинис воспевает эстетику Пограничья, степной экзистенции и вечного казачества. Чего только стоят слова: «Мы выпрягли волов, перевернули плуга, / Седлаем лошадей и острыми пиками. / Отбросили сожаления, Вспомнили все надругательства Прости нас, Господи, помилуй и спаси ».

Своей рифмой поэт недвусмысленно намекает нам на наше оседлое прошлое, которое стоит забыть ради достойного будущего полного свободы и авантюр. Так Лупынис не просто воспевает величие сражений, он живет этим и вдохновляет других.

Стиль его работ — резкий, напористый и всегда точный. Здесь нет места длинным предложением и сложным сентенциям, все лаконично и функционально, словно военная форма. Тема его работ удивительно насущная. С полным пониманием практической стороны дела, он описывает реалии украинской политической жизни. Лупынис объясняет структуры партий, их функционирования и иерархию, которая больше похожа на «Клан Сопрано», чем на классические партии «цивилизованного мира».

Вот что он пишет по поводу «профанации политической деятельности»: «Не углубляясь в анализ причин, его вызвавших, обратимся сразу к последствиям, которые это вызвало. Это — экономическая и политическая зависимость Украины от внешних сил, провинционализация, второстепенности внутренней жизни, денационализация и деградация общества на фоне относительного процветания компрадорской меньшинства и азиатского обнищание большинства».

Здесь мы видим, что автор прекрасно понимает причины тотального и всестороннего упадка в стране. Выход из него ни как не может быть в псевдо-демократии, и является самой причиной проблемы. Поэтому автор замечает: «Национальное возрождение, нациогенез невозможно постичь методами «традиционной» политики». Также Лупынис дает практические решения выхода из ситуации: «Для реализации этих интересов они должны опираться не на неорганизованную аморфную массу “общества в целом”, а на свои отдельные заинтересованные конкретные социальные группировки, слои».

Только опираясь на отдельные сознательные группы населения, объединенные величественной целью и общим делом, можно противостоять силам глобализации. Когда Соединенные Штаты или Евросоюз говорят нам о победе над коррупцией, они создают для этого подконтрольные ведомства и забрасывают свою агентуру, не беспокоясь о благополучии украинцев. Они занимаются продвижением своих государственных интересов. Национальными интересами Украины «обеспокоены» кто угодно, но чаще всего ради собственной выгоды.

Тем не менее это никак не касалось Анатолия Лупиноса, который мог месяцами ходить в одной и той же рубашке и питаться сигаретами и кофе. Говорят, что через несколько дней он мог новую одежду превратить в мусор. Для безумной святости Леона Блуа ему не хватало совсем немного. Но украинский Блуа, в отличие от французского, меньше писал и больше делал.